Хороший, плохой, ушастый: Последняя глава

      Облик лорда Сешемару Ину—но—Тайшо был безупречен, а голос ровен, когда он спросил:       — Могу я поинтересоваться, что именно вас так задержало?        Инуяша, которому, собственно говоря, и был задан вопрос, заметно нервничая, вздернул подбородок и оскалился, пытаясь уловить в тоне насмешку, но ёкай говорил вполне серьезно и продолжал ожидать ответа.       — Видите ли, лорд Сешемару, дело в том, что… — отважно влез Мироку, но его заткнул короткий, но яростный рык:        — Блудист, р—р—рот закр—р—рыл!        Молодой человек выполнил команду так поспешно, что едва не прикусил язык, а Инуяша судорожно вздохнул и прямо посмотрел на Сешемару:        — Я лопухнулся.        — Ладно, — кивнул лорд. — Отдыхайте и приводите себя в порядок, а потом мы выезжаем, — сказал он и начал подниматься на крыльцо гостиницы.        — Ла… Ладно?! Я думал, что ты… меня… это… ты… значит… меня… — опешив, начал заикаться Инуяша, от шока не в состоянии закончить фразу и только тыкая в удаляющегося брата пальцем.        Сешемару остановился. Развернулся. Вскинул бровь.        — Что я тебя? Выпорю? А ты хочешь? — голос его был по—прежнему ровен, но в нем появилась саркастическая нотка.        Инуяша отрицательно замотал головой, не сводя с брата обалделого взгляда.        — Вот я и говорю — ладно, — Сешемару был готов продолжить свой путь, но Инуяша, успевший за время поездки довести себя до состояния нитроглицерина, не мог успокоиться так просто:        — Но я думал, что ты это… ругаться будешь! — выпалил он. — А ты даже не злишься… — совсем уж упавшим голосом закончил парень, прижимая уши.        — Кто тебе сказал, что я не злюсь? — сейчас Сешемару стоял на несколько ступеней выше Инуяши и смотрел на него сверху вниз. — Я в ярости и разочарован, — тон лорда похолодел. — Я не верю, что не понимаешь ты, Инуяша, что значит это золото для нашего народа. Мне не по душе искать этот клад, но я так же знаю, что только благодаря ему Облачные псы могут существовать как великое Племя. Наша земля, наши стада, наши семьи — вот ради чего это все... И я знаю, что ты это знаешь. Поэтому я зол и опечален тем, что ты не справился. В деревне Мудзина, когда ты решил взять все в свои руки, я даже обрадовался. Хоть и по—хамски, но ты проявил инициативу, взял на себя ответственность. Возглавлять, вести, отвечать — вот те качества, которые необходимы лидеру. Братья лордов Облачных Псов — их первейшая поддержка и опора в военных делах и гражданских! Если вождь не может положиться на собственного брата, то на кого он может положиться?! А ты… лопухнулся! — голос Сешемару стал гневным, но лицо так и не дрогнуло, зато Инуяша за время этой речи успел выпучить глаза, открыть и закрыть рот, словно вытащенный из воды карась, покраснеть, опустить голову и засопеть. Сешемару сделал шаг с крыльца. Было видно, каких усилий стоило Инуяше не шарахнуться, когда ёкай протянул к нему руку, но он остался на месте. Облачный лорд кончиками пальцев пихнул вверх подбородок брата, заставляя поднять голову.        — И прекрати чуть что вести себя как нашкодивший щенок, — процедил Сешемару.        — А как… — пискнул совсем уже деморализованный Инуяша.        — Например, как воин совершивший ошибку, — и Сешемару удалился, оставляя за спиной окаменевших свидетелей произошедшего.        — Лучше б выпорол… — проскулил Инуяша. ***        Потерянное время пришлось наверстывать. Как и сказал Сешемару, они выехали сразу после короткого отдыха и теперь гнали с утра до позднего вечера, останавливаясь только покормить лошадей. Дни летели один за другим. Иногда путникам удавалось устроиться в гостинице или воспользоваться гостеприимством придорожных жителей, но чаще они ночевали в палатках, и чем дальше на север, тем чаще становились такие ночевки.        При взгляде со стороны казалось, что все тихо и мирно, но под покровом спокойствия бурлили нешуточные страсти, и однажды Мироку не выдержал.        — Что происходит? — напрямую спросил он у Инуяши, подгоняя Росинанта вплотную к Казе.        — А что происходит? Ничего не происходит, — буркнул Облачный пес, отворачиваясь.        — Конечно, — с сарказмом подтвердил Мироку. — Именно потому, что ничего не происходит, ты руки себе откручиваешь!        — Чего?! — не понял Инуяша.        Вместо ответа Мироку обхватил пальцами одной руки запястье другой и покрутил кистью, словно пытаясь вырваться из собственноручно созданных тисков.        — Не делаю я так! — возмутился Облачный пес.        Хоши, опять же молча, кивнул вниз. Инуяша посмотрел на свои руки, поспешно разорвал хватку на запястье и, покраснев, тем не менее упрямо повторил:        — Ничего не происходит!        — Инуяша, прекрати! — сквозь зубы прошипел Хоши. — Последние дни ты сам не свой. Это из—за того, что Сешемару наговорил?        — Это не твое дело! — вскинулся Инуяша, а Мироку, довольный, что добился реакции у непривычно отчужденного брата, кивнул:        — Ага, не мое! А в горах ты нас с Санго искал, потому что это не твое дело! Заканчивай вести себя как одинокий волк!        — Как кто?! — ахнул Облачный пес.        — Прости, прости, — поморщившись, махнул рукой Мироку. — Неудачное выражение! Как одинокий стрелок — так лучше? Ты не один, — раздельно сказал Мироку, придерживая брата за плечо.       Инуяша покосился на его руку, но стряхивать не стал, а вместо этого невидящим взглядом уставился на шею Казе и затеребил поводья.        — Все за тебя переживают. Госпожа Кагоме вся извелась, — продолжил Мироку.        — Да? — удивился Инуяша.        Хоши закатил глаза. Не заметить странного поведения девушки мог только Инуяша в его нынешнем состоянии.        — Это из—за Сешемару? — повторил молодой человек свой вопрос.        Инуяша опустил голову еще ниже, но потом не выдержал и жалобно посмотрел на Мироку.        — Он издевается? — почти всхлипнул полукровка. — Ведь издевается, да? После всего… не может же он всерьез говорить такие вещи! Да и даже если… то все равно… я не… а он… — забубнил Инуяша себе под нос неразборчиво, прячась за челкой.        — Речь Сешемару была… интересной, — согласился Мироку, учившийся на «ловца человеков» и знающий силу слова. Сейчас эта сила выстрелила в неискушенного Инуяшу. — Уверен, что он не издевался.        — Тогда — зачем?! — взревел вдруг Инуяша. Мироку даже шарахнулся и нервно оглянулся. Вокруг никого не было — молодой человек сознательно выбрал момент, когда они с Инуяшей были в дозоре.       — На—хре—на??! — продолжал бушевать Облачный пес.       — А ты пойди и спроси, — невинно предложил Мироку. Инуяша мгновенно поперхнулся и замолчал.       — Да ну… — неуверенно протянул он. — Вот еще…       — Действительно, зачем разговаривать. Проще себя и дальше накручивать, — понимающе кивнул Мироку. — Ну вот что может случиться, если вы поговорите?       — Много чего, — убежденно сказал Инуяша. — Сешемару, он такой… — его тряхнуло. — Но, может, ты и прав…       — Конечно, я прав! — с апломбом заявил Хоши. — Вот сегодня вечером и поговори, ладно?       Инуяша неуверенно дернул плечом.       Мироку проникновенно заглянул ему в глаза:       — Только умоляю… думай головой и держи себя в руках! А не наоборот… ***       Сешемару неторопливо потягивал чай, когда услышал шебуршание около входа в шатер. Лорд насторожил уши, потом усмехнулся и, повысив голос, позвал:       — Заходи!       Еще пара минут сопения и топтания, и под полог бочком занырнул Инуяша, старательно не смотрящий на старшего брата, а тот кивнул:       — Присаживайся.       Полукровка деревянно опустился на подушку и замер. Сначала он уставился на пол, но потом, видимо, вспомнил про «нашкодившего щенка» и попытался придать себе независимый вид. Результат выглядел так, словно Инуяше надуло шею.       Сешемару не вмешивался, а потом предложил:       — Чаю?       Инуяша судорожно дернул головой в отрицательном жесте. Ёкай предложил:       — Хочешь, я велю Джакену сварить кофе?       — Чтобы он в него плюнул? Обойдусь, — буркнул полукровка и опять замолчал. Несколько раз вдохнув, он резко спросил:       — Зачем? Зачем ты все это мне сказал?       — А что не так? — Сешемару неторопливо приподнял бровь, словно в удивлении.       — Но ведь… это все… все не так… и я не… а ты все так… что я… но…, — забарахтался в словах Инуяша, не в силах парой предложений сформулировать все раздирающие его чувства. Опять замолчал, потеребил рукав куртки, поерзал на подушке.       Сешемару смотрел с интересом, но к тому, что выпалил его младший брат, лорд не был готов.       — Да даже если бы все было по—другому! Даже если бы я остался! От меня же все равно не было бы никакого толка! Я все равно ни в чем бы не смог помочь! Я же ни хрена не знаю! Читаю и то с трудом! А в военных делах… — Инуяша запнулся, все-таки опустил голову и очень тихо договорил, отчаянно краснея теми фрагментами, которые были видны Сешемару сквозь спутанную челку: — Я плохой воин. Я не люблю убивать. ***       Лорду Сешемару страшно хотелось повторить один из жестов, которые он видел у людей, а именно шлепнуть себе ладонь на лицо. Он знал выражение — "тараканы строем ходят", но, похоже, в голове у его брата насекомые отплясывали пьяную кадриль.       — Слов нет… — пробормотал ёкай, аккуратно отставляя чашку с чаем. Он переплел пальцы, полюбовался отполированными когтями, собираясь с мыслями.       — Начнем с того, — неторопливо заговорил он, — что все это очень странно.       Инуяша удивленно вскинулся, а Сешемару продолжал:       — Рассматривать ситуацию с такой точки зрения мне даже не приходило в голову. Я прекрасно знаю, что ты не получил почти никакого образования. Всему, что ты знаешь, тебя научили дома. Мама с твоим отцом часто спорили, отдать тебя в школу или пригласить учителя на дом. Не знаю, к чему они в итоге пришли, но в любом случае началась война, и стало не до этого. Подозреваю, что многое ты забыл, а в монастыре, когда у тебя появился шанс продолжить образование, со слов сестры Каэдэ, ты этой возможностью пренебрегал, — Сешемару смолк и посмотрел на брата, давая ему возможность опровергнуть что—нибудь из сказанного. Но Инуяша только расстроенно сопел.       — Но даже так, — менторским тоном продолжил Сешемару, — не вижу в этом особой трагедии. Пару лет интенсивных занятий, и все придет в норму. Кое в чем ты хорош, — милостиво признал ёкай, а чтобы полукровка не зазнавался, добавил: — Не в математике, разумеется, — полюбовался новым оттенком румянца на щеках брата и с ходу повысил голос: — Что касается второго… Что за нахрен?! — рявкнул Сешемару. От неожиданности Инуяша подпрыгнул на подушке и схватился за рукоять Тессайги, ошеломленно смотря на проявившего эмоции брата.       — Что это за чушь? «Не люблю убивать», — немного понизив голос, передразнил ёкай полукровку. — Это такая человеческая шутка? — Инуяша прижал уши, опять скрываясь за пологом волос.       — Смотри на меня, а то постригу налысо, — холодно скомандовал Сешемару, был удостоен злобного оскала, но зато теперь видел глаза брата и сказал, глядя в них:       — Хороший… любой нормальный воин не любит убивать. Я не знаю, как там принято у людей, но я бы не потерпел в дружине никого, кто любит убивать. Как такое вообще возможно? Да, можно испытывать радость от схватки, можно ощущать упоение боем, можно получать удовольствие от доброго коня и оружия. Можно и даже нужно чувствовать удовлетворение от того, что защищаешь то, что тебе дорого, но любить убивать?! — Сешемару передернуло почти Инуяшиным движением. — Я не знаю ни одного ёкая, кто любил бы убивать! По—твоему, я люблю? — спросил он немного обиженно.       Обескураженный Инуяша замотал головой.       — Но… как же… — его рука прикоснулась к щеке. Полосы давно сошли, но оба Облачных пса поняли, что имеется ввиду.       — Это проклятье и позор, — устало сказал Сешемару. — Разве мы восхищаемся перекинувшимися воинами, разве воспеваем их? Может, Волки и превозносят до небес тех, кто устраивает резню, но мы, Облачные псы, стыдимся такого…       Инуяша побледнел и ломким голосом сказал:       — Хорошо, что я не Облачный пес…       — Очередная чушь, — отрезал Сешемару. — Ты Облачный пес Ину—но—Тайшо! ***       На этот раз Инуяша не стал краснеть, бледнеть или дергаться. Он замер, настороженно и недоверчиво глядя на брата, и молчал. Тишина затягивалась, и Сешемару пришлось её нарушить:       — Разумеется, ты не взрослый Облачный пес. Ты покинул племя ребенком, следовательно, за свои действия не отвечал. Что касается Ину—но—Тайшо… Наша матушка была Ину—но—Тайшо, твой отец был принят в Племя и клан и тоже стал Ину—но—Тайшо, так что ты Ину—но—Тайшо. Ты знаешь, что надо сделать, чтобы стать полноправным членом рода.       — Раньше ты говорил другое, — сдавленно пробормотал Инуяша.       — Ты отказываешь мне в праве изменить мнение? — спросил Сешемару. Инуяша чуть заметно дернул плечом.       Лорд продолжил:       — Помогать мне или нет - твой выбор. Если да, я буду рад. Если нет, неволить не стану, живи как пожелаешь. Земельная доля твоего отца по праву твоя. Если добавить матушкины земли, то получается неплохой надел. Даже если мы не найдем золото, тебе достаточно продать жеребенка от Казе—но—Кизу, и денег хватит на небольшое стадо…       — Лучше на отару, — неожиданно перебил брата Инуяша. Он расслабился, чуть откинулся назад, опершись на пятки, и мечтательно прищурился: — Папка говорил, что холмы идеально для овец подходят... — тут он словно очнулся и медленно проговорил: — Выходит, ты признаешь, что Казе моя?       — Дед действительно обещал, что когда ты вырастешь, он подарит тебе лучшую лошадь из своего табуна, — Сешемару до сих пор испытывал обиду по этому поводу, но показывать её не собирался: — Я противился и буду противиться тому, чтобы кобыла или жеребец из Облачного табуна принадлежала кому-либо, кроме Облачных псов, но если ты вернешься, все возражения будут сняты. Казе — сокровище нашего рода, надеюсь, ты сможешь им распорядиться как следует.       — И чего мне это будет стоить? Ну, кроме очевидного? — голос Инуяши звучал спокойно. Он не выглядел напряженным, только собранным. — Наверняка, ты чего-то от меня хочешь.       — Разумеется, — кивнул Сешемару. — Всё имеет свою цену.       Всё было сказано. Сешемару ждал реакции, но Инуяша снова замолчал. Братья смотрели друг на друга, и золото глаз вело немой диалог, где за тишиной скрывается больше, чем кажется.       Единым гибким движением Инуяша поднялся с колен.       — Знаешь, мне почему—то очень не хочется спрашивать, какая она, твоя цена, — бросил он брату. Потом добавил: — Но все равно… поговорить стоило.       — Да, стоило, — согласился Сешемару, наблюдая, как Инуяша идет к выходу. — Мне было… приятно.       — Пфе! — фыркнул полукровка и опустил за собой полог. ***       Сешемару взял со столика чашку с остывшим чаем. Он не покривил душой, назвав разговор приятным, несмотря на то, что закончился он ничем. Пожалуй, лорд был бы разочарован, если бы Инуяша бездумно заглотил наживку. Ёкай ощутил некую гордость при мысли, что где—то под патлами его брата имеются мозги, которыми он даже иногда пользуется.       — А что касается нашей маленькой проблемы, то, мнится мне, подошел я к решению её не с того конца, — сообщил он одинокой чаинке, и уголки его губ приподнялись в улыбке, в которой было очень мало веселья. ***       Хигураши Кагоме хотела стать падшей женщиной… С помощью Инуяши, разумеется! Но даже само собой подразумевающееся участие Облачного пса в этом процессе не умаляло степень покраснения щек девушки, стоило ей подумать об этом своем желании.       Высказав Инуяше все, что она думает о нем, себе и Кикио, сначала Кагоме почувствовала облегчение, а потом ему на смену пришли смущение и ужас. Не сразу — пока они искали Санго и Мироку, Кагоме было не до того, но потом девушка ощутила все сполна. Смущение — неужели она действительно хотела бы, чтобы это Инуяша бросил Кикио? Ужас — что после всего, что она наговорила, проявила эгоизм и непонимание, он именно так и поступит, но на этот раз с ней. Положение усугубляла отстраненность Облачного пса, особенно усилившаяся после воссоединения с Сешемару. Умом девушка понимала, что Инуяша пребывает в раздрае из—за слов старшего брата, но любые размышления пасовали перед паническими мыслями. А еще Кагоме хотелось прикасаться к Инуяше, быть с ним рядом, видеть его, знать, где он… это было глупо, неразумно, но внутренний конфликт все усиливался, бросая девушку из холода в жар, повергая то в ступор, то в беспричинную активность.       Поделиться своими переживаниями Хигураши ни с кем не могла. Мужчины отпадали по понятным причинам, а Санго после возвращения из совместного с Мироку горного путешествия неожиданно развила кипучую деятельность, выражающуюся в написании и рассылке бесчисленных телеграмм и писем. Мироку верно ей прислуживал — или крутясь возле фургона, где девушка строчила очередное послание в буквальном смысле на ходу, или сопровождая охотницу в походах на почту и телеграф, куда Хайдзия устремлялась при каждой остановке в более или менее крупном населенном пункте. Кагоме шутила, что Санго одна задает половину работы «Пони—экспрессу», но на все расспросы подруга отвечала неопределенно и уклончиво, и девушка даже немного обиделась на неё, чувствуя себя окончательно заброшенной.       Как переломить ситуацию с Инуяшей, Кагоме не могла придумать. Будь Облачный пес понастойчивей и прояви инициативу, Хигураши бы сдалась. От одной мысли об этом у неё сладко—сладко сжималось внутри. Но беда в том, что инициативу Инуяша проявлять не спешил. Не могла же Кагоме начать первой, в самом деле!       — Возь… возьми ме… ме… ме… — на пробу едва слышно пролепетала Кагоме и тут же, ойкнув, схватилась за полыхнувшие жарким огнем смущения щеки.       — Чего?       Девушка вскрикнула, шарахнулась, дергая повод Фиалки, и круглыми от испуга глазами уставилась на неизвестно как оказавшегося рядом Инуяшу. В способности неслышно перемещаться Облачный пес преуспел, и эта его способность передалась и Казе.       — Ты чего? — повторил, нахмурившись, Инуяша. Кагоме отметила, что выглядит он чуть ожившим, но потом мысль, что чуткие собачьи уши уловили её  бормотание, вызвала у девушки такое смятение, что она, недолго думая, ударила Фиалку каблуками, срывая маленькую кобылку в галоп, уносящий её как можно дальше от позора.       — Кагоме, ты куда?! — закричала ей вслед Санго, на что девушка откликнулась, не оборачиваясь:        — Проветрюсь! ***       - Ни хрена себе рванула, — озадаченно протянул Инуяша, глядя на улепетывающую со всех ног по дороге Хигураши Кагоме. — Чего это она, а?       Подъехавший Мироку сказал:       — Догонишь.       — Да как нефиг делать! Хотя малявка быстрей, чем я думал, — удивился Инуяша, продолжая таращиться вслед девушке.       Хоши раздраженно закатил глаза:       — Инуяша, это был не вопрос! Догонишь… и поговоришь. Говорить — полезно! — добавил он, усмехнулся.       Инуяша смущенно потупился, но потом кивнул и пришпорил Казе, а Мироку вполголоса договорил:       — Хотя в вашем случае полезней было бы другое! ***       В первые секунды Кагоме сама не соображала, что делает, но потом ветер, бивший ей в лицо, прояснил мысли девушки, и она удивилась, с какой скоростью они несутся по дороге. До этого она никогда не скакала на Фиалке галопом и даже представить не могла, что та способна на такое! А застоявшаяся арабская кобылка, подняв хвост, самозабвенно летела вперед, легко покоряя пространство.        — Кагоме, ты куда?!        Хигураши покосилась в сторону. Её настигал Инуяша, и вид у него был растерянный и смущенный одновременно.        — Никуда! — прокричала девушка. Скачка словно развязала невидимые узлы в её душе, и сейчас Хигураши чувствовала восторг и свободу.        — Давай покажем этим задавакам, — прошептала она, склоняя к шее Фиалки. Кобылка согласно фыркнула и поскакала еще быстрей.        — Ну ладно! — крикнул ей в спину Инуяша.        Кагоме, не оборачиваясь, улыбнулась.        Они неслись по дороге, а когда навстречу им из—за поворота выехал караван повозок, свернули на придорожный луг и продолжили скачку на нем, все дальше углубляясь в поросшие лесом холмы. ***       - Догнал!        Кагоме почувствовала прикосновение к плечу. Инуяша держался рядом с ней. Девушка видела, как он чуть натягивает повод, позволяя Фиалке вырываться вперед на полголовы. Казе недовольно грызла трензель, но хозяина слушалась, а потом и вовсе снисходительно и одобряюще фыркнула, разделяя удовольствие от доброй погони. Душа Хигураши все еще рвалась вперед, но она заставила себя остановиться, и дальше они ехали бок о бок, давая лошадям остыть.        — Ну, ты даешь! — Инуяша покачал головой, счастливо улыбаясь, и засмеялся, открыто и радостно, а у Кагоме сквозь еще не улегшееся возбуждение от скачки вдруг тоскливо заныло сердце. Если бы не все, что с ним случилось, Инуяша сейчас всегда мог бы быть таким — открытым, солнечным, верящим в себя и других…        — Потерянный принц прекрасной страны, — пробормотала Кагоме.        — А? — недоуменно спросил Облачный пес. Улыбка сходила с его лица, и Кагоме, уже не думая ни о каких приличиях, потянулась ему навстречу, спеша попробовать эту редкую радость с его губ.        Фиалка была заметно ниже Казе, и Кагоме бы не достала, но Инуяша молча подхватил её, усаживая в седло впереди себя, и с этого момента были руки… губы… тяжелое дыхание… страсть, туманящая голову… Кагоме обхватила ногами талию Инуяши и вжималась в него всем телом, отчаянно желая раствориться в нем, и ей казалось, что он действительно становится все ближе с каждой секундой, заставляя пульсировать все её естество…        — Кагоме… — Инуяша на секунду отстранился. Вид у него был ошалевший, и Кагоме подозревала, что у неё не лучше. — Ты… я… мы…        — Не останавливайся… Не сейчас… — хрипло прошептала девушка, зарываясь пальцами в белые пряди Облачного пса и притягивая его лицо к себе.        Захваченные друг другом, они не знали, что у их порыва есть свидетель, чьи глаза сначала распахнулись в немом удивлении при виде милующейся парочки, а потом гневно прищурились, рождая в своей синеве грозовые молнии…