Динго и Пёс

В каждой сказке, не только австралийской, есть свой скрытый смысл.

— Я знал! — завопил Скаут. — Я знал, что ты вернешься! — Я сам в восторге, — хмуро отшутился Снайпер, закрывая дверь в гостиную. Это, конечно, не очень было похоже на праздник, но бутылки пива, принесенные Демо и Медиком, и оладьи — называть их угольками как-то язык не поворачивался — испеченные Пиро, все же создавали какую-то радостную атмосферу. Шпион был здесь: он сидел на полу, прислонившись к спинке дивана и, подперев рукой подбородок, созерцал происходящее. Видимо, сидя у себя в комнате, тоже думал о всякой ерунде и тоже пришел к выводу, что нужно хотя бы сделать вид, что ты безумно рад, что обзавелся новыми друзьями. BLU действительно веселились, наперебой болтая о всякой ерунде, ели оладьи-угольки и открывали новые бутылки; Инженер ушел и вернулся с гитарой, Медик достал книгу и время от времени читал вслух интересные места, а Солдат рассказывал истории из своей военной жизни и цитировал «Искусство войны», иногда перевирая его так, что становилось жалко автора. Снайпер хотел было посидеть в уголке и просто послушать, но его чуть ли не схватили за руку и вытащили в толпу, как будто бы случайно посадив рядом со Шпионом. Тот и бровью не повел, однако стрелок видел, что француз напряжен. С чего бы это? Неуютно чувствуешь себя, сидя среди команды, которую всегда пытался убить? — …вторая струна первого лада и третья и четвертая второго… — …Сунь Цзы говорил, что нужно вступать в бой, если ты уверен в победе. Или если у тебя есть ракетомет. С ракетометом можно хоть куда… — …или вот еще: «Клинической смертью называют короткий период, наступающий после прекращения эффективного кровообращения и дыхания». Я называю это Респауном, mein Freund… — Шпион, расскажи что-нибудь! — внезапно попросил Скаут. Все взгляды обратились на француза, и тот малость ошалел от такой просьбы. — Quoi? — Ну расскажи о себе, — пацан даже придвинулся ближе, чтобы послушать. — О том, как ты ваще тут оказался, ну в Манн.Ко, я имею в виду. И чо вдруг решил пойти к нам, а не к Красным. Наш прежний лягушатник ваще ничего не рассказывал. — Нам нельзя рассказывать о себе, — ухватившись за последнее предложение, выкрутился пересмешник. — Мы же Шпионы… Снайпер видел, что французу страсть как хочется рыкнуть и выругаться, и лишь присутствие здесь всей команды мешает ему это сделать. Но чего стрелок не ожидал, так это того, что в следующую секунду Шпион продолжит: — …но если хочешь послушать что-нибудь, я думаю, у Динго полно интересных историй. Теперь все взгляды обратились на Снайпера. — Нет, — ответил стрелок и натянул шляпу на глаза. — Я знаю похабный анекдот про австралийца и техасца, — встрял Демо. — Рассказать? — Нет, — таким же тоном откликнулся Инженер. Радость стала как-то утихать. — Расскажи, — попросил Скаут. — Ну блин, ну расскажи хоть что-нибудь, чувак! Чо ты сидишь постоянно в своем углу и молчишь, как будто те до нас ваще дела нет? — Парень прав, друг: нельзя постоянно сидеть и молчать. Мы команда, даже если ты работаешь в одиночку. — И ваще: мы знаем о тебе тольк то, што ты стрелок и профессионал. И што? И еще четыре возгласа. Шляпа чуть приподнялась. — Могу рассказать сказку, — угрюмо заметил Снайпер, смотря на команду исподлобья. В таких, как этот, случаях сопротивляться было бессмысленно, следовало отступить; но в мыслях стрелок представлял себе, как остро заточенным кукри делает из француза пару сотен одинаковых ленточек, и это успокаивало не хуже, чем хорошие выстрелы из винтовки или меткие попадания банками. — Сказки, — фыркнул француз, однако уголок его рта чуть дернулся. Остальную команду это нисколько не беспокоило; она уселась поплотнее, и Снайпер, закатив глаза и выдохнув сквозь плотно сжатые зубы, начал рассказывать: — Это старая австралийская сказка. В-общем, давным-давно, когда звери еще были родственниками, на свете жила огромная ящерица… как ее звали, я не буду говорить, потому что ты начнешь ржать, — сказал он Скауту. — И эта ящерица постоянно носила во рту мешочек с ядом, с помощью которого убивала и ела людей. Тогда люди и звери сговорились и послали черную змею, — такую же хитрозадую как ты, мысленно добавил стрелок, обращаясь к Шпиону, — чтобы она отняла у ящерицы этот яд и принесла людям. Змея пришла к ящерице и сказала, мол, звери и люди хотят тебя убить, но я расскажу, как они это сделают. Только сначала отдай мне свой мешочек, потому что я тебя боюсь. Ну, и эта… тупая… ящерица отдала змее мешок с ядом, и змея по-быстрому свалила. Но к людям, которые ее ждали, тоже не пошла. И после этого ее все возненавидели. И поэтому ящерицы не ядовитые, а черных змей никто не любит, — Снайпер замолчал на секунду. — Все, конец. Все загалдели. — Я ожидал большего, — протянул Скаут. — Я стрелок, а не сказочник, — Снайпер вернул шляпу на место и закрыл глаза, прислонившись к дивану. И внезапно заметил, что место рядом с ним пустовало. Остальная команда тоже завертела головами, но это было бессмысленно: Шпион исчез, как обычно. Веселье грозило подойти к концу. Снайпер был прав: Шпион был напряжен, но вряд ли кроме француза кто-то понимал, в чем дело. Дослушав глупую сказочку до конца, пересмешник активировал невидимость и выскользнул с базы. Еще во время боя он обратил внимание на странное поведение Красного Шпиона. Он ни на кого не нападал, да, но не это было самым странным. Чужой трикстер постоянно, постоянно крутился рядом с Синей базой; его порча турелей и трата чужих боеприпасов — всего лишь прикрытие этого нездорового любопытства. Не то чтобы Шпион так беспокоился за свою новую команду, просто такое поведение было странным для человека, которого Манн.Ко выделяло среди остальных. Красный трикстер был странным — и он был мастером своего дела, что делало его опасным. Теперь же, даже сидя в шумной гостиной, француз, за годы работы достаточно хорошо отточивший не только умение работать бесшумно, но и слышать то, чего не слышат другие, буквально чувствовал, что за стенами базы что-то происходит. Чужак абсолютно не боялся или не представлял, что о его присутствии знают, поэтому шумел достаточно громко, чтобы Шпион его услышал, но достаточно тихо, чтобы его не заметили. В том, что этот чужак был его коллегой-противником, Синий не сомневался, поэтому, дождавшись, пока невидимость в часах закончился, громко спросил: — Qu'est ce que tu fais ici? Невидимость Красного Шпиона тоже закончилась, а сам он сделал вид, что нисколько не удивлен появлению врага. — Qu'est ce que TU fais ici? — он особенно выделил слово «ты». — Je pensais que vous amusez à une fête. — Веселье может подождать, — Шпион ухмыльнулся, — тут лазутчик. Повторяю вопрос: что ты здесь делаешь? — Думаешь, я пришел поквитаться с твоей командой за поражение Красным? — фыркнул трикстер. — Ошибаешься. Да и не стоит тебе так цепляться за них: я не думаю, что ты задержишься тут надолго. Манн.Ко настолько тебе радо, что даже не завело на тебя дело; когда ты умрешь, о тебе никто не вспомнит. Синему Шпиону очень хотелось ответить «О тебе тоже», но он сдержался, памятуя о том, что враг перед ним опасен, а BLU уверены, что он новичок. Вместо этого заговорил, подбирая слова так, чтобы не вызывать подозрения: — Говорят, руководство держало тебя при себе целую неделю. Я слышал от своих, — он постарался, чтобы это слово звучало ровно, — что Манн.Ко поступает так с теми, кем дорожит и кого ставит выше остальных. Хороший Шпион, которого отметило руководство — и в первый же день работы пойман у вражеской базы. Это Манн.Ко так с тобой оплошало? Не думаю. Не надейся, что тебе это сойдет с рук: Солдат любит играть в театр с чужими головами. А что касается меня, — вот теперь нужно было врать красиво и плавно, — я не настолько хорош, чтобы беспокоиться, что будет после моей смерти. Я уже возвращался оттуда. Так что, — Синий вытащил балисонг и раскрыл его, — ты уйдешь сам или мне прогнать тебя с помощью Респауна? — Настанет момент, — Красный перешел на английский, — когда хваленый Респаун не сможет спасти ни тебя, ни команду BLU. Жаль, правда, что ты к тому времени будешь не в состоянии увидеть безоговорочную победу RED. И он исчез. Шпион подождал, чтобы убедиться, что рядом никого нет, и убрал оружие. «Респаун не сможет спасти меня, — мысленно повторил и усмехнулся. — Да, ты такая же тварь, как и я. Что ж, это будет интересно…». Когда Шпион вернулся, гостиная почти пустовала; там остались только читающие Медик и Хеви, да спящий Демо. Француз собирался было уйти в комнату, как вдруг чья-то рука сжала его плечо и развернула на девяносто градусов. — Что за уход с поста, рядовой?! — Шпион Красных на территории BLU, — относительно вежливо объяснил пересмешник, дернув плечом, чтобы выпутаться из захвата. — Или мне следовало подождать, пока он уйдет сам? Каска Солдата поползла вверх. Как оказалось, под ней есть глаза, сейчас смотрящие на Шпиона с удивлением. — Как ты это… — …услышал? L'idiotisme, — это прозвучало довольно едко. — Вы думаете, что Шпионов обучают только бить в спину и ставить жучки? — И маскироваться. Что лягушкоед делал на нашей базе?! — Je n'ai aucune idée, — прошипел француз, пытаясь протиснуться мимо туши в синем кителе. — Я собираюсь идти спать. Он все же вырвался и действительно ушел в свою комнату. Солдат какое-то время следил за ним, а затем отправился в общую гостиную. Демо храпел так, что дрожали стекла, Хеви, укрыв голову книгой, — чуть потише, но тоже звучно. Медик оторвался от своего чтения. — Всё в порядке? — Этот Шпион мне не нравится, — бухнул вояка, оглядываясь на дверь. — Он просто новичок и не привык к команде, kann sein? Солдат не ответил: во-первых, не понял вопроса, во-вторых, был занят своими мыслями. Манн.Ко направило Красным нового лягушатника, а спустя день сообщило, что лягушатник появится и у Синих. Два месяца они не могли найти одного трикстера, а теперь умудрились откопать сразу двоих. И эти двое после первого же дня работы пересеклись у базы BLU. Если бы это было вторжение, свой Шпион, Синий, заорал бы, что на базе чужак. Ну, наверно заорал бы. Вся команда так делала. Солдат, во всяком случае, точно. А эта французская задница не только не предупредила об опасности вовремя, но и разобралась с ней сама. Разве Манн.Ко не сказали ему, что нужно работать в команде? Солдат плюхнулся на диван так, что Медик, сидящий на другом его крае, слегка подпрыгнул. Впрочем, это нисколько ему не помешало. Американец мельком посмотрел на немца и отвел взгляд. О чем он? Да, о Манн.Ко. Последнее время Солдат не доверял руководству: ему казалось, что что-то идет… не так. Как будто Манн.Ко слишком сконцентрировалось на команде RED, позабыв о команде BLU. У Красных и новое оружие, и шляпы… и новый Шпион, нашедшийся не спустя два месяца, а через неделю после исчезновения старого. Бывшего их лягушатника явно кто-то прирезал. Кто-то из Синих? Или свой? Новый Красный трикстер явно что-то задумал. И новый Синий — тоже, иначе его вообще бы тут не было. Или был бы, но другой? Солдат совсем запутался. — Завтра бой за документы, док, — внезапно сказал он. Медик посмотрел на него. — Ja? Ох, в таком случае мне лучше взять Уберпилу, а не Ампутатор. — Да, верно, — Солдат поднялся. — Просто… постарайтесь беречь себя. Медик приподнял бровь. — Это бессмысленно, Herr Soldier, — произнес он, чуть улыбаясь, — никто из команды не позволит мне умереть. Или завтра будет что-то, о чем я еще не знаю? — Нет, — Солдат надвинул каску на глаза, — ничего. Гуте Нахт, — внезапно выдал он и, развернувшись на каблуках, боевым шагом двинулся в сторону своей комнаты. Медик посмотрел ему вслед. — Ja, — он хлопнул книгой, закрывая ее. — Ja, genau. Gute Nacht, mein... mein Freund. Красный Шпион думал. Во-первых, как он умудрился так глупо попасться? Во-вторых, как этот французишко смог его найти? Синий Шпион явно не был дилетантом. Похоже, Манн.Ко действительно долго готовило его. Но почему тогда оно не сказало, что Красного на поле боя ждет настоящий противник, а не un pas grand-chose? И даже не завело на него дело? Или хотело столкнуть двух tueurs и посмотреть, кто из них победит? Фу, как глупо. Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. «Я не настолько хорош, чтобы беспокоиться о том, что будет после моей смерти». Quel genre de non-sens? «Я уже возвращался оттуда». Какой-то скрытый смысл, который должен был заставить Шпиона пересмотреть свое отношение к коллеге-противнику. Мол, я не настолько прост, каким меня считаешь ты и хочет видеть Манн.Ко. Или, может быть, просто новичок, который говорил о Респауне, а Шпион принял все за чистую монету. А с этой неудачей ему просто повезло? Peut-être. Он не очень ладит с Синей командой, поэтому сбежал с базы и наткнулся на врага. — Vous savez, il est une excuse stupide? С одной стороны, от него надо избавиться, причем как можно скорее. С другой — лучше победить короля, чем проиграть пастуху. Сначала BLU, потом их Шпион; это будет куда интересней. В крайнем случае, на него можно будет свалить большую часть вины. Завтра бой за разведданные. Вся надежда RED будет на Шпиона с его жучками, так что без крови тут не обойтись. Можно будет хотя бы узнать, что из себя представляет Синий Инженер, а что — Синий Шпион. Ну, по поводу механика можно не волноваться: в его деле написано, что он редко когда выходит из себя, но тяжело переживает неудачи, а после начинает совершать ошибки одну за другой. Немного подразнить его, и дипломат можно будет забирать с базы просто так. Синий Пиро — легкая форма гемофобии, так что нужно просто показать ему, что случится с Инженером, решившим встать на пути Шпиона. Кто еще может защищать документы? Ах, да, Снайпер. Ну, с ним все будет très facile: он настолько плохо общается с командой, что застрели его без Респауна, так команда узнает о его смерти, когда он уже начнет гнить. Oui, по поводу завтрашней победы можно не волноваться. Шпион даже позволил себе посмеяться, а потом резко замер. А ведь… а ведь это неплохая идея. Снайпер не общается с командой. Команда не общается со Снайпером. «Если ты хотел развалить команды изнутри, mon ancien allié, — мысленно усмехнулся пересмешник, — ты выбрал неправильную технику игры. Зачем пытаться уничтожить команду самому, если есть люди, готовые сделать это за тебя даже против своей воли?».