Сборник драбблов

Ты подкралась ко мне незаметно, из-за угла. Я стояла в очереди, ты дернула меня за хлястик пальто и, оттащив подальше от людей, заявила: теперь все будет не так. Я открыла и закрыла рот, как и полагается настоящей рыбе. Ты перегнулась через край аквариума и вытащила меня из воды, мир внезапно приобрел резкость. Но я снова ничего не сказала, потому что на воздухе было очень трудно дышать. Я думала, что никогда не смогу полюбить женщину, но у тебя были горячие руки. Твоя прическа напоминала мне одуванчик. Ты тряхнула головой, и на нашу общую кровать посыпалась радость, проросла сквозь простыни, и с тех пор спине всегда было очень щекотно. Стоя перед зеркалом некоторое время спустя я почувствовала, что, должно быть, во мне рождается икра. Где-то там, под ребрами. У тебя была самая замечательная на свете грудь, полная, чуть вислая, с широкими ореолами и темными сосками. Ты купила мороженое и разделила его пополам. Я ничего тебе не сказала, хотя, по-моему, разница между общественной и частной собственностью очевидна. Однажды мы трахались так отчаянно, что я закричала, жабры открылись, икра посыпалась наружу и оказалась раздавлена между нашими телами. Я плакала так горько, что слез могло хватить на целый новый аквариум. Но ты, сидя на другом конце сада, растянула на пальцах прозрачную оболочку, подцепила комочек нерожденного головастика в оранжевой слизи и положила его на язык. Сказала, что так и надо. Я прижалась лицом к твоему животу. Ты гладила меня по голове и говорила, что так оно обычно и бывает, я готова была поверить любым твоим словам. Потому что, что бы ни произошло, я не смогу от этого отказаться. Обычно я только внутри. Иногда даже специально высовываю руку в форточку, чтобы почувствовать, что на улице идет дождь и делать там нечего. Ты приходишь полтретьего, снова полная таинственной магии, прикасаешься к холодильнику, и он начинает плодоносить. Внутри вырастают бутылки с тяжелыми горлышками, отпочковываются овощи и созревает удушливо пахнущая копченая колбаса. Больше всего мне нравится есть твое тело. Под моими пальцами сквозь него прорастают сорняки. Комья мяса с корнями дурных трав имеют ни на что не похожий терпкий вкус. Ты выгуливаешь стада ботинок и однажды даже пыталась отпустить полетать платья из моего шкафа, но они все разбились о внутренности балконного стекла. Тебе нравится становиться все легче со временем. Ты говоришь, что всегда хотела быть худышкой. Я стараюсь есть тебя быстрее. Хотя ты все еще будишь мой холодильник, мне постоянно кажется — еще пару дней, и из этих внутренностей на меня будут смотреть только черви. Однажды ты нашла змею в складках моего одеяла и протянула ей ладонь. Змея забралась по руке и обвила твою шею. Она посмотрела на меня своими пустыми глазами, будто спрашивая: пора? Я ответила ей тихо, так, чтобы ты не услышала: мы еще немного подождем. Я обняла тебя, и змея, перебравшись по нашим плечам, исчезла у меня в волосах. Когда я добралась до грудной клетки, в ней обнаружилась россыпь гладкой черной икры. Я запустила в нее руку и съела пригоршню. На вкус она оказалась гнилой, чуть солоноватой. Ты плакала, как может плакать лишь человек, потерявший ребенка. Я положила внутрь камень, чтобы ты не чувствовала себя очень пустой, и, зашивая рану, оставила висеть длинную нитку, за которую я могла бы потянуть, чтобы ты всегда ко мне возвращалась. Мы сидели на кухне, я смывала с тебя кровь, и ты сказала мне спасибо. Мне стало противно оттого, что ты такая глупая. Я кивнула. Ты поверишь любым моим словам. Ты не сможешь от этого отказаться.