Когда есть что терять

− Белль, пожалуйста, возьми это! Посмотри! – умоляющим голосом говорил худощавый пожилой мужчина невысокого роста в темном элегантном костюме болезненного вида девушке, которая старательно куталась в больничное одеяло. − Но это всего лишь чашка, чашка с надбитым краем,− устало объясняла она, не понимая, что от нее требуют. −Эта чашка дорога нам обоим. Она символ нашей любви. Я заколдовал ее. Возьми ее, пожалуйста, дорогая! Постарайся вспомнить, как любила меня. Мне так нужна твоя любовь, твоя вера! Это было сильнее ее! Все его слова казались ей бредом сумасшедшего. Как она должна была его вспомнить, если ее собственное лицо было для нее чужим. Миловидная, все еще пока бледная девушка лет двадцати трех с ярко-голубыми глазами и густыми каштановыми волосами с легким оттенком меди, глядящая каждый день на нее из зеркала, казалась ей прекрасной незнакомкой, а не собственным отражением. Она находилась в больнице уже две недели. Ее синяки начали сходить. Многочисленные ушибы перестали болеть, ребра срастались на удивление быстро и правильно, а последствиями от сотрясения были лишь легкие головокружения по утрам. Тело ее постепенно начало вылечиваться, а вот надломленная душа по-прежнему болела и выздоравливать не собиралась. И причиной этому служили два обстоятельства: во- первых, ее мучило полное отсутствие памяти о ее жизни, друзьях и родных, а во-вторых, этот загадочный мистер Голд просто вселял в нее ледяной ужас. Классической мужской красотой он не обладал, однако абсолютно не привлекательным назвать его было сложно. Его лицо, худощавое и неброское на первый взгляд, имело длинный нос и выразительные красивые глаза цвета темного шоколада. На вид ему можно было дать около пятидесяти лет, но взгляд его, тяжелый, полный боли и отчаяния походил на взор столетнего старца, с которым случилось слишком много плохого. Он сильно хромал на правую ногу, поэтому всегда и везде носил с собой изящную трость под стать его дорогим костюмам, по-видимому, сшитым на заказ. Он изводил ее своими разговорами, мольбами и чашками уже четыре дня. До этого, когда девушка была еще совсем слабой, он просто был рядом, даже ночевал в ее палате на стуле или на скамейке в коридоре, исчезая всего на несколько часов, чтобы принять душ и переодеться. Он кормил ее с ложечки, рассказывал удивительные истории о приключениях, чтобы она поскорее уснула, покупал все необходимые лекарства, цветы, фрукты и звал медсестру, когда это было нужно. Все было хорошо до определенного момента, пока он не решился поцеловать ее, пока она спала. Животный страх приковал ее к месту, когда она увидела едва знакомого ей человека, склоненного над ее лицом. − Уйдите, уйдите, − кричала она. – Что Вы собирались со мной сделать? − Белль, милая Белль, это не то, о чем ты подумала. Я бы никогда…. Белль! – мистер Голд еле сдерживал слезы, умоляя простить его. С этой ночи в ней поселился ужас. Имя «Белль» ей не нравилось, казалось странным и ужасно нелепым. Сегодня это вновь повторилось. Ее нервы, натянутые до предела, сегодня просто не выдержали. − Уходите, я не хочу Вас видеть, − кричала она, отчаянно отталкивая от себя фарфоровую вещицу. − Только взгляни, сосредоточься! – заклинал он. −Мы были женаты, но тебя забрали у меня. В тебя стреляли, ты упала за черту и все забыла Это было последней каплей… Она схватила проклятую чашку и со всей силы бросила ее в противоположную стену. «Кряк!»,− и тонкий фарфор с рисунком ручной работы превратился в груду черепков. − Прости меня! Я эгоист! Прости… Отчаяние и боль в его взгляде в эту минуту достигли своего апогея, плечи ссутулились, а рост как будто уменьшился. Богатый, могущественный и глубоко несчастный. Он не приходил почти неделю, лично ничего не передавал, и она начала беспокоиться, не случилось ли с ним чего-нибудь. Он был ее единственным посетителем, и без его визитов ей стало совсем тоскливо. На пятый день его отсутствия к ней пришла высокая строгая женщина с длинными белыми волосами, одетая в джинсы, красную кожаную куртку и длинные сапоги. Она сказала, что ее зовут Эмма Свон, и что она является шерифом этого города. Эмма спрашивала девушку в больничной рубашке о ее самочувствии, настроении и страхах. −Послушай, Белль, − сказала она напоследок. − Не называйте меня так, мне не нравится это имя, −умоляюще произнесла больная. − Мистер Голд волнуется за тебя. Ты ему не безразлична. − Я не хочу о нем слышать, − кричала она, затыкая уши. Потом к ней приходила Руби − красивая эффектная брюнетка с длинными черными волосами с красной прядкой. Она не стала называть ее Белль, а просто принесла свежие булочки, клюквенный морс и книгу о приключениях. − Ты любила читать, − говорила она. – Это всегда поднимало тебе настроение. А следом за ней пришел мальчик лет одиннадцати, веселый и добродушный. Он напомнил ей мистера Года такими же красивыми выразительными глазами цвета темного шоколада. − Привет, Белль! Ой, прости, теперь ты не любишь, когда тебя так называют. Я Генри. Мы дружили, я приходил к тебе в библиотеку, и ты всегда находила для меня самые интересные книги. − Привет, Генри. Только я ничего не помню. Тебя твой дедушка прислал? − Дедушка? − Мистер Голд! −Нет, он мне не дедушка. − У тебя такие же глаза как у него. − Правда? Никогда не замечал. Вот мама удивится. Кстати моя мама- шериф Свон. Ее ты помнишь? − Она ко мне заходила недавно. Очень серьезная. − Ты еще не видела вторую, − мысленно проговорил Генри, а вслух добавил. – Мистер Голд больше не приходит к тебе? − И хорошо. Мне не по себе, когда он близко. И поверить в его слова сложно. − А ты верь ему. Я бы верил. Я ведь знаю, что ты Белль, Белль Голд. Странный мальчик убежал быстро, едва махнув на прощанье рукой, а она вновь осталась одна. Мистер Голд пришел только на восьмой день. Робко постучавшись, он спросил разрешение войти. Она вновь испугалась, но почему-то позволила. − Это Вам, − сказал он, кладя ей на кровать роскошный букет из двадцати пяти красных роз, − Мне хотелось сделать для Вас что-то приятное . − Спасибо, − она улыбнулась ему впервые за много недель. − Цветы потрясающие. − Где, где она? Где он прячет мою дочь? – кричал грубый старческий голос в коридоре. − Успокойтесь, мистер Френч, она в палате № 13, − спокойный доктор Вейл как всегда пытался унять зарождающийся конфликт. − Моя милая! Какое счастье, что ты жива, − грузный мужчина с широким лицом и большими руками сжал в объятиях испуганную девушку. – Прости, что прогнал тебя тогда. Прости, что не приходил так долго, но я не знал, что ты в больнице. Не слышал ничего о несчастии, случившемся с тобой, до сегодняшнего дня. − Кто Вы? – кричала она, отстраняясь от него. − Доченька, неужели ты не узнаешь меня? Я твой отец. − Простите, но я и себя то не помню. − Как же так?! – в бешенстве кричал он. – А его ты знаешь? – строго спросил Мо Френч, указывая толстым пальцем на Румпельштильцхена. − Это мистер Голд. Он помогает мне. − И все? – его руки тряслись от нетерпения, а маленькие глазки бегали, показывая, что замышляет он что-то недоброе. − Он говорит, что я его жена. Что меня взяли в заложники, и что я упала с горы, − нехотя призналась девушка, увидев на лице своего покровителя победоносную улыбку. − Что ты, милая, − лицо старого цветочника побагровело от ярости, − Ты моя дочь, и никогда не была замужем за этим проходимцем. Ты приехала ко мне из Нью –Йорка. Мы поссорились и долгое время не общались. Но я написал тебе, просил прощение, умолял вернуться. Ты согласилась. А при въезде в Сторибрук попала в аварию, потому что не справилась с управлением. Ведь я просил тебя не пить перед дорогой. − Что? Ты совсем с ума рехнулся? – мистер Голд буквально пятнами пошел от этих слов, − Ты вообще слышишь, что ты говоришь ей? − А ты вообще замолчи, чудовище! Ты загубил свою жену, так что дочь мою оставь в покое! − Да ты отказался от нее, слышать о ней не хотел. Как я, спрашивается, должен был сообщить о том, что случилось? − Он лжет тебе. Ты ему не жена! Они оба кричали. Сыпали угрозами и сводили ее с ума. Наконец, она не выдержала. − Имя? – взмолилась она со слезами на глазах. − Что? − не понял цветочник. − Как меня зовут? Он не заставил себя долго ждать. План был обдуман заранее, и теперь он лишь пытался убедить ее в своей правде. − Лейси. Тебя зовут Лейси. «Лейси!», −она попробовала это имя на вкус, несколько раз, произнеся его вслух. Оно не застревало в горле и не отталкивало своей ненормальностью как «Белль» . −За что? Зачем? – неестественно тихим голосом проговорил Голд, медленно оседая на ближайший стул. Казалось, он потерял почву под ногами. −Уйдите, оставьте меня оба в покое, − в сердцах закричала она. − Мне нужно подумать. − Ты что это выдумал, отвечай! – несмотря на субтильное телосложение, Румпельштильцхен вновь схватил старого цветочника и хорошенько прижал его своей железной тростью к холодной стене. − А ты еще не понял? Да мне нужно благодарить этого пирата, ноги ему целовать за то, что он избавил мою Белль от дурных воспоминаний. Да для нее потеря памяти − это же дар Божий! − Так ты поэтому дал ей это чертово собачье имя и сочинил все эти небылицы про Нью-Йорк? − Поглядим, кому она больше поверит. Судя по ее лицу, не очень -то ей хочется быть твоей женой, − издевательски улыбаясь, говорил Френч − Замолчи, − закричал Темный Маг, − Что ты вообще можешь знать? − Мистер Голд, отпустите его. Вы его и так уже калечили, − неизвестно откуда появившаяся Эмма усиленно пыталась оторвать ростовщика от цветочника. − Что же ты так плохо защищал ее, Румпельштильцхен? И ребенка не спас. Видать на родных твоя магия не распространяется. −Я убью тебя, ты не выйдешь из этой больницы. В горло засуну тебе свою трость. Доктор Вейл, Эмма и трое санитаров с огромным трудом оттащили Голда от Мо как раз в тот момент, когда первый уже намеревался выполнить свою угрозу. −Ничего, ты за все ответишь, Темный! Моя дочь больше не будет твоей, − злобно выкрикивал цветочник, поспешно пятясь к выходу. − Вы тоже так считаете, Эмма? − шумно выдохнув, проговорил Темный Маг. Все его лицо было покрыто багровыми пятнами, костяшки пальцев на трясущихся кулаках побелели, дыхание было неровным, а на висках опять выступил пот. − О чем это Вы? − не поняла Спасительница. − Вы думаете, что на Белль Божье благословение снизошло, когда она потеряла память? − По-моему, Вам нужно отдохнуть, мистер Голд. Месяц у Вас был не из легких. − Я знаю, что так считают многие. Руби, например, и ее бабушка. Я понял это по их взгляду. Они винят меня в том, что произошло. Я не уберег, не спас, не защитил! И доктор Вейл! Он не говорит ей ничего обо мне не просто так, он думает, что амнезия спасет ее от меня. − Не болтайте чушь! − Мне сказала это та медсестра, что принесла обломки чашки. Что Белль без меня лучше, − его челюсть начала трястись, на глазах опять появились слезы. − С каких это пор Темному Магу есть дело до чужих разговоров. Придите в себя, Голд! – мисс Свон ободряюще сжала руку ростовщика, пытаясь привести его в чувства. Кстати, мы нашли Кору, Шляпник уже отправил ее домой. Спасибо, что наполнили Шляпу волшебством. Я тут покопалась в ее вещах и нашла вот это. Небольшой прозрачный глобус с острием показался из массивной сумки Эммы. − Это, это должно помочь мне найти Бея! – не веря своим глазам проговорил растроганный Маг. − Тогда нам нужно его найти. И я помогу вам это сделать. ***** −Я заключу с Вами сделку! – кричал что есть силы багровый от злости Моррис Френч. − Идите Вы к Румпельштильцхену с такими идеями. Я сделок не заключаю, − спокойно говорила бывшая Злая Королева, восседая на своем кожаном кресле в мэрии. − Да Вам это тоже выгодно! Думаете, я ни видел, какими глазами вы глядите им в след. Да Вы умираете от зависти, когда смотрите на Истинную Любовь. У Темного Мага Румпельштильцхена она есть, а у Вас – нет, − цветочник специально раззадоривал ее. − Да как ты смеешь! От тебя и места мокрого не останется. − Ну, же решайтесь Ваше Величество! Он ее не заслуживает! Не заслуживает любви. Дайте Белль другие воспоминания, заставьте навсегда забыть о том, что Голд был ее мужем. ***** Она лежала, повернувшись лицом к стене, уставшая и не желающая ни с кем разговаривать. Внезапно в дверь ее палаты постучала и тут же вошла роскошная женщина с изящной фигурой фотомодели и черными, словно ночь, глазами. Ее темные блестящие и ухоженные, едва доходившие до плеч волосы, были слегка завиты на концах и создавали гармоничный ансамбль с идеальной молочного т цвета кожей. − Здравствуйте, − приветливо сказала она девушке в больничной рубашке, − Меня зовут Реджина Миллс, я мэр этого города. − Добрый день, − нехотя ей ответила та. − Иногда я навещаю пациентов этой больницы, тех, которые особенно нуждаются в помощи. Говорят, Вам сейчас очень непросто. Могу ли я чем-то помочь? – Реджина была дружелюбна, даже ласкова, а в голосе ее чувствовалось искреннее сочувствие, хотя при этом холодный взгляд был насквозь пропитан тщательно скрываемой ненавистью. − Я совсем ничего не помню. Только то, что видела в палате или в коридорах. − Бедняжка. Я слышала о вашем несчастье. − Да еще мистер Голд и Моррис Френч! Они меня совсем запутали! − А что такое? – в глазах бывшей Злой Королевы, которая в этот момент усаживалась на кожаный стул, на миг зажглось злорадное любопытство. − Слова одного противоречат рассказам другого. Я не знаю, кому верить. Мистер Голд утверждает, что я его жена, а мистер Френч клянется, что он мой родной отец, а я приехала к нему из Нью-Йорка и никогда не была знакома с Голдом, − в голосе девушки были слышны паника и глубокое отчаяние. − А врачи что говорят? − Они сохраняют жесткий нейтралитет. − Может быть, я как-то смогу рассеять Ваши сомнения? − О, это было бы чудесно, − с надеждой сказала голубоглазая шатенка. − Понимаете, мистер Голд был, и правда, женат совсем на молоденькой девушке, не старше Вас. Он очень любил ее. Поженились они совсем недавно, месяца три назад, и, кажется, даже ждали ребенка, но от всех это скрывали. Через два месяца после свадьбы ее взял в заложники один из лютых неприятелей мистера Года. Он ведь хотя и ростовщик, но обладает такими могуществом и властью, которые даже мне не снились. Получил он все это с помощью жестокости, поэтому у него много врагов, очень много, −на последних словах в глазах мисс Миллс вспыхнул хищный блеск. − Никогда бы не подумала, он мне кажется очень добрым. Правда, человек, называющий меня дочерью, тоже его не любит. − Да у них была ссора, даже драка. Мистер Голд, похитил его и избил его своей тростью за то что, тот забрал из его дома надбитую чашку. − Украл? − Честно говоря, не знаю всех деталей. Голд даже сидел в тюрьме, в участке мисс Свон, − Реджина заговорчески шептала каждое произнесенное слово, а фамилию нелюбимого шерифа буквально выплюнула. − Немыслимая жестокость! Неужели все из-за чашки? − Говорят, она принадлежала его жене, тогда они еще не были женаты. Он вообще думал, что она мертва. − Какой ужас, − мурашки побежали по телу той, что все забыла − А она лежала в психиатрической больнице. − Долго? − Достаточно. − Но потом они поженились и ее похитили, − нетерпеливо вывела беседу в нужное русло хозяйка палаты №13. − Она пыталась бежать, но упала с горы, когда ей выстрелили в спину и… − И он говорит, что это я, − перебила мисс мэр девушка с каштановыми волосами. . − И она умерла, − с самой ласковой улыбкой елейным голоском закончила Злая Королева. − Не может быть! – она ахнула с ужасным разочарованием в глазах. – Значит, я не могу быть этой самой Белль. − К сожалению, это так. Не судите его строго. Мистер Голд так любил свою Белль, что просто помешался от горя после ее смерти. Он похоронил ее один, тайно от всех. – Реджина притворно закатила глаза, как будто пыталась скрыть подступившие слезы. Но я мэр, я знаю все секреты Сторибрука. – А потом появились Вы. Ведь это он вместе с нашим шерифом привез Вас сюда? − Да. − Эта беда сломила его волю. Он просто не знал, как жить. К тому же, не скрою, что Вы внешне похожи на нее. − Вы встречались с Белль? − Да несколько раз я видела ее, но издалека и недолго. Поверьте мне, это были не Вы. − Значит, он просто сумасшедший. Как я сразу не догадалась? Ведь он меня все время просил подержать чашку, надбитую чашку, говорил, что заколдовал ее. А я разбила эту чашку, и он ушел печальный и несчастный. − Простите его. Он просто хотел, чтобы его жена была жива, и выдумал, что это Вы. − Боже мой! – она сидела, обхватив голову руками, покачиваясь из стороны в сторону, пытаясь поверить в происходящее. − Ну, что ж я пойду, выздоравливайте, – темноволосая красавица встала с кожаного кресла и направилась к выходу. − Подождите, − вскрикнула голубоглазая шатенка, словно хватаясь за соломинку. – Еще был мальчик, Генри. Он говорил то же самое. Красивые черные глаза сузились до едва заметных щелочек. − Генри - мой приемный сын, чудный мальчик! Но, к сожалению, по стечению обстоятельств Эмма Свон – его биологическая мать. Она отказалась от Генри, как только родила. Но он любит ее, непонятно почему. Она сторонница мистера Голда, потому что он когда-то помог ей стать шерифом и вернуть Генри. А мальчик слушает ее и верит всему, что она говорит. К тому же мой сын обожает мистера Голда, относится к нему как к родному деду. Верит в любовь и добро, обладает удивительным воображением. Ему стало жаль этого отчаявшегося человека, поэтому Генри и решился с Вами поговорить о нем. А Вы, кажется, снова засомневались? Хорошо. Помните, в Белль стреляли? − Да мне это рассказывал сам мистер Голд и вы в середине нашей беседы. − Разве на вашем плече или лопатке есть какие-то отметины от пули? У Вас были сломаны ребра, было сотрясение мозга, ушибы и синяки, которые не прошли до сих пор. Но шрама от тяжелого пулевого ранения нет. Вы ведь понимаете, что за месяц такая рана бы не зажила. Хоть какие-то следы все равно бы остались. Девушка, молча, согласилась, аккуратно задев рукой правую лопатку. Кожа там была нежной и гладкой, никаких следов шрама не присутствовало. Более того, это часть спины ее никогда не беспокоила болями. − До свидания, мисс Френч. Я думаю, что Вы вспомните все очень скоро, может быть тогда, когда и ждать этого не будете, − почти по-матерински улыбнувшись, сказала Реджина Миллс, медленно удаляясь к дверям.− Кстати, совсем забыла. Я ведь принесла для Вас свежевыжитый апельсиновый сок и булочки. Вряд ли такими деликатесами вас балуют в больнице. − Спасибо, что зашли. До свидания!− попрощалась с ней девушка, мельком взглянув на черный пакет, оставленный на кожаном стуле. Вечером она выпила сок и съела булочки. Сны ее были приятны и легки, и когда она проснулась, то вспомнила все: свое имя и свое прошлое…