Одна случайность

      Катара-таки уломала Аанга остановиться где-нибудь поближе, чтобы можно было немного передохнуть и пополнить немногочисленные запасы еды, ибо «мы не выживем в таких условиях», по словам той же покорительницы. Я была тоже не против, поскольку в обоих случаях мне было бы плохо.       Нет, ну серьезно: где справедливость? И это не риторический вопрос. Если лететь в седле Аппы, то тебе скучно, ты впадаешь в легкое состояние апатии, а зад становится деревянным до такой степени, что на ноги временами всползти больно. А слезть с Аппы и тащиться куда-нибудь на поиски пропитания, ведь прокормить эти прожорливые хари вкупе с Соккой — ну, чуете масштаб проблемы? — просто нереально. В общем, как вы поняли, тоже не комильфо, поскольку устаешь, как голодный шакал.       В итоге мы временно обосновались где-то на опушке леса, где, по возможности, проживает небезызвестная Баба-Яга, и, скорее всего, водятся хищные животные. Не знаю, но на диких животных у меня в мозгу постоянно срабатывала аварийная сигнализация, причем такая, которая орать вовсю будет. Меня как-то змея в детстве кусала — ядовитая, ага, считай, полный фарш, — и бездомная собака, кстати, тоже... Чёрт, как только вспомню всю ту профилактику с дохрена и больше уколами от предполагаемого бешенства, так сразу на стены лезть хочется.       Немного поёрзав на бревне, я-таки устроилась там, подложив руки под голову и прикрыв глаза. В лесу приятно пахло хвоей, свежим ветерком, а еще подсохшей на солнце травой. М-да, такой набор я встречала, разве что, во время поездки к бабушке в Саранск.       Рядом что-то звучно зашебаршило, отчего я лениво приоткрыла правый глаз, оглядывая территорию. Катара и Аанг сидели рядом со мной, также повернув голову на подозрительный, но в итоге так ничего и не предпринимая: из кустов, аки небезызвестный рояль, вылез Сокка с тряпичным мешочком в руках.       — А вот и еда! — Парень был донельзя доволен собой и с неописуемой гордостью протягивал нам этот мешок с чем-то непонятным внутри. Настолько непонятным, что лишний раз задумываешься — а к этой штуке есть инструкция по приёму внутрь?       Поведя носом и не учуяв никакого намека на запах нормальной еды, я приподнялась и на глазах у столь же озадаченных Катары и Аанга взяла из рук сиявшего воина Воды его драгоценный, такое чувство, что фаберже-мешок, вытрясая на ладонь всё немногочисленное, я бы сказала, ничтожное содержимое.       — Со-окка, — с полнейшим расстройством тянула я, ощущая просто удвоенное чувство досады: ни еды, так теперь ещё и рука в каких-то катышах, будто он помёт белки собирал. Называется, доверили лопуху притащить еды, а он что? Правильно, наш лопух лопухнулся, причем, как всегда, красиво так, по-крупному. — Ты чего припёр-то нам?       Я, словно стиснув в кулаке всю досаду, запустила в Сокку небольшим количеством мусора, которое я вытрясла на ладонь, большой её половиной, к сожалению, промазав, а один махоньким камушком-таки зарядив в макушку. Тот обижено ойкнул, хватившись за пострадавшее место, и пришиблено уставился на меня, как ребенок, которого якобы ни за что поставили в угол.       — Дина, ты чего? — заступилась за брата Катара, подскакивая с бревна и подходя ближе, как я вполне резонно указала ей на опавшие на дорожку камни, которое Сокка нам и приволок.       Маг воды какой-то промежуток времени безучастно таращилась в землю, с приподнятой бровью оглядывая то, что валялась под ногами, а, спустя секунду, вокруг неё сгустилась ужасающая липкая аура, что я могла бы сравнить с тем, как ЗОЖ-ная мать, узнав о том, что ты куришь, решительно собралась скормить тебе пачку сигарет. Покорительница, недолго думая, сама запустила в Сокку какой-то веточкой, сходу попав в лоб.       Сокке такое отношение не устроило вдвойне, и тот демонстративно насупился, нарочито невиновно отклячив губу и уставившись на нас исподлобья.       — Ну, подумаешь, из съестного продовольствия я нашел только орехи… — почувствовав на себе наши тяжёлые скептические взгляды, он тяжело, нехотя так, вздохнул, — ладно, не совсем орехи и не совсем из съестного...       Катара, недовольно сопя из-за систематизировано повторявшихся глупых поступков брата и явно не по-детски тянущая весь груз ответственности за двоих на себе, недовольно хмыкнула. Мы с Аангом, уже не разово лицезревшие подобный конфликт этого семейства, и привыкшее к нейтралитету во время таких перепалок, непосредственно перетаптывались неподалёку, якобы с неподдельным интересом залипая на окружавшие нас "красоты".       — ...Но это же не повод закидывать меня камнями! — продолжал что-то независимо вещать Сокка с нравоучительно оттопыренным указательным пальцем, но практически моментально скукожился под потяжелевшим взглядом Катары.       И было прям видно, что у неё так и срывалось с языка: "да ты по-другому и не воспринимаешь", но она назидательно молчала, поджав губы. Поняв, что подобный, эм, спор может растянуться на весьма продолжительное время, Аанг, как независимая и весьма непосредственная сторона, с несколько сконфуженной улыбкой на лице выступил вперед.       — Он неисправим, но, правда, Сокка же старался ради всех нас. — Тоже мне, Кот Леопольд недоделанный.       — Вот-вот!.. — где-то там на фоне, предусмотрительно уже будучи за деревом, поддакивал Сокка, на что Катара лишь с проклюнувшейся, наконец, улыбкой закатила глаза.       Почувствовав спавшее напряжение, мы все трое, то бишь я, Аанг и Сокка, с облегчением выдохнули, и кочевник тут же встрепенулся, уже собираясь что-то предложить по поводу поисков несостоявшегося обеда, как весь его несостоявшийся монолог был прерван грохотом булыжников неподалеку от нас, заставив Катару и Сокку испуганно вздрогнуть.       Я же практически не шелохнулась: не, ну а что? У нас в Московской метрошке, грохот — не грохот, а ты сидишь и спокойно составляешь из букв на погнутых пивных банках слова. Такая, знаете, идиллия.       — Что это? — Аанг недоуменно заозирался по сторонам обернулся в поисках источника звука, идущего из глубин леса.       — Без малейшего понятия, — беспалевно зевнула я.       Нет, а что? Не палимся, держим марку: я белая, пушистая и невероятно неосведомленная в происходящем треше.       — Я хочу посмотреть. — Катара решительно перешагнула через поваленное бревно и направилась вниз с опушки, заинтересованная непонятным грохотаньем.       В общем, не то, чтобы я из тех людей, что лезут на рожон... хотя, нет, я совершенно не из этих людей. Просто в подобной ситуации, когда откуда-то из глубинки леса что-то весьма недружелюбно и далеко непритягательно грохочет, наилучшем вариантом будет валить, нахрен, куда подальше, а если уж и идти, то с львиной долей мотивации, а не просто "мне вдруг захотелось посмотреть, а-что-тут-такого-всё-равно-делать-нечего".       Сокка, незаметно всплывший также рядом со мной, сомнительно потирал подбородок, вторя мне, и с неподдельным скептицизмом смотрел в спины удаляющихся очень-прям-таких-любопытных магов, выдав:       — На их месте, я бы шёл подальше от этого звука.       — Я бы на их месте тоже, — согласно отвечала я, и мы оба с умудренным видом друг другу кивнули, как, одновременно поняв, что хрен ли Катара туда не пойдет и хрен ли она доверительно оставит нас тут с Соккой в полном душевном равновесии распространять ауру умиротворения, оба сдулись в своём энтузиазме, вздохнув: — Но мы не на их месте...       Плетясь следом за магами, идущими на звук, и в итоге, как и предполагалось, добравшись до источника грохота, мы поочередно этаким паровозиком юркнули за очередное поваленное бревно, валявшегося посередине песчаной траншеи в земле, после поочередно высунув из-за временного укрытия глаза, просто аки шпионы сорок второго уровня, любопытно окидывая взглядом территорию траншеи, в которую съехали ещё за полпути до распространителя грохота.       Я тут же наткнулась глазами на накаченную рельефную спину, чьи литые мышцы не скрывала даже висящая бесформенным балахоном рубаха, подпоясанная зелёным ремнем. Ничего так у него надостная и поясничная мышцы развиты, я аж присвистнула. Пуская слюни на спину, как у матерого пловца, я не заметила, как Катара совершенно непосредственно выбралась из-за бревна, помахав рукой тренирующемуся магу.       Тот на моих глазах чуть кирпичей не навалил, его аж всего передернуло. Н-да, иногда мои худшие опасения не оправдываются... но оно и к лучшему, стало быть.       — Здравствуйте, — излучая собой само невинное дружелюбие, сияла покорительница, — я Катара. Мы тут с друзьями неподалеку остановились, а сейчас встретили Вас, поэтому не могли бы Вы…       Но, на общее удивление, она не успела закончить мысль, как натренированный маг со скоростью света драпанул дальше по траншее, в прыжке махнув на себя руками и таким образом завалив за собой проход булыжниками. А-э-э, это мы, типа, настолько страшные?..       — Мне кажется, или мы только что спугнули человека? — убито тянул Сокка, у которого нервно задергалась бровь, поскольку все явно плевали на его советы «не светиться на территории, приближенной к вражеской».       Я лишь хмыкнула, лениво выкарабкавшись из своего укрытия и неспешно подползла к стоящим посреди прорытой канавы Аангу и Катаре. Маг воды была мало того, что явно огорошена таким странным поведением парня, так вскоре это чувство ещё и переросло в откровенное раздражение. Ну, по-моему, ничего странного. Уж если бы я увидела Катару на горизонте, то тоже бы дала драпу, желательно, не оглядываясь по дороге.       — Почему это он сбежал? — бесновалась Катара, явно оскорбленная таким бескультурьем по отношению к ней.       С пару секунд флегматично понаблюдав за тем, как маг воды расхаживает туда-сюда, я, сама того не осознавая и не привыкшая в большинстве случаев держать всё в себе, ляпнула:       — Зато ты умная.       Мимо нас пролетели многоточия, а после опушку сотряс гогот Сокки, до которого, походу, раньше всех дошел смысл вышесказанных мною слов. Катара начала излучать собой просто искрившую праведным гневом ауру, отчего воздух вокруг, казалось, накалился. И когда я уже была готова дать стрекоча, лишь бы не огрести по заднице водяным хлыстом, Аанг вновь попытался аккуратно разрулить ситуацию.       — Ребята, а, может, не стоит ссориться? Просто, подумайте: если уж этот парень тут тренируется, то, наверняка, здесь неподалеку есть деревня или дом, в котором он живет.       — А действительно, — я театрально всплеснула руками, бочком пробираясь вдоль окопанной земляной стены траншеи, чтобы схорониться от мечущей Катары, — чего это мы должны травиться камнями, когда тут недалеко есть рынок!       И, пока маг воды не опомнилась, я со скоростью света выпрыгнула из заваленного камнями рва, вгрызаясь ногтями в песок и буквально оставляя после своих активных трепыханий тонны взлетавших вверх комьев выдираемой земли и песка, чтобы не съехать вниз, и вынырнула наружу, рванув вдоль вырытой траншеи в ту сторону, куда, по идее, уваливал наш новоиспеченный знакомый. ***       Мой мега-эпичный побег был самым нелепым образом прерван, и я была в скором времени обнаружена и оперативно поймана. Попахивает нездоровым узурпаторством, но я не могу сказать, что всё это было... незаслуженным. Потому что это было очень незаслуженным! Да, я ж такая лапуля, как можно на меня обижаться-то, ну!       Плюс ко всему, они даже не поймали меня. Просто во время эффектного бега вдоль канавы, земляной краешек, по которому я бежала, наглейшим образом осыпался, и я с перепуганным визгом улетела в этот прокопанный ров, кубарем прокатившись на дно траншеи и распластавшись там с кругами перед глазами.       А потом меня чуть ли не силком потащили в нужном направлении, лишь бы я опять никуда не слиняла. Но зла, даже Катара, на меня никто не держал, поскольку мой шикарнейший побег позволил нам продвинуться дальше по траншее, и в итоге добраться до выхода из леса, возле которого раскинулась деревенька. Пф, пусть только попробует кто сказать, что я не полезная.       А вообще: что за хрень? Не боли у меня сейчас так все конечности после величественного падения в канаву, я бы хорошенько вдарила Сокке, который – чертов садист – заставлял нас давиться камнями. Есть, кстати, до сих пор хочется. Причем, сильно так.       Пока Сокка и Аанг заинтересованно рассматривали под разными углами широкополую шляпу, а я прилипала к прекрасному лотку с фруктами, пуская слюни, наша святоша Катара пошла прямо за тем пареньком, направляясь в какой-то двухэтажный дом, совершенно не выделяющийся на фоне остальных: такой же кособокий, с наглухо заколоченными окнами и подгнивавшими бревнами.       Пока я самозабвенно пионерила наливные красные яблоки с прилавка самым беспалевным образом, то бишь, как бы так случайно задевала их рукой и те скатывались мне в карман, Катара-таки добралась до нужного объекта. Решив, что два яблока мне вполне что хватит на первое время, — да и нелепо палиться из-за собственной жадности в любом случае вариант так себе — я, весело присвистнув, шагом вразвалочку направилась за ней следом с подозрительно округлыми карманами. А что? Продавцы от одного яблока не облысеют, а я, между прочим, так сказать, проездом в этом мире и совсем без средств к существованию, так что, уж знаете ли, приспосабливаюсь как могу... Мы все приспосабливаемся, еды еле наскребаем на двоих, а нас тут, без малого, пятеро, ибо, ну да, Сокка жрет за двоих.       Облегченно выдохнув, ибо меня, на счастье, не заметили, по-моему, в принципе не обратили внимания на подозрительно трущийся подле лавки объект, я наскоро захлопнула за собой дверь, тут же обратив на себя внимание всех присутствующих. И да, из присутствующих тут были лишь Катара, пацан с шикарной спиной и какая-то очумела таращившая на нас глаза женщина.       Компания, разумеется, так себе, тем более мне уж ох как не нравилось, что, завидев ко всему общему суповому набору меня, эта женщина сильнее выпучила глаза, не сводя с меня настороженного взгляда, по-моему, ещё более напряженного, чем когда она смотрела на Катару.       — Вот ты где, — меж тем решила разрядить обстановку Катара, увидев, что зашла всего лишь я, и приветливо улыбнулась побледневшему парню. — Почему ты убежал?       Тот сглотнул настолько гулко, что не разглядеть подобный суматошный нервяк мог только слепой. А Катара не разглядела.       — Ты меня с кем-то путаешь.       Он сделал пару шагов в мою сторону, видимо, чтобы открыть дверь и якобы так ненавязчиво намекнуть на, мол, "вам-тут-не-рады-желательно-валите-подальше", как я, такая вся из себя брутальная, с яблоком в зубах и гнездом на голове после эпичного приземления в овраг, загородила ему выход, расставив руки на ширине плеч.       — You shall not pass, — заметив на себе ещё более критичные взгляды, просто вопившие о том, что меня без малого можно паковать в смирительную рубашку, я выплюнула надкусанное яблоко в руку и прокашлялась. — То есть, кхем-кхем, мне не в то горло попало, — суммарно, наверняка, начав выглядеть в их глазах ещё более сумасшедшей — что тут поделаешь, оправдываться я не умела никогда, — я решила скорчить серьёзную рожу, дабы окончательно не упасть в их глазах, и сказала: — Короче, мы видели, как ты занимаешься магией земли неподалеку отсюда.       На мою предоставленную версию парень опешил, удивленно обернувшись на Катару, и та в подтверждение кивнула с улыбкой, явно ещё не понимая всего замешательства мага. А моему взору в очередной раз открылись прекрасно проработанные дельты спины. Мама родная, ну что за Тарзан, а?..       — Хару, — хрипло позвала его мать, — что именно они видели?..       — Мама, да они же сумасшедшие, — размахался тот руками. — Только посмотри, как они одеты! Я их даже не знаю!       Только я собиралась торжественно напомнить ему о том, что мы как бы так по наиприятнейшему стечению обстоятельств всё ещё здесь, — в любой другой ситуации я бы без лишних размусоливаний за подобные слова врезала ему промеж глаз, но в данной... да, одежка-то на мне Катарина, как бы, так что простительно, да, — как за дверью раздались приглушенные голоса и тихий шорох приближающихся шагов.       — Да говорю я тебе: сюда они пошли... — И, что я ожидала меньше всего: дверь, на удивление, отворялась внутрь, так что меня без суда и следствия шлёпнуло по спине и затылку этим куском деревяшки, выталкивая глубже в дом, и на пороге нарисовался Сокка с Аангом поодаль, довольно сияя, как завидел поплывшую от удара меня и Катару. — Ну вот и нашлись, а ты развопился сразу: "мы их потеряли, да мы их потеряли, ох-как-же-там-Катара-ой-то-есть-они"...       — Я не совсем так говорил, — смутился Аанг, опустив глаза в пол, как Сокку всеобщее замешательство не остановило, и тот, любопытно окинув взглядом пространство, остановился им на стоявшем посреди помещения Хару, непосредственно ткнув на того пальцем:       — О, а ты тот маг земли, что камнями в траншее кидался. Ты, кстати, чего убежал-то?       И, пока Хару стремительно покрывался красными пятнами, боясь даже оборачиваться на свою мать, женщина красноречиво прочистила горло, с расстановкой выговаривая каждое слово.       — Так кого именно из этих молодых людей, говоришь, ты не знаешь?       Секунды проходили в звенящем молчании, и я даже собиралась задать хоть какой глупый вопрос, чтобы избавиться от этой зловещей тишины, как мы все синхронно вздрогнули, когда в дверь начали утробно долбить. Все стали недоуменно между самой переглядываться, и Сокка, стоявший ближе всех к проходу, прошерстил к заколоченному окну, уставившись наружу через щели в досках. Его лицо тут же исказилось гримасой испуга, и он жестом показал нам молчать.       На всякий случай, чтобы как всегда не сболтнуть лишнего, я запихала себе в рот сразу целое яблоко. Возможно, я сейчас выгляжу, как, знаете, обжаренная тушка свиньи, но мне лишь бы действенно. Все приняли исходные позиции. Дверь тут же с хлопком отворяется с ноги, чуть не задевая Аанга с Соккой, и внутрь заходит один усатый морж на пафосе и заявляет, что налоги удвоились и нужно доплатить. Но, когда женщина вывернула наружу всё скромное нажитое «добро», маг огня лишь криво усмехнулся и швырнул ей в лицо всё отданное.       Я с силой и громким хрустом раскусила во рту огрызок, так как само яблоко я второпях сжевала от нервов. Усатый Морж удивленно вскинул бровь, окинув меня подозрительным взглядом, пока вальяжно проходил мимо, заправив руки за спину. Я хотела кинуть ему в лицо: «что банки выкатило, чмо вонючее?», но, вовремя припомнив, что это не мои знакомые и даже, блять, не мой мир, где ты хоть знаешь, чего можно ожидать, только прикусила язык и предостерегающе клацнула в его сторону челюстями. На это он лишь презрительно фыркнул, захлопнув за собой дверь и повторно напомнив о налогах.       Черт, зуд в кулаках утроился, стало так нестерпимо плохо, что в горле поселился клокочущий ком ярости. Сука, как я ненавижу придурков, которые считают, что во всем превосходят других, хотя это далеко не так! Хочу вправить им нос внутрь черепной коробки, выбить к хренам кисть из сустава, а эти пижонские усы сбрить к чертям!       Выпуская пар через нос, я лишь зажмурилась, пропуская мимо ушей воодушевляющие слова Катары о том, что нельзя отказываться от магии. Во мне сейчас билась такая ярость, что я была готова вцепиться ногтями этому мужику прямо в трахею, приподняв за горло над землей, и со всей дури вмазать ему лбом прямо в башку, чтобы услышать приятный скрежет трескающихся костей, хлюпанье разлетающийся в стороны крови и хруст смещающегося хряща. Это не жажда крови – нет, это просто лютая ненависть во всех ее проявлениях.       Я никогда не могла назвать себя слабее других и не боялась высказывать всё в лицо, но тут, в тот момент, когда на меня посмотрели холодные золотистые глаза, полные надменности, презрения и жестокости... внутри меня почему-то всё пережало. Я будто впервые задумалась о том, что здесь тебе не ласковый май, и меня спокойно могут поджечь, не собираясь терпеть чужие закидоны, и... от подобного бездействия, унизительной слабости становиться до смешного обидно. Я начинаю трястись от злости. Злости на себя. И на всю эту гребаную ситуацию. Хочется домой. Даже не домой — обратно. Просто обратно. Не здесь. Не в этом мире. Хотя бы, как минимум, из-за чувства безопасности.       — … Ох, ну ладно. Думаю, на эту ночь мы сможем оставить вас у себя, а там, простите великодушно, но вам действительно придется нас покинуть, — отрезвил меня голос без единого намека на усмешку, который принадлежал матери Хару.       Нам всем выделили место в старом амбаре, где поместился и Аппа, и все остальные. Был еще только вечер, но в голове уже непонятно что-то тяжелело, а после того, что случилось в магазине, было невыносимо погано, будто сердце изнутри разодрали по клочкам кусачками. Устроившись на мягкой и приятной лапе Аппы, который вовсе не возражал моей близости, я перевернулась набок, чтобы ни Сокка, ни Аанг не увидели моего искаженного негодованием лица.       Катара ушла гулять с Хару, — кстати, я тут немного позалипала над его именем, прикинув разные варианты, и решила, что ему больше подойдет имя Харука*, как впоследствии я не побрезгую его называть, — а Аанг и Сокка сейчас набирали в сумки всё необходимое. Хотя, по-моему, уже только Аанг, ведь я слышу храп Сокки.       — Дина, всё в порядке? — учтиво подергал меня за плечо Аанг, на что я только неуверенно дернула рукой, скидывая его запястье.       — В полном, — выдавила я на удивление сипло, тут же прокашлявшись, и повторив: — Да, в порядке.       И я даже испуганно шуганулась, чуть не скатившись назад с лапы Аппы, когда Аанг буквально перегнулся через меня, и внимательные серые глаза в перевернутом виде зависли напротив моего лица.       — Ты плакала? — он одним махом перепрыгнул через меня, оказываясь уже справа на другой лапе животного и рассматривая меня удивленно-обеспокоенно.       — Ага, навзрыд рыдала, домой хотела, — вяло отшутилась я первым, что пришло в голову, всё ещё нелепо наполовину съезжая вниз по шерсти зубра и смятенно елозя тыльной стороной ладони по лицу: и вправду, в уголках глаз застыли невесомые капли влаги, но я же не плакала. С чего бы? Нервное напряжение, должно быть. Я не плачу потому что, вот и всё.       Сарказм не был понят. Аанг чуть склонил голову вбок, продолжая рассматривать меня с неподдельным детским интересом, полными сочувствия большими глазами, и от этой незаслуженной, пускай и невербальной, — да о чем я, по одному лицу его можно читать только так — жалости я начинала закипать. И, прежде чем я раздраженно хотела отослать его обратно и попросить перестать палить так участливо и так бесяще-сочувствующе в душу своими глазищами, Аанг меня опередил своим вопросом:       — А где твой дом?       Этот вопрос был задан с такой непосредственной интонацией, с наипростейшим ребяческим любопытством и ничем более, что раздражение подавилось так же быстро, как и вспыхнуло, уступив место затопившей душу до краёв тоски. Такая резкая и неожиданная, ведь я о доме, на удивление, за проведенное здесь время даже не вспоминала, что я сама сейчас не смогла нормально отреагировать, зависнув.       Дом... а где сейчас мой дом? Нет, не то: где сейчас я, относительно своего дома?       Но, вразрез своим же мыслям, я, поникнув плечами и лицом, как-то даже неожидаемо-сухо ответила:       — Не здесь.       И, наверное, это единственное, что я могла в принципе сказать об этой ситуации, не соврав. Ведь что я скажу? А тоска была какой-то апатичной, вызывая собой и одновременно кучу мыслей, и полное отсутствие ответной реакции на них. Просто было грустно, и всё тут. И хоть под "здесь" подразумевалась куча всего в широком смысле: и другой мир, и другие люди, и моя родная семья, и моя сто шестьдесят шестая квартира, в общем, что угодно, не касавшееся этого мира, а Аанг, разумеется, мог воспринять всё только в узком смысле.       — И мой не здесь, — понимающе вздыхает он и скользит дрожащим взглядом по усыпанному сеном полу, и улыбается ещё: грустно-грустно так, — да и нет его больше. Ну, ты знаешь... видела.       А ему, если подумать, ещё хуже. Если у меня ещё есть возможность куда-то как-то вернуться, уверенность в том, что мои родные — живы, здоровы и что им, наверняка, ничего не угрожает, то у него ничего этого нет. И, какой бы я в такой момент тварью не казалась, но осознание того, что чья-то жизнь, быть может, хуже, у кого-то проблемы — серьезнее, отгоняла плохие мысли и даровала непонятное облегчение.       — У меня нет старого дома, — всё вещал что-то монашек, а его глаза блестели, полные чего-то непонятного пока что для меня, — но это не значит, что мы не сможем обрести новый.       Меня как ударило током, а Аанг всё также ровно, всё с той же, только потеплевшей на тона, улыбкой смотрел на мерно вздымавшийся спальный мешок с Соккой внутри и приближавшуюся откуда-то издалека к сараю Катару, счастливую и довольную, и с всё той же улыбкой переводил взгляд на меня.       Я ошиблась — это у меня сейчас нет ничего, а вот у него... у него надежда на светлое будущее. И друзья, ставшие семьей. Но почему он сказал "мы"?.. ***       Меня разбудил треск и звяканье разлетевшего вдребезги хрусталя, хотя тут у них, наверное, кувшины, и вопль Катары где-то на улице. Вздрогнув от неожиданности, я аж подскочила на месте, еле разлепив сухие после сна глаза и сощурившись из-за упавшей на моё лицо полоски света.       Из-за резкого пробуждения я почти ничего не запомнила, хотя, даже если бы и запомнила — возрождать в памяти б не стала. Семья снилась. Не помню, о чем именно, но это несправедливо, что, даже элементарно не запомнив сюжета, на душе остался тяжёлый осадок, вязкий такой.       Катара, дрожа плечами, будто насильно пытаясь удержать непрошенные слёзы, стояла в проходе, придерживаясь рукой за распахнутую дверь амбара.       — Хару, его… его забрали! М-маги огня, — еле слышно всхлипывала она, пытаясь достучаться до наших с Соккой и Аангом ещё не проснувшихся мозгов. — И это из-за меня... Из-за меня забрали Хару, это я виновата! — Катара продолжала что-то талдычить себе шепотом, словно мантру, сильнее стискивая у груди руки и жмурясь изо всех сил.       Еще не до конца очнувшимся разумом, я стала медленно собирать всю картинку по кусочкам, составляя из этого полное представление. Сюжет сложился в моей голове практически одновременно с поднявшимися со спальных мест Аангом и Соккой.       — Харуку забрали маги огня?       — По-моему, она только что это сказала, — скептически протянул Сокка, а после перевел взгляд, полный холодной расчетливости, на сестру. — Но, Катара, разве ты виновата в том, что он маг земли?       Её глаза влажно блестели, после слов Сокки сверкнув ядовитой горечью, и Катара выдавила:       — Я виновата в том, что они узнали, что он маг земли. Сокка, моя вина, я...       — Ну? — перебила я весь её начинавшийся монолог, скрестив руки на груди, и тут же словив на себе непонимающий взгляд Катары. — Не смотри так, будто ты собираешься продолжать причитать здесь. Что делать-то будешь?       Маг воды как-то удивленно на меня глянула, на пару секунд зависнув и переваривая все вышесказанные мною слова, после чего решительно тряхнула головой, словно стряхивая с себя неуверенность:       — Я собираюсь вытащить его оттуда.       Я лишь криво усмехнулась и довольно начала наблюдать за тем, как Катара суматошно сгребает все вещи в сумку, что-то на ходу обдумывая и решая для себя. В какой-то момент она отвлеклась от своего занятия, повернувшись ко мне и охреневшим Сокке и Аангу:       — Вы ведь мне поможете?       И это был даже не вопрос. Во всяком случае, если и вопрос, то заданный для проформы — но по ней и так видно, что за неё говорит прямая уверенность, в том, что мы поможем, потому что как-же-иначе. С чего бы такая надежность, ха? За себя я, например, ничего не говорю, мне вот, может быть, в тюрьму неохотно лезть... но при этом, я, человек умеющий без проблем швырнуть в лицо безапелляционное "нет", почему-то не могла раскрыть и рта. Она смотрела так уверенно, так проницательно и с надеждой на хоть какую поддержку, что вот просто не могу. И всё.       Пф, ну подумаешь, переживу как-нибудь, от меня не убудет. Я ведь великодушная, да. И человек в принципе потрясающий.       — Конечно же, поможем! — опередил меня Аанг, собственно, беспардонно хватая меня за руку и подтягивая вместе с собой ближе к Катаре; Сокка же стоял метром дальше, залипнув.       Но, когда до него, похоже, дошёл-таки смысл всего происходящего, переполошился, в итоге после лишь поглубже вдохнув и размеренно выдавливая из себя:       — Вы что, серьезно?.. — убито тянул воин Воды, хлопая себя ладонью по лбу и уже мысленно собираясь хоронить нас. — Ладно уж, если так получилось, то, думаю, я смогу придумать идеальный план, чтобы ты…       — Я уже всё придумала, — без тени насмешки улыбнулась Катара, окончательно убивая этим воина Воды наповал.       И улыбалась так благодарно, так искренне, что я даже на пару мгновений выпала в осадок — она за последнее время редко так сияюще улыбалась, а, тем более, мне. И от этого становилось почему-то обжигающе-тепло и приятно в груди. ***       И, знаете, это были самые длинные двенадцать часов, которые я только знала в своей жизни.       Из-за того, что Катару отправили куда-то там непонятно куда, Сокка и Аанг заметно приуныли и стали предельно вялыми, как Родни Мак на межнациональным чемпионате по реслингу. Под ночь их состояние нисколько не улучшилось, и даже мои идеально проработанные шутки никому не помогали. А вот это уже оскорбительно.       Мы сейчас летим за Катарой. И вот хоть убейте, я не понимаю, как в принципе Аанг видит в темноте и может направлять Аппу в нужную сторону. Сокка пытается травить старые анекдоты, разумеется, не смешные. Да, такие же, как и его байки о его же "охоте", из-за которых смеяться хочется лишь потому, что не смешно рассказывают. А Аанг сидит молча, слабо улыбаясь изредка, и, наверняка, думая о Катаре. Во всяком случае, около десяти мыслей о Катаре в минуту. Тоже мне, герой-любовник; лично я не представляю, что там вообще с нашей Катарой такого страшного может случиться. Мне кажется, она любого татуированного зэка доведет до больнички своими придирками.       Вот мы, наконец, возле тюрьмы. Это всё скоро закончится — ликуйте, мать вашу. Тут прямо к решетке из темноты выбралась маленькая фигурка Катары. Мне пришлось поднапрячь свое зрение, чтобы разглядеть её лицо в кромешной темноте, и от увиденного я чуть не расхохоталась. Прикусив ребро ладони, я тихо давилась смехом, чтобы не выдать нас.       Господи! Катара. В огромном бесформенном мешке коричневого цвета и с ужасом на голове. Ха-ха, впервые в жизни такое увидела, и это пипец как забавно, тем более, если ты хорошо знаешь Катару.       — Ну и чего ты ждешь? — нервно заметил Сокка, продолжая удерживать протянутую сестре руку на весу.       — Я никуда не полечу.       И вот тут уже было не смешно. Быстро перестав давиться собственным хохотом и чуть не перевалилась назад через седло, я недоуменно моргнула. В смысле, да она просто стебется над нами, чертова садистка! Быстро перебравшись по седлу в обратную его часть и перевалившись через край, я всмотрелась сквозь темень в всё столь же полное холодной решимости лицо Катары, перечеркнутого толстыми прутьями решетки.       — Мадам, а, мы ссылали тебя на эту каторгу не для того, чтобы ты потом тут и осталась. Хорош ерепениться и залазь давай.       — Нет. — В темноте её большие глаза отдали мрачной синевой радужки, выделявшейся лишь тонким кольцом вокруг затопившего весь глаз зрачка, в этом взгляде читалась твердолобая решимость и железобетонное упрямство. — Я ни за что не брошу здесь этих несчастных людей. Вы летите дальше, а я останусь и попытаюсь помочь им.       — Г-рха, — сквозь стиснутые зубы провыла я, закатив глаза, — да чего ж с тобой столько геморра-то?       Утомленно выдохнув, я схватилась за край седла, перемахнув через него, и после, установив равновесие, пролезла через широкие прутья решетки внутрь, спрыгнув с глухим стуком на обитый металлом пол тюрьмы.       — Дина, Катара, да что вы творите?! — шепотом возник Сокка, размахавшись руками.       — Я, если честно, с ними, — несколько неуверенно проговорил Аанг, скорее, из-за чистой солидарности к Сокке, также протиснувшись сквозь решетку и встав слева от Катары.       Сокка картинно закатил глаза, но, смирившись с таким раскладом вещей, с неловким пыхтением пролез за нами, бурча себе под нос.       — Они все точно умрут не своей смертью…       — Ребята, вы… — глаза Катары в темноте как-то непонятно сверкнули сапфирами, и мне показалось, что она была готова разрыдаться от умиления.       Я лишь устало потерла глаза и, ориентируясь по собственной усталости и желанию подолгу не задерживаться ну, как бы, в тюрьме, затолкала растрогавшуюся магичку в спину.       — Да-да-да, мы самые классные, добрые и бескорыстнейшие друзья на свете. Будешь потом должна мне лапшу. А пока погнали.       Я развернулась и, в действительности не поняв куда идти, повернулась обратно, пытаясь найти взглядом Аппу, пока было не поздно вернуться. Но зубр уже безвозвратно испарился, а на его место приближался яркий свет прожектора, которым обдавали границы тюрьмы. Я почти, было, разревелась от расстройства и от собственного же тупого и поспешного решения, отчего меня чуть ли не за волосы оттащили от решетки. Я с горячечным шепотом: «мне ещё слишком рано в тюрьму, я так молода-а-а» трепыхалась в руках Сокки, на чье попечение меня и отдали.       Почему, скажите на милость, я постоянно получаю по балде по собственной наивности и великодушию? Вот будь после этого добрым человеком... ну или хотя бы относительно-нормальным, ибо, ну, обычно все люди из тюрьмы как бы и с огромным облегчением, а мы... в общем, ясно всё с нами.       Мы заползли за какие-то ветхие и тяжелые коробки, набитые не понятно чем – на кой черт им в тюрьме вообще коробки? – и стали лелеять план побега. А я в немом шоке причитала, что всё слишком уж хреново. И как эти чудики меня только уломали проникнуть в тюрьму?.. У меня, походу, развивается клаустрофобия.       — У меня идея, — в какой-то момент просиял Аанг, привлекая наше внимание. — Вся лодка состоит из металла, но уголь, который жгут в топке вона на дне той градирни — нет. Если я закрою все вентиляции, кроме одной, углю будет некуда деться, и он выйдет наружу через центральное отверстие прямо на площадь, где будут маги земли.       — Ты просто гений, Аанг, — одобрительно покивал Сокка, — не такой, конечно, гений, как я, но что-то уже есть.       — Оу, ну спасибо.       Так как я со своей клаустрофобией начинала ощутимо путаться под ногами, Катара максимально аккуратно попросила меня подежурить возле центральной вентиляции, откуда и должен потом пойти уголь. Так, мне показалось, или таким образом Катара хочет, чтобы меня накрыло невероятной лавиной угля, нет? Чёрт, в этом узком замкнутом пространстве, полном убитого до состояния безысходного депрессняка потного народа, у меня ещё и паранойя обострилась.       Окончательно плюнув на свои утроившиеся в размерах принципы, я рысью — такой, знаете, шикарной и очень грациозной рысью — пробежала к центральной решетке вентиляции мимо многочисленных магов земли, совсем не выделяясь на их фоне. Конечно, на меня открыто таращились и пытались понять, что тут забыла девочка в одежде племени Воды, но, вроде, открытой враждебности не проявляли. Такого подавляющего чувства апатии, казалось, я не видела на лицах людей никогда.       Возле вентиляции я обнаружила Катару и Сокку. Что-то мне подсказывало, что я-таки немного профукала шоу, поскольку под землей будто что-то оглушительно заскрежетало, пробираясь вверх по металлической трубе. О-оу, я всё-таки опоздала.       Совсем беспалевно зарывшись в гуще толпы, я стала наблюдать за хлынувшим из отверстия фонтаном угля, который черной кучей развалился вокруг вентиляции. План осуществился, походу. Только я не понимаю: радоваться мне или начать паниковать, поскольку маги земли никак на это не отреагировали. Аэ, а ничего, что без их массового натиска — и нам хрен отсюда выбраться светит, ибо Катара... да она издевается? Ещё и запалилась перед всеми надзирателями.       — Маги земли! — повторно, слезно призывая их обороняться, закричала Катара. — Посмотрите, этот уголь — ваше оружие, вы можете себя защитить, я же знаю! Пожалуйста, вы не должны терпеть этот гнет, вы — свободные. Ну же, давайте!       А кругом молчание. Неожиданно тишину сотряс хриплый хохот начальника тюрьмы, который пришел посмотреть на всё это провалившиеся восстание.       И вот сейчас я реально взбесилась. Как же он меня выбесил! Мало того, что ситуация и без этого хреновее разве что только в "Дом-2", так этот глумливый утырок ещё и ржёт. Чего ж авторы из магов огня мразей-то таких понаделали, а? Выбравшись из толпы на освобожденное пространство позади кучи угля, на которой поникши стояла Катара, я наткнулась взглядом на наглую и насмехающуюся рожу надзирателя. Вот же плешивая макака, а, прям ударить хочется... ну, будь у меня бита. Или хотя бы сковородка, как минимум. А так со стороны, вот честное слово, я похожа на не влившегося в атмосферу персонажа, созданным авторами ради комизма, так сказать, в напряженный момент готовый поскользнуться на шкурке от банана, дабы вызвать снисходительное "ха-ха" у публики, плюс ещё и бесполезная. Почти как Сокка, ага, только чуть харизматичнее.       — Девочка, шла бы ты домой, — просмеялся он. — Этих людей уже ничто не может воодушевить. Оглянись: они сломлены.       Я сжала кулаки, готовясь выбежать вперед и с ноги вдарить ему по наглой харе, как в лысый затылок надзирателя прилетел увесистый камень от Катары. А потом еще один, от Харуки.       — Что за?.. — надзиратель весь побагровел и собирался запустить огненным шаром в мага воды и Харуку, как перед ними неожиданно так выросла прочная стена из прошедшегося над металлическим полом угля. Ух ты ж, одно слово — магия. Сейчас не требовались чьи-либо воодушевления или слова, поскольку маги сами, один за другим, ломанулись в бой против опешивших стражников колоний. — Чего встали, истуканы?! Живо, не давать им спуску!       Это что, эм, типа, понеслась уже, всё? Да я же спрятаться не успела! Ну, и вот как прикажете выжить тут до конца мульта?..       Вовремя сработавшие, в кои-то веке, в мою пользу инстинкты, истерично просигналившие "ложись!", и вправду не подвели: над моим многострадальным телом протащило сразу двоих магов огня, сметенных волной угля. И вот я расслабленно выдыхала, валяясь плашмя на брюхе и чисто для какой-то призрачной уверенности прикрывая руками голову, будто бы если на меня сошла лавина угля, то это бы как-то помогло, и уже собиралась по-партизански ползти, так сказать, до победного конца, то бишь до ворот, ведущих к причалу Плавучей Тюрьмы, как один гребаный из плохо крепившихся, походу, к основной массе угля камешек вовремя так вывалился из общей волны, как раз когда та проходила надо мной, и ощутимо съездил по неприкрытому руками затылку.       Ау, блин! Даже это и то больно! И, кстати, просто до слез обидно: вроде, и спаслась чудом, но при том даже без таких ничтожных болезненных происшествий никуда просто. Что это? Карма? Или это отдача такая судьбоносная, мол, мы тебе живую-сохранную тушу, но по частям.       Но времени на систематическую жалость к себе-любимой не было; решив, что намного безопаснее будет просто дать драпу, дабы на упорно ползущую меня, аки улитку, которой овладела жажда крови, ничего такого особо тяжелого вновь не свалилось, потихонечку поднялась на ноги, приняв вертикальное положение и даже, вроде бы, обрадовавшись отсутствию случайных покушений на мой драгоценный суверенитет, как нет же. За секунду успев пригнуться чуть ли не вполовину, чтобы мне не заехали локтем в глаз около дерущиеся маги земли и огня, я поспешила в таком полусогнутом состоянии двинуть дальше, как мгновениями после на место, где я относительно недавно передвигалась ползунком, общим комом навалилось сразу несколько сбитых с ног солдат, на которых далее сверху приземлилась ещё и охапка рассыпчатого угля.       Укомплектовано, мать твою. Даже не знаю, даром это назвать или проклятием.       В общем, даже как-то воодушевившись мыслью о том, что я в этом адском замесе до сих пор осталась с целыми руками и ногами, я собиралась решительно двинуться дальше, сохранив успех, но... сука! Или же с относительно целыми ногами. Отлетевший мне под ноги гвардеец приземлился на мои несчастные пальцы правой ноги своим, на удивление, тяжеленным остроконечным шлемом.       Ай-йя, да я хоть когда-нибудь сдвинусь с этого гребаного места или как?! Чисто от злости уже пнув давно ушедшего в астрал стражника, что так удачно откатился до этого под ноги, в бедро, я тут же поспешила скрючиться обратно в три погибели, подтянув к себе правую ногу и скача на второй. Чёрт возьми, да кто ж знал, что у этих магов огня доспехи и щитки по периметру тела такие чугунные словно!       Короче, продолжая прыгать по полю боя, подобно хромому кузнечику, я привлекала куда больше ненужного, в данный момент, во всяком случае, внимания — действительно, сейчас бы с такой шевелюрой, в одежке племени Воды и ковыляя отселева доселева с одной более-менее функционирующей ногой соверше-е-енно не привлекать бы внимание, — так что нарисовавшийся справа от меня покоритель был в принципе не прочь сократить на одного количество бунтующих и даже замахивался кулаком, с тресканьем разжигая вокруг костяшек золотистые искры, и я как бы зажмурилась уже, начиная заваливаться набок и просто надеяться на лучшее, как ни удара, ни жара не последовало.       ...что? И вот под аккомпанемент хора, радостно поющего "Аллилуйя", перед глазами появился, аки святой Апостол Петр, Харука в позиции для покорения земли, которой, собственно, и смел мага огня единой массой угля куда-то в стену.       — Ты как? — подметив моё состояние, в частности всклоченный вид, дергавшийся глаз и потемневшую на тон из-за моих недавних поползновений одежду, обеспокоился Хару и даже сделал шаг навстречу, как не пришлось.       С наполовину отбитой ногой и нывшей поясницей я, для человека в таком положении, невероятно проворно в одно мгновение пролетела разделявшие нас метры и просто повисла мешком на парне, очумело паля глазами территорию. Тот оторопел и так и замер изваянием, неуклюже пытаясь устоять на ногах. Но дать ему разобраться, в чем, собственно, дело я не дала, гаркнув на ухо:       — Спасай меня! Это не люди — демоны!       И стоит отдать этому парню должное: с учетом того, как я совершенно нелицеприятно спалила его перед матушкой и, считай, разобрала по запчастям с Катарой, между делом называя Харукой, он меня не кинул и стоически поволок балластом за собой, взглядом выискивая, походу, либо Катару, либо своего отца. Добрый ты, пацан, великодушный.       Всех солдат и магов огня по очереди раскидывало в стороны, то от сильных воздушных потоков, то от здоровых летающих углей, где-то в отдалении что-то с сумасшедшим грохотом взрывалось, а впереди возвышались гигантские металлические стены тюрьмы. Противников становилось всё меньше, победных кличей магов земли — всё больше. И между делом я заметила, прячась за спиной Хару, вовремя воздвигшего перед собой стену из проскрежетавшего по полу угля, загородившего от залпа пламени, как тот улыбается, счастливо до невозможности.       — Это, Харука, — подергала я того за рукав робы как-то неуверенно, но, походу, не очень вовремя: движение его вышло смазанным, и волна угля, которой он искусно манипулировал, лишь рассыпалась градом мелких камней на стоящего впереди мага огня, который даже как-то ошалел от собственной удачи и думал, видимо, драпануть, как не успел — Хару повторно возродил движение, в этот раз полноценно замуровав того под плотным слоем угля, и только после с легким раздражением, больше похожим на досаду из-за мимолетной неудачи, резко обернулся на меня.       — Ты зачем так сделала?       И всё то чувство благодарности как рукой сняло — захотелось тыкнуть ему в лоб пальцем и прямо высказать о том, что я в реале случайно, но лишь выпалила:       — Да спасибо сказать хотела, но теперь хрен ты от меня чего дождешься, понятно!       Тот как-то не сразу догнал, что я вообще сказала и к чему, но, когда более-менее понял всю суть вышесказанных мною слов, привычно стушевался, но так ничего и не сказал, не успел: громогласный голос его отца прокатился по всей тюремной площади:       — Все на корабль, мы их задержим!       И, разумеется, ждать никто ничего не собирался: Хару, проследивший за удалявшимся к скопищу магов огня отцом, опустил на меня взгляд и коротко кивнул, видать, в знак того, что благодарности приняты, и метнулся следом, как я галопом понеслась дальше в сторону, где маги земли пробили лавиной угля дверь, открывая доступ к кораблям. Всё просто идеально.       Ну, или я, как минимум, осталась жива. ***       Так как Аппа добирался до нас каким-то запоздавшим экспрессом, я взобралась на корабль к магам земли, куда после ещё и наскоро забежали Харука с Катарой, пара магов земли и отец Харуки — Тору. С облегченным выдохом пробежав чуть вперед по палубе, я запрыгнула на бортик оного, почувствовав, как металлические прутья впились в ступни, а руки, просунутые между расположенных на ограде ног, оцепили холодный металл.       Тут так классно пахнет морем, приятно режет слух хлюпанье волн о дно корабля. А ещё ветер — свежий-свежий, мягкий такой, особенно после духоты и гари Плавучей Тюрьмы.       — …А ты не пойдешь с нами? — услышала я чуть позади голос Харуки, который общался с Катарой и Тору.       Обернувшись через плечо назад, я весело усмехнулась, спрыгнув с бортика и подойдя к ним.       — К сожалению, нет. Ваша задача — это помочь магам земли, а моя — доставить Аватара на Северный полюс.       Довольно фыркнув, я закинула свою руку на шею погрустневшего мага земли, повиснув на нем, отчего тот, на вид такой крепкий и с отлично-широкой спиной, за которой удобно укрываться, аж согнулся.       — Да не парься ты так. Повидаешься еще с нами, Харука!       — "Х-харука"?.. – растерялся он, явно пока не догоняя, что так я назвала именно его, на что я, наблюдая его смятенное выражение лица, беззлобно расхохоталась, резко отлепившись от него и дернув в сторону борта.       Оттолкнувшись ногой от палубы, я наступила точно на металлические прутья бортика, после оттолкнувшись от него и полетев вниз, приземляясь точно на седло бизона, который плыл аккурат рядом с кораблем. Сокка чуть было не обделался от страха и такого неожиданного «подарка судьбы», но я лишь улыбнулась, помахав рукой ошалело наблюдающим за мной с палубы Харуке, Катаре и Тору.       А потом все нас поблагодарили и… отпустили? А где награда? Мы зря тут горбатились? Да ну нахрен всё. Больше никакой благотворительности.