Одна случайность

      О-ом… ну, или как там.       — Ай, я обжегся!.. а-ш-ш…       Да можно потише, нелюди!.. то есть, о-о-ом.       — Да как так можно, ты чем слушаешь?! Я же показывал!..       Может, я всё-таки делаю что-то не так? Хотя, по-моему, так: мне-абсолютно-похрен-что-там-еще-происходит-гармония-бла-бла-бла… то есть, о-о-о-ом.       — …Духи, как больно-то!..       — Аанг, спокойно, это лишь легкий ожог. Какая-то царапина… да не хнычь ты!       О-о-ом-м… Господи, да кого я обманываю?! У меня очищение кармы плюс ноль, а башка готова по шву треснуть, причем смачно так, забрызгав их болтливые хлебальники! Правый глаз зашелся в нервном тике, и я, с хрустом приняв нормальное положение, то бишь выпрямив затекшую спину и разогнув из позы лотоса ноги, разминала круговым движением плечи.       — Зуко, это какая-то лажа, — скептично резюмировала я, наблюдая то, как у принца от нервов уже затряслись плечи, ибо возился он так с нами с пяти утра. — Серьезно, я уже туеву кучу времени из этой позы не выползаю…       Маг огня взорвался, резко обернувшись и раздосадовано всплеснув руками.       — Да ты три минуты посидела, причем, полторы из них ты просто проспала сидя!       — И что, это, типа, мало? — недоуменно моргнула я и, судя по покрасневшим глазам Зуко, в которых полопались все капилляры, таки что-то я делала не так, но замолкать не собиралась: мне, в принципе, последнее время сложно контролировать собственные действия. — Вот видишь, целых три минуты прошло, а толку ноль. Так что давай, — я воодушевленно вскочила на ноги, разминаясь, — учи дальше, сенсей.       — Обезьяньи перья! — раздался перепуганный вскрик Аанга, после чего хлопок раздавшегося рядом взрыва, и вот кочевника волной детонации откидывает в ноги Зуко. У нашего Аватара, по-моему, аж лицо росчерками копоти покрылось, и тот, офигевало лупая огромными глазами, без лишних телодвижений сидел с напряженно выпрямленной спиной, в то время, как за спиной «сифу» зарождался нехилый такой пожар. — Кхе… Зуко, эм, в общем, ты не сильно рассердишься, если я скажу, что… ну, например, что мы горим?..       Зуко и впрямь не рассердился. Он был просто в бешенстве. Дерганым движением обернувшись, он с шипением аж отпрыгнул чуть назад от разгоравшегося из-за взрыва пожара, устроенного Аангом, и после, кинув клокочущий сплошным негодованием и усталостью взгляд на нас, на что мы с магом воздуха синхронно развели руками, растягивая на лице полные покаяния лыбы, с тяжелым таким вздохом обернулся обратно, собираясь с силами. Если честно, то я бы сама была не против освоить эту прикольную технику, ну, «поглощение огня». Но Зуко вредный, а ещё до жути упрямый, поэтому продолжает без остановки талдычить о том, какой у меня всё ещё хреновый контроль, так что к новым техникам он меня и на пушечный выстрел не подпускает… Сука, если бы мне кто-то сказал, что, стань я магом огня и меня заставят сидеть на корточках, «впитывая в себя живительную энергию солнца и медитируя», то я бы немедля плюнула ему в лицо. Так что теперь обмен приоритетами, следуя наставлениям экс-принца: Аангу, не способному пока что и на адекватный единый поток пламени, беспрестанные тренировки тела и духа с новыми упражнениями, а мне, всей из себя талантливой, что грех просирать такой талант… медитации, ага. Сдохнуть только осталось в этой позе лотоса.       Меж тем Зуко довольно быстро расправился с распространявшимся пламенем, за чем я внимательно следила. Ха, не хочет учить — да пожалуйста, выучу сама и без всяких там медитаций. Он прикрыл глаза, сложив руки ладонями вверх на уровне живота, и медленно, глубоко вдыхал и выдыхал, из-за чего пламя словно начинало поддаваться его дыханию, синхронно с его грудной клеткой то чуть увеличиваясь, то уменьшаясь в размерах, после чего на выдохе расставил руки на уровни плеч, расправив ладони, к которым длинными языками потянулся огонь.       Надо же, я и не знала, что он уже такого уровня; контролировать в таких объемах огонь на расстоянии дорого стоит. И, кажись, я даже уже упустила тот момент, когда наблюдала уже открыто не за его манипуляциями с пламенем, а за самим Зуко. В такие моменты, во время покорения огня, он будто становился другим человеком. Таким невероятно умиротворенным, сосредоточенным, чуть напряженным, о чем говорили слегка сдвинутые к переносице брови, плотно сжатые губы и скрупулёзно прищуренные глаза, следящие за пожаром напротив. В его золотистых радужках, отражавших отблесками пламя, будто теплился внутри собственный неиссякаемый запас буйного пламени.       Я даже не поняла, как залипла, упустив тот момент, как Зуко погасил бушующий «пожар» и уже развернулся к нам, привычно скрестив руки на груди и критично окинув нас с Аангом пристальным взглядом. Когда золотистые глаза уставились на меня в ответ, я-таки сморгнула оцепенение, помотав головой и тут же решив перебить этот молчаливый зрительный контакт вопросом:       — Ну, теперь покажешь мне, наконец, новые приемы?       — О, Агни, — изнеможенно вздохнул Зуко, помассировав переносицу, — вы оба сгоните меня в могилу. — После чего он поднял на меня суровый взгляд, настойчиво проговорив: — Дина, если спустя неделю тебя отпустили эти приступы, то это не значит, что ты уже полностью контролируешь пламя. Контроль у тебя ещё очень слабый и лучший способ его укрепить — это медитации.       Я от безысходности вздохнула.       — То есть, сидеть на корточках и мычать, медленно обжариваясь под солнцем?       — Да, — безапелляционно отрезал Зуко.       Черт, тебе бы хоть каплю юмора, чувак, а то от постоянного стрессняка полысеешь… Хотя, да, у него-то это тема пройденная. Между тем, наш дражайший сифу уже переключился на Аанга, отчего тот аж сконфуженно скукожился под его взглядом, ерзая на месте, когда Зуко продолжил свою поучительную тираду:       — Что, уже прохлаждаемся? — он неодобрительно нахмурился, как всегда неожиданно рявкнув, отчего даже я, пребывая одним полушарием в астрале, вздрогнула: — Тогда дождись сразу прилета кометы Созина, тем более напрягаться не придется! Я сказал, встань и займи боевую позицию!       Аанг подскочил с места, как подорванный, тут же сделав то, что сказал Зуко, чуть не свалившись обратно на землю. Н-да, тоже мне, товарищ Суворов, у него настолько жесткие методы обучения, что, по-моему, даже с обучением Тоф не сравниться. Хотя, да, если маг земли в основном гоняла Аанга на устойчивость и твердость духа, то тут гоняют сразу и по всем параметрам.       Кстати, да, меня можно поздравить: Пламя Драконов я-таки покорила окончательно, ну, в том смысле, что никаких приступов у меня не было уже как неделю, чувствую я себя бодро и прекрасно, с каждым рассветом подрываюсь на тренировки, отчего, по-моему, уже не могу узнать саму себя. Во мне сейчас бурлит такой неиссякаемый запас энергии, безостановочно снабжающий ядерным топливом организм.       Единственная проблема, с которой, я пока не знаю, что делать, — это эмоции. С тех пор, как я стала магом огня, переменилось очень много, ну, не беря во внимание подскоки с рассветом и подкачавшееся за время тренировок тело. Я стала невероятно эмоциональной и, кажись, даже никогда не подозревала о том, что собственные желания и эмоции, импульсами поступавшие в головной мозг, так трудно контролировать, ведь тело и язык успевают с таким запалом действовать намного быстрее, чем разум. И не сказать, что мне данный «бонус» прямо так очень нравиться… скорее, я не знаю, куда его можно передарить. Сущность пламени такая — быть яростным, непредсказуемым и своевольным, а моя… не то чтобы не соответствует, скорее, идет вразрез с природой огня, отчего я до сих пор без понятия, что с этим делать.       Как контролировать то, что контролировать практически невозможно.       Прикрыв глаза и вновь попытавшись состроить из себя само умиротворение, я вдыхала и выдыхала, вдыхала и выдыхала… и, черт возьми, это дохрена скучно. Как монахи только так днями напролет сидеть могут — я чумею. В полуха слушая назидательные указания Зуко о покорении Аанга и, судя по очередному запаху гари, весьма бесплодные, я заинтересованно приоткрыла один глаз, пытаясь запомнить демонстрируемые конкретно монаху движения, как в мой лоб весьма красноречиво попал мелкий камешек.       Ауч!       — Я всё вижу, — раздраженно заметил Зуко, отряхнув руки от пыли из-за поднятого с земли камешка и скрестив те на груди. — И я сказал: медитируй.       Меж делом потирая лоб, я страдальчески проскулила, понимая, что возражать Зуко, казалось, дело бесполезное, как Аанг, у которого собственная огненная сфера, не пролетев и метра, развалилась потоком схлопывающихся искр, чуть не подпалив его одежду, отшатнулся в сторону «сифу» и, изнеможенно осев на каменный пол, умоляюще круглыми глазами посмотрел на того снизу-вверх.       — Слушай, Зуко, а, может, всё-таки Дина будет отрабатывать эту «огненную арку» ?.. — подметив всё тот же неукоснительный взгляд Зуко, у которого, по-моему, дернулась единственная бровь, Аанг-таки предпринял еще одну попытку, правда, куда более жалкую: — А я, ну, так и быть, самоотверженно займусь медитациями, нет?.. хе-хе…       — Кстати, когда там перерыв? — как бы так между прочим встряла я. — Есть хочу, если что, то на этой твоей духовной пище сидеть я не намерена.       И в этот момент, как по мне, невероятная тонкая нить терпения Зуко со смачным треском лопнула, сопровождаясь паром из ушей, и тот, категорично взмахнув руками, рявкнул, поочередно переводя на каждого из нас взгляд красных глаз:       — Нет! — после указал на меня. — И ещё раз нет! Я из вас, Кох вас дери, покорителей пытаюсь сделать, так извольте демонстрировать хоть какую-то отдачу! — он дергано вцепился в волосы, походив туда-сюда, после чего возродил рукоплескания: — Перемешайтесь, чёрт, и из вас получится просто идеальный покоритель! Так, всё, — резко встав на месте, Зуко несколько раз глубоко вдохнул, сжав пальцами переносицу и по сути выглядя так, будто пытался силой воли восстановить недостаток нервных клеток в организме, таки унял накатившую ярость, с всё ещё плескавшимся в глазах раздражением указав на меня, — ты — медитировать, а ты — технику отрабатывать.       — А, может… — Один мечущий молнии взгляд заставил и без того робкого Аанга сию секунду заткнуться и, подскочив с места, замахать руками, капитулируя, — то есть, я хотел сказать, тренироваться буду и тренироваться!       Пристальный не моргающий взгляд, который, по сути, мог выражать всё что угодно, кроме чего-то хорошего, заставил Аанга повторно устало вздохнуть и, выставив вперед руки, начать усердно приседать, считая вслух. Если бы я не понимала, что такая же участь постигнет и меня, то я бы даже посмеялась. Так что, не дожидаясь зукова пинка, я наскоро зажмурилась, вытянувшись и вновь растягивая в голове бесконечное «о-о-ом-м».       И что вы думаете? Хрен. Там. Был.       Ладно уж, раз всё равно медитация — это не моё, то хоть займу мозг чем-нибудь. Хм, и вообще, почему это Зуко думает, что с контролем пламени у меня всё настолько плохо? Я же покорила Пламя Драконов? Покорила. Приступов нет? Нет. Воспроизводить огонь и комбинировать атаки умею? Да как два пальца в розетку. Ха, и с чего это, спрашивается, я у него — косорукий олух?       Может, Зуко просто не верит в то, что я могу быть сильной? Нет, не так: может, он никогда не видел, что я сильная?.. Хотя, с чего это меня вообще должно волновать то, какой меня видит Зуко? Наверное, ученик хочет превзойти учителя — есть такое, хочется всем показать, чего я достигла.       Но, возвращаясь к предыдущей теме: если честно, то я сама не уверена в гипотезе о силе; то есть, я действительно тренируюсь, заучиваю новые и новые приемы, Зуко даже заставляет выполнять до черта физических упражнений, что и субтильный Аанг-то подтянулся, по-моему, даже вырос. Но при этом… да, при всём этом я совершенно не уверена в том, что нынешних знаний и сил хватит, чтобы врезать Азуле. Прямо конкретно врезать. Чтобы больше, сука, не встала. К тому же, у неё до сих пор осталась вещь, принадлежащая мне…       Так, мне надо срочно доказать и увериться в том, что я развилась! Доказать всем, что я капец, как выросла! Доказать Зуко! Доказать самой себе!       Один вопрос: как? Хм…       Ещё до конца несформировавшаяся в мозгу мысль, целым локомотивом прибывшая в голову, буквально подняла меня с места и заставила шагать до того, как я, собственно, эту самую мысль смогла полностью сформулировать.       — Куда метнулась? — Я была оперативно схвачена за шкирман и настойчиво удержана на месте крепкой рукой. Зуко, отдернув меня за тот же шиворот к себе поближе, нахмурился, уставившись на меня через моё же плечо. — Не помню, чтобы говорил об окончании занятия.       — Да Зуко, я, это!.. — заворочалась я, понимая, что настолько идеей не загоралась, по-моему, никогда, чтобы так неистово хотелось бежать и делать. — В туалет я!       — Три минуты, — хмыкнул тот, только разжимая кулак, как я уже рванулась с места, пулей улетая дальше по коридорам.       Черт, мне уже кажется, что эта стихия делает меня просто сумасшедшей. Быстрым шагом топая по коридору, я ещё чувствовала прищуренный взгляд Зуко, следивший за тем, как я удаляюсь дальше по прямой, и умоляющий писк Аанга, сбитый одышкой:       — А мне, это, тоже в туалет…       — Пятьдесят огненных приседаний.       — Это нечест…       — Шестьдесят.       — Ну-у, бли-ин…       Н-да, и вот так вот по три раза каждый день. Тренировки хоть и изнуряющие до не могу, но невероятно эффективные. Внутри меня всё бурлило и кипело, распаляя желание поскорее втянуться в бой. Но сейчас не об этом. В голове продолжала крутиться навязчивая идея. Так, по-моему, она должна быть где-то здесь. Ещё пару раз свернув в развилки коридоров, я вышла к центральной платформе с главным большим фонтаном посередине всей площадки.       О, это оказалось быстрее, чем я думала; и пяти минут не прошло.       — Катара-а! — громогласно позвала я, только завидев покорительницу, сидящую на краю фонтана, отчего та аж вздрогнула, чуть не выронив из рук целые столбы намытой глиняной посуды, и с круглыми глазами обернулась на меня. Довольно ощерившись, я вложила кулак в ладонь, хрустнув костяшками, и заявила: — Катара, давай смахнемся!       Нет, а что? Знаю-знаю, идея гениальна. Огонь — вода, раздолбай — педант, красное — синее, солнце — луна, я — Катара… Короче, задумка ясна. Тем более, с тех пор, как Катара стала «мастером магии воды» мне, если честно, было весьма проблематично её подстебывать и, в принципе, вести полноценный спор, ибо я в каждом из вариантов могла быть либо окачена водой, либо вморожена в ровный кубик льда. И не то чтобы мне прямо нравилось не надоедать Катаре, просто… я чувствовала себя настолько жалкой и бесполезной рядом с, без преувеличений, уже мастером стихии, что было завидно просто до нервной тряски. А сейчас… сейчас, когда у меня есть сила, когда есть магия, мне… мне так хочется с ней потягаться. Быть может, превзойти или показать, что я не хуже. Хотя бы самой себе. Больше никакой зависти, я собираюсь выйти на уровень равной конфронтации.       Немая сцена. Катара, монотонным взглядом прошедшаяся по мне с ног до головы, в принципе, не прекратила своего дела, всё также взвалив в обе руки стопки наставленных друг на друга тарелок, мисок и чашек, встала и направилась от фонтана по прямой к выходу на кухню, будничным бесцветным тоном проговаривая:       — Да-да, обязательно, сразу после того, как приготовлю завтрак, перемою следующую гору посуды, перестираю вещи всей команды, позанимаюсь с Аангом магией воды, а потом приготовлю обед и…       Я закатила глаза.       — Бабуля, может, тебе ещё спицы вязальные принести?       — Да вещи, вроде, не порва… — маг воды осеклась на полуслове, когда до её уставшего и ещё не проснувшегося мозга дошел смысл вышесказанного, и, попытавшись как можно менее резко повернуться, осторожно вытянула голову из-за кипы тарелок, недовольно заявив: — Эй, если что, то я стараюсь на благо всей команды! Если бы не я, то ты бы так и ходила с прожженной в коленке штаниной и оторванным рукавом!       Про себя довольно усмехнувшись тому, что зацепить удалось, я якобы невпечатленно махнула рукой, начиная рассматривать ногти.       — Пф, ну ясно. Похоже, кто-то скоро будет пользоваться покорением, только чтобы воблу на будущее заморозить.       — Вообще-то ту рыбу ели все, и ты в том числе, так что… Эй, это была неудачная шутка!       — Ладно, я поняла, — нарочито разочарованно вздохнула я, повторно махнув на неё рукой, — удачно покопаться в горе грязного белья, если будущее горничной тебя устраивает. Пойду найду кого-нибудь, — я прошлась оценивающе-скучающим взглядом по закипавшей Катаре, таки не удержавшись от улыбки из-за её смешного выражения лица, — более боеспособного, что ли…       Я даже не успела, развернувшись, толком отойти, как за спиной послышался стук составленных к краю стены стопок посуды, и нарочито медленно заинтересованно обернулась. Катара, сцепив руки «замком», хрустнула пальцами и плавно теми повела, вспоминая движения покорения. И, на мое удивление, в уголках её губ залегли тени от ухмылки, брови иронично изогнулись.       — Вот как. Просто не хотелось, чтобы ты одежду потом вручную сушила.       — Ну, — я наглядно прокатила между фалангами пальцев, обтянутых черной кожей перчаток, полыхнувшую желтую искру, — в моем случае хотя бы будет, что потом сушить.       Вместо ответа маг воды, плавным движением руки изъяв из глади фонтана порцию воды, вытянула ту в тугой жгут, обернув вокруг себя кольцом и заняв позицию для покорения. Ха, вот что мне нравится в Катаре, так эта её легкость на подъем; если её нормально так поддеть, разозлить или взять на слабо, то она, несомненно, согласиться на многое. К тому же, она полноценно не покоряла воду с самого нашего Вторжения, я просто уверена, что Катара сама соскучилась по спаррингам, сражениям и покорению. Свою стихию она лелеет.       Я только мельком задумалась о том, где сейчас могут находиться остальные в такую рань: Зуко с Аангом, это понятно, тренируются, Сокка с Суюки либо спят, либо уже успели где-нибудь уединится, Тоф стопроцентно спит так же, как и Дьюк с Тео, а Хару… Собственно, пока я выпала секундно в астрал, Катара решила воспользоваться промедлением, сделав резкий выпад выпрямленной ладонью вперед: водяное кольцо вокруг неё расцепилось, и упругий кнут взметнулся, следуя за движением руки. Ойкнув, я поздновато обернулась вокруг своей оси, уходя в сторону, как извернувшаяся водная лента весьма больно хлестнула меня по заду.       — Эу, — я шипела, хватившись за пострадавшее место, — мы так не договаривались!       Катара хихикнула, прикрыв рот свободной рукой, а второй продолжая удерживать на весу водный жгут, змеей левитировавший подле неё.       — Диана, может, сдашься? А то, — она вновь беззлобно прыснула, всё еще зажимая рот ладонью, — ты даже такой удар не в силах отразить.       — Потому что вот это реально удар ниже пояса, — надулась я, как эта её водная змея вновь гибко взбрыкнула, ударив по диагонали и целясь в левую щиколотку; в этот раз я среагировала, вовремя отняв назад ногу и, чтобы не пострадали другие части тела, на правой обернувшись вокруг своей оси, в развороте вынося обратно вперед левую и низким пинком пуская в Катару горизонтальную дугу зелёного пламени.       Маг воды, резким движением отдернув на себя струю, в секунду уплотнила ту перед собой до состояния сферы, как попавшая в неё дуга пламени моментально испарила всё содержимое, застилая туловище и голову Катары стеной образовавшегося пара; я, стартанувшая сразу же после собственного удара, уже была на подходе к магу воды, занося для атаки правый кулак и собираясь выпустить в неё сферу пламени в упор, как Катара, похоже, заранее углядев мой силуэт в завесе растворявшегося пара, быстро провернула какой-то финт руками, отдернув их синхронно в левую сторону. И, знаете, до меня как-то поздновато дошло, что справа от меня находился фонтан и, как только между нами с Катарой оставался лишь метр, и я почти атаковала, единый поток воды, отделившийся из фонтана, мощно выбил меня в левую сторону.       Пролетев над землей расстояние в два метра, я с глухим грохотом хлопнулась на каменный пол, почувствовав, как прострелило тупой болью колени и бедро, прокатившись ещё чуть дальше по земле и при следующем перевороте «бревном» нелепо застывая на четвереньках, по инерции заваливаясь на левый локоть и глухо нывшее бедро. Дыхание вышибло моментом, что я сипло закашлялась, хватая рывками воздух и, упираясь в пол локтями и полу-валяясь на боку, приподнялась, пытаясь унять тяжесть в голове. Мутило, во рту что-то неприятно кислило.       Черт, плюс ещё и водой ледяной из фонтана; одежда, холодившая тело и липшая к нему, отчасти намокла и тяжелела. От живота вверх к горлу пробежали холодные мурашки. Тряхнув головой и стараясь прогнать помутнение, я сквозь свисающие на лицо разболтанные пряди уставилась на Катару. Маг воды сейчас стояла в полном смятении, до конца не понимая: стоит ли сейчас заканчивать и бежать на помощь мне или же продолжать наш «дружеский спарринг». Хотя, да, будь это настоящий бой, меня бы уже трижды успели пнуть, пока я тут катилась. Катара, видимо, остановившись на первом варианте, рванулась ко мне, только открыв рот, должно быть, чтобы сказать либо «извини», либо «хватит на сегодня» и проверить моё состояние, как я, повторно зажмурившись и потрясся головой, резко выпрямилась, стоя на коленях, и выбросив в широком толчке правую ладонь: ревущая волна зелёного пламени ненадолго ошарашила Катару, но та успела сориентироваться, махами рук вверх подняв перед собой из растекшейся по полу лужи порцию воды и заморозив ту в вертикальном положении. Огонь с треском и последовавшим шипением врезался в преграду, неумолимо растопив ту полностью, а остальная его часть из-за уменьшившейся скорости рассыпалась искрами в воздухе, так и не достигнув цели.       Очередные клубы пара накрыли собой пятачок пространства перед Катарой, так что я, уже не особо-то и замечая ноющую боль от легких ушибов, полноценно подтянулась на ноги, рванувшись и в прыжке ударив вперед левой ногой. Сгусток пламени на подступе к Катаре был вновь затушен; покорительница, протянув над головой порцию воды из фонтана за спиной, каскадом обрушила ту поверх сферы. По-моему, уже взопрев из-за постоянного пара, я метнулась прямо в эту завесу, сразу на ходу переворачивая руки ладонями вверх и разжигая в них, словно в чашах, ядрено-зелёное пламя… которое уж точно привлечет внимание даже в прозрачневшей со временем гуще пара. Темнеющий силуэт слева резко дернулся, что я отметила периферией зрения, и, словно рассекая в стороны брызгами клубы марева, на меня летел очередной поток. Успев резко выкинуть вперед руки с пламенем в них и сдвинуть те перед собой крест-накрест, я смогла частично обернуть себя огненным щитом, и в ту же секунду раздалось очередное шипение. На лбу уже выступила чешущаяся испарина, а воздух кругом стал спертым и невыносимо-душным.       Чисто на инстинктах метнувшись вперед, я вырвалась из этой паровой завесы — как уже надоело, кругом сплошной пар, — тут же натолкнувшись взглядом на взгляд Катары, оказавшейся в трех метрах справа от меня. Среагировали мы почти одновременно: покорительница немедля начала какие-то манипуляции руками, единым движением вынеся в мою сторону обе руки вперед ладонями. Из-за её спины вырвалась очередная волна, вначале разделившись на два потока и обтекая магессу с двух сторон, а после слилась в единую массу, в то время, как я аналогично наставила на неё оба сжатых кулака, выпустив с костяшек непрерывный вихрь пламени, расширявшийся по мере удаления от источника.       В этот раз шипение не прекращалось, многочисленные густые испарения уже насыщенно-белыми клубами взвивались вверх, застилали собой всё пространство. Стиснув зубы и полузакрыв глаза — всё равно из-за пара мало что видно, — я поднапряглась, чувствуя, как медленно немеют от слабости руки и тяжелеет голова, в то время, как по венам беспрестанно струиться ядреная энергия, бурлившая уже по всему телу, подскакивающая пульсом к горлу. Эта гонка на выносливость и, я уверена, она заведомо выиграна. Любому магу воды тяжело создать непрерывный поток, а тем более поддерживать его размеры, поскольку вода ресурс всё же исчерпаемый, а вот огненная магия ограничена лишь объемами дыхания и силой покорителя.       Так что, только почувствовав, как образование пара медленно уменьшается, а воздух кругом иссушается и накаляется до предела, я, резко отдернув руки и позволив остаточному пламени пройти вперед на несколько метров, распадаясь после всполохами, сделала рывок вперед, на этот раз уже объяв полыхающим огнем правый кулак заранее. Как только пар в пределах окончательно рассеялся, так же, как и рассыпались искрами остатки пламени от предыдущего удара, Катара углядела меня, но поздновато: с размаху сфера пламени была уже выпущена, и мага воды таким ударом отшвырнуло назад.       Дыша невероятно часто и немного сгорбившись, чтобы хоть сколько-то стало полегче, я, зачесав назад взмокшие пряди со лба и утерев ладонью скользившие по шее капли пота, при этом почувствовав неприятный скрип из-за кожи перчаток, наблюдала то, как покорительница, как и я минутами назад, прокатилась по земле, заодно таким образом и затушив воспламенившийся рукав своей туники, но оправилась, если честно, много быстрее меня, всползя на корточки и чуть придерживаясь ладонями о землю для устойчивости.       — Ну, вот видишь, — я криво усмехнулась, пытаясь говорить ровнее и не выдать жутко сбитого дыхания, — я не слабее тебя, мастер. Ни к чему меня жалеть!       Катара резко вскинула голову, отчего выбившиеся из аккуратной прически пряди взметнулись, и упрямо поджала губы. В сосредоточенных темно-синих глазах сверкнул азарт.       — Не буду.       Она из сидячего положения выпрыгнула на ноги настолько резво, что я аж дернулась от неожиданности, и сразу же в движении плавно вздымая руки вверх: расплескавшаяся около фонтана кривыми лужами вода моментально взмыла в воздух и, следуя резкому рывку руками покорительницы, в секунду расщепилась на одиночные продолговатые шипы, застывшие осколками льда, и прямой наводной была выпущена в меня. Еб твою же ж мать! Это уже тебе не хлыстик, тут уже жопу тебе конкретно изрешетит!       Поэтому я рванулась на месте с такой скоростью, с какой только смогла, одновременно пригибаясь к земле; и, дабы окончательно глупо не выглядеть, валясь как попало набок, я отпрыгнула из низкой позиции, для верности уперевшись левой ладонью в пол и перекатившись туловищем чуть дальше. Сосульки опасно просвистели справа над головой целыми скопищами, с тихим треском поломавшегося льда впившись далее в каменный пол. Дабы не терять время, я, привстав с опорой на правую руку, сделала резкий мах левой ногой, выпуская очередную дугу пламени, которую Катара также успешно затушила на подходе новой порцией воды из фонтана и, воспользовавшись излишками воды, тут же вытянула их в очередной жгут.       К этому моменту я уже поднялась на ноги, но, пока вестибулярный аппарат аварийно перестраивался к такой беготне и переворотам, упустила тот момент, как упругое щупальце обвилось вокруг моей левой щиколотки, рывком вздернув вверх.       — Да твою же ж мать, это уже вообще не по правилам! — замахала руками я, бултыхаясь, аки червь на крючке, будучи подвешенная за одну ногу вверх тормашками в двух метрах над землей. Интересно, какой вообще вес может поднять такая, казалось бы, небольшая масса воды?       Катара, задорно хохоча, не спешила опускать руки и развеивать щупальце, наблюдая дергавшуюся в конвульсиях меня кверху ногами.       — Неужели? Ты же сама сказала, никакой пощады.       Пока покорительница, иронично вскинув брови, хихикала, я смогла извернуться в таком положении, рывком подтянув собственное туловище к ногам, как при упражнениях на пресс, и выкинула вверх правый кулак с созданным в нем заранее «огненным кинжалом».       — Аккура!.. — всё-таки обратила на мои трепыхания внимание Катара, как огонь без труда уже испарил край водного щупальца, вот только я явно забыла, что находилась в воздухе, так что, за неимением удерживающего жгута, весьма быстро шлепнулась обратно на землю, за пару секунд лишь успев разогнуться и чуть повернуться, отчего всеми телесами с грохотом приземлилась на правый бок, — …тней. Туи, и кому я всё время это говорю?..       Уй! Аж зажмурившись от такого удара, мурашками прошедшегося по коже от пострадавшего бока, локтя и правой части таза, я наскоро задержала дыхание, стараясь быстрее заглушить временную вспышку тупой боли. Руки задрожали от неожиданного расслабления мышц. Наскоро замотав головой, чтобы оправиться, я уж было подорвалась, распахнув глаза, как расслабляющее прохладное покалывание в районе правой руки заставило меня с наслаждением выдохнуть, так и оставшись полулежать, опираясь позади на левый локоть.       Катара, уже сидевшая подле меня на коленях, сосредоточенно шаманила искрящейся водой над моей правой рукой, мельком подняв на меня глаза и тут же вновь увлекшись делом.       — И что ты этим пыталась доказать? — поджав губы, слегка нахмурилась Катара, не отрываясь взглядом от своего занятия. Я удивленно моргнула, немного не догнав то, о чем спросили, как покорительница, заметив моё смятение, еле заметно улыбнулась. — Не думай, будто я слепая. Покорением прибежала похвастаться?       Я тут же оживилась, надвинувшись чуть вперед на Катару.       — То есть, ты признаешь, что хвастаться всё же есть чем?       — Есть, — согласно и без иронии в голосе кивнула маг воды, махом руки выливая ненужную воду в фонтан и ловкими движениями ощупывая мою руку на наличие повреждений, хотя, и так понятно, что это лишь легкие ушибы, но, не успела я и засветиться гордостью, как та поспешила добавить, — раньше ты и магом-то вообще не была.       На фоне что-то звучно ухнуло, рассыпавшись в пыль. Наверное, моя только-только возродившаяся самооценка. И, решив не терять марку, вспылила, оттянув левой рукой короткий ворот рубахи и предоставляя её взгляду тату с левой стороны шеи.       — Вообще-то, меня окрестили Избранной!       — Скорее, особенной, — задумчиво приложив руку подбородку, нарочито оценивающим взглядом прошлась по мне Катара, и на её лице прямо была видна прозрачная ироничная усмешка, — очень особенной.       Моё лицо скептически вытянулось. Ну, спасибо. Я тут даже так мимолетно замечать стала, что чем больше Катара общается со мной, тем больше пополняется её словарный запас и тем больше иронизируется каждая сказанная ею фраза. А вообще обидно: я, если так между прочим, стараюсь, мать твою! Буквально с тренировок не слезаю, охуеваю до наступления сумерек, у меня уже из-за постоянных — но, чаще всего, духовных и моральных — физических нагрузок на руках рельефно выделились и бицепс с трицепсом, и надостные мышцы, и пресс очертился, и бедра подтянулись — хоть сейчас до бодибилдера раскачивайся.       Походу, все мои тяжкие мыслительные процессы скоропостижно отразились у меня на лице, отчего Катара, весело хихикнув, легко ткнула мне пальцем в нахмуренный лоб, обращая на себя внимание.       — Но ты заметно выросла за последнее время. Я, разумеется, сомневаюсь, что дело в вашем… учителе, но раз ты стала на порядок сильнее и упорнее, то, скорее всего, эффект всё же есть.       Надо же… Катара похвалила меня. Катара. В душе что-то приятно утеплилось, прозрачной эйфорией разливаясь по телу и, по-моему, у меня на лицо была готова выплеснуться дебильная самодовольная улыбка, которая тут же передумала появляться, стоило Катаре, хохотнув, добавить:       — И всё же лестно, что ты решила поделиться приобретенными умениями именно со мной. Что, может, дать тебе совет опытного мастера, ха?       Почувствовав взявшуюся из ниоткуда волну жара, прилившую к лицу, я тут же беззлобно огрызнулась.       — Нужны мне твои лицензии, — краем глаза уловив, как на мои слова Катара лишь стала шире улыбаться, так и не убирая свою руку с моей, я коротко кинула, — и, вообще, предполагалось, что последние слова буду говорить я.       На это Катара лишь всё также беззаботно хохотнула, задержавшись на моем лице теплым взглядом, который за последнее время стал каким-то привычным. Мага воды теперь стало, по-моему, намного тяжелее вывести из себя собственными ляпами или заскоками, как было до этого, да и, если честно, мне самой уже не хотелось этого делать… Я, наверное, не побоюсь сказать, чувствую в ней настоящего друга, уже ставшего каким-то родным.       Идиллию, не продлившуюся и пары секунд, нарушил тихий и какой-то навязчивый шорох намного дальше за фонтаном, сравнимый, наверное… с резонансом от лопастей винтов. В неестественно воцарившейся тишине заброшенного храма этот приближавшийся откуда-то снизу тихий звук, сопровождаемый непрекращающимся навязчивым гудением, было тяжело не заметить.       — Слышишь? — Спрашивать, наверное, и не стоило: Катара также вскинула голову, уставившись в том же направлении, напряженно вслушиваясь.       Мельком кивнув друг другу, мы поднялись на ноги, в полусогнутом состоянии прошмыгнув к краю фонтана и, обогнув в том же положении его борт, резво рванули поперек центральной площадки к самому краю платформы, огороженной через раз гигантскими остатками колонн. Но, наверное, подбираться настолько быстро и не требовалось, чтобы увидеть, ведь и так было понятно: там дирижабль и, скорее всего, не один. Прислонившись спиной к колонне с внутренней стороны, я высунулась из-за неё, увидев внизу расщелины за пределами платформы лишь сплошную завесу стелившегося тумана и слыша всё то же тихое гудение.       Но, стоило мне только углядеть лишь мелкие фрагменты, как желудок туго скрутило в плотный жгут, и я поспешила вновь отшатнуться за колонну. Громоздкий металлический клин на носу дирижабля и высокий смотровой мостик, установленный на его крыше, прорезав сплошную завесу тумана, словно поднимаясь из бездны, и, разгоняя далее винтами клубы дымчатой пелены, медленно набирал высоту, поднимаясь из низины на уровень платформ Западного храма.       И то, что я не могла упустить ни на секунду — Азула. Такая из себя величественная, при параде, гордо стоявшая на этой самой вышке дирижабля, как всегда, не стягивая с лица предвкушающей ухмылки. Так понимаю, это должна была быть якобы неожиданная атака?       Катара, так же успевшая незаметно выглянуть из-за колонны, полными смятения глазами посмотрела на меня. А я так и стояла, замерев, пока мысли, подстегивающие неистовое желание, лихорадочно метались в голове.       — Я… — до того, как покорительница успела задать вопрос, выдавила я, незаметно сглотнув. Язык и тело вновь решили всё за мозг, наскоро выдавая информацию, — я туда. Метнись, предупреди остальных.       — Что?! — только и округлила глаза Катара, как, тут же всё уловив, недовольно нахмурилась, угрожающе цедя, — Диана, только попро… — как и предполагалось, она собиралась привычно поймать моё запястье, чтобы удержать, но я уже рванулась с места, выбегая из-за колонны, и её рука просто прорезала воздух. — Нет, стой!..       Дирижабль уже успел подняться почти на один уровень с нашей платформой, оставляя между нижним краем и своей верхней частью жалкие метры. Да, я устала, ещё во время нашего с Катарой спарринга. Да, я проиграла даже Катаре. Да, я сейчас бегу туда, только увидев мерзкую рожу Азулы. И я бегу даже не с уверенностью, что смогу ей хотя бы повторно сломать нос, бегу просто потому, что не могу вытерпеть и не попытаться этого сделать, даже с шансом победы восемь на девяносто два, угадайте, в чью пользу.       Даже не особо ударяясь в расчеты, — интересно, а я хоть когда-нибудь это делала? — я, только настигнув конца платформы, со всей силы оттолкнулась ногами от её края, выпрыгивая вниз. За спиной по пространству разлетелся сорвавшийся вскрик Катары: «идиотка!». С учетом того, что дирижабль продолжал успешно подниматься мне навстречу, высота в два этажа сократилась до пяти метров свободного падения. Возможно, я бы и орала, но за всё произошедшее со мной и тонны случаев, когда я вылетала хрен пойми куда, падала и снова поднималась, испуганно верещать каждый раз я отучилась.       Моментальный выброс адреналина в кровь затуманил разум, воздух в легких уже, казалось, не помещался, сердце бешено заколотилось в глотке, с каждым ударом резонируя в висках.       Азула, видимо, ещё на подходе завидев «объект», ещё шире растянула ядовитую лыбу, громогласно, срывавшимся на натужное сипение голосом, отдала какой-то приказ и, так и стоя на мостике, ударом кулака выпустила в меня разросшуюся до нехилого диаметра синюю сферу огня, в итоге пролетевшую выше цели. Из-за накатившего адреналина я даже не заметила, что в очередной раз была на волоске от смерти, и, вовремя припомнив когда-то уже увиденную технику, почти у самой поверхности дирижабля выпустила со стоп нехилый объем реактивного пламени. Правда, за неприменением этой техники, я даже не до конца осознавала, что, собственно, делать, ведь ноги из-за разнившегося объема подаваемого пламени непосредственно разъехались, туловище нездорово накренилось вперед, и я, уже настигнув дирижабля, чуть было не пропахала носом половину обшивки. Кое-как приземлившись на подошвы, я, разумеется, не удержалась на ногах, грохнувшись вперед на колени и, дабы не расквасить лицо о каркас дирижабля, дважды перекатилась вперед через плечо. Положение на движущимся объекте было весьма шатким и нестабильным, так что, так и не сумев восстановить равновесие и остановиться, я поспешила крутануться вокруг себя, продолжая между тем съезжать, и просто-напросто вцепиться отросшими ногтями в пол, дополнительно тормозя рельефными носками сапог.       Мерзко скрипнув о металлическую обшивку дирижабля, один из ногтей, оставив еле заметные белесые росчерки на ней, со звучным хрустом отлетел, наполовину оголяя мясо, остальные, вроде, выдержали, лишь поломавшись по краям и чуть выгнувшись в обратную сторону. Единственный плюс — затормозить удалось, хотя, до покатого бока фюзеляжа оставались ещё многие метры. Аж всхлипнув от разъедавшего кожу адского жжения, я насильно поджала губы до побеления, стиснув правую руку с наполовину сорванным на ней ногтем в кулак. И тут же с диким шипением разжав обратно, попытавшись, насколько возможно, даже не сгибать фалангу пальца — пренеприятная боль кислотой прожигала оголенное взбухшее мясо с застывшей свежей кровью по краям, отчего, по-моему, по периметру всего пальца пошла болезненная немота.       Но баюкать несчастную конечность времени не было, — окстись, черт побери, Диана, это лишь хренов ноготь! — ибо донельзя довольная Азула, вцепившись руками в ограждающие перила вышки, одним махом перелетела через них, на миг задержавшись в таком положении и потратив секунду на то, чтобы пустить с обоих стоп в меня синий сгусток пламени, и только потом следом спрыгнуть на поверхность дирижабля самой. По старой схеме бревном откатившись в сторону, избегая участи быть поджаренной, я приподнялась, вскинув голову и тут же взглядом найдя цель, после чего встала на колени и, оперевшись на левую ладонь, выкинула от себя правую руку, старательно удерживая пальцы на весу и пытаясь не сжимать их в кулак; пламя я выпустить, конечно, сумела, но вышло всё же не то. Раскаленный шар оказался весьма маленьким и неровным, так что Азула, всё ещё находясь в воздухе, с легкостью разбила толчком ноги летевшее в неё пламя и, не меняя плавности движения, ударила второй с разворота, только после спокойно приземлившись в подобие позы «лягушки» на крышу дирижабля.       Наскоро подскочив на ноги, я махом правой руки сверху-вниз рассекла синюю дугу напополам, развевая остаточные всполохи в воздухе, и тут же с тихим вскриком хватилась левой рукой за правую; болезненная пульсация, распространяясь по руке из-за малейшего шевеления пальцем, заставила меня насильно стиснуть зубы. Я ж не железная и, могу точно вам сказать, сорванный к чертям ноготь — это тоже до смешного больно. У меня болевой порожек такой средненький, знаете ли, я, вон, сознание потеряла, после того, как мне выжгло полруки.       — На-а-адо же, — ехидно тянула Азула, чуть неровно покачивая бедрами при ходьбе, и привычно поставила руку на бок, всё тем же надменным взглядом окатив меня с ног до головы, — маленькая клоунша уже настолько осмелела, что сама лезет на рожон? — она, запрокинув голову, захлебываясь, похохотала над собственной шуткой, после резко оборвав свой же смех и в упор уставившись мне в глаза. — Ну и прекрасно, давно хотела выдрать твои блеклые волосы вместе со скальпом!       Под отвлекший меня сумасшедший грохот взрыва слева, видимо, вызванный гранатой, брошенной в стены храма и окончательно порушившей и без того ветхие колонны, мимо которого вверх сейчас продолжал подниматься дирижабль, Азула, покачнувшись, молниеносно рванула напрямик ко мне, между делом раскаляя в ладони непропорционально громоздкую в размерах сферу пламени. Черт, мне желательно б две рабочих руки для покорения. Медленно попытавшись согнуть в фалангах пальцы руки, отчего и без того адски щипавшее мясо моментально будто облили кислотой, я тут же разогнула обратно сильно кровоточащий средний палец.       Сука, как можно было так нелепо фак себе испоганить!       Но в любом случае приходилось бы использовать пострадавшую руку, так что, стиснув челюсти, я провела вперед руками и при приближении синего пламени резко рванула ими в сторону, разбивая сгусток огня надвое. Азула не собиралась сбавлять обороты, безостановочно наступала, в прыжке поочередно посылая в меня махами ног одну продолговатую сферу пламени за другой. Отступая на шаг назад, я смогла толчком ладони в горизонтальной плоскости разбить первую дугу, вслед которой, стоило только белесым всполохам с тихим треском медленно расползтись в воздухе, последовала вторая; оную я, обернувшись вокруг своей оси, тоже еле-как отвела в сторону правой ладонью, почувствовав очередную усилившуюся болезненную пульсацию по периметру пальца. Но вот третья, которая ударила сразу же после предыдущей, натолкнувшись на только-только выставленные перед собой ладони, обрушилась неожиданно мощным шквалом, буквально оттеснившим меня назад на полметра; и, если большую его часть удалось наскоро расщепить, то излишки буйного пламени неистовым жаром полоснули подставленные ладони.       Аш-ш-ш… В глазах замелькали искорки тока от того, что я невольно зажмурилась. Состояние ладоней проверить, в принципе, невозможно: кожаные перчатки закрывали всё полностью, но, что удивительно, сами они не пострадали, лишь непонятно нагрелись, будто побывав на солнцепеке. Кожа ладоней, мне казалось, тихо зашипела, словно я на пару секунд коснулась раскаленного утюга, но в целом сильных болевых ощущений не было.       Сумев собраться и наскоро сориентироваться, когда шквал синего пламени, застилая собой просто весь обзор впереди, непрерывным потоком обрушился на меня, я, сразу же поняв, что такое обилие огня можно выпустить лишь с достаточно близкого расстояния, рванулась напрямик в полымя. Как и предполагалось, Азула оказалась на расстоянии двух метров, извергая с выставленных вперед кулаков безостановочный вихрь пламени, и её глаза на пару секунд даже удивленно расширились, когда я, не пытаясь контратаковать своим огнем или погасить её, просто отводила широкими гребками рук огонь в стороны и позволяла ему обтекать себя. В один рывок преодолев эти два метра, я, напитав ладони своей энергией, поспешила перехватить оба её кулака, поглотив обилие пламени и остановив атаку.       Прикусив губу до крови из-за утроившейся боли в пальце, но лишь сильнее стиснув левый кулак Азулы своей правой ладонью, я в упор уставилась в рожу покорительницы. Обычно надменный и скучающий взгляд янтарных глаз сейчас был каким-то суматошным, сузившиеся до еле заметных точек зрачки яростно метались по моему лицу, плотно сжатые губы еле заметно подрагивали, будто она только собиралась что-то выкрикнуть, но не могла.       Что-то было не так.       Не теряя времени, я, опрометью отпустив свою левую руку с кулака Азулы, чтобы хоть как-то атаковать, с тихим потрескиванием распалила на нём зелёное пламя, как маг огня, аналогично, поспешила обхватить мой кулак освободившейся рукой. Так, по-моему, мы вышли в ноль. Очень хреновая ситуация, однако, так что я, недолго думая, воспользовалась своим любимым приемом, вдохнув до полного объема легких и изрыгнув в её змеиную рожу обильный сгусток зелёного огня.       На моем лице невольно проступила ухмылка от того, что Азула удивленно расширила глаза, но она тут же сползла, стоило магессе, раздув щеки, выдохнуть в ответ собственным огнем. В ту же секунду одновременно расцепив свои руки, мы поспешили отпрыгнуть назад друг от друга, ведь при столкновении пускай и небольшого объема пламени раздался хлопок эксплозии, накрывшей собой незначительное пространство. Дыма определенно было больше, чем буйного кома огня, так что в целом-то я осталось невредимой, уже от усталости согнувшись пополам, одной рукой уперевшись в колено, а тыльной стороной второй прикрыв нос и рот. Едкий черный дым, однако, быстро растворявшийся на такой высоте, но пока ещё сохранялся, разъедал глаза и забивал ноздри, высушивая зудевшую носоглотку, что я начинала сухо кашлять.       Буквально хребтом почувствовав незримую атаку, я, прищурившись, попыталась разглядеть что-то в прозрачневшем столбце дыма перед собой, так ничего и не увидев, как секунду спустя вынырнувшая откуда-то справа из дыма Азула с лицом, полном росчерков копоти и подгоревшими с одной стороны на концах прядями, с развороту что есть силы заехала мне коленом правой ноги прямо под дых, таким ударом, кроме того, что выбив весь дух и заставив желудок судорожно сжаться, так еще и откинув назад.       Заваливаясь назад, я отшагнула-отъехала на метры, машинально хватившись левой рукой за клокотавший тупой болью живот, пытаясь не дышать, а если и дышать, то через раз и согнувшись в три погибели, но, на удивление самой себе, оставшись непрочно стоять на ногах. Судорожно выдохнув и попытавшись пока всё же не дышать, пока боль не пройдет, я вскинула голову, стараясь сфокусировать взгляд на Азуле: та, не теряя времени и, в принципе, даже не собираясь в этот раз сокращать расстояние, низким пинком отправила в меня короткую дугу пламени, продолжая движение и, повторно обернувшись вокруг своей оси, уже при этом выкинув ногу в широком толчке, отослала вслед за первой более крупный раскаленный шар, вытягивавшийся в длину по мере приближения ко мне.       — Приятного полёта, позёрша!       Когда я, усилием воли заставив себя разогнуться, только собиралась загасить на подходе первую атаку, видимо, таки ещё плохо ориентируясь в пространстве, ибо та меня уже настигла, махом сшибив с ног; но, что хуже всего, я даже не успела полноценно упасть, ибо в падении меня тут же накрыла следующая волна, таким сокрушительным ударом выбив в воздухе назад.       Всё же последняя атака, видимо, имела чисто ударный, а не поражающий характер, лишь опалив мне левый рукав и жаром полоснув по руке, но сейчас это волновало меня меньше всего, ведь я, с приглушенным вскриком пролетев назад два метра и приземлившись с глухим шлепком, пребольно шмякнувшись о металлический каркас правым боком, без шанса торможения полетела бревном дальше по обшивке, поздновато допетрив, что поверхность дирижабля подозрительно пошла по наклонной, и вот я уже с хриплым воплем вылетела с края верхней части фюзеляжа, услышав вдогонку:       — Думала, наличие стихии поможет тебе хоть как-то сравняться со мной? А-ха, можешь продолжать так думать. Передавай там привет своему борцу за свободу!..       Сейчас мне даже было откровенно всё равно, что там себе триумфально вещала Азула. Порывистый ветер, обтекая меня со всех сторон, будто выветривал абсолютно все мысли из головы, пока сердце загнанно грохотало в грудной клетке. Из-за такого резонанса, по-моему, у меня уже начинали дребезжать ребра. Очередное свободное падение, но в этот раз мне настолько страшно, что даже не могу закричать, судорожно хватая ртом воздух, но, по-моему, так и не вдохнув ни грамма кислорода. Хотя, будто бы это помогло.       Уже несколько раз обернувшись в воздухе и улетая брюхом вниз, я даже не успела заметить, как с бешеной скоростью мимо, буквально меньше, чем в метре, мелькал одинарный выпуклый в мою сторону каркас дирижабля, как быстро приближалось непроглядное сгущение туманов внизу…       И, не слыша ничего вокруг, кроме свистящего в ушах ветра, я растворялась в прострации, даже не заметив чей-то отчаянный крик, звучавший у меня в голове, будто через непробиваемое стекло, и то, как моё правое запястье крепко-накрепко оцепила чья-то обжигающе-горячая ладонь, и меня резко и с такой силой от неожиданной остановки вздернуло, что убито, пережимаясь, хрустнули суставы в плече и кости в запястье и локте, я удивляюсь, как только не оторвало друг от друга сухожилия. Голову, державшуюся на ватной шее, также резво мотнуло, вдобавок хрупнув шейными позвонками, и я даже умудрилась мимолетно удариться подбородком о собственные ключицы, прикусив себе язык. Во рту, помимо какой-то предрвотной кислятины, теперь опостылел металлический привкус.       В голове всё невообразимо кружилось и переворачивалось, но мне хватило сил понять, что из-за неожиданного спасительного «каната», я, описав вдоль этого спасителя небольшой полукруг, весьма и весьма неслабо вмазалась щекой и лбом в боковую обшивку дирижабля, собственно, и остальным телом тоже. Но это, как ни странно, резко привело меня в чувство, тупая расползшаяся по пострадавшим местам боль отрезвила меня моментально, и я, упорно пытаясь сфокусировать взгляд, смятенно закрутила головой.       И только сейчас, по-моему, смогла полностью распознать раздававшийся эхом в перепонках крик, вскинув вверх голову и тут же удивленно раскрыв глаза.       — Дура! Сумасшедшая! Ты куда полезла?!..       Зуко… его лицо я узнала сразу, только сейчас догнав, что случилось. Экс-принц, весьма оперативно зависая сбоку от дирижабля примерно на середине его фюзеляжа, держась одной рукой за жердь выступающей вдоль всего корпуса «пожарной» лестницы, ведущей от нижней гондолы дирижабля до его крыши, и стоя на других ногами, второй рукой намертво вцепился в моё запястье, стискивая до синяков и, на удивление только, как, ещё удерживая меня за конечность на весу.       — …даже толком покорением не овладела, а уже полезла с Азулой тягаться? Это верх идиотизма, ты о чем вообще думала?.. — его, в этот раз уже не просто раздраженный, а яростный рык резонировал у меня в голове, но ни одна фраза не запоминалась: перед глазами просто держалось его обеспокоенное, нахмуренное и бледное лицо, развевавшиеся на ветру отросшие волосы и постоянно пылающий огнем взгляд насыщенно-золотистых глаз.       Зуко… он спас меня. Спас опять. И без того бешено колотившееся от страха сердце сейчас было готово пробить в ребрах дыру, и, наверное, моя рожа выглядела донельзя странно, ибо до этого бледная, как мел, от страха кожа лица сейчас резко пошла красными пятнами из-за резкого прилива крови. Правая рука, за которую меня держали, неприятно занемела, после пребольно заколов сотнями игл по всему периметру. Чё-е-ерт.       — …не смей так больше делать, ты поняла, — скорее, утверждал Зуко, после чего тяжело выдохнул, переводя дыхание. Ах, ну да, одновременно говорить и умудряться при этом еле-как удерживать целую тушу на весу это ж просто нереально.       В поле зрения, наконец, теперь попадало не только лицо Зуко, но и огибающая сбоку дирижабль пожарная лестница, ведущая на самый его верх… где до сих пор находится Азула.       — Зуко, — тут же позвала я, окончательно оклемавшись и спасительно цепляясь за его уже побелевшую руку и второй ладонью, будто пытаясь подтянуться и между тем отмечая, насколько же жилистая и широкая его ладонь, и насколько сильны руки, на которой от напряжения под бледной кожей уже выступали набухшие пруты вен и узкие борозды сухожилий на запястье. Тот внимательно прищурился, но я могла сказать, что он всё также зол. — Зуко, подтяни меня выше. Я… я вскарабкаюсь обратно и со всем разберусь. У Азулы… я так и не забрала у Азулы одну вещь. Мне… очень надо, я…       — Ты рехнулась? — без промедления последовал ответ, сбивший всю мою путаную речь. Тяжело было элементарно сейчас собрать все мысли в кучу, тем более… когда на тебя так пристально и проницательно смотрят, насквозь. Он уже скалился, между бровями залегла глубокая складка. — Ты слышала, о чем я тебе говорил? Очнись и пойми, что сейчас не имеет смысла…       — Пожалуйста! — сходу выпалила я, при этом чувствуя, как моё запястье выскальзывает из его вспотевшей горячей ладони.       Маг огня крепко зажмурился на пару секунд, поджав губы и отвернув лицо чуть в сторону, но в итоге его хватка лишь больше ослабла.       — Не сейчас. Ради твоего же блага.       И он, мельком скосив глаза вниз, в заплывшую туманом низину расщелины, разглядев-таки что-то там, на выдохе разжал свою ладонь, и я от удивления даже окончательно не успела среагировать, поскольку рука, которой я за него хваталась, тут же соскользнула за неимением поддержки, и всё вновь вернулось к тому, что я начала падать, в этот раз уже спиной вниз.       Он сказал «ради твоего же блага», а я была уверена, что с языка так и срывалось: «ради моего же реванша». Перед глазами от невероятной усталости и ломоты во всем теле начинало рябить, плавно мешаясь в один водоворот картинок, но разобрать то, как Зуко оперативно вскарабкался далее по лестнице вверх на крышу дирижабля, я разобрала. Но полет не продлился и трех секунд, как где-то за спиной раздался протяжный рев бизона, и меня, оперативно обхватив снизу в четыре руки под мышки, попытались максимально смягчить полет.       Правда, не особо вышло: я всё равно пребольно шмякнулась задом — хорошо, не копчиком — о жесткое седло, и, уже когда я имела достаточную точку опоры, удержали, обхватив с двух сторон поперек спины и ладонью под затылок, от удара спиной и головой об то же седло. Пострадавший от аварийной посадки зад сейчас был одним из самых незначительных для меня повреждений, почти не выделявшимся на фоне остальных.       Меня также аккуратно окончательно опустили в седло, уложив и выпустив руки из-за спины и ладонь из-под затылка и, хоть им я просто легла на дно седла, оный прострелило тупой болью. А-а-ргх, походу, я приложилась им о корпус дирижабля, когда слетала с него. Йо-о ж, как всё ломит-то, будто меня просто взяли и отпинали под дых без остановки.       — …чёрт, фух, — таки стала улавливать я перепонками голос Сокки, который сейчас, сидя на коленях слева от меня, утирал пот со лба, — если б Зуко тебя не словил, глядишь, мы б вообще не подоспели. Проклятье, я от нервов аж взопрел весь…       — Ты как? — меж тем вступила Суюки, сидевшая справа, и наклонилась надо мной, обеспокоенно окидывая взглядом.       Валяясь без лишних телодвижений с расслабленно вытянутыми ватными руками и ногами, я глубоко дышала, выдыхая чуть ли не паром, расфокусированный взгляд мутно скользил по рассветному светло-голубому небу без единых перьев облаков, перекрываемого маячащими макушками Сокки и Суюки, что, видимо, меня и словили. И даже не было заметно, как на самом деле нас всех болтало и качало в этом седле, а в воздух над нами палили раскаленные сферы пламени и пролетавшие мимо гранаты, так и не достигавшие цели.       — Стейк, я вначале думала, что это такая фишка, но теперь я убедилась, что ты просто чокнутая…       Сейчас как-то не было сил даже отвечать. Не хотелось. Звуки на фоне медленно растворялись в общем гуле криков, голосов, рева, шипения и взрывов. Где-то не так высоко над нами прогремел очередной хлопок детонации, и с крыши дирижабля, размывавшимся в моим глазах, вылетела слегка дымившая точка, отдаленно напоминавшая Зуко.       — …о, и этот готов, — видимо, догадавшись, что происходит из-за напряженного повисшего молчания и звукам в округе, хмыкнула где-то в углу седла Тоф. — Сегодня прямо счастливый день: маги огня с неба только так сыплются…       Теплая капля крови из прокушенной губы, щекоча, скользила с уголка рта, стекая дальше по щеке к челюсти. Я прикрыла глаза, чувствуя себя так, будто готова раствориться.       В груди сердце сумасшедше долбилось, а в легких что-то болезненно сжималось, что почему-то хотелось, не сдерживаясь, рыдать. И уже непонятно: от облегчения, от жалости к самой себе или просто от самого желания выпустить так накопившееся вязким комом дерьмо на душе. ***       Ночное небо угольно-черным массивом нависло над головой, кое-где собираясь участками темных туч, тянувшихся к горизонту. Поросший невысокой травой утес, нависавший остроконечной глыбой над ещё более черным, чем небо, морем, перекрывал дорогу гребням волн, пеной разбивавшихся о выпирающие зубья скал под утесом.       От пронизывающего холодного ветра, забиравшегося под одежду и покалывающего ледяными иглами по коже, я уже озябла, изредка шмыгая носом. Не будь я магом огня, я б вообще околела. Спать вообще не хотелось. Наверное, не только потому, что в голову лезла всякая херь, не давая мозгу передышки, но и потому, что я практически сразу же отрубилась на несколько часов в седле, стоило всем нам только покинуть зону нападения. А, проснувшись, я увидела, что мы уже остановились где-то на скалистом берегу, окруженного с трех сторон водой, и разбили тут лагерь. «…передавай привет своему борцу за свободу!..». Да, щас бы хандрить, сидя на краю утеса и с пафосно развевающимися от ветра волосами пялить в кромешно-темную даль. Спасибо, Азула, ты всегда умеешь мастерски выуживать из памяти самое болезненное говно, которое только могло со мной случиться и которое я так упорно стараюсь забыть.       Невольно стиснув от подступившей к горлу злости кулак, я тут же шикнула от возродившейся боли в среднем пальце, пускай и не настолько сильной, как в самом начале. Катара, кстати, затратила львиную долю своих сил, основательно подлатав меня… да, и во время этого процесса успев понаставить мне дополнительно несколько синяков «за то, что я такая безрассудная идиотка». Я про себя усмехнулась. Нет, не то, чтобы она неправа, в принципе, я знала, на что шла… Только вот в моем гениальном представлении всё было намного проще.       От ногтя на среднем пальце осталась ровно криво сколотая половина, большая часть из которой — кутикула, но, что хорошо, Катара магией воды смогла остановить обильное кровотечение насовсем и заживить воспаленное мясо под сорванным участком, но, естественно, какой-то там тувинской магией ноготь мне обратно не нарастишь, так что мне его просто забинтовали, сказав тревожить оный как можно меньше, пока не отрастет здоровый. Всё тело в синяках и, я прямо чувствую, особенно здоровые, похожие на гематомы, скоро прорежутся на животе, боках, плечах и бедрах, плюс шишак на затылке и лбу.       Да, я почти-что-абсолютно в порядке. В полном.       — Ты всё ещё тут сидишь? — за спиной раздался голос Зуко с как всегда резавшимися в нем нотками неудовольствия. Интересно, он хоть когда-нибудь бывает в настроении? Тихий шорох ног в траве постепенно приближался. — Холодно же.       — Хо-хо, какая забота, — криво усмехнулась я, приобняв себя руками за плечи, хотя, настолько холодно всё же не было. В горле вновь что-то неприятно загорчило, стоило понять, что Зуко продолжает проявлять такую повышенную учтивость всё из-за того же острого чувства вины. — Не надо нянчиться со мной… ты и так сделал больше, чем можно было, — я повторно шмыгнула носом, — спас меня.       Меж тем покоритель уже уселся слева от меня, аккуратно спустив ноги с края скалы. По голове как будто резко ударило молотом, и в памяти на секунду мелькнули картинки. Утес на острове Черных Скал перед Вторжением, такой же собачий холод из-за прибрежного ветра и… ещё живой Джет, близко устроившийся по левую руку от меня. Глотку ещё сильнее сдавило спазмом.       — Не благодари, — тихо отозвался Зуко, не сводя тяжелого взгляда с сомкнутых в «замок» руках на коленях, — это меньшее, что я могу сделать… чтобы хоть как-то сгладить то, что натворил в прошлом.       — Действительно, — горько хмыкнула я, продолжая рассматривать в ночной темноте расплывавшиеся очертания его профиля, — спасти меня лишнюю десятку раз за последний месяц — это прямо вообще «ничего такого».       Он медленно повернул голову в мою сторону, безмолвно задержавшись на мне взглядом в ответ, и в ночной темноте радужки раскосых глаз отливали плавленым янтарем, а шрам с левой стороны лица окончательно потемнел, буквально неразличимый в ночи, но, если честно, то и при свете дня я не особо-то обращала на него внимание, будто этот шрам стал неотъемлемой его частью, будто его лицо так и должно выглядеть. И говорить мне сейчас всякую хрень по типу: «всё равно спасибо» или «ты давно прощен» не приходилось — всё и так было понятно: его взгляд потеплел, а в уголках губ залегла совершенно неразличимая в темноте улыбка.       Молчание, нарушаемое плеском разбивавшихся об утесы волн и тихим посвистыванием ветра, затянулось, и, если честно, то пялиться откровенно друг на друга для меня было делом, почему-то, до смешного неудобным. Опустив взгляд на темнеющие под утесом морские воды, я, недолго думая, выставила перед собой ладони, разжигая на них зелёные языки пламени, тут же суматошно задергавшиеся на нехилом ветру.       — Какие у тебя счеты с Азулой? — нарушил тишину Зуко, и его черты лица в отблесках дрожащего зелёного пламени заострились, и тени неясно прыгали по лицу. — Ты бы сама не полезла в драку, не будь на то весомых причин.       — Какая проницательность, — усмехнулась я, аж вздрогнув на месте от упоминания об Азуле, и от желудка вновь начинали подниматься колыхавшиеся волны ненависти, сдавливая глотку. — И вправду, с чего бы начать этот список? Может, со шрама на полруки? А, или с того, что она освежевала и сделала наручи из моего бывшего пит… друга, да… Или с того, что, не появись она «так вовремя» в Кипящей Скале, Джет, быть может, сейчас был бы жив. И это, ещё не вводя в этот список сотни издевательств и унижений, что я получала с её стороны…       — Можешь не продолжать, — опустив голову, отрезал Зуко, и в его голосе резалось столько же невероятной обиды, горечи и злости одновременно, — я тебя понимаю.       И я действительно осознавала, что продолжать не стоит: Зуко, скорее всего, натерпелся от неё и побольше моего, да и от всей своей семьи в целом… Быть может, поэтому мне так хочется чаще его видеть и с ним разговаривать: такое единство взглядов и общих проблем чертовски сближает. И пока что не хочется ничего другого.       Недолго просидев в таком положении и молча пиля взглядом перекатывавшиеся волны под утесом, Зуко что-то напряженно обдумывал, после резко, заставив меня вздрогнуть, поднявшись на ноги.       — Вставай, — коротко бросил он безапелляционным тоном, каким только говорит на тренировках, отчего у меня аж по позвоночнику пробежали мурашки.       Спрашивать я не стала, просто затушила в руках горящее пламя и поднялась на ноги, последовав за Зуко дальше от утеса, обходя торчащие на земле валуны и остановившись только далее за ними, на отдельной поляне, не так-то далеко от лагеря, разбитого всё же ближе к началу леса, чем к скалистому берегу. Оглядевшись по сторонам, я поняла, что за этими валунами, отдаленно напоминавшими камни Стоунхенджа, ветер, дующий с берега, практически не чувствуется, а трава совершенно невысокая.       Усиливавшийся ветер разгонял мрачные тучи на черном небе, проливая на землю бледный лунный свет. Оу, а луна-то растущая, почти что полнолуние. Зуко остановился напротив меня, привычно скрестив руки на груди и нахмурившись, смотря в упор, пока я непонятливо топталась на месте.       Аэ-э… и что теперь-то?       — Нападай, — видать, отметив моё полное замешательство, резко скомандовал Зуко. Но я так и не вдупляла, чего-то там себе топочась на месте, так что тот, выдохнув, снизошел до объяснений: — Магия огня в основном завязана на приемах рукопашного боя и по большей части рассчитана на сражение при короткой минимальной дистанции. Так что нападай, — и, подумав, добавил, — не прибегая к покорительству.       — Это, типа, у нас сейчас внеплановая тренировка такая, да? — кашлянув, почесала в затылке я. — Ну-у, если честно, то я сейчас как-то вообще не настроена-а…       Зуко сразу же перебил меня неожиданным рявком, аж заставив вздрогнуть.       — Ты хочешь отомстить Азуле или нет?! И если да, то я не понимаю, чего ты ждешь! Нападай!       И эти слова подействовали, хочу сказать, гораздо мощнее всяких там размусоливаний и разъяснений. Так что я тут же стиснула руки в кулаки, при этом болезненно зашипев из-за возродившейся острой боли в пальце. Но сейчас было плевать: благодаря манипуляциям Катары кровь остановлена и боль намного слабее, так что терпеть можно. Мышцы наскоро пытались припомнить все те приемы и удары с уклонениями, семь лет отрабатываемые в секции бокса, поэтому, потратив минимальное количество времени на замах, я собиралась вмазать кулаком покорителю по роже… Но, если честно, всё произошло настолько быстро, что я даже не успела заметить, как тот без проблем чуть отклонился правее, уходя из-под удара, и, перехватив одной ладонью моё запястье, оперативно вывернул руку за спину, дополнительно врезав ребром левой руки мне по шейным позвонкам, когда я с шипением наклонилась следом за выворачиваемой конечностью.       — А-яй, больно, — обхватившись за пострадавшую шею сзади, каталась по земле я, как только моя рука была отпущена, и трицепс болезненно ныл.       — Я слегка, — заверил Зуко, присев рядом со мной на корточки и наблюдая сей приступ болезненной театральности, но спустя секунду всё же стушевался. — Прости, если правда сделал больно.       Я притихла, так и лежа на одном боку в наполовину скрюченном положении, спиной к сидящему меньше, чем в метре Зуко. Так, ага… Самое время мести! Резко рванувшись и подскакивая из лежащего положения, я собиралась стремительно напрыгнуть на Зуко, так же скрутив тому руки, как… тот уже давно стоял на ногах со скрещенными на груди руками в метрах чуть дальше, а я, за неимением объекта, на который должна была предположительно приземлиться, нелепо шлепнулась мордой в землю.       — Это было предсказуемо, — с неприкрытой насмешкой в голосе хмыкнул Зуко, наверное, самодовольно лыбясь.       — Ничего. Не. Говори. — Угрюмо тянула я, так и не думая подниматься из состояния «мордой вниз».       Судя по звукам, он вновь присел рядом со мной на корточки, на этот раз со стороны головы, и безмолвно наблюдал за полным упадком моей несчастной самооценки. Как же стыдно-то. Хотя, если теперь он точно близко, то…       — И во второй раз эта глупая попытка уж точно не сработает, — покачал головой Зуко, с немым укором уставившись мне в глаза, когда я на второй раз была обезврежена куда быстрее путем простого захвата обоих запястий.       Ну, конечно, блять, на что я надеялась: они тут все камикадзе со стажем, а я всего-навсего бывший боксер второго разряда, даже не ставший кмс по боксу, из гребаной Москвы, где мой «талант», так сказать, среди прочих «талантов» как-то, знаете, не особо-то отмечался. В общем, есть из-за чего похандрить ближайшее время.       — Поднимайся, — уже серьезно распорядился маг огня, вздергивая меня на ноги за запястья и, отпустив, отступил на шаг назад.       Чтобы тут же, метнувшись вперед, поспешив обрушить на меня кулак; благо, в этот раз я, переполошившись, успела вовремя пригнуться, пропуская над собой руку, и последующим движением, разогнувшись, отпрыгнуть обратно, избегая следующего удара уже левой рукой.       Зуко, не продолжив атаковать, удовлетворенно кивнул.       — Хотя бы рефлексы и реакция неплохие, — и, будто разговаривая дальше сам с собой, потер переносицу, — И как тебя с такими навыками боя ещё только не прикончили?..       — Но Сокка же как-то жив ещё, — флегматично развела руками я. Против такого бронебойного аргумента Зуко ничего сказать не смог.       Но, не прошло и секунды, как покоритель повторно атаковал, высоким ударом ноги с разворота попытавшись попасть мне в висок и попал бы, не пригнись я; мозг, даже до конца не обдумавший поступившую скорым экспрессом идею, просто заставил меня машинально протянуть выше руки, пока его конечность только проходила над моей головой, и намертво вцепиться в щиколотку для захвата… правда, я уж явно не ожидала, что и в ногах у него силы хоть отбавляй, и тот, даже не меняя движения, рывком опустил её после непрошедшей атаки обратно на землю, а я, толком не успев расцепить руки, следом за его конечностью в очередной раз практически плашмя шлепнулась мордой в землю, однако так и не догадавшись от неожиданности расцепить кольцо пальцев.       Это уже не просто не смешно, это…       — Просто поразительно, — с тяжелым выдохом покачал головой Зуко и, по-моему, я даже услышала легкий смешок. Да, именно это слово.       Экс-принц потряс ногой, сгоняя мои руки со своей щиколотки, и, пока я так и не предпринимала никаких попыток вновь встать, чтобы потом, разумеется, снова упасть, собирался сделать шаг для дальнейшего и привычного ему назидательного хождения туда-сюда, как я, опять озаренная наисветлейшей идеей, резко сцепила руки в «замок» и протянула вперед так, что Зуко, не удосуживавшийся в тот момент посмотреть вниз, запнулся о них ногами, плюс ко всему я дополнительно хватила его за щиколотку, чтобы не было возможности восстановить равновесие.       Оперевшись щекой о кулак, я, лежа на боку, довольно ощерилась, захохотав.       — Счет один-четыре. Вот видишь, я быстро учусь, — продолжала себе гыгыкать я, наблюдая поплывшего волнами раздражения Зуко, сейчас поднимавшегося с земли.       — Это был подлый удар, — ворчливо кинул он мне, отряхивая от грязи рукава и грудь, так и сидя в траве.       — Подлый, но эффективный, — согласно кивнула я, так же принимая сидячее положение и стряхивая комья земли и грязи с рубахи.       В этот раз Зуко рванулся на месте куда стремительнее, чем несколько раз до этого, что я даже не успела среагировать, как он уже смог резким толчком опрокинуть меня на землю. По-моему, от неожиданности я даже ненадолго зажмурилась, распластавшись по земле и лишь спустя несколько секунд предприняв попытки заворочаться, правда, безуспешно. Зуко, зараза, тяжелый. Левой рукой прижав моё правое запястье к земле, а икрами, видимо, чтобы не давить мне на живот коленями, как обычно делают при захвате, просто стиснув с двух сторон бедра, лишая возможности забиться ногами, скалой навис надо мной, весьма ощутимо прижав поперек моё горло правым предплечьем с сжатым кулаком.       Таки открыв глаза, я расфокусированным взглядом уставилась в сосредоточенные глаза Зуко, что достаточно низко склонился надо мной, отчего кончики отросших волос щекотали нос. Сглотнув, я поняла, что давит на горло он ощутимо: кадык мимолетно вдавился в руку, после опускаясь. Зуко, походу, также почувствовав это, чуть отнял к себе руку, но не убирал.       — А если я так? — на этот раз в его голосе сочилось еле уловимое, почти прозрачное, самодовольствие, но маг огня лишь слегка усмехнулся, дернув уголком губ. Я, чувствуя, как сбилось дыхание, непонятливо изогнула бровь, на что тот ответил, поясняя: — Подло ударить, тем более в драке с Азулой, могут в любой момент. Не расслабляйся.       Ага, расслабишься тут: сердце зачастило, как сумасшедшее, у меня жилка на шее пульсирует, как ненормальная, а он тут о каком-то умиротворении речи загоняет. Правда, наверное, моя раскрасневшаяся харя даже в тусклом, почти прозрачном, лунном свете была незаметна. Зуко, сосредоточенно хмуря брови, так и не сводил с меня настороженного взгляда, и выражения лица я толком разобрать не могла: на него легла глубокая тень, — в такой-то ночной темноте — и лишь еле заметно отблескивали золотистые радужки глаз.       — Чего ты ждешь? — уже недовольно отозвался Зуко, заставив меня вздрогнуть, поскольку я поняла, что всё это время валялась словно в прострации, залипая и, в принципе, не пытаясь высвободиться. — За это время тебя бы уже раз пять успели прикончить! Давай, что делать будешь?       Так и не меняя положения, он тяжеленой глыбой выжидающе нависал надо мной, вдавливая в землю, да и я под этим взглядом окончательно растерялась, чувствуя, как в легких дрожат очередные волны жара. Разумеется, пользуй я сейчас магией, я бы просто выдохнула огнем ему в лицо, но, раз уж по-честному — хотя, это невероятно надоедает, играть по правилам, — то я заметалась взглядом по сторонам, уже чисто от неловкости из-за того, что на тебя так внимательно смотрят, ожидая от тебя чего угодно.       …или нет. Ведь то, что я в итоге сделала, не ожидала от себя даже я сама.       Вовремя поняв, что левая рука у меня свободна, поскольку свою правую Зуко также предусмотрительно не убирал с моего горла, я резко дернула ею вверх, обхватив ладонью покорителя за затылок и рывком потянув на себя. Вообще-то, планировалось просто ударить черепом Зуко в нос или тот же лоб, и он даже сам этого ожидал, хоть и удивленно вздрогнув, но… не получилось. Блять, да, я знаю, со мной что-то не так! Но, вместо того, чтобы двинуть навстречу ему лбом, я вытянула вперед шею и, также насильно привлекая Зуко к себе за затылок, с таким же напором, с каким и хотела ударить, впившись в губы парня своими, зарывшись пальцами в его жесткие волосы на затылке и зажмурившись до фиолетовых кругов перед глазами.       Да, со мной определенно что-то не так. И то, что я теперь хрен пойми как контролирую — вернее, совсем не контролирую — собственные действия, волновало меня не меньше, чем та хрень, что я сейчас вытворила.       Пальцы сами собой сильнее стискивали, перебирая, жесткие пряди, ладонь давила на затылок, насильно притягивая к себе навстречу, холодными губами обхватывала его губы, потрескавшиеся и сухие. Невообразимая дура и тупица. Это всё не продлилось и пары секунд, как я, невероятно тормознутый и съехавший мозг которой только сейчас прострелило пониманием обо всём происходящем дерьме, тут же отстранилась, упав обратно на траву, убрав руку и коротко закашлявшись; рука Зуко на моем горле так и не было убрана, так что, когда я прижалась к нему, то сама же передавила себе глотку его предплечьем, удивляясь, как только с таким недостатком кислорода не начав задыхаться. Дура вдвойне.       Хотя, нет, от жара в легких и невообразимого стыда я и так задыхалась, пока всё неистово жгло изнутри. Зуко же, казалось, даже не успел понять, что вообще произошло, ибо это было, наверное, самое меньшее или, в принципе, невозможное, что он мог ожидать от меня; покоритель в тот момент так и застыл изваянием, с приоткрытыми губами и изумленно распахнутыми глазами, не успев ответить или же просто как-либо среагировать.       Э… ну… давайте я лучше никак не буду это комментировать? Зуко, смятенно моргнув, но так и нависая надо мной, для верности упираясь руками в землю с двух сторон от моей головы, в итоге, спустя пару секунд активного мозгового штурма, подсуетившись, тут же поспешил спрыгнуть с меня и отсесть чуть назад. Мне же казалось, что сейчас я прямо на месте скончаюсь от неловкости, поэтому даже страшно было подниматься.       Валяясь с раскинутыми в стороны руками, я всё также не двинулась с места, просто безмолвно пялясь в беспросветно черное небо и наполовину скрывшийся за темно-синими тучами огрызок бледной луны. Сердце гулко ухало в груди, резонируя ударами в барабанных перепонках, и в данный момент это был единственный звук, слышимый мной в ночной тиши и в этой гнетущем молчании.       — Ты… — тихо и как-то отрывисто выдал Зуко, наверное, сейчас не моргая уставившись на меня, и, черт, лучше бы он молчал, после, всё-таки вычленив нужное ему слово, столь же тихо спросив: — Зачем?..       Чувак, знал бы ты, как я сама хочу знать ответ на этот ебаный вопрос. Действительно, мозг, тело, зачем? Меня всё устраивало… ну, или не до конца всё, но о том, что вот так вот всё невероятно тупо может произойти, я не догадывалась в принципе. Ладно, Диана, отвечать в любом случае придется.       Приняв вертикальное положение, я тут же встретилась глазами с откровенно смятенным, непонятливым и полным немого шока взглядом Зуко. Уверена, что сейчас в нем роилось смешанных и дохрена бесполезных чувств не меньше, чем во мне. И, почему-то, до болезненного спазма было обидно, что в его глазах и дерганом поведении прямо теплилась надежда услышать адекватный ответ, а не… какое-то нахрен никому не нужное слащавое признание-или-что-это-и-как-там-это-называют-в-таких-случаях-в-ебаных-мелодрамах. Но это же и не оно, верно? И вправду.       — Не парься, — невероятно криво усмехнулась я, неровно передернув плечами, будто стряхивая с себя что-то, и всё-таки выдавив сильно натянутую ухмылку, всё равно получившуюся вялой, — это всего лишь экстраординарный эффект неожиданности.       — Что? — уже окончательно запутался Зуко, нахмурившись сильнее, так, что даже в темноте была различима темная складка, залегшая между бровей. И это было до смешного глупо и, разумеется, Зуко в такое верить не станет, скорее, он даже не понял.       Дура в кубе, ага. Усилием воли, но я заставила себя посмотреть ему в глаза, полные настолько сумбурных смешанных чувств и непонимания, что я, вопреки всему, как полная дура, растянула кривую лыбу на пол-лица.       — Ну, ты же слез с меня — видишь, значит, этот прием работает, да, — пожала плечами я, и поняла, что так создам себе только больше проблем и образ невероятной идиотки. Поэтому, поспешив стянуть с лица всё это дебильное выражение и ухмылки, я пристально уставилась ему в глаза, выдав: — Забей, ну, правда. Не воспринимай всё так серьезно, окей?       И, словно для какой-то призрачной уверенности, я мимолетно хлопнула его по плечу, даже почти не коснувшись, — хотя, лучше вообще было этого не делать, — и наспех поднялась на ноги, стараясь идти в сторону лагеря ровно и спокойно, чтобы не выдать того, как я на самом деле хотела сейчас с истеричными воплями убежать и спрятаться куда-нибудь под землю до далекой-далекой зимы. И чувствуя этот тяжелый, полный, наверное, невероятного охренивания от происходящего взгляд на себе, я ретировалась как можно дальше от скалистого берега, решив удалиться мимо лагеря дальше к лесу.       Что это было, зачем это было и почему именно так — наверное, именно этими вопросами я должна была зарываться с головой, но, на удивление, мозг стоически выдерживал всё эту ментальное давление и столь же мужественно игнорировал. Да, думать я не хотела вообще. Забыть — самое объективное и наилучшее решение, потому что произошедшую ересь я могла сравнить разве что с тем, как, например, мы обычно открываем холодильник, заведомо зная, что там ничего нет, но всё равно периодически туда ходим и твердолобо смотрим в его нутро с какой-то бесполезной надеждой, бравшейся из ниоткуда…       Да-а, очень тупое сравнение, но всё же — такое мы обычно не запоминаем, потому что бесполезно и неосознанно, но при этом делаем регулярно. Просто машинальный, необдуманный поступок, как тогда с Катарой — получилось случайно, просто потому, что захотелось.       И вникать в то, почему захотелось и так далее я не собиралась. Остановимся на том, что есть, поскольку вдаваться далее в подробности было для меня чем-то непонятно пугающим и отталкивающим.       …но, всё же, если подумать: как можно было контролировать то, над чем осуществить контроль практически невозможно?