И звезда обелиска. И любовь. И война

Надо! Надо! Надо нам, ребята, Жизнь красивую прожить. Надо что-то важное, ребята, В нашей жизни совершить! Сама собою жизнь ведь не построится, Вода под камушек не потечёт. Нам на достигнутом не успокоиться И не снижать души своей полёт. Владимир Харитонов

      Когда отца перевели из Белоруссии в Ленинград мне одновременно было и грустно, и радостно. Грустно от того, что опять придётся переезжать и радостно, что новым местом службы папы стал Ленинград, а не какой-нибудь Иркутск или Хабаровск. К тому же, в Ленинграде на четвёртый курс второго меда переходила Кира. От этого было радостно вдвойне, с сестрой мы виделись очень редко. Страх перед новой школой постепенно улёгся, и поэтому 1 сентября 1962 я, практически спокойно, входила в класс, который за два последних школьных года должен был стать для меня родным.       — Ребята, это Лена Брагина. С этого года она будет учиться в нашем классе. Лена, расскажи что-нибудь о себе. — Попросила меня классная руководительница. В принципе, вопрос был мне понятен и даже знаком, такой же вопрос три года назад в Минске мне задавала предыдущая классная руководительница.       — У меня отец военный, после войны остался в Германии, я там родилась, в Потсдаме. Три года назад отца перевели в Белоруссию, а вот сейчас в Ленинград. Комсомолка, в прошлой школе была пионервожатой. Сейчас бы тоже хотела этим заняться.       –Хорошо, Лена садись. На самом крайнем ряду есть место.       Место там действительно было на третьей парте около прохода. Хорошее место. Как я позже узнала, девочку, с которой я села, звали Майей. С Майей вместе мы и пошли домой, оказалось, что нам в одну сторону.       — Ты, наверное, по-немецки здорово шпрехаешь, раз в Германии жила.       — Шпрехаю, — я улыбнулась, — насколько здорово, не мне решать, на уроках будет ясно. Классная же немецкий ведёт, я же правильно запомнила?       — Да. Она с пятого класса нас как взяла, так и ведёт всё это время. Хочет довести до десятого, мы тогда второй её выпуск получимся. Людмила Константиновна очень хорошая, ты ещё это поймёшь.       — Хорошо, если так.       — Это правда так, особенно если с другими сравнивать учителями. Она понимающая очень, с ней очень многое можно обсудить не по программе. Ты в семье одна? — Майя неожиданно для меня сменила тему разговора.       — Нет, у меня сестра ещё, на семь лет почти меня старше. Мы с ней пять лет не виделись нормально, при посольстве восьмилетка только, поэтому Кира школу в Минске заканчивала, а потом сюда в мед поступила.       — Здорово! Я всегда мечтала о сестре или о брате. Но у меня родители журналисты, поэтому часто как в той старой песне «Дан приказ: ему — на запад, ей — в другую сторону…»       — Майя рассмеялась. Мне начинала нравиться эта девчонка, очень захотелось с ней подружиться и узнать её поближе.       Мы расстались с Майей на одном из перекрестков «Большого проспекта Васильевского острова». Мы окончательно перебрались в Ленинград меньше трех недель назад, но я уже постепенно начала влюбляться в этот город, город, непохожий ни на Потсдам, ни тем более на Минск.       Так как была суббота, мама не работала и дома, уже из прихожей, было прекрасно слышно её ссору с Кирой.       — Мам, мы приедем с картошки*, и я вернусь к себе в общежитие. У меня всё ещё минская прописка, меня же тётя Наташа не выписала, это все долго и сложно очень.       — Кира, это не обсуждается! — Мама уже почти перешла на крик       — Обсуждается, мам. Я иногда буду у вас ночевать, у Ленки в комнате есть место, туда влезет раскладушка. Мам, я очень рада, что папа теперь служит в Ленинграде и что мы теперь все вместе в одном городе, но пойми пожалуйста одну вещь. Я последние три года жила здесь одна, я почти не просила у вас с папой денег. Мам, мне двадцать один год, у меня своя жизнь. Если нужно, я могу вам помогать, оплачивать коммуналку. — Кира говорила очень спокойно, не повышая голоса. — Мам, не смотри на меня так, будто я враг народа. Пожалуйста. Я посоветовалась с папой, он поддержал меня в этом решении.       Мама никак не отвечала на реплику сестры, в комнате воцарилась тишина, поэтому я вышла из прихожей и остановилась в дверном проёме.       — Леночка, здравствуй дочка. — Мама развернулась в мою сторону и растянула губы в очень неестественной улыбке. — У тебя так быстро всё в школе закончилось? Я думала, ты позже придешь.       — Да, мам, так быстро.       — Голодная?       — Нет, спасибо.       — Ну хорошо. Тогда отца подождем и сядем, выпьем чаю с тортом.       — Договорились. — Сестра слезла с очень широкого подоконника и в этот момент я невольно ей залюбовалась. Высокая, с какими-то удивительно длинными ногами, светлые волосы собраны на затылке. Признаться честно, раньше я ей очень завидовала, считала, что Кира красавица, а я как раз наоборот. Это чувство пропало, когда в один из своих приездов в Минск сестра подвела меня к зеркалу и показала на наши с ней отражения.       — Ленка, пойми, ты красавица, станешь постарше чуть-чуть, от женихов отбоя не будет. Только зря ты отрезала косу, тебе длинные больше шли.       — А сама?       — Длинные мешаются, на работе даже убранные в ведро лезут. Лен, я тебе сейчас скажу, только маме не говори с тётей Наташей пока ничего, я потом им сама все расскажу. В письме, чтоб наверняка не влетело. Я санитаркой работаю в больнице, половина целой ставки, но все равно деньги не лишние.       — А хирургия?       — А это путь в хирургию, сначала санитарка, потом операционная сестра… Потом закончу институт, куда-нибудь распределят и будет мне моя хирургия. Ленка, знаешь, что самое главное в жизни? — Кира обняла меня за плечи. — Самое главное — любить то, что ты делаешь!       — Как папа?       — Да, как папа. Для него главное — летать. А вот куда летать — в Москву или в Новосибирск, значения никакого не имеет. Поэтому, Ленка, выбирай тот путь, который интересен именно тебе. И слушай себя, а не маму с папой.       — Кир, мне для начала восьмилетку бы закончить!       Тот разговор ничем не закончился, нас позвали родители, но ведь чем-то он так был мне важен, раз я его запомнила?