Обоймы любви

POV. Артур Мне достаточно часто за все свои полных двадцать шесть лет приходилось сталкиваться с людьми, которые имели дурной характер. Ещё со времён школы, которая запомнилась мне достаточно ярко. И ни сколько она отложилась в моей памяти знаниями и беззаботными днями самых обыкновенных среднестатистических школьников, которые были увлечены уроками, домашними заданиями, первой любовью и первыми прогулами, столько одним сплошным чёрным пятном, характеризующим проблемы с успеваемостью, поведением, алкоголем и даже наркотиками. Мать умерла, когда мне было двенадцать, отцу же я почти никогда не был нужен - всё его время занимал бизнес, которым он дорожил больше, чем собственной семьёй. Вероятно, его ребёнком был не я, а финансовое благополучие фирмы. Но если до её смерти отец хоть как-то со мной возился, уделял хоть какое-то внимание, то после - совершенно обо мне забыл или же пытался забыть, чтобы лишний раз не сорваться на мне - так я себя утешал. Отец не мыслил своей жизни без матери, он лишь существовал, поэтому, в итоге, обо мне едва вспоминали. Он строил из себя примерного родителя, когда того требовали обстоятельства. Он даже наказывал меня для всеобщего вида, отчитывал несколько раз, которые можно пересчитать по пальцам, но в то же время никогда ни в чём не отказывал - у меня всегда имелось неограниченное количество денег на собственной банковской карте. Но я прекрасно понимал, что подобными подачками он откупался от меня. Но отец в то время совершенно не осознавал, что родительскую любовь не заменят никакие материальные ценности. Остальное же время я был предоставлен самому себе, медленно, но верно скатываясь в яму, которую сам себе же и вырывал попутно, но тогда я этого не понимал, пока не оказался в реанимации от передозировки в четырнадцать лет. Тогда-то обо мне отец и вспомнил, и в один миг весь его мир перевернулся, точно так же, как и мой. Меня тогда, в буквальном смысле этого слова, вытащили с того света, и он понял, что всего этого можно было бы избежать, будь он хоть немного внимательнее ко мне, будь он хоть немного сильнее не только для себя, но и для меня. После больницы отец отправил меня на реабилитацию в Германию на целый год, затем я вернулся обратно и, с помощью репетиторов, нагнал упущенный материал и закончил школу твёрдым хорошистом. Учителя были удивлены, отец был рад и горд мною, а это для меня значило очень многое, несмотря на то, как он ко мне относился в трудный период моей жизни. Я всё же вернул внимание своего родителя, пусть и пройдя тёмный и тернистый путь. То время я стараюсь не вспоминать. Лишь моментами в мыслях проскальзывают те самые чёрные полосы, которые оставили неизгладимый отпечаток у меня в душе. И тогда я понял, что хочу быть кем-то важным в жизни общества. Я захотел стать учителем, хотел быть примером, хотел, чтобы на меня ровнялись, и поступил в педагогический у нас, вместо того, чтобы снова лететь за границу и продолжать обучение в элитном университете в «Лиге плюща», чего от меня усердно требовал отец. Но я настоял на своём, а он не стал препятствовать, всё ещё чувствуя себя виноватым в том, что позволил мне сделать с собой за те несколько лет, прекрасно понимая, чем это могло кончиться, если бы я «не родился в рубашке» - как успели тогда обмолвиться врачи в больнице. И в Одинцовой я вижу себя двенадцать лет назад, поэтому и стал настолько зациклен на том, чтобы помочь ей. Возможно, я бы совершенно не обратил на эту девушку никакого внимания, ведь я всего от силы полгода должен занимать пост директора этой школы и выполнять прямые и основные его обязанности до того, как смогут найти кандидатуру на постоянной основе, ведь прежняя директриса была отстранена по весомым причинам, которые мне были не известны, да и я не вдавался особо в подробности. Да и в моих планах не было задерживаться здесь надолго. И делал я это только потому, что попросил меня об этом давний друг отца, который находился на верхах министерства образования, прекрасно зная, что я с отличием закончил педагогический и имел стаж работы учителем в пять полных лет. Я, по его словам, являлся идеальным кандидатом на временную замену, а, возможно даже, и на постоянную, как успел как-то обмолвиться мужчина. Пётр также знал, что я имею достаточно жёсткий характер и приструнить малолеток мне будет, как «два пальца об асфальт». Я же воспринимал эту возможность как следующая ступенька в моей жизни и опыт, который мне пригодится в будущем. Но, только увидев её впервые в дверях директорской, я прекрасно понял, что будут проблемы. Упрямая, гордая и ужасно избалованная – истинный ребёнок богатеньких родителей, в этом я нисколько не сомневался. Всё решает финансовое положение – это также не было новостью, но даже это не оправдывает то, как она себя ведёт. Я никогда никого не ставил выше другого – для меня все люди были на равных, будь они бедные или богатые, умные или не совсем, плохие или хорошие. И, работая учителем, я никогда не делал поблажек отличникам, и в то же время не «заваливал» двоечников. Ученики прежней школы меня не совсем любили, но уважали. И этого было достаточно. Сегодня же я постарался вывести Веронику на серьёзный разговор, доведя до её сведения, что я частично понимаю суть её вызывающего поведения. Я действительно понимал, это было более чем очевидно, и до моего сознания не доходило одно – как это не могли заметить другие, если все факты на лицо? Я не был психологом, я на собственной шкуре познал, что значит жить и понимать, что о тебе никто не думает и не заботится, несмотря на то, что я не был сиротой. А это в разы больнее чувствовать себя подобным образом при живых родителях… родителе. С ней происходило то же самое – она пытается привлечь внимание. Но кого именно? Для меня пока оставалось неизвестным. Скорее всего, ситуация идентичная моей. Но я пообещал себе разобраться в этом и узнать мотивы поступков этой взбалмошной девицы. Наверное, мне стоило наплевать и пустить всё на самотёк, но пока я являюсь директором этой школы, и она числится в рядах её учеников, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы она не пожалела в будущем о том, что сейчас вытворяет. Пару раз моргнув, я перестал всматриваться в закрытую дверь, из которой десять минут назад выскочила Одинцова. Я надавил на больное, я прекрасно это понимал, но это следовало сделать. Может она, хотя бы немного «перепрыгнет» собственное эго и взвесит все «за» и «против», хотя я в этом не был абсолютно уверен. Эта девчонка слишком упряма, а упрямство, в большинстве случаев, никогда ни до чего хорошего не доводило. Я, скорее всего, просто разозлил её, и теперь она взбунтуется, что не есть хорошо. Шумно выдохнув, я откинулся на спинку своего кресла, положив руки за голову. Ещё шесть месяцев в этом кабинете и, попутно, мне придётся работать на отца, чтобы заслужить место директора компании, когда настанет момент его ухода. Вячеслав Павлович не собирался «передавать» мне должность просто так, поэтому я должен её был заработать. Сейчас я занимал место заместителя директора по финансовым вопросам, а теперь ещё и место директора в физико-математической школе. Двойная нагрузка, но я не жаловался. Это было мне на пользу. В этот момент раздался звонок моего телефона, вырывая меня из собственных размышлений. Я изъял гаджет из кармана пиджака, предварительно посмотрев, кому я сейчас был нужен и, увидев имя лучшего друга, слегка улыбнулся, принимая вызов. - Сколько лет, Алекс, а я уже и не думал, что удостоюсь чести говорить с тобой, - усмехнулся я, услышав ответный смешок. - Да, Коновалов, не льсти, - проговорил он с характерным итальянским акцентом. – Мы виделись три месяца назад, а разговаривали совсем недавно. Не такой уж я и пропащий. Алессандро Росси являлся моим лучшим другом с самого детства. Его отец был итальянцем, а мать русской. Его родители развелись, когда ему было десять лет, поэтому они вернулись вместе с матерью в Россию из Италии. Он пошёл в школу, где учился я, а также поступил в мой класс, так мы и познакомились и достаточно быстро сдружились. Парень поддерживал меня в трудный период моей жизни. Наверное, если бы не он, я бы точно не дожил до сегодняшнего дня. Его дружба, в какой-то мере, спасала меня и помогала забыться. Она продолжилась и после того, как Алекс уехал учиться за границу, а затем и обжился в Италии, куда, собственно, вернулся после того, как закончил университет. Он периодически приезжал в Россию, да и я не редко ездил к нему. - Ты как? – поинтересовался я, всматриваясь в окно, где уже во всю сновали ученики. Видимо, сейчас была перемена, а я просто-напросто, не услышав звонка, не обратил на это внимания. - Всё отлично, - отозвался Росси. – Вот пару часов назад прилетел в Москву. Ты понимаешь, что это значит, Коновалов? Даже, если мы и давно уже вышли из возраста, когда таскались по ночным клубам или барам и до посинения напивались, мы всё равно при встрече посещали подобные заведения. Я не совсем любил это, но у Алекса уже была традиция – как только он возвращался сюда, мы посещали один единственный клуб, который по его меркам был надлежащим и перспективным в плане женского населения. Ему было двадцать семь, он был старше меня всего на шесть месяцев, и до сих пор не нашёл ту, которая покорила бы его сердце. Все его отношения были одноразовыми или же продолжались несколько недель. Я сам же не мог похвастаться женой или постоянной девушкой – у меня также были с этим проблемы. И пусть возраст у нас был уже вполне сознательный, мы не хотели связывать себя какими-либо серьёзными отношениями, ограничиваясь мимолётными знакомствами. Пока действительно не нашлось той, которая зацепила бы меня или же моего лучшего друга. - Знаешь, я с радостью, но у меня завтра работа. И если я напьюсь, то не факт, что встану с утра. А всё-таки рабочий день начинается у меня в половину девятого, но в девять желательно, быть на месте, - выдохнул я, потирая лицо ладонью. – Всё-таки должность директора школы я должен оправдывать, а если я притащу свою задницу с похмелья утром – это ни чем хорошим не кончится. - Стоп, директор школы? Ты шутишь? – присвистнул Алекс, а затем расхохотался. – Ты же вроде как работаешь сейчас на отца, разве нет? - Да, работаю на отца, но он сократил моё рабочее время с пяти до двух дней в неделю, потому что я помогаю его другу. Эта работа на полгода, временно, а потом я целиком и полностью отдамся фирме – это было его просьбой. Я уже представил себе в голове картину, как друг обдумывал мои слова, но в то же время уже находился в той самой атмосфере клуба со стаканом виски в руках. В этом был весь Росси – неугомонный и жаждущий приключений. Никакой ответственности, несмотря на то, что он пару лет назад открыл собственный бизнес, который в данный момент поднялся достаточно высоко и начал процветать. Для меня было загадкой, как такой человек, как он, мог «держать в руках», пусть небольшой, но всё же успешный бизнес. - Ой, да ладно, - вероятно, он сейчас махнул рукой и продолжил: - можешь не пить, но увидеться мы просто обязаны, сам понимаешь. Сначала можем поужинать, а потом выдвигаться. Во сколько заканчиваешь? Я посмотрел на свои наручные часы, сверяясь со временем. - В пять я буду полностью свободен. - Си, в «Bar Cervetti» в семь, - предложил Алекс, заставляя меня выдать лёгкий смешок. Неудивительно, что истинный итальянец предпочитает итальянскую кухню. Мы там были пару раз, и готовят там вполне сносно. - Договорились, - ответил я и отключился.

***

Ретировавшись в клуб около одиннадцати часов, мы с Алексом были уже навеселе, распив на двоих бутылку «Самбуки». Я всё же решился немного выпить, несмотря на то, что завтра мне нужно было быть на работе с самого утра. Всегда считал, что развлекаться никогда не поздно, но, естественно, в меру. Пить я больше не собирался, что моего друга совершенно не волновало. Он уже успел заказать бутылку хорошего виски, уговаривая меня пропустить стаканчик – другой. Я же вежливо отказался, удобно расположившись за столиком, находящимся в «VIP-зоне», о котором также позаботился Алекс. Как по мне, мы могли спокойно усесться за самый обычный столик. - Значит, ты у нас сегодня зануда, да, Коновалов? – вальяжно протянул Росси, затягиваясь сигаретой и не спуская с меня пристального взгляда. Я закатил в ответ глаза и откинулся на спинку дивана. – Ты, да ещё и директор школы. Ну, никак в голове не укладывается, - послышался лёгкий смешок, так и подстрекая меня закатить глаза в очередной раз. – Теперь понятно, откуда зародилось это занудство-о-о. - Это получилось совершенно спонтанно, - проговорил я, проследив за официанткой, которая пошла мимо нас, сжимая в руках бутылку какого-то алкогольного напитка. Девушка была молодая, даже слишком. Вот, как и ожидалось, заказчик протянул руку и ущипнул её за заднее место, а она ничего не ответила, лишь покраснела и отвела взгляд, дерзко улыбнувшись. Затем, тот же самый схватил её за талию и усадил на колени. Девушке это явно понравилось, что было видно по её лицу, но она снова ничего ему не ответила, продолжая разыгрывать показную невинность. Я покачал головой и в отвращении отвернулся. - Понравилась? – проследив за моим взглядом, пробубнил Алекс, поиграв бровями, а затем разливая виски в три стакана. Видимо, мой отказ он так и не услышал, что было вещью вполне нормальной для такого человека, как он. – Можем её позвать сюда, а то ты сидишь тут один. Совсем заскучал, – Росси уже едва попытался это сделать, продолжая тискать в своих объятиях какую-то наштукатуренную брюнетку с жутким вырезом на платье, которую он подцепил едва мы вошли в клуб, но был резко прерван мною: - Пожалуй, воздержусь на сегодня спонтанными знакомствами, - чуть громче и грубее, чем требовалось, ответил я, поднявшись со своего места, разглаживая джинсы и поправляя чёрную футболку. - Ты куда направился? – повернувшись ко мне, поинтересовался друг, делая крупный глоток из своего стакана. «Его девушка» посмотрела также на меня, стрельнув своими глазами в мою сторону и наигранно закусывая губу. Глупее и противнее зрелища не придумаешь, но сегодня я не собирался ни с кем здесь из слабого пола заводить «светские беседы», которые могут кончиться тем, что одна из них может оказаться в моей постели. Такого достаточно давно не случалось, потому что у меня есть «девушка», которую не интересует ничего, кроме интимной связи. Меня устраивали подобные отношения без обязательств, а её и подавно. Стоило лишь позвонить, и она будет у меня буквально через час – всё предельно просто. - В бар, за колой, - частично правдиво ответил я, так как можно было сделать заказ и нам бы принесли его без каких-либо похождений, и направился к лестнице, ведущей на танцпол. Я действительно направился в бал за безалкогольным напитком, но на самом деле решил оставить Алекса наедине с его подружкой, потому что наблюдать за тем, как они едва ли не трахаются напротив меня, было не очень приятным раскладом событий на этот вечер, и это, мягко сказано. Преодолев несколько лестниц, я развернулся по направлению к бару и застыл на месте в нескольких шагов от увиденного. Ожидаемо, но не настолько. За барной стойкой, спиной к ней, сидела Одинцова на высоком стуле, закинув ногу на ногу. Я узнал её сразу. Её короткая юбка то ли серого то ли синего цвета задралась выше положенного, а чёрный короткий топ прикрывал слишком мало сверху. Сапоги чуть ниже колена и яркий макияж дополняли образ «развратной девицы». Только волосы мягкими тёмными волнами струились по спине. Да, действительно ожидаемо, и, возможно, я бы развернулся, чтобы она меня не увидела, но меня остановило от подобного то, что она сейчас разговаривала с каким-то мужиком, старше её лет на пять, который откровенно раздевал девушку глазами. Дураку понятно было, чего именно от неё он хотел, и поэтому я даже не заметил, как сдвинулся с «мёртвой точки». Семнадцатилетняя девчонка, да ещё и в подобном заведении. Я прекрасно был наслышан о том, что сюда пускают малолеток, которые выряживаются как последние шлюхи, и считают это невероятно крутым. Сейчас моим следующим действием было вытащить её отсюда и навставлять хороших пиз..., ладно, объяснить, что девушкам одним здесь точно нельзя находиться. А Одинцова, как видимо, здесь одна, потому что кроме пьяного мужика, пытающегося залезть к ней в трусы, я с ней рядом больше никого не видел. Сейчас мы находились не в стенах школы, и я не имел никакого на неё влияния (да и в принципе в школе она не слушает меня), но я постараюсь сделать так, чтобы она хоть как-то сообразила своей маленькой глупой головкой, какие последствия её могут ждать, если она отсюда не свалит по-хорошему. Нет, я точно не собирался звонить её родителям, как и обещал. Я сам с ней справлюсь. - Ну что, Одинцова, весело проводишь время? А как же моё наказание? Ты так и не явилась сегодня, - громко начал я, приблизившись к ней. Девушка вздрогнула и, видимо совершенно не ожидая подобного, резко повернулась ко мне лицом, совершенно забыв о том, с кем сейчас так умело флиртовала. – Не смотри на меня сейчас, как баран на новые ворота. Я вроде как пообещал тебе увеличить наказание, если бы не будешь слушаться. – Она продолжала молчать, чуть приоткрыв от удивления рот, а я возвышался над ней, сложив руки на груди и находясь от неё в единственном шаге. Медленно, но верно, её брови сомкнулись на переносице, а губы сжались в тонкую полоску. Разозлилась, как и ожидалось, и почему-то это меня не озадачило, а развеселило. Я ухмыльнулся, наблюдая за её реакцией. Всё-таки мы действительно не в школе, а в неформальной обстановке. Можно немного и сбавить обороты. Я продолжал за ней наблюдать более пристально, чем обычно. А Вероника уже начинала закипать. - Даже здесь вы не можете оставить меня в покое! – выпалила девушка, едва ли не рыкнув на меня, сжимая руки в кулаки. – Как же вы меня достали за эти два дня! – снова заорала она, запнувшись, вызывая у меня лёгкий смешок. Маленькая девочка, которая хочет казаться взрослой, вырядившись не пойми как и в не пойми что, очевидно, напившись, да ещё и пытаясь показать свой характер. Почему-то меня это развеселило, и я уверен в том, что сейчас я казался ей не таким строгим, как в школе. А может это просто не выветрившийся ещё алкоголь сыграл своё дело, а может просто меня посетило хорошее настроение, впервые за это время. Чувствуется, вечер будет интересным.