Обоймы любви

POV. Вероника Иногда у меня складывалось такое ощущение, что я могу превратиться в персональный школьный навигатор, который запрограммирован исключительно на кабинет директора - эту дорогу я могла найти с закрытыми глазами, ушами и со сломанными конечностями менее чем за секунду. Не могу сказать, было ли это хорошо или же плохо. Волоча за собой рюкзак, я шла по коридору второго этажа и чувствовала себя одной в этой огромной школе. Звонок на урок прозвенел пару минут назад, и вместо того, чтобы быть на литературе, я направлялась к Артуру Вячеславовичу, который, в очередной раз, заведёт свою нескончаемую шарманку праведных и напутственных лекций, присущих всем учителям и директорам, в том числе. Аж блевать охота, серьёзно. Как-будто это что-то изменит в ученике? Не думаю. Как он хочет поступить, так он и поступит, независимо от того, что ему будут говорить и наставлять, если он, конечно, имеет собственное мнение. Например, у крысы Авдеевой, его нет, как и мозгов, которые ей бы подсказали, что связываться со мной, мягко говоря, не следует. Нет, я не опущусь до физического насилия, никогда, но морально уничтожить, тем более её, как два пальца об асфальт. А я всегда держу своё слово, поэтому её учебники по физике сейчас действительно лежали у меня в сумке, готовые к сожжению, как второй том «Мёртвых душ» Николая Васильевича Гоголя. А что? Неплохая перспектива заставить эту заучку в очередной раз пустить «крокодильи слёзы». Закинув рюкзак на плечо, я нажала на ручку и вошла в приёмную, надув пузырь от жвачки и слишком громко его лопнув. - Опять ты, Одинцова? - Я перевела взгляд на секретаршу, которая перебирала какие-то бумаги, совершенно не смотря в мою сторону. Я безразлично пожала плечами. - Тебе следует сделать в кабинете директора постоянную прописку. Ты находишься там больше, чем в собственном доме, - усмехнулась женщина, запуская принтер. Стоп, эта белобрысая стерва сейчас так пошутить пыталась? Вот те на. - А вы будете готовить мне каждое утро тосты и стирать за мной трусы? - с фальшивой улыбочкой, поинтересовалась я. У нас была горничная, но трусы, слава богу, она за мной не стирала. Иначе бы я повесилась прямо на них, если бы она попыталась вообще прикоснуться к моим вещам. Я всегда сама запускала стирку и готовила, как себе, так и отцу, поэтому ему не пришлось нанимать лишний персонал в лице поваров и прочих подобных работников. Да и горничную я как-то просила уже уволить, но сама бы я не справилась, так как наш загородный дом, в котором мы жили, был достаточно большим, поэтому Оксана была единственной из персонала, работающего у нас. Наверное, это было странно, что я, избалованная и упрямая, дочь богатеньких родителей, которые могли себе позволить целиком и полностью обслуживающих, иногда занималась делами по хозяйству. Но об этом знал только отец и Миша с Юлей. Остальным это знание было не нужно. Секретарша вмиг стала серьёзной и уставилась на меня, как на прокажённую. - Если так, то я согласна, - закончила я, возвращаясь в реальность из собственных мыслей. - Да ты... ты, - женщина надулась и раскраснелась, явно считая себя до смерти униженной. Я снова надула пузырь и лопнула его, разводя руки в стороны. - Нахалка! - И похлеще называли. - Одинцова, твой длинный язык не до чего хорошего тебя не доведёт, - произнесли слишком громко за моей спиной, отчего я резко обернулась, вздрогнув от неожиданности. Артур Вячеславович, собственной персоной. - В кабинет. Живо! Хватит устраивать здесь концерты, - выдал он, окинув меня пристальным взглядом, а затем возвращаясь в собственный офис. Я шумно выдохнула через нос, осыпая мысленно этого мужчину всевозможными проклятиями, и поплелась следом за ним. - Знаете, это уже доходит до смешного. В чём я на этот раз виновата? - раздражённо пробубнила я, сев на тот самый стул. - В том, что нахожусь в священных стенах этой школы и дышу воздухом, пропитанным зна-а-аниями? - Последнее слово я протянула и наигранно вскинула руки вверх. К тому же, если он сейчас приплетёт сюда то, что я довожу истеричек, вроде Авдеевой, до нервного срыва - я за себя не ручаюсь. - Ты должна понимать, Вероника... - Твою-то мать! Опять он произнёс это адово имя. Мне всегда было интересно, какой чёрт укусил моих родителей назвать меня настолько идиотским и до одурения девчачьим именем? Почему не Маша или Катя? Да хоть Санёк, а тут Вероника... Тьфу! - Называйте меня Ника или Одинцова на крайний случай, но не этим тупорылым полным именем, пожалуйста, - буквально прошипела я, вперив угрюмый взгляд в директора. Сокращение ещё как не шло, оно мне даже нравилось больше, по сравнению с Вероникой-Хреноникой. - Я буду вам за это признательна. - Неужели я это сказала вслух? Сейчас мне отчаянно захотелось себя ударить. - Вероника… - произнёс Артур Вячеславович, словно впервые слышал это имя, перекатывая его на языке. Он издевается? Мужчина вскинул брови вверх и, перекинув ногу на ногу, уставился на меня, сложив руки на груди. Я фыркнула и отвернулась, повторив за ним последний жест. - В первую очередь, ты учишься в коллективе и должна уважать людей, которые находятся рядом с тобой. Будь это учителя или одноклассники... - Ага, я прогадала. Он объединил в одно предложение класснуху и Авдееву. Умно. - Ну, да, - язвительно выпалила я, покосившись на мужчину. Он всё также не сводил с меня пристального взгляда, отчего мне становилось крайне неудобно, но я старалась игнорировать это, словно удушающее, чувство. - Заметьте, я ничего этой идиотке не сказала, она сама ко мне повернулась и начала гундосить, это, во-первых. А во-вторых, не вы ли говорили, что не разделяете учеников на «плохих» и «хороших»? - Я показательно повела бровью. Интересно, что он ответит? Не то, что бы я считала крысу Авдееву хорошей, но она была отличницей, но и я не была двоечницей, держась стандартно в списке «почти хорошистов», если бы не алгебра с геометрией. Математика - не моё. Я больше гуманитарий. - Всё верно, - согласился директор. - Именно так я и сказал, но, - это «но» меня уже не на шутку насторожило, и я теперь полностью повернулась к нему лицом, непроизвольно разглядывая его. Да, Юлька была права, он достаточно симпатичный: светло-каштановые густые волосы, карие глаза с длинными ресницами, пухлые губы и выделяющиеся скулы на смугловатом лице. Если бы он не был такой занозой в заднице и не являлся моим директором, старше меня лет на десять, я бы, вероятно, обратила на него внимание где-нибудь вне этих стен. За этот день мне уже дважды захотелось себя ударить, тем более за подобные мысли. - Стервозность я никогда не одобрял. - Он что, правда, сейчас это сказал? - Что, простите? - выпалила я, уверяя себя, что я не расслышала, что он сказал. Артур Вячеславович поджал губы и ему, вероятно, стоило огромных усилий не закатить глаза. - Не нужно делать вид, что ты не расслышала, - мужчина поставил локти на стол и, сложив ладони в «замок», положил подбородок на них. - Не спорю, что это особое умение, требующее отточки, у некоторых годами, но не во всех случаях это бывает хорошим и верным выходом из положения. - Я думала вы директор, а не психолог, - желчь так и сочилась из меня. Сейчас он затронул достаточно интимную для меня тему, что, естественно, мне абсолютно не понравилось. Стервозность - механизм выживания, а не что-то плохое. Стерв не любят, но их стараются не задевать, что для меня и было, словно манной небесной последние пару-тройку лет. - Вас не должно касаться какой у меня характер, и что я из себя представляю. Психологической помощи мне не нужно, спасибо. Просто скажите, что хотели, и отпустите меня на урок. Между прочим, я сейчас прогуливаю литературу. - Я любила литературу, но её вела Татьяна Сергеевна, наша классная, которая постоянно меня донимала и тоже пыталась провести со мной сеанс психологии неоднократно. - Если я не буду знать, что ты из себя представляешь, мы не сможем решить проблему, - спокойно проговорил мужчина. - А проблема явно имеется... - Нет у меня никакой проблемы. Промывайте мозги себе, а не мне. Я пас, - я выставила руки вперёд и поднялась со стула, захватив сумку с пола, не спрашивая у Артура Вячеславовича разрешения покинуть кабинет. Я поскорее хотела отсюда выйти и зажать между зубами фильтр, вдыхая в себя никотин, а не слушать о том, какая я ужасная, и как это исправить пошагово. С меня хватит этих бесполезных демагогий. - Сядь, - гораздо громче произнёс директор. Я обернулась, цокнув языком и шумно выдохнув, ожидая очередную тираду с его стороны. - Я тебя ещё не отпускал, - передразнила его я, вспомнив первую нашу встречу буквально вчера. - Именно, - подтвердил он. - Я постою, - буркнула я. Ну за что мне всё это? - Задница уже квадратная стала от многочасовых сидений за партой. - Выбирай выражения, Одинцова, - предупредил меня мужчина. Я закатила глаза и положила свой рюкзак на стул, на котором сидела минутой ранее. - Во-первых, отдай, пожалуйста, учебники Авдеевой Лидии, - он дважды постучал ладонью по краю своего стола. Я удивлённо посмотрела на него, примерно прикидывая в голове, когда эта монашка успела нажаловаться директору? С момента моей угрозы прошло двадцать минут, а с момента, когда я стащила её книжки - десять. Хотя, чему я удивляюсь? Жаловаться эта зачука умеет со скоростью света. – Живее! - Хорошо, - недовольно пробубнила я, вытаскивая из сумки три учебника, связанных напрямую с физикой, и выложив их, с характерным стуком, на край директорского стола. Ничего, я придумаю, как ещё достать эту стукачку. - Вы довольны? Я могу идти на урок? - Пока не можешь, - Артур Вячеславович сложил учебники вместе и отложил в сторону, вероятно, стараясь угомонить мой соблазн стащить их обратно. Я вздохнула и начала нервно потопывать правой ногой. - Во-вторых, тебе действительно стоит задуматься над своим поведением, которое уже достаточно давно перешло все рамки дозволенного, судя по записям в твоём личном деле. И это мягко сказано. Тебе поступать в институт в следующем году, думаешь, тебе напишут хорошую рекомендацию, если ты не попытаешься хоть немного исправиться и начать учиться лучше? - Вам-то какое дело до моих рекомендаций, Артур Вячеславович? Вот не надо сейчас разыгрывать передо мной ответственного и переживающего родителя, коим вы совершенно не являетесь, - меня начинал ужасно раздражать весь этот диалог. Чего он хочет этим добиться? Я думала, меня вызвали сюда только из-за инцидента с Авдеевой. - Я пытаюсь донести до тебя, Одинцова, то, что просрать школьные годы и упустить лучшее время для развития твоих мозгов ты можешь с лёгкостью и даже не задумываясь. Ведя себя как хочешь, плевав на чужое мнение, вытворяя такие вещи, на которые не решился бы даже взрослый человек. Только вот потом, спустя несколько лет, ты поймёшь какой была идиоткой, поняла? - Мужчина с толикой отвращения смотрел в мою сторону, поджав губы и сжав руки в кулаки. Мои глаза широко распахнулись. Неужели он сейчас использовал слово «просрать» в своём предложении? Да ещё и разозлился непонятно почему. Как вообще человек, который знаком со мной пару дней, меня осуждать и делать подобные выводы? - Хоть вы и директор, но вы не имеете никакого права так со мной разговаривать! - выпалила я и схватила сумку. - Вы не можете меня судить, вы, в первую очередь директор, а не психолог, да и тем более не судья! - Я развернулась, чтобы поскорее покинуть этот чёртов кабинет. Меня, словно душили здесь, совершенно не давая ни шанса вздохнуть. - Твоё поведение - показное, Одинцова, - послышалось мне в спину, отчего я, в буквальном смысле слова, замерла на месте. Мои ноги будто вросли в пол. Я не могла обернуться. - Ты стараешься привлечь к себе этим внимание собственных родителей или же кого-то очень близкого тебе человека, потому что чувствуешь себя одинокой, прекрасно осознавая, что они не уделяют тебе столько, сколько было бы этого внимания нужно. Пытаешься выделиться из толпы, чтобы тебя заметили. - Замолчите, - прошипела я, но его слова, словно острые иглы, проникали внутрь меня. - Не смейте этого говорить! Вы ничего не знаете обо мне, - я сжала руки в кулаки, мысленно понимая, что его слова попали именно в точку. Он знал меня всего два чёртовых дня, а уже смог проникнуться лучше, чем мои собственные друзья за всё время. Как? Как такое возможно? - И не имеете никакого права знать. Вы всего лишь временный директор этой элитной шараги, которую я закончу через девять месяцев и никогда о ней не вспомню. Тем более, о вас. - Закончила я, быстрыми шагами направляясь в сторону выхода, но услышала напоследок в спину несколько слов, которые всё же заставили меня задуматься на его счёт ещё больше: - Знаю, как никто другой, - а затем я захлопнула дверь, моментально вылетая, как из кабинета, так и из приёмной.

***

- Да пошёл он! – Я сжимала в зубах уже вторую сигарету, наблюдая за Юлей, которая сейчас запрыгнула на парапет возле школы рядом со мной и, поставив локти на колени, пристально смотрела в мою сторону и слушала мой рассказ. – Возомнил о себе невесть что! – Вырвав у Киселёва под его возмущённый вопль свою же зажигалку, я чиркнула ею и глубоко затянулась, чувствуя, как лёгкие наполняются никотином, затем выдохнула дым и перевела взгляд на своих друзей. - Ник, он тебя ведь задел за живое, да? – тихо произнесла Вилкова. Я так и видела, как у неё в голове закрутились винтики. – Не нужно тебе было это показывать ему, хоть и было неприятно. Он теперь с тебя не слезет… - Как двусмысленно звучит, - Миша поиграл бровями. Как же без его извращённой лепты? Я закатила глаза и уставилась на лучшего друга, который также затягивался сигаретой, но не так часто, как делала это я. - Ты идиот? – вскинулась на него Юля, чуть ли не прыгая на парня с кулаками. – Тебе лишь бы посмеяться, черствый! - Я не хлеб, чтобы быть чёрствым, - в ответ он пожал плечами, а я сделал мысленный «фейспалм», желая также съездить ему по лицу пару раз, чтобы хоть иногда он относился серьёзно к некоторым ситуациям, которые этого требуют. Юля была абсолютно права, что ему лишь бы посмеяться. Возможно, это было хорошо с одной стороны, но с другой – ему точно кто-нибудь скоро влепит по щам. И, скорее всего, это буду именно я, когда я не в настроении. - Кисель, мне нихрена вот не смешно, - я выпустила очередной клубок дыма через нос. – Как человек, который знает меня всего-ничего, мог сделать подобный вывод, да ещё и попавший прямиком в «яблочко»? Это ненормально. - Нормально, если с ним могло когда-то произойти в жизни то же самое, что сейчас происходит с тобой, - Вилкова откинула волосы назад и продолжила: - это теоретически возможно. Мама постоянно впаривает мне, чтобы я не делала «то» или «это». «Не наступай на мои грабли, Юля», - девушка достаточно правдоподобно изобразила голос своей матери, что заставило меня натянуто, но всё же улыбнуться. - Ну, ты постоянно слушаешь свою мамочку, Вилок. До старости, наверное, это будешь делать, - съязвил Миша, за что получил от нас двойной разъярённый взгляд, который явно показывал, чтобы он наконец-таки заткнулся. Хотя бы в такой момент. – Ладно, молчу, - он вскинул руки в примирительном жесте. - Ты и в правду ото всех прячешься под фасадом невозмутимой стервы, уж прости, что такое говорю, - проговорила Юля. Я шумно выдохнула и потушила сигарету о мусорный бачок. Она была права. – И это последние три года, верно? – Я не стала отвечать на это, прокручивая в голове то, что она сейчас мне сказала. - Знайте что, бабы, - Киселёв «вклинился» между нами и, обняв нас за плечи, прижал к себе. Я послала ему очередной предостерегающий взгляд, чтобы не выкинул такого, за что я бы могла его, в итоге, действительно покалечить. Он отмахнулся и продолжил: - нет, я не буду пошлятничать, не беспокойтесь. У меня идея. - Иди к чёрту, - буркнула Вилкова, за что он ей дал лёгкий подзатыльник. – Я твои руки сейчас вырву, понял? - Окей, можешь вырывать мои руки, но после того, как я договорю, - парень продолжал держать свои ладони на наших плечах. – Пошлите сегодня в клуб, напьёмся и оторвёмся, как в былые времена. За лето мы так и ни разу не сходили туда, - Миша выпятил нижнюю губу и широко распахнул глаза. – Ну, пошли-и-ите, - он послал нам обоим умоляющие взгляды. - Я «за», - безразлично пожав плечами, я сбросила руку друга и, захватив рюкзак, поднялась с парапета. - Вило-о-ок? – протянул Миша, тыкая её под рёбра локтём. - Завтра хоть и суббота, но вообще-то уроки… - Я тебя сейчас ударю. Весь настрой подпортила, - парень сомкнул брови на переносице. – Ты идёшь, задолбала. Скажешь, что ночуешь у Ники. - Меня маман скоро под домашний арест до конца моей жизни посадит, если узнает, где я шастаю вместе с вами по ночам. – Юля оттолкнула Киселя от себя и поравнялась со мной в шаге. – Обещаешь, что мы уйдём пораньше? – уже обратилась она ко мне. - Договорились, - я улыбнулась подруге. Миша завопил что-то вроде «Нам не хватает в компании пацана» в ответ, а мы лишь громко рассмеялись, и я на мгновение забыла, что буквально около часа назад меня «раскусил» в два счёта человек, о котором я ничего совершенно не знала, за исключением того, что он являлся директором нашей школы.