Break this bittersweet spell on me Lost in the arms of destiny Break this bittersweet spell on me Lost in the arms of destiny HIM_Rasmus_Apocalyptica_Bittersweet
— Как же здорово хоть раз выбраться отдохнуть не в клуб, а на природу! Признаться, тусовки немного меня утомили, — Мако аккуратно села на краешек покрывала и поставила свою корзинку для пикника в центр импровизированной скатерти. — Да ну? — Рей скептически изогнула бровь. — Насколько я помню, раньше ты не жаловалась. — Я и сейчас не жалуюсь, — возразила Кино. — Просто уже не помню, когда мы в последний раз собирались на природу. — И собирались ли вообще, — поддакнула Минако, подбрасывая в воздух крупный апельсин. — Я просто генератор стоящих идей, девочки. — И великая скромница, — Хино не упустила шанса пустить шпильку в адрес Айно, что в данный момент почивала на лаврах, крайне довольная своей затеей. Махнув рукой на подкол подруги, девушка бросила апельсин Рей и растянулась прямо на траве, вглядываясь в серое небо, затянутое тучами. Грозная армада тяжелых свинцовых облаков медленно двигалась по небу. Кое-где сквозь них пробивались блеклые солнечные лучи, но они исчезали, так и не достигая поверхности земли. Было тихо, даже озорной ветерок не играл с изумрудной листвой деревьев. В воздухе расплывалась упоительная свежесть, дышать ею было легко и приятно. Предгрозовой духоты не было и в помине — а значит, у них еще был шанс спокойно провести время на природе, не опасаясь дождя. Хотя Минако никак не могла отделаться от глухого чувства тревоги, что что-то обязательно пойдет наперекосяк. — Главное, чтобы погода не внесла в наши планы свои коррективы, — вздохнула она и покосилась на Мамору. Тот, как ни в чем не бывало, аккуратно нарезал фрукты. Со стороны показалось бы, что у пары все в порядке, и только очень внимательный наблюдатель заметил бы, что Чиба избегает смотреть на девушку, словно чувствуя перед собой вину. Парень уделял своему занятию столько внимания, словно от этого зависела его жизнь — ни больше, ни меньше. Макото была как раз таким наблюдателем. От ее проницательных зеленых глаз укрыться было практически невозможно, особенно если дело касалось любовных дел. И особенно, если эти дела были частью жизни ее подруг. Решив во что бы то ни стало выяснить, в чем же дело, Кино поднялась с места и подошла к Минако, тихонько шепнув ей на ухо: — Надо поговорить. Заинтригованная Айно поднялась с места, и они вместе с Макото ушли чуть глубже в парк, подальше от посторонних глаз и ушей. — Что случилось? — первой задала вопрос Минако, полагая, что Кино, как и всегда, захочет посплетничать о своем новом кавалере, но девушка покачала головой: — Это я хочу у тебя спросить. На тебе лица нет, да и Мамору ведет себя словно нашкодивший щенок. Надеюсь, ничего серьезного? Айно вздохнула и прислонилась спиной к шершавой поверхности дерева: — Все нормально, — соврала она, но Макото упрямо качнула головой: — А вот твои круги под глазами и бледность говорят совсем о другом. Выкладывай. Минако опустила голову, изучая носки своих мокасин и размышляя, стоит ли рассказать подруге о ночном происшествии. Все это было так странно и неправдоподобно, что если бы не нервное перенапряжение, испытанное четверть суток назад, она бы вполне приняла свои ночные «приключения» за дурной сон. — Знаешь, Мако, — медленно начала она, — это все так странно. Этой ночью я чуть с ума не сошла… — Айно коротко рассказала подруге о том, как Мамору спрыгнул с балкона пятого этажа и побежал дальше, как за его спиной при этом развевался черный плащ, взявшийся невесть откуда. О том, как она буквально рвала на себе волосы от беспокойства, переживая о сохранности его жизни. Как оббегала пол-улицы, пытаясь найти хоть какие-то следы, но увы. Чиба как в воду канул. — А потом я вернулась в квартиру. Мыслить четко не получалось, от шока тряслись руки и ноги, сердце колотилось, как бешеное. Клянусь, я думала, что поседею от переживаний. Но зато додумалась позвонить в полицию. Не успела я взять телефон в руки, как он сам зазвонил. Номер был незнаком, но я, не глядя, приняла вызов. — И что же? — Кино была поражена рассказом подруги. — Звонил Мамору из какой-то круглосуточной кафешки. Он был растерян, немного напуган, и просил меня принести его одежду, так как сейчас он стоит за барной стойкой в одних плавках. Минако вздрогнула, вспомнив переживания прошлой ночи и, протерев глаза, продолжила: — Естественно, я схватила все, что он просил, кроме брюк — они отмокали с пятновыводителем. Зато нашла его старые пижамные штаны и взяла их… Ладно, не важно. В общем, я примчалась в то кафе — оно находилось в трех кварталах от дома, передала одежду и потребовала рассказать, что произошло, во всех подробностях, — Айно запнулась на этих словах, намерено умолчав о том, с какой жадностью она ощупала тело парня на предмет переломов и как покрывала его лицо поцелуями, бесконечно радуясь тому, что ее Мамору цел и невредим. И ей было плевать на работников того самого кафе — главное, что Чиба был рядом с ней. — Но ничего конкретного я узнать не смогла. Он клятвенно утверждал, что не помнит ровным счетом ничего. Где был, что делал… А когда я второпях рассказала о том, как он прыгнул с балкона, Мамору посмотрел на меня, как на круглую дуру. Насчет плаща я умолчала — мало ли, вдруг померещилось… Домой ко мне он не вернулся — вызвал такси и уехал к себе. А сейчас он ведет себя так… как ведет, — вздохнула Минако и сползла вниз по стволу, запустив пальцы в волосы. — Вот что мне теперь делать? Я рада, что он жив-здоров, но все же что-то не договаривает. Она почувствовала, как Мако ласково прикоснулась к ее плечу. Вздрогнув, Айно подняла голову и встретилась с понимающим взглядом подруги: — Вам определенно стоит поговорить еще раз, наедине. — Да, но… — открыла было рот Минако, но Кино легонько сжала ее плечо: — Дай ему остыть, обдумать ситуацию. Он же гордый, твой Мамору. Черт возьми, все парни такие! — воскликнув, девушка оглянулась — не услышали ли их, и продолжила, уже тише: — А сейчас просто будь собой — словно и не было бессонной ночи. Он заметит это и тоже раскроется. Просто наслаждайся пикником, ты заслужила это! Айно улыбнулась и мотнула головой: — Как же я люблю твои советы, Мако! Честное слово! Ты замечательная подруга. С Рей так не поговоришь, — с этими словами она обняла чуть порозовевшую Кино, поддавшись мимолетному порыву. С Макото блондинка познакомилась три года назад, на одном из традиционных японских фестивалей. Неугомонная Хино была одним из его организаторов, оттого и нашла для Минако занятие: продавать маленькие деревца бонсай всем желающим их приобрести. И при этом не забывая заманивать покупателей, расхваливая товар. Палатка Мако стояла напротив, и в ней девушка продавала сладости собственного приготовления. Кино даже не пыталась привлекать гостей фестиваля — они сами слетались к палатке, как мухи на мед. Пирожные и домашние леденцы выглядели настолько аппетитно, что даже Айно захотелось бросить свои деревца и купить что-нибудь у той высокой девушки с хвостиком. Но Минако честно отстояла положенное время, и когда начало смеркаться, стала заносить ящики с бонсай в фургон, игнорируя протесты голодного желудка. Мако же, заметив, какими глазами Айно смотрела на пирожные, принесла ей одно. Слово за слово — и девчонки нашли общий язык. Они могли часами болтать о парнях, обсуждая их достоинства и недостатки, мечтать о героях экрана или комиксов. Но все разговоры без исключения сводились к одному — к первой и единственной любви Макото. Кино вздыхала и, глядя на фото киноактера из глянцевого журнала, изрекала: — У него нос, как у моего первого парня. А еще о неверном возлюбленном Мако напоминали продавец из магазина техники (у него была такая же форма губ), симпатичный официант из ближайшего суши-бара (волосы — точь-в-точь!), и даже преподаватель Минако по валеологии — Кино считала, что у него такой же цвет глаз, как и у «лучшего-из-парней-которого-ей-доводилось-встречать». А после того, как Айно познакомила Макото с подругами, те тоже стали в курсе, что любой мужчина, попавший в поле зрения Кино, автоматически становился обладателем любой части тела «как у ее бывшего парня». Рей неоднократно отпускала на сей счет острые шуточки, порой неприличные, но вечно влюбленная Мако пропускала все мимо ушей. Ведь стоило появиться на ее горизонте парню, похожему на ее идеал, как Кино с головой бросалась в омут любви, частенько терпя поражение на этом фронте. Но она никогда не хандрила. Расправив потрепанные крылья своей мечты, она вновь отправлялась на поиски новой любви. И только один человек не имел ни одной черты бывшего возлюбленного Мако — Мамору Чиба. Как бы Кино ни пыталась найти в парне Минако хоть что-то, что напомнило бы ей о былой любви — бесполезно. В конце концов, Макото махнула рукой, признав, что Мамору — полная противоположность ее идеала, и Айно вздохнула с облегчением. Слава Богу. — Ладно-ладно, проехали, — Кино похлопала Минако по спине и отстранилась. — Так ты поняла меня? Будь собой. — Хорошо… Раздался шорох, и средь изумрудной листвы пышного куста появилось любопытное личико Усаги Цукино. — Эй, а что это вы тут делаете? Все уже вас заждались. Подруги вздрогнули от неожиданности — звонкий голос девушки с оданго показался им чересчур громким. — Мы идем, — ответила Минако, лукаво подмигнув. Усаги, ответив ей тем же, исчезла в кустах.***
Пикник удался на славу. Погода, несмотря на опасения Айно, не помешала друзьям насладиться кулинарными изысками Мако и отдохнуть от городской суеты. Девушки удобно расположились в тени деревьев, переговариваясь между собой и закусывая многочисленными канапе и роллами. Усаги на радостях принесла для пикника целый плетеный чемодан с закусками, накормить которыми можно было целую армию голодных. Впрочем, Кино высказала опасение, что половина всего этого, скорей всего, несъедобна. Цукино, бросив на нее уничтожающий взгляд, разложила по тарелкам чуть подгоревшее печенье, сандвичи, кривоватые роллы с тунцом и авокадо и махнула рукой: — Угощайтесь! — Пожалуй, я воздержусь, — буднично заметил Мамору, бросив насмешливый взгляд на Усаги и ее закуски. — А то мало ли что… Макото ведь предупреждала. — Ну и ладно, не больно-то и хотелось, чтобы всякие пижоны вроде тебя ели мои сандвичи. Услышав это, Минако закашлялась — от смеха сухое печенье Усаги встало ей поперек горла. Ами протянула ей бутылку с водой, и Айно, приведя свое дыхание в порядок, произнесла: — Да что вы оба, в самом деле? Вполне сносное печенье, — девушка улыбнулась Цукино и взяла еще одну штучку. — Спасибо. Усаги так и засияла, услышав ее слова, и, показав язык Чибе - мол, правда на моей стороне, потянулась за сандвичем с икрой. Парень же, презрительно фыркнув, отвернулся. Несмотря на все советы Мако, Минако было невероятно тяжело вести себя как ни в чем не бывало. Мамору был с ней подчеркнуто вежлив, не пытался обнять или заговорить первым. В общей беседе они перебрасывались репликами, но не более того. И то, Айно выглядела настороженным зверьком, обращаясь к любимому. Она ловила каждое его движение, жест, мимику, пыталась в каждом слове, обращенном к ней, выловить хоть немного сердечности или нежности. Но Чиба, сидящий слева от нее, казался настоящим незнакомцем, случайным прохожим, зашедшим на огонек. Минако сжала в руке краешек скатерти. Она всегда боялась того момента, когда в их с Мамору отношениях наметится прохлада. И Усаги Цукино тут была ни при чем. Несмотря на все сны, эта девушка с хвостиками оданго не отбивала у нее парня, более того, она с ним ссорилась из-за пустяков. О каких чувствах, кроме неприязни, тут может идти речь? «Надо поговорить с Мамору с глазу на глаз, и как можно быстрее», — решила Айно, чувствуя, что отчаяние вот-вот захлестнет ее с головой, если она хоть немного потянет время. — Что-то мне нехорошо… — прибегнула к излюбленному обману всех девушек Минако, опустив голову. Все взгляды тут же устремились к ней. Ами, как будущий врач, заботливо поинтересовалась: — Что-то болит? — Какая-то слабость… Все тело ломит… — продолжала врать Айно, тайком поглядывая на Мамору. Он тоже был взволнован, и это отчасти успокоило Минако. — Мне лучше отлежаться дома. — Да, ты и впрямь сегодня какая-то бледная, — заметила Рей, потирая подбородок. — Мамору, отвезешь меня домой? — слабо произнесла Айно, положив ладонь на лоб. — Конечно. Чиба помог Минако встать, и она крепко вцепилась в его плечо. Не для того, чтобы не упасть, а для того, чтобы убедиться, что он никуда от нее не денется. — Извините, что испортила вам отдых, — виновато произнесла она. — Опять. — Ничего страшного, — уверила подругу Макото, заговорщически подмигнув. — На твоем месте мог бы оказаться каждый. Айно поймала это подмигивание и чуть улыбнулась. Кино не проведешь. Да и, к тому же, она в курсе происходящего, так что… — Пока! — помахала рукой напоследок Минако, и Мамору, осторожно придерживая, повел девушку к машине.***
Всю дорогу до дома Айно лихорадочно обдумывала, что бы сказать Мамору, едва за ними закроется дверь квартиры. Девушка заметно нервничала, покусывая ноготь на большом пальце — совершенно дурная привычка, от которой девушка никак не могла избавиться. Вообще, могло случиться так, что все нужные слова в самый ответственный момент исчезнут из головы, и она будет с глупым видом стоять перед Мамору, требуя пояснений, как ревнивая жена. Но действовать определенно стоило. Когда автомобиль подъехал к дому, Минако самостоятельно вышла из него и решительно, без тени напускной слабости, бросилась вверх по лестнице, игнорируя лифт. — Минако! — Чиба бежал следом, нагоняя мнимую больную, но та не уступала ему, вкладывая все силы в бег. — Стой, черт побери! Айно за минуту добежала до своего этажа и остановилась у двери, прислонившись лбом к холодному металлу двери, пытаясь восстановить дыхание. Девушка уже успела пожалеть о своей горячности и теперь мучительно размышляла, что же будет дальше. — Минако… — ладони Мамору легли на ее плечи, горячее дыхание коснулось золотых волос, и Айно пронзила дрожь. Нет, надо довести дело до конца, иначе она растает прямо здесь, и разговора не получится. Девушка вытащила из кармана шорт ключ и открыла дверь. Когда Чиба вошел вслед за ней, Минако, как разъяренная кошка, бросилась к нему и, прижав Мамору к стенке прихожей, проговорила, стараясь не заплакать: — Что с тобой такое, Мамору? Как следует понимать твое поведение на пикнике? — нервы Айно от недопонимания и внезапно выросшей стены между ней и любимым были на пределе. — Ты же обещал, что между нами не будет секретов, и вот… Чиба твердо сжал губы и отвернулся, стараясь не смотреть в умоляющие глаза Минако. — Я не в силах дать пояснение тому, чему сам не могу найти ответа, — процедил он. — Но почему ты отдаляешься? — воскликнула девушка, молотя кулачками по крепкой груди Мамору. — Я готова пойти за тобой и в огонь, и в воду, мое сердце принадлежит только тебе. И я не требую ничего взамен! Я всего лишь хотела узнать, что с тобой произошло, почему ты выскочил из постели среди ночи. Как ты вообще перепрыгнул через балкон, не сломав себе шею? И где был вообще?! Неужели мое беспокойство вызывает у тебя раздражение? Парень устало вздохнул и перехватил кисти рук Минако, крепко сжав их: — Поверь, я сам напуган не меньше твоего, но не имею права показывать это тебе. Это все гораздо сложнее наших отношений, — Чиба пристально посмотрел в блестящие от слез глаза Айно. — Я помню только как вышел на балкон. И чувство, будто я должен идти, спасать кого-то. Это как зов Ктулху. А дальше — провал. Ты даже представить себе не можешь, каково это — стоять в одном исподнем посреди улицы, не понимая, что происходит… Если бы я мог рассказать больше… Или хотя бы понять, в чем дело… Минако порывисто обняла его, прижавшись щекой к груди. Потом, отстранившись, и положив ладони на его плечи, твердо произнесла: — Никогда больше ничего не скрывай от меня. Что бы ни случилось, просто знай, что я никогда не осужу тебя. — Обещаю, — последовал ответ, и Айно, вздохнув с облегчением, вновь забыла себя в объятьях любимого мужчины.