Затихает мир ночной, Напоенный красотой, В полуночной тишине спит любимая и мне улыбается во сне. Но едва покажется Луна, Станет милая бледна, И, охваченная сном, Покидает спящий дом, Исчезая за окном. Владимир Шурочкин_Злодейка-Луна
И снова клуб. Снова те же кремовые стены и диско-шар на потолке. Те же люди у барной стойки и на диванчиках у сцены. Только вот атмосфера уже несколько иная — задорная, безудержная, призывающая оставить скованность на пороге и войти в эту обитель развлечений другим, обновленным человеком. Теперь, когда гранит науки не давил непосильным грузом на плечи, студенты развлекались как могли, стараясь раствориться в царящем здесь веселье. Целых две недели все те, кто находился здесь, зубрили, заучивали, повторяли — в общем, наверстывали упущенное или подзабытое. На некоторое время книги стали их лучшими друзьями, а кофе — жизненно необходимым напитком. Сессия напоминала неумолимого чабана, который погонял своих нерадивых овец. Кто двигался — избегал ударов палицы; кто стоял на месте, беспомощно вертясь по сторонам — тот получал заслуженный удар. В клубе же собрались счастливчики — все те, что с достоинством вынесли удары судьбы. Они имели полное право наслаждаться заслуженным отдыхом. До начала следующего учебного сезона. Книги заброшены — да здравствуют развлечения и заводная музыка! А те, кому повезло меньше, продолжали сидеть и зубрить, дабы использовать свой последний шанс и вскочить на подножку уходящего в туманные дали нового учебного года поезда знаний. На прежнем месте, на диванчике у самой сцены, культурно отдыхали четыре девушки и парень. Даже Ами Мицуно не взяла с собой свой планшет с электронными учебниками. Она, Минако и Мако с достоинством закончили третий курс, Мамору и Рей вообще были выпускниками, и теперь они вместе с безудержным весельем и интересом наблюдали за тем, как живо и активно двигается по сцене Айно, вкладывая весь свой восторг в песню и танец.Люблю тебя так сильно, Схожу с ума, поверь! Милый, милый, я жду, скорее! Милый, милый, Романтика навеки! Милый, милый свой взгляд не отводи, Милый, милый, лечу к тебе я, Милый, милый, признай, что тоже любишь. Тогда расправлю свои крылья, Тогда все станет сразу милым, Когда мы вместе будем.*
Минако пела, игриво поводя бедрами и поворачиваясь в такт музыке. Она то мелко перебирала ногами, легонько притоптывая, то поводила плечами, вскидывая голову так, что золотые волосы взлетали шелковистым каскадом. Ее взгляд неумолимо притягивал тот самый диванчик, где вольготно расположились ее подруги и Мамору. Айно вновь одолевало тягостное беспокойство, ведь Усаги Цукино тоже была здесь. Пусть даже она сидела на противоположном от Чибы конце дивана и практически не смотрела в его сторону (вернее, пыталась не смотреть), легче от этого певице не становилось. Ситуация, в которой причудливо смешались сон и явь, занимала Минако гораздо сильнее, чем минувшая пора экзаменов. Порой, засидевшись за учебником, девушка задумывалась о своих видениях и о роли школьной подруги Макото в них. Стоит ли доверять снам или же прислушаться к голосу разума, убедительно заверявшего в тщетности переживаний? Время шло, Цукино на горизонте не появлялась, и Айно успокоилась. Но вот сессия кончилась, Минако с близкими ей людьми собралась в клуб, и Усаги тут как тут — появилась, словно чертик из табакерки. Девушка не ожидала, что Цукино присоединится к их компании, но все были, в общем-то, не против. Айно стиснула зубы до скрежета и еще раз напомнила себе, что лучше всего в подобной ситуации — объективность. Пусть все внутри буквально вопит о том, что отдых безнадежно испорчен, нужно держать себя в руках и петь, как ни в чем не бывало. Наконец, песня закончилась, и Минако, грациозно поклонившись, спустилась со сцены и направилась прямиком к друзьям, скользнув в успокаивающие объятия Мамору. — Ну, как вам? — поинтересовалась блондинка, изящно убирая выбившуюся прядь за ухо. — Я просто в восторге, — воскликнула Усаги, похлопав от переполняющих ее чувств в ладоши. Айно замерла и с подозрением посмотрела на Цукино. — Никогда не думала, что увижу живое выступление Минако Айно, и уж тем более, что буду сидеть с ней в одной компании. Это непередаваемо! — Я польщена, — улыбнулась певица и уже теплее посмотрела на девушку с оданго. Та создавала впечатление искреннего и непоседливого ребенка, а такой тип людей вызывал у Минако затаенную симпатию. Молнией пронеслась мысль, что Усаги не может представлять для нее или Мамору какой-либо угрозы — уж больно непосредственно она выглядела. — Слушай, а можно попросить у тебя автограф? — смущенно опустив глаза, поинтересовалась Цукино. — Ой, что это? Ты покраснела, Усаги? — поддела подругу Макото, лукаво подмигнув. — Вовсе нет! — замахала руками девушка, словно стараясь таким образом развеять слова Кино. — Тебе кажется. Ну так что? Можно? Айно беспечно пожала плечами: — Конечно. Засияв, Цукино полезла к себе в сумочку за блокнотом и ручкой. — Ай! — воскликнула она, наткнувшись, видимо, на что-то острое в своей сумочке и инстинктивно дернула рукой. Локтем она задела стоящий рядом бокал с мохито. — Осторожно! — взвизгнула Рей, но было уже поздно. Бокал опрокинулся, и все его содержимое вылилось на стол. Все тут же отстранились, чтобы напиток не попал на одежду. Но все равно, тонкая светло-зеленая струйка, достигнув края столика, пролилась прямо на песочного цвета брюки Мамору. — Неуклюжая дура! — в сердцах вырвалось у него, и парень, вскочив, принялся растирать салфеткой уже расплывшееся зеленой кляксой пятно. Минако пыталась помочь ему, но он мягко отстранил ее, и девушка, чтобы хоть чем-нибудь занять себя, принялась помогать Ами и Рей вытирать стол от липкой сладкой жидкости. Усаги хотелось провалиться сквозь землю. Прижав руки к груди, она пролепетала, едва сдерживая слезы: — Прости, я не хотела… Правда… — Все в порядке, — попыталась заверить ее Мако, но Мамору грубо прервал ее. — Ты хоть можешь представить, сколько это будет мне стоить, булочки-косички? — взвился он, нависая над Усаги, но та, вместо того, чтобы вновь рассыпаться в извинениях, воспользовалась иной тактикой. — Я же не нарочно! И вообще, чего ты разоделся, как пижон? Оделся бы попроще, и проблем бы не возникло! Взгляды парня и девушки скрестились, словно две шпаги. Минако с тревогой переводила взгляд с Мамору на Цукино, не зная, во что выльется этот конфликт, но вмешиваться не торопилась. Подобное было для нее в новинку — в их компании никогда не было ссор. Так, Рей могла кого-нибудь беззлобно подколоть — не более. Сжав в ладони мокрый комок, в который превратилась салфетка, она застыла на месте, прикусив губу. Айно сама не понимала, чем вызван этот ее столбняк. На помощь пришла неконфликтная Ами: — Ребята, давайте не будем ссориться. Такое могло бы случиться с каждым. Мамору, — сказав это, Мицуно повернулась к парню и, строго посмотрев на него, покачала головой: — Не ожидала от тебя такого. Чтобы ты повысил голос на девушку… Минако, выйдя из ступора, мягко положила свободную ладонь на плечо любимого, успокаивая его и предлагая сесть. — Я дома все застираю, только успокойся и присядь. Смотри, у бедной Усаги уже глаза на мокром месте. И правда, на щеках блондинки уже блестели две влажные дорожки. — Плакса, — презрительно бросил Мамору, отворачиваясь. — Пижон, — не осталась в долгу Цукино и, всхлипнув, присела на место. В воздухе повисло напряжение, пробравшее всех присутствующих до костей. Конфликт вроде бы был исчерпан, но неприятный осадок остался, и как бы Мако и Рей ни пытались разрядить обстановку, Чиба и Усаги по-прежнему хмурились и избегали смотреть друг на друга. Айно ласково поглаживала парня по плечу, трогательно прижимаясь к нему, как котенок, и постепенно морщинка, что залегла у него между бровей, разгладилась. Да и Цукино под конец вечера вновь стала веселой и беззаботной. Из-за недавнего инцидента Айно вовсе не посчитала вечер испорченным, наоборот — она прониклась симпатией к непоседливой Усаги, хоть и не могла себе в этом признаться. За дружескими разговорами время пролетело незаметно, и только когда Рей заметила, что Ами клюет носом, высказала предложение отправиться по домам. Кто-то поддержал ее предложение с энтузиазмом, как Мицуно, кто-то с неохотой, как Мако, но в итоге все поднялись из-за стола и, оплатив счета, двинулись прочь из клуба. Уже на улице Минако, памятуя о своем желании устроить пикник в парке, окликнула подружек, что направлялись к одному из белых такси: — Девочки! Постойте… — подойдя поближе, она, улыбаясь, предложила: — Давайте завтра утром сходим на природу в честь окончания учебного года. Как идея? — Я только «за», — высказалась Рей. — Если честно, надоели постоянные походы в клуб. — Я тоже не против, — промямлила Ами, потирая слипающиеся глаза. Согласилась и Мако. Одна только Усаги стояла в стороне, нервно потирая предплечья. Айно задумчиво посмотрела на нее, взвешивая все «за» и «против». Приглашать или нет? Все же глубоко внутри дремали предубеждения по поводу персоны Цукино. Но ведь сегодня не произошло ничего из рук вон выходящего… И Минако, набрав в грудь побольше воздуха, выпалила: — А ты, Усаги, пойдешь? — Ох, с удовольствием! — девушка подпрыгнула, и ее хвостики тоже. — Обязательно приду! Удовлетворенно кивнув, Айно развернулась на каблуках и, помахав подругам на прощание, вернулась к автомобилю Мамору. Если предчувствия ее не обманывали, день грядущий будет полон приятных сюрпризов. По крайней мере, Минако надеялась на это.***
Опустилась глубокая ночь. Уже давно горели огоньки далеких звезд, и среди них на своем челне плыла богиня ночного неба — круглоликая Луна. Воздух был вязок и душен — раскаленный за день асфальт теперь отдавал свой жар более прохладному воздуху, нагревая его. Сквозь приоткрытое окно в спальне Минако легкий ветерок доносил призрачные ароматы ночных фиалок, окутывая спящих легким цветочным дурманом. Девушке было жарко. Она металась по постели, словно в горячечном бреду, пытаясь найти удобное положение, в котором бы ей не было так дискомфортно. Кожа покрылась испариной, дыхание было глубоким, жадным. Простынь сбилась в изножье бесформенным комком, а сама Минако раскинулась на постели настолько, насколько это было возможно. Лежащий рядом Мамору казался горячей печкой — от него тоже исходил жар. Тонкая ночная сорочка Айно пропиталась потом, неприятно прилипнув к телу, но девушка словно не могла проснуться от этого горячечного забытья, чтобы хотя бы встать и попить холодной воды или включить вентилятор. В поисках очередного удобного положения Минако перекатилась на бок и замерла на самом краю кровати. Там было попрохладней, и блондинка затихла, подложив под щеку ладонь. Лунный свет проникал в комнату сквозь тонкие кисейные занавески, заливая кровать своим бледным заревом. Мамору лежал на спине, подложив руку под затылок, дыша ровно и спокойно. Его смуглая грудь медленно вздымалась и опадала, лицо было спокойным и безмятежным — Чибу явно не беспокоили кошмары или духота. Но все же что-то было не так. Глазные яблоки вдруг задергались под закрытыми веками, и Мамору, судорожно застонав, рывком поднялся с постели, не открывая глаз. Его окутала вязкая тревога, она дергала его, словно кукловод за нити, и парень ощутил сквозь сон неконтролируемое желание встать и идти. Что он и сделал. Нет, это не был приступ лунатизма — Чиба уже открыл глаза и вполне осознанно двигался к окну в одних плавках. Уже на балконе он, упав на колени, перевел дыхание. Внезапно, рядом с его головой что-то засветилось, и Мамору, мученически подняв глаза на неведомый предмет, едва сдержал возглас удивления. Это была алая роза, светившаяся нежным розовым светом. Поколебавшись, парень протянул к ней руку и, схватив, крепко сжал… Айно проснулась от шороха над головой. В первое мгновение ей показалось, что в квартиру проникли воры, но вспомнив, что квартира находится на пятом этаже, успокоилась. Но движение на балконе не прекращалось, и Минако, подскочив на постели, судорожно оглянулась. Парня рядом не было — лишь смятая постель. — Мамору? — спросила она в темноту и поднялась с кровати, шагая на ощупь к балкону. Тишина. — Любимый, это ты? На этот раз раздался звук, как будто что-то перепрыгнуло через перила. Минако бросило в пот. Она, моментально проснувшись, опрометью выскочила на балкон. — Мамору! — крикнула она, перегнувшись через перила, с ужасом наблюдая за тем, как парень внизу, отчего-то облаченный с черный плащ, без труда поднимается на ноги и пытается бежать. — О Боже, что же делать?! Схватившись за голову, Айно, на бегу схватив халат, выскочила из квартиры. Она не помнила, как преодолела пять пролетов, как мчалась по темной лестнице, грозя сломать себе шею. Ею овладел животный ужас, перед глазами стояла картина: Чиба в плаще, спрыгнувший с балкона, сам момент прыжка… Не дай бог он что-то сломал! Под окнами никого не было. Только примятая трава там, где приземлился Мамору, да вывороченные кусты фиалок. Лихорадочно оглядевшись, Минако перескочила через ограду и выскочила на пустынную улицу. Парня нигде не было видно. — Мамору!!! — отчаянно закричала не своим голосом Айно, чувствуя, как у нее подкашиваются ноги. Упав на колени, она зарыдала, закрыв лицо руками. — Где же ты…***
А за два квартала от места, где страдала Минако, разворачивался самый настоящий кошмар, достойный фильмов ужасов. По пустынной спортплощадке, размахивая руками, бежала молодая девушка. За ней крупными прыжками следовало нечто клыкастое и когтистое, норовя схватить и растерзать несчастную жертву. Споткнувшись, девушка полетела на землю, больно ободрав колени и ладони. Пискнув, она отползла к ограждению и сжалась в комочек, надеясь, что ее там не найдут. Но… нет. Демон плотоядно улыбался, подходя к жертве все ближе и ближе. Несчастная девушка, прижавшись спиной к забору из сетки-рабицы, была парализована ужасом и, не в силах смотреть на ухмыляющуюся клыкастую рожу, которую не увидишь и в страшном сне, закрыла лицо руками, отчаянно визжа. Схватив ее когтистой лапой за волосы, демон рывком поднял ее на ноги и подтянул к своему лицу. Несчастная, вновь затравленно пискнув, лишилась сознания, и тварь, открыв рот, принялась впитывать в себя потоки ее чистой энергии. На крыше ближайшего к месту происшествия здания стоял человек, хладнокровно наблюдающий за актом насилия. Он удовлетворенно усмехался, а кольцо из прозрачного зеленого хрусталя на указательном пальце его левой руки засветилось призрачным зеленоватым светом. Энергия, что покидала несчастную жертву, теперь концентрировалась в этом кольце. Пускай для Металии это были сущие крохи, но, как говорится, с миру по нитке — голому рубашка. Ночную тишину внезапно разрезал звонкий девичий голосок: — Остановись! — Х-м-м-м? — промямлил демон, выпуская жертву из лап, и та безвольно осела на землю. Взгляд его сконцентрировался на тоненькой фигурке девушки, что стояла, скрестив руки, прямо на бетонном столбе, к которому крепилась сетка. Луна светила ей в спину, и ни демон, ни его хозяин-генерал не могли увидеть ее лица. — Да как ты смеешь забирать чистую энергию души одинокой девушки, нападая со спины? Я просто так этого не оставлю. — Так-так, — Нефрит (а это был он, человек с перстнем) подался чуть вперед, пристально глядя на внезапно нарисовавшуюся проблему. — И кто же ты такая? Не видя мужчины, девушка продолжила: — Я — борец за добро и справедливость, Сейлор Мун! И я несу возмездие во имя Луны! — Вот как? — лорда позабавила эта ситуация, и он легко, как кот, спрыгнул с крыши и с ленцой двинулся прямо к месту происшествия. — Сейлор Мун, значит. Пигалица, возомнившая себя великом воином. Скажи-ка, красавица, а тебе не мешают твои хвостики? — А ты еще кто? — строго спросила воин в матроске, хотя ее сердце уже давно ушло в пятки. — Мое имя слишком известно, чтобы его называть. Хотя, скажу. Ведь все равно ты унесешь его в могилу. Демон! — Да? .. — прорычало существо, повернув клыкастую морду к генералу. — Уничтожь Сейлор Мун. Покажи, на что способен лорд Нефрит. И, в идеале, можешь и из нее высосать энергию, — с этими словами мужчина исчез, щелкнув пальцами. — Нефрит? — переспросила воин в матроске уже у пустоты. Однако девушка не успела заострить на этом внимание — выставив когти и утробно рыча, демон направился к Сейлор Мун. — Ва-а-й! — взвизгнула она и спрыгнула на землю, встав в боевую позицию. Тварь ринулась в атаку настолько молниеносно, что девушка-воин не успела вовремя среагировать. Кто же знал, что вроде бы неповоротливый демон окажется настолько ловким? В результате Сейлор Мун была подброшена на пару метров вверх и вперед, словно пинком, отчего она, пролетев несколько метров, пребольно приземлилась на спину. Мелкие камешки впились в тонкую ткань трико, и девушке показалось, что у нее вся спина содрана. С трудом приподнявшись на локтях, воин в матроске сделала попытку подняться, но ей только и удалось, что живо перекатиться на другой бок, так как монстр вновь принялся атаковать, надеясь вышибить кулаками дух из блондинки с фонариками-оданго. Но та не сдавалась, хоть ей и захотелось заистерить на всю округу. С силой отталкиваясь каблуками красных сапожек, она отползала все дальше и дальше, откровенно завидуя героям телеэкрана, что могли эффектно врезать врагам ногой в нос и подняться. Сейлор Мун всерьез опасалась, что шавка Нефрита сможет запросто откусить ей ногу, поэтому попридержала себя в плане экспериментов, продолжая отползать. По-настоящему страшно стало тогда, когда воин спиной уперлась в шершавую каменную кладку внешнего ограждения спортплощадки. Отступать было уже некуда, оставалось лишь уповать на мнимое геройство или чудесную помощь со стороны. Но, увы. Первая жертва демона по-прежнему лежала там, где ее и оставили, а тварь, схватив Сейлор Мун за шею, притянула ее к себе. Захрипев, девушка предприняла последнюю отчаянную попытку освободиться, принявшись бить сжатыми кулачками по лицу демона, но тому все было нипочем. Открыв рот, он принялся всасывать с себя чистую энергию воина в матроске. Сейлор Мун, закрыв глаза, уже попрощалась было с жизнью, как вдруг перед ее носом что-то просвистело. Раздался рев твари, и хватка демона разжалась. Упав на землю, как куль с мукой, девушка поспешила отползти, держась рукой за шею и жадно хватая воздух. — Ты, существо, пришедшее из мрака! Тебе никогда не понять, что такое жажда жизни и вера в справедливость! На каждое действие всегда есть противодействие! Проморгавшись от пляшущих перед глазами цветных пятен, Сейлор Мун с изумлением уставилась на мужчину в темном плаще с красной подкладкой. Это первое бросилось в глаза девушке-воину. Потом она в доли секунды оценила черный фрак с белой манишкой, цилиндр и белую маску, скрывавшую лицо незнакомца. — Ты еще кто такой? — одними губами прошептала она, но тот, игнорируя ее немой вопрос, взмахнул рукой: — Действуй, Сейлор Мун! — Да! — твердо кивнула девушка и, пользуясь замешательством демона, с трудом поднялась на ноги, снимая со лба диадему. — Лунная диадема! В бой! — выкрикнула воин. Засветившись ярким желтым светом, диадема в мгновение ока превратилась в сияющий метательный диск, который Сейлор Мун послала в демона с удивительной точностью. Тот даже пискнуть не успел — желтое пламя окутало его от макушки до пят. Миг — и от косматого слуги Нефрита осталась лишь кучка золы. Да и ту уже развеивал ветер. Диадема, как послушный бумеранг, вернулась в руки воина в матроске. Надев ее дрожащими руками — шок никак не мог отпустить Сейлор Мун — девушка повернулась к нежданному спасителю. — Кто ты? — Мое имя — Такседо Маск, — представился незнакомец. — Это все, что пока тебе следует знать, красавица-воин. Адью! Взмахнув плащом, таинственный Такседо Маск скрылся в ночи, оставив Сейлор Мун одну. Прижав ладонь к груди, где неистово билось сердце, девушка нежно посмотрела ему вслед. — Надеюсь на скорую встречу… — прошептала она и, развернувшись, ушла в противоположную сторону. Ей предстояло еще перевоплотиться назад, позвонить в больницу и вызвать машину «Скорой помощи» для жертвы козней Нефрита и его ручного демона. Ведь жизнь борца за справедливость порой состоит из вполне обыденных вещей…