Я так привыкла жить одним тобой, Одним тобой, Встречать рассвет и слышать как проснёшься не со мной, Мне стало так легко дышать в открытое окно, И повторять, ей лишь одно… МАКSИМ — Знаешь Ли Ты
На следующее утро Минако проснулась с легкой головой и тяжелым сердцем. Она некоторое время сидела на постели, спустив ноги на пол и уставившись немигающим взглядом в одну точку. Артемис лежал за ее спиной, боясь даже пошевелиться, чтобы не потревожить девушку. Но вскоре Айно встала с кровати и пошла в душ, потом приготовила завтрак, залив хлопья холодным молоком. Так же молча проглотила эту неудобоваримую пищу и заплела волосы, завязав на затылке пышный красный бант. И все это с непроницаемым выражением лица, на котором нельзя было прочесть ни одной эмоции. Кот молча ходил за Минако по пятам, не решаясь заговорить с ней. И только когда Айно, вновь сев за свою недописанную песню, впервые подала голос, Артемис немного расслабился. — Почему ты ходишь за мной по пятам, словно я — бомба замедленного действия, что вот-вот взорвется? — поинтересовалась девушка бесцветным голосом, доставая из бежевого клеенчатого пенала черный маркер. Кот не нашел, что ответить и, потоптавшись на месте, произнес банальнейший из вопросов: — Как ты себя чувствуешь? Минако вздохнула и аккуратно перечеркнула все написанное ранее: — А как ты думаешь? Если брать во внимание, что мой парень целовался с моей потенциальной соперницей? — Айно нервно хихикнула, но, взяв себя в руки, продолжила, аккуратно сгибая лист в несколько сложений: — Кого, спрашивается, я хотела обмануть? Судьбу? В итоге меня саму обвели вокруг пальца. Так кого винить в этом? — Но ты не виновата! — вскричал Артемис, запрыгивая к девушке на колени. — Никто не виноват, это верно, — ответила Минако, не меняясь в лице. — Просто случилось то, что уже давно должно было произойти. Я получила достаточно предупреждений в своих снах, но по-прежнему не смогла ничего с этим поделать. Есть обстоятельства, что во много раз сильнее нас, — с этими словами девушка сняла кота с колен, встала и, пройдя к мусорному ведру, выбросила лист с песней в мусорное ведро. — Зачем ты это сделала? — воскликнул Артемис, подскакивая на месте. — Ты же вчера так много времени потратила на написание новой песни! Минако лишь пожала плечами: — Мне ни к чему еще одно признание в любви к Мамору, — она прошла в гостиную и растянулась на диване. — Ты пугаешь меня, — встревоженно признался кот. — Слушай, чего ты пристал? — пробурчала девушка и отвернулась от пушистого друга, свернувшись в комочек и прижав к груди мягкую диванную подушку. Артемис обиженно фыркнул и сел у Минако в ногах. Он долго молчал, но, не выдержав, через некоторое время все-таки произнес: — Может, тебе стоит поговорить с Мамору? Эта апатия тебя убивает. Он может и не сказать о том, что произошло у магазина между ним и Усаги, а ты будешь мучиться. Айно глухо произнесла: — Не переживай, он скажет. Мамору ведь любит играть в благородство, не так ли, — грустно усмехнулась она и вздохнула. — Но ты прав. Чем быстрее мы расставим все точки над «i», тем лучше. Минако замолчала и прикрыла глаза, сосредоточившись на не стихающей острой боли, что огнем выжигала всю ее сущность. Слезы жгли глаза, но девушка мужественно сдерживала их. Ей хотелось закатить истерику, рыдать, жалеть себя, но Айно упорствовала, убеждая себя, что жизнь на этом не кончается. Минако предчувствовала подобный конец, но не думала, что будет настолько больно. Но ничего, живут и с разбитым сердцем. Глубоко внутри ее израненной души теплилась надежда, что все наладится и вернется на круги своя. Но сможет ли она смириться со столь очевидной изменой? Рассудок настойчиво шептал, что судьба выиграла в этом турнире любви, и Айно только и остается, что покорно отойти в сторону. Самой себе девушка напоминала вазу, испещренную глубокими трещинами. Ей не хватало одного толчка, чтобы разбиться на множество осколков. Таким толчком должен стать для нее разговор с Мамору: расставание либо испепелит ее любовь окончательно, либо она все же восстанет, как птица Феникс. Айно и боялась, и хотела этого разговора одновременно. Закончить все одним махом, чтобы кровавая сердечная нить больше не тянулась из веретена ее сердца. Словно в ответ на ее последнюю высказанную фразу раздался звонок в дверь. Сердце Минако болезненно сжалось и подпрыгнуло к горлу, отчаянно трепыхаясь. Айно резко села и прислушалась. Позвонили еще раз, и еще. Но девушка не двигалась с места, застыв, словно статуя. — Так ты пойдешь открывать или так и будешь сидеть? — недовольно проговорил Артемис. Девушка бросила на него испепеляющий взгляд и, перекинув волосы через спину, поднялась и медленно прошла к двери. На пороге, как она и полагала, стоял Мамору. В груди Минако ёкнуло, сердце сделало пару гулких ударов и затрепетало, причиняя еще большую боль. Как всегда красив и аккуратен, даже взгляду зацепиться не за что. Такой близкий — стоит только руку протянуть и коснуться — и такой же бесконечно далекий. — Здравствуй, — ровно начал он, — нам надо поговорить… — Не здесь, — резко ответила Айно, отводя взгляд в сторону. — Давай куда-нибудь выйдем. Чиба кивнул, и Минако, схватив с вешалки в прихожей красную джинсовую куртку, вышла из квартиры, громко хлопнув дверью. Выбор места для тяжелого разговора девушка оставила за Мамору. Пока он вел автомобиль, они не обменялись и парой слов. Парень, сжав руль, с преувеличенным вниманием следил за дорогой, в то время как Айно, отвернувшись, невидящим взглядом смотрела в окно, покусывая ноготь на большом пальце. Она лихорадочно думала о том, что ей предстоит сказать бывшему возлюбленному, но нужные слова разбегались, словно тараканы. Наконец, Минако просто смирилась, но на смену беспорядочным мыслям пришло нервное напряжение, вызванное близостью Мамору. Казалось, оно достигло высшей точки — воздух так и звенел от атмосферы неловкости, отчаяния и легкого неприятия. Наконец, Чиба вывернул руль влево, и автомобиль выехал на стоянку перед причалом. Айно на негнущихся ногах вышла из машины и стремительно зашагала в сторону небольшого моста, чувствуя каждой клеточкой кожи следующего по пятам Мамору. Этот место было одним из ее любимых — Минако нравилось смотреть оттуда на бескрайнюю морскую гладь, искрящуюся золотом в лучах полуденного солнца, или же на серебристую лунную дорожку — символ мечты и романтики. Но теперь она точно знала, что теперь никогда в жизни не придет сюда, так как воспоминания о событиях, что вот-вот здесь произойдут, будут отнюдь не самыми радужными. Девушка подошла к поручню и, положив на него руки, уставилась вдаль, вдохнув полной грудью свежий морской бриз. Где-то к краю горизонта, словно по расплавленному золоту, торжественно медленно плыл теплоход, издавая густые, долгие гудки. Ветер взметнул ее волосы, спутывая пряди, и Айно нетерпеливо убрала их с лица. — Минако, — раздался позади голос Мамору, и девушка сглотнула застрявший в горле тугой ком. Собравшись с силами и постаравшись придать своему лицу нейтральное выражение, она повернулась к парню, облокотившись о парапет Чиба выглядел не лучше — ведь это ему предстояло начать разговор и сказать роковые слова расставания. Он был готов сквозь землю провалиться, лишь бы этой ситуации никогда не возникало. Мамору знал, что все, что он сейчас скажет Минако, нанесет ей глубокие душевные раны, но иначе было нельзя. Они втроем прошли точку невозврата. Айно выжидающе смотрела на парня, смиренно ожидая его исповеди. Что же он скажет? Как начнет оправдываться? И какую роль в этом сыграет его благородство? — Я знаю, что ты вчера все видела, и мне очень жаль, — наконец, произнес Мамору и умолк, глядя на реакцию девушки. Уголки ее губ дрогнули, и Минако отвела взгляд, уходя от ответа. Затянувшееся молчание стало тягостным для них обоих, и Айно все же решила ответить. — Тебе жаль? Звучит как-то цинично, не находишь? — произнесла она, и голос ее звучал на удивление ровно. — Ты должна понимать, что все это выше нас, это сценарий, написанный судьбой, — продолжил Чиба, услышав, наконец, долгожданный ответ. — Не надо только этого, пожалуйста! — Айно выставила ладони вперед, словно отгораживаясь от парня. — Я все знала с самого начала, но так отчаянно верила, что все будет по-другому!.. Что наши жизни принадлежат нам и только нам, что мы сами пишем свою историю… Но ты… — Минако запнулась, и тут ее внутренний стержень дал трещину, и девушка закрыла лицо ладонями, пытаясь унять свое отчаяние. — Так ты знала… — донесся до нее холодный голос Мамору. — И ничего мне не рассказала. — А что ты хотел услышать? — Минако отняла ладони от лица и, сжав кулаки, сделала шаг к нему навстречу. — «Милый, берегись! В любой момент ты рискуешь открыть в себе чувство к Усаги Цукино, что некогда была лунной принцессой Серенити. О, кстати, а ты был земным принцем Эндимионом, и вы любили друг друга настолько сильно, что это наложило свой отпечаток на наше настоящее». Так что ли? — Ты же сама говорила, что мы должны быть откровенны друг с другом, — упрямо гнул свою линию Чиба. Айно сделала глубокий вдох и приказала себе успокоиться, после чего вновь продолжила гнетущую беседу: — Я всего лишь оберегала то, что ценила больше всего. А ты ведь клялся, что никогда не бросишь меня, что наша любовь будет вечной… А что ты теперь скажешь, любимый? — последнее слово она произнесла с язвительным нажимом, и это задело Мамору. — Я не отрицаю своих чувств. Но по сравнению с тем, что я чувствую к Усаги, это просто… — Симпатия? Влюбленность? Ох, избавь меня от этого! — воскликнула Минако, в отчаянии всплеснув руками. — Зачем ты меня мучаешь, скажи? Пусть твои чувства ко мне изменились, но я-то по-прежнему продолжаю тебя любить, пусть это теперь лежит на душе тяжким грузом. Это предательство, Мамору. Самое настоящее предательство, если не сказать более грубо. Ты предал меня, предал наши чувства. Что тебе мешало проявить силу воли и выдержку и не поцеловать Сейлор Мун? И это при том, что ты знал, что я где-то поблизости! — Да, я был не прав, и я чувствую себя не самым лучшим человеком. Но ни ты, ни я не могли бы жить с этим обманом. Рано или поздно ложь разбила бы нас, и хорошо, что мы сейчас расставляем все по местам, — Мамору засунул руки в карманы джинсов и хмуро взглянул на бывшую девушку. Та кивнула, едва сдерживая дрожь: — Пора все прекратить. У меня больше нет сил держать хорошую мину при плохой игре. Все зашло слишком далеко. — Мы могли бы остаться друзьями… — предложил он, но Минако горько расхохоталась. На глазах блеснули слезы, которые она сдерживала, как могла. — Милый, все, что я сейчас хочу — это не видеть тебя и не слышать твой голос. Даже упоминания о тебе мне будут в тягость. Просто уходи и постарайся больше не напоминать о своей персоне. Просто уходи, — девушка отвернулась от него, показывая, что разговор окончен. Ей так отчаянно хотелось разрыдаться, но Айно кусала губы до крови, лишь бы не сделать это в его присутствии. — Тебя отвезти домой? — сделал он робкую попытку сократить разверзнувшуюся между ними пропасть, но Минако покачала головой, не оборачиваясь. Мамору, поколебавшись пару мгновений, все же ушел. Разговор этот не принес ему облегчения — наоборот, стало тяжелее, даже несмотря на то, что оковы связи с Айно пали. Когда его шаги замерли вдали, девушка дала волю слезам. Неужели она еще вчера не выплакала все глаза? Как же больно! Мучительно, адски! Несравнимо с телесной. Много, много в мире лекарств от телесных недугов, но когда речь заходит о душевной боли, все врачи разводят руками. Ничем не излечить разбитое сердце. Только время может превратить его окровавленные ошметки в уродливые зарубцевавшиеся шрамы… Минако стояла на пятачке, обдуваемом всеми ветрами. Равнодушные потоки воздуха давно уже выстудили горькие слезы, и щеки неприятно стянуло от высохших мокрых дорожек. Ветер трепал юбку, надувая ее, словно парус, так и норовя задрать до неприличной высоты, но Минако было абсолютно наплевать на все это. Горечь потери разрывала и без того кровоточащее сердце, в котором, казалось, не хватало куска от постоянных тревог и ревности. А сейчас девушке хотелось просто умереть, раствориться в этом воздухе, развеяться мириадами золотистых искр. Всхлипывая, Минако дрожащими руками потянулась к банту на затылке и дернула за конец ленты. Присобранные волосы золотым каскадом заструились по плечам, а сама лента алым стягом затрепетала в безвольных пальцах. Айно безучастным взглядом посмотрела на извивающийся легкий шелк, а затем разжала пальцы. Лента красной змеей ринулась ввысь, вместе с ветром, исчезая в пронзительно-синей вышине. — А тебе идет этот бант, носи его постоянно!.. Мне нравится! Это были слова Мамору на рассвете их любви. Теперь пришла пора проститься и с этой частью жизни. Теплоход скрылся за горизонтом, и над морем теперь раздавались лишь полные тоски крики чаек да ленивый шум прибоя. Ветер донес до девушки напоенный йодом запах водорослей и рыбы, и Минако вдохнула его, пытаясь успокоиться. Шмыгнув носом, она решительно вытерла вновь выступившие слезы и, понурив голову, медленно пошла прочь. В кармане куртки она нащупала деньги — достаточно для того, чтобы вызвать такси до дома. «Теперь у меня никого не осталось. Ни друзей, ни любимого…», — отстраненно подумала Минако, уже сидя в машине. — «Воин любви. Одинокий воин». Но жребий брошен. И раз судьба уже внесла свои коррективы в ее жизнь, то почему бы теперь целиком и полностью не положиться на жестокое провидение?***
— Да где же носит эту Усаги! — в сердцах воскликнула Мако, бросив взгляд на часы. Остальные девушки пожали плечами. — Ты же знаешь, что она никогда не отличается пунктуальностью, — заметила Ами, изучая, наверное, в сотый раз карту коктейлей. — А как насчет позвонить? Она ведь обещала предупредить, если будет вдруг задерживаться, — проворчала Кино, откидываясь на высокую спинку красного кожаного дивана. — И памятью, — внесла свои пять копеек Рей, улыбаясь уголком рта. Все трое уже битый час сидели в кафе, довольствуясь заказанным кофе и дожидаясь Усаги. Обычно сдержанная и не ворчливая Макото уже начинала терять терпение, чего нельзя было сказать о Хино, что спокойно листала Интернет страницы на своем смартфоне. Ами так и вовсе успела прочесть все, что попало в поле ее зрения, в том числе и книгу на планшете. — Не судите ее строго, девочки, — проговорила она, заглядывая через плечо Рей, — возможно, ее отвлекли какие-то новости о Нару. — Вообще, ради этого мы здесь и собрались, — возразила Кино, затягивая потуже свои волосы в хвост. — Усаги наверняка захотелось попробовать себя в роли детектива, и это не удивительно. Когда все сыщики раз за разом остаются ни с чем, самое время взять все в свои руки. Рей покачала головой: — Нет, скорее, в руки Ами. У нее есть ведь этот маленький карманный компьютер. — О да, наша Мицуно просто гений в юбке, — поддакнула Мако, улыбаясь и задорно подмигивая подруге. — Прекратите разговаривать так, словно меня здесь нет, — отозвалась девушка, чуть порозовев. Ей было лестно услышать отзывы подруг о своих умственных способностях. В этот момент подошел официант, в очередной раз интересуясь, как обстоят дела с заказом, и снова Хино отослала его прочь. — Такими темпами нас попросят покинуть кафе, — проворчала она подобно Мако и отложила телефон, скрестив руки на груди. И тут, словно в ответ на ее слова, запиликал телефон Ами, извещая хозяйку о новом сообщении. Она поспешила открыть послание и прочесть вслух его содержание: — «Мы скоро будем. Целую». — Мы? Кто это - мы? — изогнула бровь Мако. — Давайте надеяться на лучшее и думать, что это она о себе и Нару, — предложила Мицуно, и все остальные единогласно поддержали ее оптимизм. Вскоре над входной дверью зазвенели колокольчики музыки ветра, извещая о новых посетителях, и девушки вытянули шеи, чтобы увидеть, кто же там пришел. И тут же их глаза распахнулись в немом изумлении. К ним, лавируя между столиками и держась за руки, шли Усаги и Мамору. Девушка так и сияла от счастья, безмятежно улыбаясь всем вокруг. Она была готова делиться своей радостью со всеми вокруг. Настроение Чибы же было не столь радужным — он хоть и улыбался, но на лбу его залегла горестная складка. — Привет! — поприветствовала подруг Цукино, присаживаясь к Мако. Та подвинулась к окну, освобождая место для Усаги и Мамору, и уставилась на них с плохо скрываемым интересом. Чиба тоже кивнул головой в знак приветствия, стараясь игнорировать полные любопытства и изумления взгляды Ами и Рей. Девушки смотрели на него во все глаза, и отчего-то Мамору почувствовал легкий укол вины. — Привет, а… где Минако? — вырвалось у Мицуно. Она тут же поняла, что сказала что-то не то, когда парень вдруг закашлялся, а Усаги опустила глаза, теребя край скатерти. Цукино, несмотря на то, что получила то, что полагалось ей по праву, чувствовала себя неловко по отношению к Минако. Былая уверенность в себе как-то сошла на нет, и Усаги стушевалась, инстинктивно подвинувшись ближе к Чибе, словно прося у него помощи. Возникла крайне неловкая ситуация, что, впрочем, кое-что прояснила для сидящих за столом подруг. — Я так поняла, она не придет, — то ли спросила, то ли утвердила Мако, сцепив пальцы в замок. — Да, — торопливо сказал Чиба, сжав ладонь Усаги в своей. — Я думала… точнее, мы все думали, — поправилась Ами, стараясь разрулить возникшее за столом недоразумение, — что ты придешь с Нару. — О, нет. Я бы хотела этого, но… — Цукино вздохнула, вспомнив о подруге, — увы. Наши планы все еще в силе. Кстати, я намеренно не уточнила, с кем конкретно я приду, — глаза ее лукаво засияли, и Усаги переплела свои пальцы с пальцами парня. — Теперь мы с Мамору вместе… — они обменялись влюбленными взглядами, оставив остальных с раскрытыми ртами. — Что? — переспросила Рей, нарушив идиллию. — Когда вы успели?! — выпалила она, не сумев сдержав эмоции. Ответ дал Мамору, и голос его был тверд, как и обращенный на брюнетку взгляд: — Мы вместе со вчерашнего дня. Девушки растерялись еще больше, и Усаги поспешила вкратце рассказать им историю с магазином «Osa P», намеренно опустив некоторые моменты. Чиба дополнял ее рассказ деталями, известными только ему, и в целом картина получилась довольно-таки полной и красочной. А закончила свое повествование Усаги такими словами: — Вам же снились сны о прошлом, правда? Вы должны были видеть не только свои прошлые воплощения, но и нашу любовь, любовь Эндимиона и Серенити. — Ха! — отозвалась Хино, что все и всегда подвергала сомнению. — Я никогда не принимала эти сны всерьез — там ведь я была обручена с Джедайтом. Это ведь не значит, что я должна соединить себя с ним узами брака! — Рей… — мягко одернула ее Ами, а Мако, видя такое дело, поспешила поздравить пару и добавить от себя: — Как бы я хотела полюбить так же — на века!.. Это так романтично… — тут же ее глаза затянуло мечтательной дымкой, и Кино вновь улетела в страну грез, мечтая о Мотоки из игрового центра. Ей хотелось бы вновь увидеть этого обаятельного блондина, но девушка отчего-то оттягивала момент встречи. Вновь подошел уже слегка раздраженный официант, и Мамору заказал всем по порции клубничного мороженого. Усаги пришла от лакомства в неописуемый восторг, принявшись уплетать его за обе щеки. Атмосфера, нависшая над столом грозовым облаком, постепенно прояснилась, хотя основной вопрос так и остался без ответа. Точнее, два вопроса: где Минако и что теперь с ней? Но Ами и Мако тактично молчали об этом, разговаривая на совершенно нейтральные темы. Рей же, ковыряясь десертной ложечкой в подтаявшем мороженом, переводила хмурый взгляд с Усаги и Мамору на Мицуно и Кино, недоумевая, как же ловко и быстро все вышло. Под ложечкой неприятно засосало, стало как-то трудно дышать, но Рей держалась — тем более, что разговор коснулся Нару и ее поисков. — Посмотрите, что я нашла у нее в комнате, — Усаги вытащила свернутую в трубочку папку-скоросшиватель и положила на стол. — Нару спрятала его в своем тайнике — только я знала, где он находится. Ну, девичьи секреты, все дела… — улыбнувшись своим мыслям, Цукино продолжила: — Теперь мы наверняка знаем, что она искала Нефрита, точнее, Масадо Санджойна. Вот здесь — она многозначительно хлопнула ладонью по папке, — вся информация о нем, включая и адрес. — И это хорошо, что папка не попала в руки полиции, — сказал Мамору. — Для них стычка с демоном ничем хорошим не закончилась бы. — Верно, — подтвердила Ами. — Но, насколько я помню, Усаги говорила, что полиция нашла детектива, что занимался поисками Нефрита по заказу Нару. Какова вероятность того, что этот человек не предоставит свои материалы, полученные в процессе розыска, следствию? — А я не подумала об этом, — смущенно почесала переносицу Цукино. — Значит, нам стоит опередить полицию. — Конечно… — закивали все, решительно поджав губы. — Извините, мне пора, — раздался голос доселе молчавшей Рей. — Дела. Поправив сумочку и бросив на Мамору уничижительный взгляд, словно наглядно демонстрируя, что она думает о нем, вышла из кафе. Непонимающе пожав плечами, девочки вернулись к теме обсуждения. Усаги же, слегка расстроившись внезапным уходом Хино, опустила голову, вновь начав теребить краешек скатерти. Чиба приобнял ее за плечи, прижимая к себе. Он словно почувствовал ее расстройство, и теперь всеми силами попытался подбодрить и успокоить девушку. И Цукино и впрямь заметно повеселела. Волна нежности накрыла ее с головой, и Усаги положила голову ему на плечо, прикрыв глаза. Как же хорошо. И спокойно.***
Минако, едва вернувшись домой, заварила себе ромашкового чая и, отключив телефон, устроилась на балконе, обложив себя мягкими диванными подушками. Положив ноги на перила, она пила чай маленькими глоточками и смотрела, как солнце медленно плывет по небосводу, неумолимо приближаясь к западу. Закат всегда дарил ей успокоение — именно его Айно сейчас жаждала больше всего. Спокойствия и желания жить дальше, какого-то стимула или, наоборот, прыжка в бездну. Артемис был где-то в квартире. Когда Минако вернулась, едва передвигая ноги и страдая от головной боли, он набросился на нее с вопросами. Но в ответ получил лишь беглое ласковое прикосновение к голове и молчание. Айно была спокойна, переживая свою трагедию глубоко в душе, однако она не хотела рассказывать что-либо белому жрецу, и тот решил оставить ее наедине со своими мыслями. Но он не ушел далеко, наблюдая за Минако — как бы она чего не натворила. Так, на всякий случай. Самокопание девушки было прервано очередным звонком в дверь. Айно вздрогнула, но не повернулась. О том, чтобы встать и открыть, она вообще не подумала. Несмотря на свою любовь к общению и новым знакомствам, в этот самый момент Минако хотела, чтобы никто не нарушал ее уединения. Звонок заливался на всю квартиру, терзая уши девушки, но она не двигалась с места. Артемис хотел было снова подтолкнуть Минако к действию, но вовремя прикусил язык, вспомнив утреннее событие. Айно, вжавшись в пластиковое кресло, зажмурилась, опустив голову. Она изо всех сил надеялась, что незваный гость успокоится и уйдет, но чуда не произошло. К трелям звонка присоединился громкий, настойчивый стук и, судя по всему, стучали и руками, и ногами. — Минако! Минако, открой! Это я, Рей!!! — донеслось из-за двери. — Рей? — тихим, надтреснутым голосом переспросила девушка, открывая глаза. — Пожалуйста! Я знаю, что ты там! — умоляюще вещала Хино из-за двери. — Открой! И не смей делать глупости, слышишь?! Я тебя потом с того света достану, дурочка!.. Ну же… Брюнетка, задохнувшись от отчаяния, прислонилась лбом к стене и хлопнула ладонью по двери, закусив губу до крови. Пока она ехала сюда, то, наверное, раз сто пыталась дозвониться до подруги, но неизменно натыкалась на голосовую почту. С каждым оставшимся без ответа звонком уровень ее волнения повышался на градус; а когда Минако не открыла дверь, страх за жизнь Айно сжал ее сердце холодными когтями. Отчаяние накрыло ее горячей лавиной, и Хино была близка к тому, чтобы обратиться в Сейлор Марс и сжечь дотла дверь, лишь бы попасть в квартиру подруги. Но тут, к ее неописуемому облегчению, щелкнул замок, и дверь с легким скрипом отворилась, являя взору Рей измученную блондинку. — О, боги! — выдохнула Хино и сжала Минако в объятиях так сильно, что та даже вздохнуть не смогла. — Рей… Ты мне сейчас кости переломаешь… — просипела Айно, и Хино чуть ослабила свои объятия, но все же не выпустила ее. — Ты понимаешь, что я успела передумать, пока ты сидела и молчала?! — накинулась она на незадачливую Айно. — Ты что там, оглохла?! Ну все, теперь тебе от меня не скрыться! Теперь я тебе не оставлю без присмотра, дрянная ты девчонка! — Рей… — Минако вновь прослезилась, на этот раз от радости, что ее лучшая подруга сейчас с ней, и вновь разревелась, уткнувшись в плечо Хино. Та лишь похлопывала Айно по плечу, приговаривая: — Ну-ну, успокаивайся! Ты же не хочешь затопить весь дом своими слезами? — Да я в последнее время только и делаю, что плачу, — вытирая глаза, произнесла Минако и улыбнулась. — Даже самой противно. Брюнетка хмыкнула: — Это нормально. Такое могло произойти с любой из нас, и неизвестно, как бы мы еще реагировали, если бы кого-нибудь бросил парень… Айно во все глаза уставилась на Рей: — Ты все знаешь? Откуда? — Из уст Усаги и этой тряпки, что гордо именуется «Мамору Чиба», — презрительно фыркнула Хино. Минако покосилась в сторону соседней двери и кивнула Рей, приглашая ту войти, дабы не давать повода для сплетен любопытным соседям. — Они теперь пара, — сообщила Хино, входя в квартиру и скрещивая руки на груди. — Как же так? — Просто я проиграла, — развела руками Айно, опустив глаза. — В противостоянии против судьбы непросто выиграть, знаешь ли. — А как же слова из твоей песни? «Я принцессе той лунной надежду не отдам»? — выгнула бровь Рей. Минако прошла к дивану и устало плюхнулась на него: — А я отдала. Точнее, мне пришлось… Прошу тебя, — взмолилась девушка, — не начинай этот разговор! Я совсем недавно успокоилась в себя и не хочу вновь мучиться. — Извини, — быстро ответила Рей, сложив руки на коленях. — И еще… Я просто не смогла не прийти к тебе, несмотря на собственные принципы. Да, о долге воина забывать не стоит, но ты ведь моя подруга! У тебя беда, и… — Спасибо… — улыбнулась Минако. — И, прошу, не называй Мамору тряпкой. Он ни в чем не виноват. — Но ведь он бросил тебя! — взорвалась от негодования Хино. — Бросил, едва открылась эта тайна с его вечной любовью! И девочки хороши — остались там, вместо того, чтобы демонстративно оставить их одних! У-у-у! Предательницы! — Почему же? Усаги для них такая же подруга, как и я. Они сделали свой выбор, ты — свой, — спокойно ответила Айно, хотя внутри все буквально кипело от горечи. — Было бы некрасиво оставить Цукино в момент ее личного счастья… — голос девушки дрогнул, и она замолчала, лишь бы вновь не показать свою слабость. Повисло молчание. — В любом случае, что бы ты там себе ни думала, — твердо произнесла Рей, — как бы ни оправдывала поступок Мамору — ты обязана быть счастливой и любимой. Всем назло. Слышишь меня? Айно невесело улыбнулась: — Это уже во второй раз. Снова я оказываюсь заключенной в любовный треугольник, и снова выбирают не меня. Фыркнув, Рей, подсела поближе к удрученной подруге и, сжав ее холодную руку, заговорила мягко и доверительно: — Это ты о той истории с Аланом и Катариной? Брось! Это было давно, ты еще училась в школе. Всего лишь увлечение. — А я до сих пор его помню, — глухо ответила Минако, покачав головой. — Все повторилось точь-в-точь: стычка со злом, слезы, объятия… — Но ведь они думали, что ты погибла! — воскликнула Рей. — А мне от этого не легче! Я просто хочу все забыть и все. Довольно с меня любви и страданий! Хватит! Лучше уж вообще закрыть свое сердце и не любить, чем терпеть такое! — вырвала свою руку Айно, срываясь на крик. — Дурочка ты, — вздохнула Хино, потрепав Минако по плечу. — Ты ведь дочь богини любви, и Венера питает тебя ее силой. Любовь течет по твоим венам так же, как по моим — жидкое пламя. Если ты не будешь любить, ты задохнешься от отчаяния и увянешь. Ты должна впустить в свое сердце надежду. Ты еще всем докажешь, чего стоишь! И в первую очередь Мамору! — Я еще не готова никому ничего доказывать, — покачала головой Айно. Рей поднялась с места и потянула подругу за руку, принуждая ту встать. Та, не понимая, чего от нее хотят, подчинилась. Хино подвела Минако к открытому окну и указала на мерцающую в сумеречном небе золотую звездочку: — Посмотри на нее. Это твоя родная планета, и если ты будешь чаще обращать к ней свои взоры, думая лишь о хорошем и жаждая любви всем сердцем, она тебе обязательно поможет. Верь мне, Минако! Взгляд Айно прояснился, и она протянула руки навстречу планете любви, словно желая стать ближе к ней. Девушке и впрямь стало легче, словно душа ее скинула груз переживаний и грусти. — Кто знает, Рей? — со светлой надеждой улыбнулась Минако, сжав руку подруги. — Быть может, я и в самом деле смогу найти любовь, глядя на Венеру. — Вот это другое дело, — удовлетворенно прошептала Хино, тоже устремив свой взор на одинокую звездочку, мерцающую над ночным Токио.