Я к нему поднимусь в небо, Я за ним упаду в пропасть, Я за ним, извини, гордость… Я за ним одним, я к нему одному! Ирина Дубцова_О нем
Нефрит был пьян. Всего одной бутылки старого вина ему хватило, чтобы алкоголь ударил в голову и заставил горечь поражения отступить. А еще ему было немного страшно, как человеку. Но ведь демоны не должны чувствовать страха или угрызений совести. Они вообще не должны чувствовать ничего, кроме ненависти, что течет по венам вместе с кровью. Но умирать не хочется никому, даже самому жестокому и бессердечному демону Темного Королевства. Допив из бутыли последние капли вина, Нефрит отбросил ее в сторону. Послышался звон разбитого стекла, но демону было наплевать на то, что убрать осколки будет некому. Ему вообще сейчас было на все наплевать. Именно этого лорд и добивался от хмельного напитка. Он в очередной раз проиграл, и это разрывало его на части острыми когтями бессильной ярости. Ну почему, почему эти девчонки вечно портят его планы?! Почему они постоянно заставляют бежать его с поля боя? Его план был идеален. Эта дура Нару Осака купилась на цветистое признание лже-Такседо и вывела его на Сейлор Мун. Все шло как по маслу ровно до тех пор, пока не появилась еще одна Сейлор сенши с заклинанием от злых духов. Этого он не предусмотрел, и все пошло прахом. Едва ноги успел унести. А глаза еще долго потом щипало от атаки Сейлор Меркурий. Черт! Ну почему он не может раз и навсегда расправиться с этими сенши, что и на воинов-то не похожи? Стыдно и позорно проигрывать девчонкам в мини-юбках. Ему, одному из четырех величайших демонов Темного Королевства. Видимо, права была Берилл, когда ставила его в пару с Джедайтом. Хотя, они и вдвоем не могли уничтожить воинов в матросках раз и навсегда. Оно и понятно: их цель была иной — собрать как можно больше живой энергии. Похоже, пришла пора сменить приоритеты, если, конечно, к тому моменту он еще будет жив и королева не обратит его в камень. Будь она проклята, эта человечность! Он что-то говорил Джедайту об этом, укорял его, насмехался над его временной слабостью. А сам-то чем лучше? Когда-нибудь это убьет его, в этом он был уверен. Но пока… Нефрит взял со стола подсвечник с оплывающей свечой и стал медленно подниматься по лестнице, ступенька за ступенькой. Все, чего он сейчас хотел — это лечь и уснуть, расслабиться, пока мысли об очередном поражении вновь не начали донимать его. На одном из лестничных пролетов он остановился, прижав ладонь к виску, в котором тупым молоточком пульсировала боль. На мгновение лорд прикрыл глаза, стараясь сосредоточиться и унять подступающую тошноту. Неяркий дрожащий свет осветил портрет, висящий на стене напротив, и Нефрит равнодушно скользнул по нему взглядом. Подобными изображениями давно почивших предков были увешаны любые дома с историей, и род Санджойнов не был исключением. Многие портреты были нещадно подпорчены сыростью, въевшейся в стены, и старинные холсты не были исключением. Но этот, казалось, оставался нетронутым ни разрушительной влагой, ни временем. И было в нем что-то, что заставило Нефрита еще раз обратить к нему свой взгляд. Покрепче перехватив подсвечник, Масадо Санджойн подошел ближе к заинтересовавшему его портрету. На нем была изображена молодая рыжеволосая дама с ниткой жемчуга на шее. Вьющиеся волосы волнами спадали на полуобнаженные плечи, алые губы растянуты в обворожительной, манящей улыбке. В тонких пальцах был зажат еще не раскрывшийся бутон алой розы. Нефрит коснулся кончиками пальцев потрескавшейся краски в нижнем правом углу портрета, где было написано: «Кумико Сайджойн, урожденная Хантоу, 1842 год». Итак, его прародительница. Но что именно привлекло его внимание? Она похожа на Нару Осака. Сознание сразу же подкинуло лорду ответ на его невысказанный вопрос, и Санджойн пристальней всмотрелся в черты лица девушки на портрете. И правда! Если бы волосы у Кумико были покороче, а губы не так сильно подведены кармином, то Нефрит готов был поклясться, что на него свысока смотрит дурочка Нару. Впрочем, взгляд у прародительницы Санджойн был дерзким и несколько лукавым, в то время как Осака смотрела на него с немым обожанием, словно преданная собака на хозяина. Отчего-то это врезалось ему в память, и от этого появилось ощущение брезгливости и презрения. Отсутствие гордости — что может быть хуже? Дура. Слепая дура. Нефрит еще некоторое время постоял у портрета, размышляя о чем-то своем, а затем продолжил свой путь наверх, не зная, что все это время за ним следила пара по-кошачьи зеленых глаз. Едва лорд скрылся из виду, Зойсайт сделал шаг вперед и ухмыльнулся. — Теряешь хватку, Нефрит! — пропел юноша, сверкнув глазами. — Пожалуй, Погибель должна узнать о твоих слабостях. И чем скорее, тем лучше. С этими словами Зойсайт, щелкнув пальцами, растворился в воздухе, ведомый желанием насолить старому неприятелю.***
Нару, едва оправившись от потрясения, вызванного резкой потерей энергии, тут же взялась за поиски Нефрита. Еще лежа в больнице, она перебрала массу вариантов для розыска человека, похитившего ее сердце, пока, наконец, не остановилась на самом верном и приемлемом, хоть и недешевом, способе — найме частного детектива. И вот, освободившись, наконец, от опеки матери и подруг, Нару направилась прямиком в частное детективное агентство «Комацу и партнеры». Она записалась на прием заранее и теперь, придя в агентство на двадцать минут раньше назначенного времени, сидела на диване в приемной. Из-за двери, ведущей в кабинет детектива Сена Комацу, раздавались приглушенные голоса, и услужливая секретарша то и дело бегала туда-сюда, деловито цокая каблучками. Потягивая апельсиновый сок, предложенный секретаршей, Нару с интересом осматривала интерьер приемной, отмечая про себя довольно-таки богатую обстановку. Видимо, у агентства дела шли неплохо, раз у мистера Комацу хватало денег на ламинат, мебель из дорогих сортов дерева и авторские картины, украшающие стены. Приглушенный жалюзи свет тусклыми бликами падал на пол и выкрашенные бежевой краской стены, создавая слабую конкуренцию лампам дневного света. В углу стояла кадка с разлапистым папоротником, вдоль стен — два бежевых кожаных диванчика. Напротив располагалась небольшая стойка, за которой у компьютера сидела секретарша, а за стойкой, вдоль стены, стояли два шкафа, заставленные до отказа разноцветными папками разных размеров. Напротив окна, на ворсистом белом ковре, располагался небольшой журнальный столик, отполированный до блеска. Наконец, голоса за дверью обрели несколько иную тональность — время приема подходило к концу, и посетители прощались с детективом, рассыпаясь в благодарностях. Нару сжала в пальцах сумочку. Она уже давно продумала, что скажет мистеру Комацу, не углубляясь в детали. В самом деле, не говорить же ему о том, как незнакомец в обличии некого Такседо Маска высосал из нее всю энергию! Посетители вышли, и Осака, по-прежнему нервно сжимая сумочку, нерешительно покосилась на секретаршу. Та ободряюще улыбнулась и сделала приглашающий жест в сторону кабинета Сена Комацу. Нару переступила порог кабинета и огляделась. Здесь обстановка была более строгой: массивный антикварный стол из дуба, сейф, бюро красного дерева. Тяжелые портьеры из темно-зеленого бархата практически не пропускали в кабинет солнечный свет, и девушке показалось, что ей не хватает воздуха. — Мисс Осака? Проходите, садитесь. Что привело вас ко мне? От созерцания кабинета Нару отвлек хозяин агентства — тридцатилетний мужчина в самом расцвете сил, подтянутый, серьезный и очень аккуратный, судя по образцовому порядку на его рабочем столе и в одежде. Волосы его были зачесаны назад, открывая высокий лоб. Серые глаза смотрели на девушку серьезно и в то же время добродушно, словно негласно призывая ее довериться его опыту. Нару примостилась на самом краешке стула с высокой спинкой и, положив многострадальную сумочку на колени, начала заготовленную заранее речь. — Мистер Комацу, мне нужна ваша помощь в поисках одного человека. Я не знаю ни его имени, ни фамилии — ничего, кроме внешности. Мы встретились на маскараде, и мне посчастливилось увидеть его лицо, когда он снял маску… И это все. Возможно ли найти человека, опираясь лишь на описание его внешности? — Естественно, — улыбнулся детектив, глядя на Осака, словно на неразумное дитя. — Можно составить фоторобот, а затем пробить его по базе данных. Вы достаточно хорошо запомнили его? — Да его лицо словно сейчас стоит перед моими глазами! — воскликнула Нару, а затем, наклонившись через стол к мистеру Комацу, быстро проговорила: — Я заплачу столько, сколько вы скажете, только помогите мне найти этого мужчину! Детектив усмехнулся нетерпеливости молодой клиентки и, сложив пальцы домиком, посмотрел на нее: — Для начала давайте составим фоторобот и словесный портрет, чтобы я знал, на что ориентироваться. А уже потом договоримся о цене. — Вы… правда можете мне помочь? — в глазах Нару плескалась такая надежда, что Комацу поспешил ее подбодрить. — И не такие дела распутывали, девочка. Найдем мы твоего кавалера, будь спокойна! Но Осака не могла успокоиться ни во время составления фоторобота, ни после, когда уже заплатила детективу задаток. Три дня она провела словно в тумане, ни с кем не общаясь и не созваниваясь, остро реагируя на каждый входящий звонок. Ее мать списывала это на последствия нервного срыва и переутомления — такой диагноз Нару поставили в больнице, и не приставала к дочери с расспросами. А девушка днями и ночами грезила о своем идеале, представляя их следующую встречу. Она рисовала в тетрадках и на листах бумаги его лицо и пышные волосы, особое внимание уделяла глазам, пытаясь изобразить их глубокую кобальтовую синеву. Особо удачный портрет Нару спрятала под подушку, чтобы любоваться на него по ночам, в плену бессонницы. Девушка была одержима этим человеком. Она просыпалась и засыпала с мыслями о нем. Никакого интереса, помимо одного-единственного. Все три дня Осака не выходила из комнаты — либо рисуя, либо составляя любовные послания Такседо Маску — так она окрестила про себя своего незнакомца. И вот, утром четвертого дня раздался телефонный звонок от Сена Комацу: — Мисс Осака? Не могли бы вы подъехать ко мне в офис? Я нашел вашего загадочного принца. Думаю, не стоит говорить, что после этих слов Нару сломя голову примчалась в агентство и, обменяв тоненькую папку с информацией о ее возлюбленном на солидную сумму денег, вернулась домой, прижимая к груди несколько драгоценных листков. Любопытство разрывало ее на части — так хотелось ознакомиться с результатами изысканий детектива, но все же Осака дотерпела до дома, и уже в комнате, не переодеваясь, уселась на незаправленную кровать и открыла папку. И словно выпала из жизни, перечитывая по нескольку раз факты из жизни Масадо Санджойна — так звали ее мужчину. Комацу удалось узнать о нем все: его адрес, факты биографии и даже номер медицинской страховки. Работа детектива стоила потраченных на то денег, и Нару была готова петь и танцевать от радости, что покров тайны, наконец, упал. Но потом, прервав свое кружение по комнате, остановилась, еще раз пробежавшись глазами по строкам, где был отпечатан адрес дома Масадо Санджойна. Осака в нервном возбуждении бросилась к шкафу и перерыла почти все его содержимое, пока не вытащила легкое аквамариновое платье без бретелек — в ее фантазиях именно в нем Нару приходила к нему. Этот цвет удивительно шел ей, подчеркивая кожу цвета сливок и каштановые с рыжеватым отливом волосы. Затем надела на шею кокетливую бархотку, в уши — серьги с голубыми камнями, чуть присобрала волосы, открывая взгляду плавную линию шеи и плеч, нанесла легкий макияж, подчеркивая все, чем наградила ее природа. Нару не считала себя красавицей, но она умела при случае подать себя. Вздохнув, она повертелась у зеркала, надушилась своим любимым парфюмом и, захватив в собой серебристый клатч, вышла из дома. Осака не захотела брать машину матери, предпочтя вызвать такси — и конспирация, и отчитываться не надо. Назвав водителю адрес, Нару откинулась на мягкое сиденье, прикрыв глаза и слушая учащенное биение сердца. С каждым метром она была все ближе и ближе к исполнению своей мечты. О том, что что-то может пойти не так, девушка даже не думала.***
Когда такси остановилось напротив особняка Санджойнов, в душе Нару шевельнулось сомнение — уж очень заброшенным выглядел этот дом. Но, взяв себя в руки и подбодрив, девушка двинулась вперед по усыпанной гравием дорожке. Чем ближе она подходила к нему, тем отчаянней колотилось ее сердце. Ладони вспотели, и Осака автоматически потерла их. — Спокойно, — приговаривала она, — спокойно. Ты же сама ввязалась в это, потому что так захотела. Отступать поздно. Но вторая ее половина, более благоразумная, вопила о том, что надо бежать отсюда со всех ног. С опозданием сработал инстинкт самосохранения. Нару нервно оглянулась через плечо. Может, такси еще не успело уехать? Но ноги ее уже сами несли к крыльцу особняка, и вот она уже поднимается по каменным ступеням и дергает за дверной звонок. Раз, другой, третий. Сердце дикой птицей рвалось из груди, дыхание прерывалось. Девушка аккуратно вытерла бумажной салфеткой выступивший над верхней губой пот и выдохнула, приказывая себе успокоиться. Нефрит уже позабыл, как звучит дверной звонок, оттого и не сразу сообразил, что за настойчивый звон эхом проносится по пустому особняку. Из посетителей здесь появлялся разве что Джедайт, но дверьми он не пользовался, материализуясь без предупреждения прямо перед хозяином дома. Кто бы это мог быть? Заинтригованный, лорд двинулся к дверям, на ходу застегивая рубашку. В холле стоял прохладный полумрак, оттого, открыв дверь, он прикрылся рукой от света, бьющего в лицо, и не сразу разглядел, кто к нему пожаловал. — Здравствуйте, мистер Санджойн, — раздался нежный голосок, и Нефрит, опустив руку, в неподдельном изумлении уставился на нежданную гостью. — Нару Осака? — выдавил он из себя. — Зачем ты здесь? И почему? Да, в фантазиях все было по-другому, но отступать было поздно. Нервно передернув плечиками, девушка ответила: — Я вас искала. — И зря, очень зря, — грубо ответил Нефрит. — Потому что я не ищу чьего-либо общества. Нару побледнела, но осталась стоять на месте. — Ты оглохла? — нахмурился лорд. — Уходи отсюда, пока не поздно! Но Осака, тряхнув рыжеватой гривой, наоборот, сделала шаг вперед, выпятив подбородок: — Нет, мистер Санджойн! Я не для того искала вас, чтобы отступить перед первым же грубым словом. Я здесь, потому что ранее призналась вам в любви. И все это время я думала о вас. — Очень глупо с твоей стороны, — недобро усмехнулся он. — Даю тебе последний шанс убраться восвояси, иначе ты пожалеешь о своей дерзости. Сердце Нару ушло в пятки, но она, превозмогая свой страх, покачала головой: — Нет. — Очень зря. А теперь не говори, что я тебя предупреждал, — с этими словами он дернул ее за руку, прижимая к себе. Девушка сдавленно охнула, завороженно уставившись на Нефрита, словно глупый кролик на удава. Темный генерал вновь коснулся ее лба двумя пальцами, и поток энергии хлынул. Он был слабее, чем в прошлый раз, но все же мужчине удалось выжать из девушки практически все, что можно. Голова Нару откинулась, словно увядший цветок, и Нефрит разжал руки, позволяя безвольному телу девушки рухнуть на каменный порог. А сам лорд вернулся обратно в дом, даже не взглянув на жертвенную овечку любви.***
Город и его предместья накрыли сумерки, раскрасив небо дивными оттенками фиолетового, сиреневого и лилового. Бледным пятном висела на небосводе растущая Луна. Потянуло легкой ночной прохладой — это был верный признак меняющейся погоды. Робко зажглись первые звезды, едва заметно мерцая сквозь тонкую пелену серебристых облаков. Нефрит метался по залу из угла в угол, нервно потирая подбородок и бросая взгляд в сторону парадного входа, где за дверью лежала дурочка Нару. В его мозгу, словно стоп-кадр, запечатлелся момент, когда девушка рухнула наземь. Тонкое платье едва прикрывало половину бедра, волосы упали на лицо… «Она там, на холодном камне, а я здесь. О нет! Это что, муки совести?! Она ведь поплатилась за свою глупость, так чего мне переживать? Одной дурой больше, другой меньше — какая разница?» Тогда в голове вспыхнуло другое воспоминание — девушка с портрета, Кумико Санджойн, двойник Нару. Обаятельная, притягательная. Нефрит представил, что это она лежит на крыльце, холодная и недвижимая, словно камень, и отчего-то табун холодных мурашек пробежал по коже. Тоже давно забытое ощущение. Выругавшись сквозь зубы, лорд помчался обратно к порогу. Осака все еще была там, в том же положении. Мужчина проверил ее пульс. Сердце билось, но слабо. Еще бы! После того, как он во второй раз выкачал из ее тела всю энергию, она могла бы и погибнуть. — А ты, смотрю, никак не умрешь… — проворчал Нефрит, поднимая Нару на руки. Она была хрупкой и худой, точно девочка-подросток, и держать ее на руках было очень легко. Открыв дверь с ноги, он пронес девушку внутрь и понес наверх, в спальню — единственное место в особняке, которое выглядело жилым. Там лорд уложил Осака на смятую постель и прикрыл одеялом почти до носа, не потрудившись даже разуть незваную гостью, а сам присел в изножье кровати, с усталым раздражением глядя на Нару. «Дура, дура, дура!..» — вертелось у него в голове, словно там завели заевшую пластинку. Но по-другому Нефрит не мог думать. Какая еще девушка, в первый раз увидев мужчину, признается ему в любви и бросается в объятия? Верно, только влюбленная глупышка. Конечно, ему это слегка польстило, но зло и без этого притягательно, так как таит в себе немало загадок. А эти попытки наставить злодея на путь истинный, как диктуют дешевые мелодрамы — вообще смех. Почему он до сих пор не убил ее? Не свернул шею, как хилому цыпленку? Не потому, что был тронут ее признаниями и опрометчивыми поступками, а потому, что втайне надеялся использовать ее в своих коварных планах. Любовь слепа; так почему же не использовать это для достижения своих целей? Нару — подруга Сейлор Мун, и последняя готова горы свернуть, лишь бы выручить ее. Нефрит задумчиво посмотрел на Осака. Мертвенная бледность ее кожи постепенно уступала место привычной матовости, дыхание стало глубже. Энергия вновь наполняла ее тело, и демон не мог не удивляться этой скорости. Словно у Нару внутри работал маленький генератор, поддерживая жизнь в этом бестолковом теле. Вот-вот она очнется. И что он ей скажет? Генерал разрывался противоречиями, хоть и знал одно: эта девушка нужна ему, чтобы уничтожить Сейлор Мун. А как ему удастся провернуть это, покажет время. Все-таки и из неприятных сторон жизни можно извлечь выгоду. Нару очнулась спустя два часа, когда ночь уже вступила в свои права. Хмурый Нефрит все так же сидел в изножье кровати, о чем-то размышляя. Девушка не сразу поняла, где находится, оттого широко распахнула глаза и завертела головой из стороны в сторону. Свинцовая тяжесть наполняла ее тело, и Осака не могла пошевелиться, не то что бы встать. В полумраке комнаты, освещенной одной-единственной чадящей свечой, она смогла рассмотреть смутные очертания массивной мебели и несколько панно, прикрывающих стены. Взгляд Нару остановился на Санджойне, и тот, словно физически ощутив его на себе, повернул к ней голову. «Боги, как же он красив!..» — в очередной раз подумала девушка, восторженно глядя на Нефрита в колеблющемся пламени свечи. Игра света и тени делала его лицо похожим на маску древнего божества, а волосы в неровном освещении, казалось, сияли золотисто-медовым ореолом. — Очнулась? Нару кивнула, не сводя взгляда с лорда. — Не смотри на меня так, — пробурчал он, отворачиваясь. — Не могу, — последовал ответ. — Я готова смотреть на вас вечно, мистер Санджойн. Нефрит раздраженно выдохнул: — Почему ты навязываешься? Где твоя гордость, девочка? — В сердце, где горит пламя любви, нет места для гордости, — патетически произнесла девушка, но мужчина злорадно рассмеялся: — Избавь меня от этих романтических бредней, Нару Осака. Какого черта ты пришла сюда? Чего ты хотела? Я не люблю тебя, я никогда никого не любил, понимаешь или нет? Ты мне не нужна, дешевая дура! — все это он выпалил на одном дыхании, словно давая девушке один единственный шанс осознать глупость своего положения и оставить этот дом навсегда. Но Нару, сделав усилие над собой, поднялась повыше и откинулась на подушки, дыша тяжело, словно после долгого забега. — Мне хватит того, что я вас люблю. Люблю настолько сильно, что готова отдать вам всю себя без остатка, — прошелестела Нару, бесцветно улыбаясь. — Мои чувства искренни, мистер Санджойн, и их хватит на двоих. Нефрит застонал, поражаясь беспросветной глупости этой чудачки, но все же решил немного изменить тактику. Да, она раздражала его этой приторностью признаний до тошноты, но раз птичка сама лезет в западню, самое время захлопнуть дверцу. — Ты ведь совсем меня не знаешь. Я плохой человек. Вернее, даже не человек, я демон. Один из четырех темных генералов. И я два раза выкачал из тебя энергию в своих целях. Неужели ты настолько глупа, что после всего этого не боишься меня? — лорд пододвинулся поближе к девушке, словно ожидая, что Осака отпрянет и забьется в истерике от его откровений, но она и бровью не повела. — Да будь вы самим повелителем преисподней, ничего бы не изменилось. Вы ведь могли сотни раз убить меня, пока я была без сознания, но все же не сделали это. Вы не такой бессердечный, каким пытаетесь казаться. Я чувствую это… Нет, знаю! — тихо и твердо произнесла Нару. Ее серо-голубые глаза сверкнули. Или это была игра света? — Я не отступлюсь. Можете бить меня, терзать, выкачивать из меня энергию, сколько вздумается. Но я не уйду. Я не отступлюсь, ведь вы моя мечта, ставшая реальностью. Вы являлись мне во снах еще с того момента, как я была ребенком. И я искала вас в миллионах лиц. Очень долго искала. Так с чего же вы решили, что я легко отпущу свою синюю птицу счастья? — Счастья? — зло хохотнул Нефрит. — Я не способен дарить счастье! — Вы рядом — и я уже счастлива, — парировала Осака, улыбаясь ему. И это была не наивная мечтательная улыбочка дурочки, это была соблазнительная полуулыбка — точь-в-точь, как на портрете. — Так что все это ерунда. Я научу вас любить, обещаю. Нару протянула руку и коснулась его пышных волос. Лорд дернулся в сторону, словно от удара электричеством, но девушка не убрала руку, с упоением перебирая пальцами мягкие вьющиеся пряди. Нефрит перехватил ее руку и опустил: — Ты ведешь себя, как коварная соблазнительница. — Возможно, — туманно ответила Осака, пожимая плечами. — Но не могу ничего с собой поделать. Меня словно тянет к вам, мистер Санджойн. — Даже если это так, и ты действительно меня любишь… Согласна ли ты отказаться от всего, что тебе дорого, лишь бы быть рядом со мной? Оставить семью, друзей? Привычную жизнь? Если ты скажешь «да», дороги назад уже не будет, учти, — Нефрит намеренно поставил вопрос ребром. Ситуация и так катилась по наклонной с бешеной скоростью, увеличивая ее с каждым оборотом. Нару задумалась. Это был и в самом деле рискованный шаг. В ней сейчас словно боролись две половины, пытаясь переспорить друг друга. Одна половина, Нару-реалистка, настоятельно советовала самой себе одуматься и не приносить свою жизнь в жертву на алтарь любви. Самый лучший выход — вернуться домой и попытаться жить дальше, как и до встречи с Масадо Санджойном. Другая половина, Нару-мечтательница, возмущенно вопила о том, что эта скучная серая обыденность — не для нее. Пора вырваться из рутины существования и оправиться на поиски приключений вместе с Нефритом. Не вечно же сидеть под маменькиным крылом! И уж так вышло, что вопли Нару-мечтательницы приглушили шепот разума, и Осака кивнула, делая шаг в пропасть: — Я согласна. Нефрит осклабился и наклонился к ней: — Да будет так! — грубо взяв ее за подбородок, он впился губами в ее чуть приоткрытые губы, и тут же девушка упала на подушки, вновь лишившись сознания. Демон словно выпил последние капли ее энергии. — Ну что, Нару? Ты выбрала свой путь, — лорд вновь поднял ее на руки и переместился в недра Темного Королевства. Он возник прямо перед троном Погибели, что привычно коротала время, глядя в энергетический шар. В нем серебристыми волнами перекатывалась собранная энергия, и львиной долей ее была жизненная сила Осака. Королева подняла глаза и недовольно нахмурилась: — Нефрит? Изволь объяснить, зачем ты приволок сюда эту девчонку! — Моя королева, и вы, король Металия, прошу, выслушайте меня! — начал темный лорд, покорно опустив голову. — Это не простая девчонка. Это — лучшая подруга нашего врага, Сейлор Мун. Она добровольно перешла на нашу сторону и я прошу, чтобы вы сделали из нее демона. Как и из меня в свое время. — Ты в своем уме? — прогрохотала Погибель, ударив посохом о влажные каменные плиты. — Какой от этого толк? Ох, Нефрит, не выводи меня из себя! Ты и так исчерпал свой кредит доверия, и я уже давно должна была бы обратить тебя в камень! — Разумное решение, моя королева, — Зойсайт материализовался рядом с лордом-звездочетом, зависнув в воздухе так, словно сидел в уютном кресле. — Нефрит совсем потерял хватку. — Закрой свой рот! — выкрикнул генерал, чувствуя, как в нем вновь просыпается ненависть к этому лебезящему женоподобному демону. Но рыжеволосый лорд лишь презрительно выгнул бровь и язвительно ухмыльнулся. — О, эмоции? Не первый ли признак человечности? Не так ли, моя королева? — Молчите вы, оба! — подала голос Берилл, бросая испепеляющий взор на каждого из генералов. — Во-первых, Цоизит, я сама способна принять решение о том, кого и как наказать. Смотри, как бы я не обратила свой гнев против твоего болтливого языка. Зойсайт стушевался и как-то сник, и Нефрит восторжествовал. — С другой же стороны, он прав. Ты, генерал Нефрит, допускаешь одни и те же ошибки раз за разом, и я уже было приняла решение уничтожить тебя, но… — она щелкнула пальцами, — твой план обернуть эту девчонку против Сейлор Мун и ее воинов кажется довольно-таки интересным. Живи еще. Тем более, ты собрал за последнее время много энергии, и это плюс. — Спасибо за оказанное доверие, моя королева, — генерал вновь кивнул — Отдай ее мне… — пророкотал Металия. — Я согласен обратить девчонку. Новые слуги нам не помешают. Нефрит вздрогнул и, поудобнее перехватив тело Нару, положил его на каменный алтарь перед королем тьмы, поправив на девушке платье. И отступил, наблюдая за тем, как темные языки энергии зла касаются девушки, словно ощупывая ее, а затем обернулись плотным мерцающим коконом. Лорд, прикрыв глаза, вспомнил и о своем обращении. Поначалу было больно — словно все добро выжигалось по-живому каленым железом. А потом… стало как-то все равно. Интересно, а что чувствует Нару? Зойсайт наблюдал за игрой эмоций на лице лорда-звездочета и недобро улыбался, думая о том, что рано или поздно Нефриту придет конец. И убьют его некстати проснувшиеся человеческие чувства. А волны темной энергии все окутывали девушку, проникая той под кожу, в самое сердце… Так Нару стала на путь тьмы.