Кому, кроме меня /2/ ("Сорвиголова", Мэтт Мёрдок, Карен, мимоходом Фогги и Фрэнк)
6 мая 2016 г. в 21:24
На пристани холодно, шумно, а еще Мэтт устал, до чертиков устал и снова разбит. Этот придурок Фрэнк скинул его в воду /это он так галантно отказывается от помощи?/, и пришлось приложить немалые усилия, чтобы вообще найти берег. А сейчас там полно копов, и шум огня напрочь глушит все остальные звуки, и…
И сердцебиения Касла нет. Этот придурок живучий, да, он почти как таракан, но с него станется действительно там помереть, и эта мысль ощущается так неправильно, ведь Мэтт боролся за его жизнь /хотя бросил дело на полпути/ и, самое главное, Фогги с Карен тоже, и боролись они до самого конца, даже пострадали из-за этого, и все это не могло, просто не могло быть зря.
Но со стороны корабля тянуло гарью, и там не было никого. И на берегу были только копы и…
…И Карен.
Она почему-то была здесь, и Мэтт слышал, как Пейдж почти плачет и отчаянно всматривается в тела. Что – кого – Карен ищет? Не Фрэнка ли? И не потому ли она здесь, что опять последовала за ним, хотя ей говорили оставить это?
Мэтт прислоняется к бочке, скрываясь за ней, и прислушивается к Карен. Она вглядывается в тела, но не находит его. Значит, скорее всего, он сбежал. Мёрдок даже не может решить про себя, хорошая ли это новость или нет.
А Карен всматривается в горящий корабль и тихонько выдыхает:
- Фрэнк…
И Мэтту снова становится больно. Вот, значит, как. Не ему защищать, а тому, кто несет в своих руках войну. Тому, кто не умеет быть щитом и держать удар за других людей. Это странное решение, и оно совершенно не ясно для Мёрдока, потому что да, он слепой, и она не догадывается, что он из себя представляет на самом деле, но есть же Фогги, почему не старый добрый Фогги?
Почему-почему-почему?
Но это ничего не меняет для Мёрдока, ведь больше некому защищать в этом городе, в котором все плевали друг на друга. Есть только усталый слепой, готовый стоять за всех и сразу, и которому Карен очень дорога.
И есть разорванная душа, которой больше ничего не поможет.
Мэтту не привыкать держать удар за других людей, но за себя он уже давно не умеет.