Полигон

- Меня мучает моя совесть, Данко. То, что я не помог тебе... - Ты и не мог - слишком был слаб и деморализован. Ты едва мог дышать без ведома Альфреда. Твои люди - были полностью под его контролем. А я-то и не мог надеяться - эти коршуны обложили меня со всех сторон, и спастись от них было невозможно. Данко молча глядел в сад. Деревья, словно в знак согласия, зашелестели своими листьями. Солнце зашло за черную, темно-сизую тучу. Это было дуновение предгрозового ветра. И правда: сверкнула, прорезав темнеющие небеса, ослепительная молния и послышался гулкий удар грома. - Гроза пришла, - вздохнул полной грудью свежий воздух Иван. - Сейчас дождь хлынет. Хорошо... А то много дней уже все цветы вянут, даже не смотря на полив, спасти бы хоть часть... - И вот, меня, почти умирающего, в развалинах Белграда, нашел Альфред Ф. Джонс, новый... повелитель двадцать первого века. И отрезал руку, шепча проклятия в мой адрес, и смеясь, что твои дни тоже сочтены, Иван. - И тут он просчитался... - Да. Удар грома прозвучал прямо у них над головой. Ветвистая молния разделила небеса надвое. Первые капли тяжело упали на дощатый пол балкона. Иван и Данко безмолвно оба глядели в черные небеса от дождевых туч. Начался дождь. Потоки воды хлынули на двух стран-государств нещадно, промачивая их до самых костей. - Как жаль, что дождь никогда не может смыть с нас все грехи, правда, Данко? - обратился Иван к Сербии почти крича - шум ливня и гром делали его речь почти неслышимой. Сербия отвел взгляд от низкого неба и, переведя взгляд на Россию, кивнул. (...) Здесь граница света с силой вражьей; - Темной силою, плененной знаком Дьявола. Здесь легли за крест, за землю нашу; Расцветем весной цветами мака алого. Ляжем здесь за крест, за землю нашу, Чтоб расцвесть весною цветами мака алого... Косово поле, поле Косово, - Поле черных дроздов. Косово поле, поле Косово, - Поле черных дроздов... Поле черных дроздов...