Полигон

(...) Не покинуть мне Святую Землю, Я вернусь в нее звездой упавшею. Вместе с ветром пролечу, я тенью, Над разбитым сердцем войска нашего. Вместе с ветром пролечу, я тенью, Над разбитым сердцем войска нашего. Косово поле, поле Косово, - Поле черных дроздов. Косово поле, поле Косово, - Поле черных дроздов.(1) Ситуация в Косове нарастала. Косовские албанцы хотели либо независимости либо присоединиться к Албании. Но я не мог этого допустить! В конце-концов там были мои люди, это моя исконная территория! После кабальных соглашений я буквально силой заставил их сесть за стол переговоров. Я хотел мира, договориться... Но было уже поздно... слишком поздно. Догадайся, почему? - Америка. Военная помощь, террористы, которые потом и по нему же нанесли удар, "высокие" морали, словесные баталии о независимости и рабски угнетенном народе с мировой арены. НАТО в полной боевой готовности. Легко. Старая как мир схема расшатывания ситуации. - Иван загибал пальцы, разминая в труху очередную сигарету, которую по идее должен был закурить. Она легко сломалась в руках. - То, что происходит сейчас... Но дальше Иван говорить попросту не смог: душила дикая вина пополам с диким гневом. - Да. В девяносто девятом я надавил на одного из главарей освободительного движения, и он согласился на переговоры в Рамбуйе. Но... Именно мне там предложили ультиматум, а не я - им, как должен был. Я и так был слаб! Не хотел становиться еще более слабым. Ими, теми кто предложил ультиматум, управляли заокеанские... «друзья», как любит говорить твой президент. Начали организовываться ячейки террористов и соответственно хорошо замаскированные американские конторы, которые были связны друг с другом. Они намеревались перекинуться и на мою территорию... Но этого не понадобилось. Глаза Данко начали становиться влажными. Но он все равно начал говорить, хоть и с хрипотцой, сквозь выступающие на глазах слезы: - Я не принял эту мерзость. Не мог. И... - Начался ад под названием "Косово", - Иван вдохнул в легкие дым и облокотился на парапет балкона. Его глаза приняли самое, что ни на есть мрачное и тяжелое, загнанное выражение. - НАТО моментально, как и все страны входящие в него, приняли еще более жесткий ультиматум. Мы выступили против, и уже двадцать четвертого марта на меня и Черногорию обрушилась вся слаженная мощь армии этих бестий... - Данко говорил очень зло. - Да, мир умеет разрушать, а вот возрождать из пепла... Похоже под силу только мне одному, - Иван горько рассмеялся и бычок, скуренный почти до фильтра, полетел с балкона при помощи легкого движения пальцев. - Больше никто: ни Джонс, ни Артур, даже Франция или Япония - никто не сможет поднять страну из такого пепла, из которого поднимал раз за разом ее я. - Итак, ты отменяешь свой визит в США... - Да, мне пришлось разворачивать самолет. Я не верил до самого конца, что Джонс и остальные поступят так... так... так... - голос Ивана прервался. - Как последние подонки? - Сербия поднял голову: он ранее рассматривал гладкую поверхность дубового стола и взглянул в глаза Федерации. - Ну ты же их знаешь, Иван, много веков! Не мне тебя учить, я появился позднее... а, черт его знает вообще! Кто из иностранцев любит твою страну? Никто. Кто хочет все твои ресурсы и территории, говоря, что лучше ими воспользуется? Все. Ты помнишь Великую Отечественную? Помнишь. Когда пришла армия "союзников"? Под горяченькое, чтобы не допустить полной твоей победы(2). С каждым вопросом и ответом Данко Иван становился все грустнее. - Но факт, - продолжил Сербия, - остается фактом. Мир показал свое настоящее лицо, даже не лицо, а звериный оскал. Это - неуправляемое животное, которое хочет крови и зрелищ, и ему не важно, как и насколько пропитана и выстрадана земля кровью невинных людей по воле случая оказавшихся по разные стороны баррикад. - Это и есть война... Мировая война, страшная, бездушная, полная лжи и лицемерия. - Иван говорил это с отстраненным выражением лица. - Законы и обычные человеческие принципы не работают. Мы готовы грызть глотки и убивать просто так... Из удовольствия. - Америка на самом деле шакал, который хочет крови, - Данко оскалился: он сам был непохож на себя, его трясет в порыве неконтролируемого гнева, руки сжимаются в кулаки, на глазах выступают злые слезы. - И хочет единолично управлять всем, не считаясь с ничьим мнением. - Да. Америка - вот самое худшее зло из всех зол, что натворил Англия. Выкормыш - заморыш, бывшая колония, не имевший своего народа, ставший затем палачом и гегемоном... Но скоро и его режим падет, и тогда будет новая эра, - Федерация шагнул и присел в кресло. - Данко, сядь. Сербия покорно сел и уставился на Ивана. - Америка прекрасно это знает, хватаясь за исчезающее, - Россия начал рассуждать. - Теперь правит балом Китай. - Угу. Но вы соседи! - воскликнул тот. - Ну и что. Мы - довольно мирные соседи, как бы смешно на самом деле это не звучало. И Яо себе на уме. - Брагинский улыбается знакомой до дрожи некоторым усмешкой. - Это у тебя опасное соседство... - А некоторым их бывшее величие тоже покоя не дает, поэтому я и не удивляюсь. - Развел руками Иван. - Альфред стравит вас. - Это звучало как утверждение. - Я так не думаю, это скорее Яо стравит меня с Америкой окончательно, а сам будет отсиживаться за моей спиной. Но Америка напортачил и здесь... Разорвав отношения и со мной - я про Украину, и с ним. Сам завяз как муха в говне, почти во всех горячих точках, а потом удивляется, откуда ИГИЛ, террористы и прочее. Ведь все люди мстят за своих друзей, родных, коллег... Еще, сдуру, иначе не скажешь, он и сам и деньги-то поставляет, как оружие и наркотики. Вот такой забавный замкнутый круг: Америка-террористы-Америка. Прямо круговорот воды в природе. Страдают не только те страны, в которых он творит "... мир, добро и демократию", чуждую им, но и своя собственная. Когда очнется, будет уже очень поздно. - Ты много думал на эту тему. - Мои частые беседы с президентом к этому сильно располагают. Так же и он со мной советуется, так как мой многовековой опыт и набивание шишек иногда все же приходит на пользу. - А все же как с сестрой поступишь? - Буду ждать. Да, больно мне, страшно за нее, но мы уже стали иными... И я, и она. Иван прикрыл свои глаза. Данко неожиданно понял - Иван похудел, и немного осунулся. Но стал массивнее и выше: сила его увеличилась. Сказывалось присоединение Крыма и тревоги большинства за Украину. - Тебе хлопотно небось... - Сербия с участием глядел на Ивана, удобно расположившись в кресле. - Да, весьма. Многие уже стали моей частью, кто бежал от гражданской войны. Я каждый час, минуту, секунду слышу их молитвы - за оставшихся там и чтобы это все окончилось. - Знакомо, - почти прошептал Данко, очень знакомо...