7 минут в раю

Мы переместились в комнату Стайлса, благо там уже никого не было. Правда, кровать находилась в абсолютном беспорядке. Гарри все-таки передал мне бутылку воды, и я с удовольствием припал к горлышку, наполняя желудок живительной влагой. Моя задница сильно саднила, поэтому я опасался приземляться на кровать. Кудрявый улегся на постель, блаженно откидывая голову на подушки, а я вновь вернулся к тому комоду, на котором расположились фотографии семьи Гарри. Я не знал, как начать разговор, да и вообще, о чем говорить. Мы только что трахнулись в туалете. И пусть я не рассчитывал, что мой первый раз будет происходить в окружении сотен свечей и лепестков роз, все равно секс в уборной был чем-то диким. Но, как ни странно, мне понравилась эта дикость. Я взял в руки фотографию, на которой счастливо улыбались Гарри и, по моему предположению, его мама. Она была очень красивой, и Стайлс многое взял от нее: улыбку, разрез глаз и эти чертовы ямочки, что сводят с ума. - У тебя очень красивая мама, - вскользь отметил я. Гарри негромко засмеялся и ответил: - Серьезно? Хочешь поговорить об этом сейчас? Я удивленно приподнял брови и спросил: - Чем плох мой вопрос? - Честно говоря, я думал, что ты заведешь шарманку о том, что после такого секса мы должны пожениться и бла-бла-бла, - произнес Гарри, сосредотачивая свой взгляд на мне. Я раздраженно вернул рамку с фотографией на место, сложил руки на груди и сказал: - Хватит преувеличивать. Я бы не стал так говорить. - Но, тем не менее, ты против бездумного траха на ночь, - приподняв уголок губ, произносит кудрявый. – И я был прав: ты – девственник. Я приложил ладонь к переносице и ядовито произнес: - О, ну, конечно. Давай. Расскажи всем, что ты поимел девственника Томлинсона, а он даже и не сопротивлялся. - Эй, - мягко произнес Гарри и сполз с кровати, приближаясь ко мне. – Извини, ладно? Я не стал бы хвастаться своим друзьям об этом. Я недоверчиво надул губы, молча взирая на него. - К тому же, - улыбаясь, продолжил кудрявый. – Мне понравилось, что ты не сопротивлялся. Я ничего не мог с собой поделать. Когда эти зеленые глаза смотрят на тебя, а ямочки украшают щеки, ты не можешь не улыбнуться в ответ. - Так, - протянул я. – Что мы теперь делаем? - Возвращаемся на вечеринку. - Нет, - помотал я головой. – Я имею в виду в глобальном смысле. Он молча взирает на меня, все еще не понимая, о чем идет речь. - Ты. Я. Мы занимались сексом... - Тебе понравилось? – перебивая, спрашивает Стайлс. - Что? – строю из себя дурачка. Не получается. - Секс, - с искрящимися глазами произносит Гарри. – Наш секс. Я улыбнулся от его уточнения «наш». - Это было... - Если скажешь неплохо, я привяжу тебя к кровати и буду трахать до потери сил. От такой перспективы я открыл рот, но быстро его захлопнул. - Это было хорошо, - наконец произнес я. - Ладно, - счастливо улыбаясь, сказал Гарри. Между нами повисла неловкая пауза. Я переминался с пятки на носки, ожидая его слов. Но он тоже молчал, только скользя взглядом по моему лицу. Такая тишина начала меня бесить, и я раздраженно выдохнул: - Слушай, ладно. Я не претендую на какие-то отношения или еще что, но, вероятно, сейчас между нами что-то изменится... - Да, - он снова перебивает меня. – Ты не будешь больше общаться с такими людьми, как Ник Гримшоу. И целоваться с ними. И уж точно ты не будешь подставлять им свою шикарную попку. Я задохнулся от возмущения: - Извини?! То есть ты подразумеваешь, что теперь мы в отношениях? - Нет, мы не в отношениях. - Тогда какого черта ты ставишь мне условия? – негодующе складываю руки на груди. - Потому что ты мой, - невозмутимо отвечает Стайлс. - Окей, я не знаю, в каком ты там мире живешь, но здесь, на планете Земля, если ты считаешь кого-то своим, то это означает, что вы в отношениях, - развожу руками в сторону. - Я знаю, что такое отношения, - пожав губы, произносит кудрявый. – Но я не из тех людей, которые любят сердечки и прочую сопливую ерунду. Просто у тебя не будет близости с кем-либо, кроме меня. Ты видел, что случилось с Ником? Не думаю, что ты захочешь повторения этой истории с другими людьми, которые посмеют прикоснуться к тебе. Последнее предложение прозвучало весьма собственнически. Он ревнует? - Ты ревнуешь меня? – озвучиваю мысли вслух. - Нет, - коротко отвечает Гарри. - Да, ты ревнуешь. Не подпускание меня к кому-либо, кроме тебя, означает ревность. - О, ты меня достал, - он всплескивает руками. – Я не знаю, что это, ясно? Мне просто не нравится, когда ты обжимаешься с кем-то кроме меня. Меня это бесит. Я будто весь объят пламенем и хочу убить того, кто к тебе прикасается. - Ладно, ладно, - успокаивающе кладу руки ему на лицо, заставляя посмотреть мне в глаза. Он замирает. Его ладони накрывают мои, а щека плотнее жмется к моей руке. И снова этот беззвучный момент, когда время вокруг словно останавливается. Наши глаза сталкиваются и проводят безмолвную беседу. Я смотрю на его алые губы, отчаянно желая поцеловать их. - Что, если…, - хрипло произносит он. Я молчу, ожидая продолжения. Гарри не заставляет ждать. - Что, если я хочу поцеловать тебя. Что это значит? Что я должен сделать? Я судорожно выдыхаю, приближаясь к его лицу, и отвечаю в губы напротив: - Наверное, поцеловать меня. Волнение в его взгляде исчезает, и он целует меня. Сначала губы неуверенно прикасаются к моим, исследуя каждый миллиметр. Его губы мягкие, терпкие. Это странно, но они идеально подходят к моим. Отвечаю на поцелуй, пока руки кудрявого спускаются по моим предплечьям, опускаясь на талию. Его щеки под моими ладонями горят, и я кончиками пальцев ощущаю его неуверенность. Для него это впервые. Такая нежность. Я разрешаю ему делать так, как ему удобней. Он не спешит углублять поцелуй, временами отрываясь от моих губ, а затем вновь возвращаясь. Поцелуй оказывается недолгим, но очень сладким. Несмотря на то, что мы не съедали губы друг друга, наше дыхание сбилось. Открываю глаза, чтобы посмотреть на Гарри, и вижу, что даже кончики его ушей красные. Меня пробирает смех, но я сдерживаюсь, чтобы не спугнуть его. Так мы и стоим пару минут в тишине, вбирая вздохи друг друга. Наконец, кудрявый разрушает молчание: - Ладно, я не знаю, как эта хрень работает, но я попытаюсь понять. - Правда? – удивленно спрашиваю я. - Да. Я никогда не признавал всю эту мишуру с отношениями, но, если такова цена, чтоб ты принадлежал только мне, то я готов заплатить. И в ту секунду я чувствовал себя невероятно особенным. И его.