***
Луи проснулся с тяжелой головой. Точнее сказать, очнулся, потому что явно не хотел подниматься с кровати, понимая, что изрядно перебрал вчера с алкоголем. И он не помнил большей части из всего, что было. Но кое-как разлепив глаза, Луи перепугался не на шутку, когда осознал, что был в квартире Гарри. Точнее, у себя дома. Забыв о разрывающейся на части голове и покалывании во всем теле, Луи обернулся. И наткнулся на холодный взгляд Гарри, сидящего в кресле недалеко от него с бокалом чего-то темно-красного. Он был слишком зол на Луи. — Как погулял вчера? — Гарри улыбнулся так неестественно. Именно этой улыбки и этого взгляда так сильно боялся Томмо. — Думаю, вечеринка удалась, правда? — он подпирал голову, отпивая немного из своего бокала. — Послушай, Гарри, я… — Я не разрешал тебе говорить, — его тон мгновенно сменился, Луи бросило в дрожь. Он сжимал простыни под собой, смотря на мужчину. — Не думал, что Найл такой богатенький, исходя из размеров той виллы, на которой вы были, — его тон снова смягчился. Но Луи знал, что ничем хорошем это не закончится. — Это не его дом, — тихо добавил Луи, опуская взгляд. Он зажмурился, когда треск стекла начал резать его слух. — Я сказал молчать, маленькая шлюха, — он был зол. И сжал бокал слишком сильно. — Смотри, что произошло по твоей милости, — Гарри продемонстрировал свою ладонь, капли крови из небольших ранок текли по его ладони, капая вниз, но казалось, его это мало волновало, потому что ни единая жилка на лице не дрогнула. — Прости, — Луи добавил еще тише. Его голова раскалывалась, его тело горело, а его страх вырвался наружу, когда его глаза начали слезиться. — Что? Простить? Знаешь, что я делал с теми, кто предавал меня, Луи? — Гарри определенно пугал его сейчас как никогда ранее. И Луи не понимал, что сделал такого, чем заслужил такое обращение. Гарри поднялся со своего места. Ему было плевать на свою руку, и кровь, которая сочилась из некоторых небольших ран. — Я никогда не прощал никого, Луи. У человека есть только один шанс. Если кто-то предал тебя однажды, где гарантии, что он не сделает этого вновь? Поэтому я никогда не даю второго шанса. — Гарри взял с тумбочки те самые фотографии, кидая их прямо в лицо Луи. — Так почему ты должен стать исключением? — Гарри хмыкнул, когда Луи непонимающе смотрел на снимки. — Я… Я не мог! — воскликнул он, листая распечатанные фото. — Очевидно, что мог, — усмехнулся Гарри, смотря на Луи, который наконец взглянул на него. И на мгновение Луи показалось, что в его изумрудных глазах промелькнуло некое подобие боли и обиды, но только на мгновение. Они были слишком холодными, слишком отреченными, слишком безжизненными. — Гарри, послушай, я… — Вставай, — приказной тон Гарри, означал только то, что если Луи не подчинится, то ему же будет хуже. И поэтому Луи поднялся. И его не смущало, что он был полностью обнажен. Гарри видел его наготу столько раз, так что он перестал задумываться об этом. И Луи не возражал, когда Гарри обхватил его запястье и повел прочь из комнаты. Но он был удивлен, представ перед единственной вечно закрытой комнатой, в которой ему удалось побывать только однажды, в их самую первую встречу. И с тех пор дверь всегда была закрыта на ключ. И Луи старался найти его, но так и не смог. И сейчас он испугался, когда Гарри грубо толкнул его в ту самую комнату. Она была почти пустой. Все то же зеркало, все та же кровать и тумбочки. Но больше его пугало то, что лежало на полу. И, вероятно, было предназначено для него. Луи стоял на месте, не имея сил даже просто пошевелиться. Гарри подтолкнул его вперед, закрывая дверь на ключ, чтобы Луи даже не думал сбежать. Луи обхватил себя руками, он был не в состоянии смотреть на Гарри. — Ложись, — Луи было неловко. Он едва мог передвигать ногами, но Гарри терпеливо ждал. И когда Томмо улегся на кровать, Гарри не был доволен. — Развернись, — хмуро заявил тот. И Луи перевернулся задом кверху, дрожа от каждого звука в пустынной комнате. И Гарри было плевать, как плохо чувствовал себя Луи, потому что он предал его так нагло и подло, даже не собираясь раскаиваться. Луи слышал шелест и треск посторонних предметов. Он лежал, прерывисто дыша и пытаясь сдерживать слезы, потому как он знал, что Гарри собирается наказать его. И он сделает это больно. От этих мыслей по телу Луи прошлась дрожь, его кожа покрылась мурашками. И в тот момент, когда он почувствовал теплые прикосновения Гарри, он хотел убежать навсегда. Он хотел остаться один, хотел, чтобы это не было его реальностью. Он почувствовал, как нечто холодное обвилось вокруг его лодыжки, сначала одной, а следом и второй. Луи поджал пальцы ног, чувствуя, как холодок прошелся по коже. Гарри обездвижил его. — Приподними бедра, — Гарри указывал Луи, прекрасно понимая, что тот будет подчиняться каждому его слову. И Луи повиновался, приподнимая задницу. Он кусал губу. Унижение и стыд, которые он чувствовал, заставили наконец эмоциям выйти наружу. Слезы потекли из глаз по щекам так стремительно, что не остались без внимания самого Гарри. Но тот сделал вид, что ему все равно, когда подкладывал подушку под живот Луи, чтобы не позволить ему упасть. Гарри присел рядом с Луи, обхватив его запястья. И если его ноги были скованы металлом, то сейчас Стайлс обматывал его запястья толстой веревкой, а следом, на некотором расстоянии от изголовья, привязал их, позволяя Луи хвататься за свою единственную опору сейчас. — Гарри, пожалуйста, — Луи еле выдавил эти слова, потому что его голос дрожал. — Я все еще не разрешал тебе разговаривать, — спокойно произнес Гарри. — Я не хочу, Гарри, я не… Звонкий шлепок по его ягодицам означал лишь то, что Гарри не желал слушать нытье своего любовника. И громкий всхлип Лу свидетельствовал о том, что он не был готов к этому. И к последующим шлепкам тоже. Его зад слегка покраснел, а всхлипы стали громче. Он кричал, потому что ему было больно. Казалось, от того Гарри, каким Луи привык его видеть, ничего не осталось, и вернулся тот самый тиран, который был при первой их встрече. И когда шлепки прекратились, Луи было подумал, что Гарри закончил и сжалился над ним. Но это было отнюдь не так. Луи не мог повернуться не только из-за своей позы, но из-за страха увидеть то, что собирался сделать Гарри дальше. Он сжимал металлическое изголовье кровати, вжимая голову в подушку под своим лицом. — Луи, почему ты сделал это? — Гарри спросил его так внезапно, что Томмо не сразу сообразил ответ. И когда он собирался сказать что-то, нечто совсем тонкое встретилось с бледной кожей его упругой задницы, оставляя там покрасневший след после себя. Луи чувствовал жгучую боль, когда Гарри повторил свой вопрос. Но Лу было слишком больно, слишком. — Ну же, ты ведь так рвался сказать мне что-то, — Гарри снова ударил его, оставляя точно такую же полосу. Из первой просочилось незначительное количество крови после четвертого удара. — Я не мог изменить тебе, — Луи произнес это так тихо, что Гарри едва слышал. Но Стайлс явно не поверил ему, оставляя еще одну кровоточащую полосу. А следом еще одну, и еще. — Я очень не люблю, когда мне лгут, Луи, - то, как спокойно говорил Гарри, доказывало, что он был злее, чем когда-либо еще. Еще черствость пугала мальчишку, который открыто рыдал, кусая не только подушку, но и губы, которые уже изрядно потрескались и неприятно кровоточили. — Тогда скажи, почему ты обманул меня и пошел на вечеринку? — концом хлыста Гарри медленно водил по ягодицам Луи. — Потому что ты разозлился бы, — Луи отвечал, продолжая хныкать и про себя молить чтобы все это скорее закончилось. — Если бы я сказал, что собираюсь пойти туда… Я думал, что тебе не стоит знать. — То есть о том, что ты трахнул какую-то спидозную шлюху в первой попавшейся постели, ты бы мне не сказал? — Я не трахал ее, черт, — Луи хотел достучаться до Гарри, но он понимал, что заслужить доверие кудрявого сложнее, чем достать до солнца. И поэтому, когда он снова получил несколько ударов, осознал, что Стайлс больше не доверял ему. И Луи не мог вспомнить вчерашнюю ночь, но он точно знал, что не смог бы изменить Гарри. Луи не знал почему, но знал, что никогда не смог бы предать Гарри. Никогда. — Откуда… Фотографии? — ему было трудно говорить, потому что боль не унималась ни на мгновение, пока он крепко обхватывал изголовье кровати, сжимая так, что костяшки белели. — Пришли с твоего телефона, когда я собирался забрать тебя от Найла, — ответил Гарри. Стайлс осматривал задницу Луи, которая была в ужасном состоянии по его вине. Кровоточащие раны, которые Гарри оставил на ягодицах, выглядели болезненно, а вокруг слегка посинели. Теперь Луи точно не сможет сидеть долгое время. — З… Зачем? — сглотнул Луи, чувствуя, как матрац рядом прогнулся. Он боялся всего, даже просто дышать, чтобы не вывести Гарри из себя еще больше, если это возможно. — Потому что не мог заснуть без тебя. И что я получаю? Кто-то с твоего мобильника высылает мне фотографии, адрес, а потом выключает его. — Гарри нахмурился, понимая, что здесь и правда что-то не так. Хотя, он понял это и с самого начала, но факт оставался фактом, потому что Луи лежал там, в неизвестном месте с неизвестной дамой в обнимку. — И ты был таким чертовски пьяным, что-то бубнил, пока я старался держать себя в руках. — Гарри, я… — Мне было больно, знаешь ли. И Луи просто не поверил тому, что услышал. Но у него не было времени думать, когда нечто закрыло его мокрые глаза, не позволяя видеть. Сейчас был день, но его глаза окутала кромешная тьма из-за повязки, которую Гарри нацепил на него. Теперь, когда кудрявый провел пальцами по его телу, едва касаясь спины подушечками пальцев, Луи чувствовал, как его член упирался в злосчастную подушку. Луи не верил в его нежность, но его тело резво реагировало на то, что вытворял кудрявый. — Мне было очень больно, Луи. Добавил Гарри, отходя от кровати. Луи не чувствовал его тепла рядом, но он слышал очередной шелест позади и явно не ожидал снисхождения. Только сейчас до него дошло, что он натворил. Это, пожалуй, самая большая ошибка в его жизни. И из-за чего? Глупого желания напиться и провести время с Найлом, который в итоге делся не пойми куда. Луи вцепился в поручни как можно сильнее, веревки натирали его запястья, на них точно останутся следы. Луи охватывала паника, он не мог говорить, потому что голос пропал из-за тех жалких попыток его крика. Он не видел из-за тугой черной повязки на глаза. Он едва мог двигаться, потому что все тело было сковано. Луи был так беспомощен, от чего становилось тошно от самого себя. Когда влажные пальцы Гарри коснулись его сфинктера, Луи поморщился. Он чувствовал напряжение внизу живота, его член постепенно начинал истекать естественной смазкой. Он чувствовал, как Гарри проник в него сразу двумя пальцами, сгибая их внутри, растягивая его. Луи по привычке сжимался, слегка выгибая спину. Но сейчас, когда его ягодицы были покрыты запекшейся кровью, ему было больно двигать задницей, из-за чего каждое движение приносило все больше и больше дискомфорта, жжения. Он промычал что-то, но Гарри никак не отреагировал на это, лишь только продолжал. И он мог услышать сдавленный стон Луи, когда коснулся простаты. То, каким резким был следующий удар по спине мальчишки, потрясло Луи. Он взвыл, потому что боль была более, чем адская. Гарри продолжал двигать пальцами внутри, но при этом ударил Луи еще раз, рассекая бледную кожу на спине, оставляя ровные, кровавые полосы. Они не были глубокими, но невыносимое чувство пожирало Луи изнутри. Гарри был жесток. Слишком. Любая попытка мольбы вырваться наружу из его уст не увенчалась успехом, потому что его крик заглушал любые слова. Он плакал, нет, рыдал, чувствуя всю жестокость Гарри. Луи потерял счет ударам, он потерялся вместе с ними. Спустя пару минут Луи буквально обмяк. Он не кричал и едва был в сознании. Он больше не чувствовал пальцев Гарри внутри себя. Он слышал лишь сбитое дыхание кудрявого, который стоял рядом, где-то сбоку, а может прямо перед ним. Луи заставлял себя не смыкать глаз, потому что боялся. Он даже не осознал, что кончил прямо в подушку под собой от всей жестокости и боли. — Лу? — тихий шепот Гарри отдалено прозвучал в его голове. Луи окончательно потерялся. Вроде, Гарри говорил что-то еще. Кажется, он кричал. Луи просто не слышал.***
Кажется, был рассвет. А может, закат. Луи не думал. Луи не соображал, когда дрожащими руками застегивал ширинку на мешковатых джинсах, в которых почти два месяца назад пришел домой к Гарри. Он не пытался думать о чем-то, кроме как поскорее сбежать отсюда. Страх, который охватил его, не позволял здраво мыслить. Судорожно оглядываясь назад, Луи убеждался каждый раз, что Гарри не было дома. Он оставил все, что купил ему кудрявый, даже мобильник. Он отправил смс Лотти о том, что она должна быть здесь в ближайшее время, чтобы помочь ей, потому что она была единственной после Найла, кто мог бы спасти его, но блондин никак не должен узнать о нынешнем состоянии Луи. Ему было трудно покинуть квартиру, потому что охрана Гарри была по всюду: возле водной двери, возле лифта, у выхода из высотки. Они так странно смотрели на него, прекрасно зная, какие отношения связывали этого мальчишку и их босса. И Луи считал, что каждый из них презирал его не только за то, что тот просто есть на этом свете. Вероятно, все-таки рассвет. То, как солнце медленно показывалось из-за горизонта, отвлекало Луи от боли, пронзающей все его тело. Он обнимал себя за плечи, как можно больше натянув капюшон. Опираясь головой о стенку позади себя, Луи мог только ждать и надеяться, что Лотти заберет его, отвезет домой. Мама поймет. Она простит. Поддержит. По крайней мере, Луи надеялся на это. Сейчас его жизнь больше не казалась ужасной. Теперь он думал, что хуже быть не может. Все пошло наперекосяк с того злосчастного дня, когда он впервые встретил его. Когда он впервые взглянул в объектив камеры. Когда его холодные зеленые глаза впервые взглянули на Луи. В тот момент все его прежние мечты и надежды разбились в пух и прах. Не осталось ничего, Гарри будто вытянул из Луи все, что было прежде. Он ждал, не следя за временем, не думая о последствиях. Он просто ждал своего спасения. И когда услышал громкий голос своей сестры, тут же поспешил в ее сторону, переступая сквозь боль и страх перед реакцией Гарри. Он не оставил записки, ничего. Все вещи, приобретенные на средства кудрявого, были оставлены на своих местах. — Боже, Луи! — Лотти обняла брата так крепко, как только могла, но услышав его громкое шипение, мгновенно отстранилась. — Что случилось? Господи, — она смотрела на брата, пытаясь понять, что происходит с ним. Но его глаза были такими… холодными. — Мама дома? — он смотрел не на Лотти, скорее сквозь нее, на Зейна, который стоял возле своей машины. — Нет, ее нет, — она покачала головой. — Хорошо. — Ты объяснишь мне? — Я постараюсь, — хрипло ответил Томмо, чувствуя, что больше не в силах держаться на ногах.***
Луи был благодарен Зейну за то, что он приглядывал за его сестрами, пока того не было дома. И за то, что он не расспрашивал его о произошедшем. Его первоначальное мнение о нем порядком изменилось, потому что на деле он был хорошим парнем, который заботился о Лотти так, как не делали это предыдущие. Сестры еще спали, когда трое вошли в дом, так тихо, как только возможно. Луи быстро разулся, с трудом снимая свою толстовку. Лотти смотрела на него с тревогой, потому что все движения Томмо были скованными. Он буквально ломался на ее глазах, рассыпался на мелкие кусочки. Рядом с Гарри он стал еще более хрупким. И до юной Томлинсон это дошло только сейчас, когда ее брат не был похож на себя. — Теперь ты объяснишь? — Луи едва перешагнул порог, понимая, что сейчас чувствует себя иначе. Родной запах, родные старые стены. Никакого пафоса, никакой мяты, никакого Стайлса. Луи взглянул на Малика, который все это время пристально смотрел на него из-под густых ресниц. Он был жутко сонным, очевидно, Луи разбудил их. Но он должен был убраться оттуда. Зейн, поняв, что это было чем-то сокровенно личным для этих двоих, пожал плечами, оставил поцелуй на щеке Лотти и пошел наверх, оставляя брата и сестру наедине. — Луи, пожалуйста, — тихо произнесла Шарлотта, смотря на брата, который обхватывал себя, словно опасаясь каждого шороха. Но так и было на самом деле. Казалось, он сходил с ума. Словно он сбежал из своей камеры пыток. Но Гарри называл то место их домом. Осторожно касаясь краев своей футболки, Лу немного оттянул ее вниз, колеблясь. Но, отбросив сомнения, стянул потрепанную ткань и медленно повернулся спиной к сестре, показывая результат жестокости Гарри и своей собственной ошибки. Казалось, что время остановилось, стоило ему только показать эти раны. Луи забылся, погружаясь в ужасные воспоминания прошлого дня, когда он беспомощно кричал и молил о пощаде, получая удары, сила которых росла с каждым разом. — За что? — Лотти шептала, ее голос был таким тихим, что Луи едва расслышал ее. — Кто-то отослал Гарри фотографии с моего телефона. Я был с какой-то блондинкой. В кровати. Голый. И я не знаю, какой придурок это сделал, потому что я ничего не помню. Но мне страшно. Правда страшно, Лотти, — Луи обернулся, он чувствовал себя настолько жалко сейчас. — Потому что я не знаю, что он может сделать дальше. Поэтому я просто сбежал. Оставил его одного, с этими снимками. Я не понимаю, что происходит, Лотти, не понимаю, — он сжимал руки в кулаки, смотря на сестру и не веря в происходящие. — Его глаза. Они были… Просто кусками льда. Я думал, что он ничего не чувствует. Что он потерялся в своей ярости, забыл о человечности. Это невыносимо. — Луи, посмотри на меня, — Лотти обхватила лицо брата. Они плакали, смотря друг на друга, слезы не смущали никого. — Ты должен успокоиться, хорошо? — она осторожно обняла его, дабы не причинить лишний дискомфорт. Они оба нуждались в этом. — Знаешь, что пугает меня еще больше? Кажется, я боюсь за него гораздо больше, чем должен.***
Луи потерял счет времени. Матери все это время не было дома, но Лотти знала, что Джей в порядке. Младшие сестры не отходили от Луи, отвлекая его и заставляя забыться. И только Физзи вела себя так, словно не была рада брату. Она не ела с ним за одним столом, не разговаривала, даже не желала доброго утра и ночи. Луи пугало это. Вся жизнь шла наперекосяк. Зейн все это время был здесь, вместе с Лотти. Он помогал, словно был членом их семьи. И оказался действительно хорошем парнем из обыкновенной семьи. Луи не был особо разговорчив, но Лотти немного рассказала о нем. Вечер был самым обычным. Девочки бегали вокруг Луи, который старался, как можно осторожнее, перевернуть блинчики на сковородке. Он улыбался, когда девочки все-таки решили помочь ему хоть немного. Близняшки принялись расставлять столовые приборы на столе, когда входная дверь хлопнула. Луи не был готов к этому, поэтому дрогнул, когда девочки побежали в коридор. Звонкий голос Джей заставил Луи дрожать, не зная, что можно ожидать от нее. Луи обернулся, когда мать застыла в дверях, держа девочек за руки. Они болтали о своем, пока мать и сын вели некий диалог между собой, немой диалог, понятный только им. И Луи едва улыбнулся, когда Джей, поджав губы, стала приближаться к нему. Он не знал чего ожидать, но когда женщина обняла его, касаясь израненной спины, он был готов закричать, но давился улыбкой, обнимая маму в ответ. — Сынок, — женщина взглянула в уставшие голубые глаза. — Господи, что с тобой? — казалось, Джей сейчас заплачет. Луи считал, что она ненавидит его. — Я не знала где ты, как ты, что с тобой, Боже. Но Шарлотта говорила, что ты в порядке, отказываясь говорить что-либо, не знаю, Боже, — Джей плакала, прижимаясь к своему сыну, которого не видела столько времени. Он буквально пропал. Но она ничего не знала. — Я думал, ты ненавидишь меня, — прошептал тот, забыв о блинчиках. — Да, я злилась. Очень. Но ты мой сын. Мой единственный сын, Луи. Я не могу отказываться от тебя только из-за того, что ты оступился. Да, это ужасная ошибка, но все мы допускаем их, правда? — Она улыбнулся, вытирая слезы с щек и смотря на Томмо. — Я беспокоился о том, что ты не простишь меня. — Я не могу злиться на тебя всю жизнь или отказываться от тебя. Я люблю тебя, медвежонок, — Джей выглядела счастливой. И Луи удивился этому. Быть может, все начинает налаживаться? Стоило только избавиться от Гарри. — И я думаю, что ты не заставлял Лотти, а просто предложил. — Давай просто не будем думать об этом, ладно? — голос младшей сестры Луи вырывает их из той мимолетной идиллии, которая существовала несколько минут. — Все в прошлом. Я не злюсь на него, так что не стоит вспоминать этого. Джей покачала головой, обращая внимание на горящий блин, как и все остальные на кухне.***
Есть много вещей, которые мы не можем объяснить. Их примеров не сосчитать по пальцам, потому что их бесчисленное множество. И Луи относил к этому списку свои чувства к Гарри. Будь это ненавистью, беспокоился бы он о нем? Будь это любовью, сбегал бы? Контраст между двумя противоположностями? Страх? Привязанность? Зависимость? Интерес? Необходимость? Секс? Именно это не давало ему покоя который час. Луи лежал на кровати, листая ленту твиттера, даже толком не вчитываясь в слова. Джей и ее парень Генри сидели на кухне, близняшки были на балетном кружке, Лотти и Зейн уехали «на пикник» или что-то вроде того. А Физзи просто сидела в своей комнате. Кажется, она в конец замкнулась в себе. И когда он был готов взорваться от собственных мыслей, его мочевой пузырь дал знать, что взорвется он быстрее, чем весь Луи, если тот не поднимет свой ноющий зад и не дойдет до туалета. Отбросив старый ноутбук, Луи поспешил выйти из комнаты. Он был расслаблен, когда вышел из туалета. Но резкий звонок в дверь привлек его внимание. Сейчас около пяти вечера. Он не знал, кто мог бы прийти. Джей поднялась с дивана, подходя к входной двери, пока Луи притормозил у лестницы, смотря вниз. Джей спросила кто там, но ответ был тише, чем Луи мог услышать, стоя слишком далеко. Но когда его мать открыла дверь, Луи готов был буквально выпрыгнуть из окна и убежать. Он был таким же неотразимым, как и всегда. Привычные черные джинсы, черная футболка, черные туфли. Он сам был словно черное пятно. И Луи не понимал, что происходит, потому что он был готов бежать, но продолжал стоять на своем месте, нервно сжимая и разжимая пальцы. — Луи! — Джей обернулась, увидев сына, который, словно остолбеневший, стоял и смотрел сквозь свою мать. Взгляд Гарри тут же встретился с глазами Луи. Лу отдал бы все на свете, чтобы иметь возможность бегать так быстро, как только возможно. А Гарри едва сдерживал себя, чтобы не сорваться с места и не подбежать к Луи, прижать и никогда не отпускать. Джей и Генри в недоумении смотрели то на застывшего Луи, то на незнакомого мужчину в дверях. — Луи, — Гарри прошептал, и Томмо мог спокойно прочитать по губам свое имя на его устах. — Луи, может ты спустишься наконец? — мягко произнесла Джей, смотря на сына, который все еще был шокирован. Он не хотел создавать проблем, и давать повод матери думать о чем-то эдаком, потому что его поведение было странным. Поэтому, он медленно, опираясь на перила, спустился вниз. Гарри переступил порог, Джей прикрыла дверь, приглашая его войти. И Луи боялся, что Стайлс начнет выяснять что-то, но потом осознал, что Гарри навсегда останется Гарри. Луи не знал, должен ли он поздороваться, или может стоит сразу послать его? Или, в крайнем случае, начать плакать и молить о том, чтобы тот уходил? Ни один из вариантов не казался правильным, потому что Гарри имел на это свои планы. Присутствие матери Луи не смущало его. Даже больше — оно вовсе не волновало. Когда Луи только оказался рядом с ним, Гарри мгновенно обхватил хрупкое тело мальчика, притягивая его к себе, прижимая так крепко, тем самым показывая, как сильно нуждался в этом. И Луи тает. Он, в прямом смысле, падает в его объятия, обнимая в ответ. Вот она. Неизвестность, которая пугает больше всего. Джей не понимает, хмурится и пытается увести Генри в спальню, отставляя этих двоих одних в пустой прихожей. И Гарри мысленно благодарит ее за снисходительность. Луи чувствует тепло Гарри, который обвивал его руками, не страшась быть отвергнутым. Потому что он знал, что Луи не был способен отступиться от него. Ему не хватит сил отстраниться. Не хватит воли послать Гарри на все четыре стороны с просьбой никогда не возвращаться. Они оба нуждались в этом.