За морем житьё не худо, да вернуться бы оттуда... (из дневника капитана Кука)
Немногочисленные друзья и родственники уже побрели к автобусу, а я все стояла, с тоской глядя на неопрятный холм рыжей глины со вкопанным в него деревянным крестом, на котором всякий любопытствующий мог прочесть: Глебова Мария Никитична 3 IV 1949 – 10 III 2014 Смахнула комья глины и снег с мрамора отцовской могилы, поправила венки. Вот и все. Надо идти и жить дальше. В двадцать четыре остаться круглой сиротой так же горько, как в десять или в сорок. И не важно, что ты поздний ребенок у своих родителей и во внуки им годишься, а значит, обязана быть готова к ранней потере. Во всяком случае, долгая болезнь мамы должна была смирить меня с неизбежным. И все равно горько, пусто и обидно. И хочется выгнать всех, запереться и выть в голос. Три дня я бродила по опустевшей квартире, как потерянная, а за мной с сиротским мявканьем хвостом таскалась мамина любимица Клякса. А потом навалилась работа, и потянулись серые будни. В день сороковин, моя посуду после гостей, мы с двоюродной сестрой Валей пришли к выводу, что надо бы продать дачу, потому как мне на ней работать некогда, а ей неохота. У ее Вовки люмбаго, а сыновьям оно всяко параллельно. Вообще-то, «дачей» мы называли капитальный дом с садом и огородом, водопроводом и газом в подмосковном селе недалеко от Зеленограда, доставшийся нашим отцам от родителей и любовно перестроенный ими еще в восьмидесятые. Продали его быстро и очень выгодно. Деньги разделили поровну, и если Валя точно знала, на что потратит свою долю, то я просто положила деньги в банк на валютный счет и решила пока забыть о них до лучших времен. Идея податься в путешествие пришла мне в начале июня. Дела в издательстве, где я работала, шли не шатко не валко, поскольку интернет уверенно теснил печатную книгу по всем фронтам. Поэтому, когда я попросилась в отпуск в связи с предстоящей поездкой, мне его дали – две недели оплачиваемого, две за свой счет. Благо средства у меня теперь были, а страсть к путешествиям всегда жила во мне. Пока мама была жива и нуждалась в уходе и лекарствах, я и подумать о том не могла. Даже старенькую отцовскую «Ладушку» продали, о чем я не очень жалела: в сумасшедшем мегаполисе быстрее и удобнее передвигаться на метро. А теперь вот почему бы и не поглядеть мир? К тому же возвращаться каждый вечер и просыпаться каждое утро в осиротевшем доме больше не было сил. Недаром англичане говорят: «Нет лучшего средства от сплина, чем отправиться путешествовать». Двухнедельный тур по Великобритании – сбылась мечта идиота. Даже с визой проблем не возникло, хотя знающие люди пугали, что одиноким ее получить труднее, чем тем, кого дома ждут муж и дети: мол, меньше шансов, что туристка из «дикой» России захочет остаться в замечательной стране Британии. Но, так или иначе, все уладилось. Почему именно Британия, а не Франция или Италия? Просто я решила начать со страны, язык и культуру которой хорошо знала: папина школа. А там, может, войду во вкус… Самолетом я никогда не летала и отчаянно мандражировала. Валя меня успокаивала, приводила в пример своего благоверного, который без конца мотался по командировкам, и всё самолетами, и ничего, жив-здоров. Я слушала, кивала, но за два дня до вылета, сама не знаю на кой ляд, пошла к нотариусу и составила завещание, отписав в случае чего все свое имущество Вальке. А вдруг? Потом съездила в кладбищенскую контору и заказала маме мраморный крест и надгробие, оплатив установку в октябре, когда могила осядет. Бумагу, заверенную нотариусом, вместе с комплектом ключей от квартиры отдала сестре уже в Шереметьево, перед самым вылетом, сбивчиво объясняя, что если что, то… Валька взялась было ругать меня, но я твердо всучила ей все, присовокупив просьбу заботиться о Кляксе. – Банковскую карту-то взяла? – мрачно спросила сестра. – А то! – Вот и трать в свое удовольствие и ни о чем «таком» не помышляй! Ишь, завещания она пишет! У самого терминала Валька вдруг не выдержала и порывисто обняла меня, шмыгнув носом, и у меня почему-то тоскливо защемило в груди. Наверное, мы просто никогда не разъезжались на такое расстояние. Страшно подумать, ведь Лондон – это вам не Питер. – Ну ладно, Валь, что ты устроила тут «Белорусский вокзал»? – бубнила я, утыкаясь в сестрино плечо. – Не на войну ведь провожаешь. - Угу, – она в последний раз шмыгнула носом. – Иди уж. Удачи! – Спасибо. И тебе. Я шла, не оборачиваясь, с группой таких же туристов, стараясь не отставать от представителя турфирмы, и спинным мозгом чуяла тоскливый Валин взгляд. А когда самолет оторвался от полосы и взмыл в воздух, не могла отвести глаз от кукольных домов, игрушечных дорог, меж которыми причудливой формы заплатами были разбросаны перелески и коттеджные поселки, пока все это не скрылось за пеленой облаков.◄♦►
В самолете мне досталось место посередине - между симпатичной шатенкой Ларой, бухгалтером из Волгограда, и моим земляком Денисом – темноволосым, чуть встрепанным долгоносым очкариком лет двадцати восьми в майке и джинсах, здорово напоминающим фотографии молодого Леннона. Худощавый, жилистый парень, как оказалось, в Лондон летел далеко не впервые и безошибочно узнал во мне человека, никогда не летавшего самолетами. Немудрено, я ведь даже не сразу нашла свое место, а уж как пользоваться всеми приспособлениями кресел, представляла весьма смутно. Стыдясь собственной неловкости, поблагодарила предупредительную стюардессу и села в кресло посередине, бросив тоскливый взгляд в иллюминатор. И тут Денис предложил мне поменяться местами, заявив, что первый раз надо лететь непременно у окна, – интереснее. Так и познакомились. Парень оказался программистом и, если я правильно поняла его сленг, подвизался системным администратором в какой-то «конторе», как он сам выразился. А узнав, что я редактор и работаю в издательстве, удивленно присвистнул, заявив, что, мол, думал, такой профессии больше нет. Угу, скоро ее и не будет усилиями Дениса и его коллег. Лара подошла позже, когда мы с «сисадмином» уже вовсю обсуждали достоинства и недостатки электронных и печатных изданий. Как оказалось, самолет из Волгограда чуть задержали, и она еле успела на лондонский рейс. – Думала, все, плакал мой Лондон, – хихикнула Лара. – Но ничего, обошлось. Я смотрела на нее во все глаза. Мне б таких стрессов на три инфаркта бы хватило, а она знай себе посмеивается. За разговорами время пролетело незаметно. Тоска от расставания с сестрой, дурацкие страхи и предчувствия выветрились, оставив душу замирать в предвкушении замечательного путешествия в прекрасной компании. Где-то за час до прибытия Лара смутила меня, предложив сходить в туалет. Ну не при парне же! Но Денис ее идею поддержал: – Точно. А то пока досмотр, багаж, дорога – до гостиницы доберемся не скоро. Топайте, я после вас. И я решила, что у путешественников с опытом, наверное, иные представления о деликатности. Вспомнилось, как в детстве ездила с отцом в археологические экспедиции. Никого не смущало, когда машину останавливали, и папа командовал коллегам и практикантам: «Так, а теперь девочки направо, мальчики налево! Общий сбор через пять минут». Улыбаясь воспоминаниям детства, я направилась по проходу вслед за Ларой. Аэропорт Хитроу встретил нас не по-лондонски теплой, солнечной погодой. Все время, пока длился досмотр, проверяли документы, декларации и получали багаж, я крутила головой, пытаясь осознать, что вот это уже Англия, и люди в униформе с бейджиками – англичане. Ну, или шотландцы, валлийцы, а может, ирландцы или арабы – без разницы. И пока нас везли в гостиницу – о ужас, по левой стороне дороги! – я во все глаза глядела на дома, людей, машины и омнибусы, пока не поймала на себе задумчивый, чуть насмешливый взгляд Дениса. Ну да, это ты тут как дома, а я впервые, и мне все интересно. Селили нас в двухместные номера, и мы с Ларой, конечно, попросились в один номер. До ужина оставалось два с лишним часа. Распаковав вещи, приняли душ, переоделись и раскрыли программку тура: – Так, – Лара с удовлетворенным видом пробегала распорядок поездок и экскурсий, – завтра Оксфорд, потом три дня в Лондоне, Стрэдфорд-на -Эйвоне, Глазго, Эдинбург… Ух ты! Офигенный тур, не зря стоил целое состояние. Ага… О, последний день свободный от экскурсий. Устроим шоппинг. Имей в виду: впервые приехав в Лондон, надо обязательно что-нибудь купить в «Харродсе». Хоть безделушку. Это традиция. И вот еще… Она что-то говорила, я отвечала, стараясь припомнить все, что когда-то читала о Лондоне, Оксфорде и прочих местах, где предстояло побывать. По большей части это были романы о временах давно ушедших, и узнать в нынешнем облике Лондона город Диккенса или Конана Дойла так же трудно, как узнать в современной Москве город Гиляровского или Булгакова. Были правда еще рассказы папы, и они больше касались Оксфорда, где мне предстояло побывать завтра. Лара оказалась очень разговорчивой женщиной. За вечер я узнала, что ей тридцать, она замужем и у них с мужем пятилетний сын, который гостит у бабушки на даче, пока мама в Лондоне, а папа под Астраханью, на рыбалке с друзьями. Пришлось убеждать ее, что я не крашу волосы и "золотисто-каштановый", а по мне так попросту темно-рыжий, - их естественный цвет. И цветных контактных линз не ношу, а глаза зеленые от бабушки. И от парней не шарахаюсь, просто год назад рассталась с тем, кого считала близким человеком, – так получилось, а больше никто серьезно не интересовал и не интересовался. Да и кому нужна была вечно замотанная девица с мамой-инвалидом на руках? И Денис ко мне не «клеится», просто он отличный парень, и с ним здорово общаться. В результате Лара сказала, что я ничего не понимаю, но это дело наживное. А я предложила поспать, потому как завтра нас ждала первая экскурсия.◄♦►
Оксфорд поразил меня совершенно. Я почти не слушала мерный стрекот экскурсовода, перечислявшего имена политиков и писателей, которые окончили тот или иной колледж, стараясь запечатлеть в памяти выщербины на темных камнях средневековых зданий, прохладу сводчатых галерей, профессорские особнячки, заросшие плющом по самые крыши, и зелень лужаек, и синеву июльского неба. Денис вполголоса рассказывал истории из жизни профессора Толкина и декана Доджсона, о том, как в стенах Крайс Черч снимали «Гарри Поттера» и много всяких интересных студенческих баек, действующими лицами которых были тогда еще будущие герцоги и премьер-министры, писатели и философы, ученые и столичные денди. Я спохватилась, что совсем забыла про фотоаппарат, зато Лара нащелкала за двоих, а пару раз запечатлела и нас с Денисом хохочущими над какой-то очередной его байкой о студентах колледжа Святой Магдалены, где, как известно, когда-то просиживал штаны главный обормот всея Британии Бертрам Вустер. Мы уже шли к автобусу, ожидавшему нас вне стен кампуса, на одной из улиц Оксфорда, когда мое внимание привлек мальчуган лет четырех на противоположной стороне. Пока мать что-то высматривала на лотке с глянцевыми журналами, он какое-то время переминался рядом, а потом неспешно направился одному ему понятным маршрутом. Мать, увлеченная разговором с продавцом, этого и не заметила. Все так же шагая в группе туристов, я с ужасом поняла, что сейчас будет. Вот он не удержал яркий надувной мяч, и тот, мягко коснувшись тротуара, покатился на мостовую. "Успею". Краешком сознания все еще пребывая рядом с Денисом и Ларой, я уже слышала за спиной их удивленные оклики. Мальчишка нагнал свой мячик на мостовой позади грузовика и замер, радостно прижав к груди беглеца, как раз в тот момент, когда водитель, дождался напарника и готов был тронуться, но не вперед, где слишком близко был припаркован другой автомобиль, а сперва сдать назад. «Не успею», – последняя связная мысль перед броском. Затем – толчок руками в падении, от себя, сильнее… Недовольный детский вскрик... Удар… Боль, которая прессует тело, выплескиваясь волной крови из горла и носа... Мама… Как больно… Больно... Нет, уже не больно… Тишина… Я словно вижу это сверху: мать, прижимающая к груди перепуганного мальчугана… Водитель грузовика открывает и закрывает рот… Люди бегут от автобуса… Лара кричит - страшно, отчаянно… Денис белее полотна пустыми глазами смотрит прямо перед собой. Он молчит, но от этого еще страшнее… А потом пришла темнота…