Глушитель

      Я неподвижно стоял, возле окровавленного трупа солдата, и смотрел на распятие в его руке. Мёртвый взгляд парня был устремлён в пустоту . Бледные голубые глаза были открыты, но уже ничего не могли видеть. Вздохнув ,я опустился на колено рядом с ним и закрыл ему глаза. На ладони отпечаталась его кровь. Обтерев её об штаны, я встал, повесил винтовку на плечо, и направился к выходу из магазина, бросив напоследок взгляд на распятие.       «Надо устранить ту девчонку ». Выйдя из магазина, я огляделся по сторонам. Она бежала на север, значит где-то там её лагерь. Мне не составит труда найти её, и я не ошибся.       Перейдя шоссе, у кромки леса, я сразу заметил следы. Они вереницей тянулись вглубь леса, то пропадая, то возникая вновь. Спустя часа три ,я набрёл на небольшую палатку со спальным мешком внутри , а рядом с палаткой, оперевшись спиной на дерево и прижав колени к груди , сидела Кэсси . Она раскачивалась взад-вперёд и не моргая смотрела в одну точку. Наверно это было её первое убийство . Первое убийство самое трудное, второе легче, а потом будет ещё проще, потому что самый впечатлительный человек способен привыкнуть к самым жестоким вещам.       Жестокость - не свойство личности. Жестокость - привычка.       «Я должен прикончить её». Прикончить девчонку со светлыми рыжеватыми волосами, которая босиком чуть выше пяти футов четырёх дюймов, такую юную и невинную. Сняв винтовку, я навёл красный крест прицела в центр её лба. Я был готов выстрелить , как вдруг, я услышал её голос. Палец замер на спусковом крючке. Она звала кого-то по имени, снова и снова ,пока не начала рыдать . Ей было холодно, ей было одиноко, ей было страшно. Всё это отражалось в её глазах. Она была одна. В этом мире, никто не мог прийти к ней и спасти от «глушителя», никто не мог утешить её,когда ей было плохо. И возможно, только тот человек , которого она звала в ночи ,мог унять её боль. Всего несколько часов назад ,она готова была убивать, теперь же ,она съёжившись сжимала плюшевого мишку и продолжала звать «Сэма», пока её глаза не закрылись, и она не забылась сном. Идеальный момент, чтобы проскользнуть в ее палатку, приставить пистолет к голове и выстрелить. Потому что именно этим я и занимаюсь. Это моя работа.       Но в ту ночь я не сделал свое дело. И в следующие ночи тоже. Каждую ночь я подползал чуть ближе к ее палатке, дюйм за дюймом по влажной земле, пока моя тень не появилась у входа в палатку и не упала прямо на нее. Ее запах, ее сон в обнимку с плюшевым мишкой – и охотник с пистолетом в руке. Ей снится жизнь, которую у нее отобрали, а я думаю о жизни, которую должен забрать. Спящая девчонка и ликвидатор, подталкивающий себя к убийству.       Почему я ее не прикончил?       Почему не смог ее прикончить?       Я сказал себе, что это неразумно. Не будет же она прятаться в лесу до бесконечности. Ее можно использовать. Она способна привести меня к себе подобным. Люди – общественные животные. Они, как пчелы, живут роями. Все нападения основывались на этом их способе адаптации к критическим условиям. Благодаря эволюционному императиву, который вынуждал людей жить группами, их можно было уничтожать миллионами. Как они любят говорить? Вместе мы сила?       А потом я нашел блокноты, и выяснилось, что никакого плана у нее не было, только одна цель – пережить следующий день. Ей было некуда идти и не к кому. Она была одна. По крайней мере, она так думала.       В одну из таких ночей, я не вернулся к ее лагерю. Подождал следующего дня, не признаваясь себе, что даю ей время собраться и уйти. Я не позволял себе думать о её тихом крике отчаяния: «Иногда мне кажется, что я последний человек на Земле».