Вопреки

      - И всё же ты странный, - хмыкнул Хоук, внимательно оглядывая руку Фенриса.       - Я тебе не экспонат, - с отвращением отозвался русал, вырываясь. Песок заскрипел под хвостом, отчего Фенрис ещё больше разозлился. – Не лапай меня!       - Да ладно тебе, мне всего лишь любопытно, - примирительно вскинул руки Хоук. – Вот зачем тебе это?       И ткнул пальцем в плавник на предплечье. Сквозь полупрозрачную кожу были видны тонкие косточки и просвечивали красные сосуды. Если посмотреть сквозь плавник на солнце, можно увидеть полуразмытый круг света. Он настолько прозрачен, что можно даже увидеть, где небо соприкасается с морем на горизонте.       - Дурак. Как бы я плавал, по-твоему, без плавников? - раздражённо сказал Фенрис.       - Не знаю, я же в воде не живу. Наверно, никак. А на руках эти, как их...       - Перепонки, - закончил Фенрис. – Без них тоже было бы сложно.       Невольно он глянул на свои руки, пальцы которых были соединены тонкой кожицей. Подняв взгляд, русал заметил, что Хоук тоже смотрит на его руки. Взгляд его так и светился любопытством. Можно даже сказать неуёмным. Похоже, у кентавра так и чесались руки пощупать и потрогать неизведанное.       - На, держи. Только не грубо! – и Фенрис протянул ему свои руки. Гаррет осторожно взял тонкие кисти в свои широкие ручища и принялся осматривать, оглаживая пальцами кожу. Даже сам себе Фенрис бы не признался, что это было приятно.       - Маленькие такие, - пробормотал Хоук, проводя по фалангам. И, осмелившись, огладил всю кисть, нежно и ненавязчиво. Фенрис руку не отдёрнул. Лишь уставился куда-то вдаль, где шумел ветвями лес. Хоука не пугали выпуклые шрамы, нанесённые людьми. Вот уж что точно странно. Сам Фенрис их люто ненавидел и старался лишний раз не смотреть на свои руки. – И как ты такими крошечными пальчиками... Айайайай! Понял, понял! Большие! Большие! Гигантские пальцы!       Фенрис мёртвой хваткой вцепился в руку Хоука, сжимая изо всех сил. Цепкие пальцы, словно крючья, впились в плоть. Когти, которые у русалок вместо ногтей, опасно натянули кожу. Ещё усилие и побежит алая кровь, окропив песок. Но Фенрис сжалился и отпустил гарцующего на одном месте Хоука.       - Ух, ну ты и... силён, - переведя дух, сказал Хоук, нянча руку. Кисть ныла, но терпимо.       - В следующий раз, может, головой думать будешь, прежде чем сказать что-то, - неумолимо ответил Фенрис.       - Может, - пожал плечами Гаррет. И с нездоровым интересом уставился на торс русала. Фенрис поёжился. Он вообще не любил, когда его оглядывают – считал своё тело излишне уродским из-за шрамов. Он даже под водой всё больше старался не попадаться на глаза и чаще сидел дома. Или выплывал из города с первым лучом солнца и возвращался с последним. Однако у Хоука кое-какие привилегии были. Хотя бы за то, что он спас его, Фенриса, от неминуемой гибели. Вот и сейчас вместо того, чтобы дать нахалу хвостом по наглой морде, Фенрис продолжал сидеть на камне и прожигать взглядом лес вдалеке.       - Это... жабры, да? – наконец-то спросил Хоук, указав на три полукруглых разреза под рёбрами на правом и левом боку. Сия деталь вызывала у кентавра жгучее любопытство. Конечно, он знал, что под водой жители дышат иначе, и у рыб видел нечто подобное, но у Фенриса... Жабры Фенриса были удивительно аккуратны. Так, три неподвижные щёлочки.       - Да, - сдержанно ответил русал.       - Они такие... симпатичные, - памятуя о прошлом опыте, сказал Хоук. Фенрис залился краской и подавил желания втянуть шею в плечи. Ещё никто не называл его жабры «симпатичными». – Они всегда такие или могут стать... больше?       - Конечно, могут! – даже возмутился Фенрис. – Под водой они раскрываются, когда я вдыхаю через них.       - А как это вообще действует? Ты воду ими пьёшь что ли? – всё любопытствовал Гаррет.       - Ну, нет. Почти. Ими я «вдыхаю» воду, в которой есть воздух. А потом вода выходит из них, но уже без воздуха. Я забираю его, таким образом и дышу, - попытался на пальцах объяснить схему дыхания русалов Фенрис. Он считал, что такое примитивное объяснение поймёт даже Хоук. Было лень заморачиваться и пускаться в долгие объяснения по поводу кругов кровообращения, а там и до воздушного пузыря недалеко. Благо, Хоук понимающе кивнул и больше дыханием не интересовался. Зато всё его внимание привлёк хвост.       - Можно? – поинтересовался он, наглядевшись на чешуйчатое чудо. Фенрис раздражённо фыркнул, но хвост послушно расправил на песке. Кентавр осторожно пробежался руками по чешуе, коснулся боковых плавников, провёл пальцами по тонким косточкам, еле коснувшись их. И остался вполне доволен. – Любопытно. И чешуйки так ровно лежат. Ты их, часом, не поправляешь? Вдруг они как волосы, расчёсывать надо.       Фенрис улыбнулся и покачал головой.       - Нет, они сами так растут.       - Фу, ну и гадость! – вдруг воскликнул Хоук, размазывая по пальцам слизь. Точнее, он пытался ей стереть, но всё больше размазывал. – На кой ляд тебе эта гадость?!       - Сам ты гадость! Если бы не она, я бы не смог видеться с тобой! – возмутился Фенрис и зло шлёпнул хвостом по песку. – Она хранит влагу, чтобы хвост не пересушился! И плавать помогает. Как я, по твоему, с голой чешуёй бы плавал?       Гаррет, возмущённо ворча, встал на копыта и направился к морю – отмывать руку. Фенрис, насупившись, сидел на песке и хмуро наблюдал за действиями кентавра. Правда вскоре его вниманием завладело нечто другое. Он и сам не заметил, как стал с любопытством скользить взглядом по изгибам тела кентавра, и сотни вопросов буквально жгли его язык. Например, у всех ли кентавров столь густая грива, как у Хоука? Ну не могли же женщины обладать такой выдающейся волосатостью! В гриве Гаррета можно было руки греть. Вообще Фенрис любил его волосы и гриву, спускающуюся широкой полосой по спине от затылка. Порой ему даже приходило в голову вплести в эти волосы жемчуг. Так, красоты ради. Или янтарь, так любимый кентаврами. Хоук обернулся как раз вовремя, чтобы заметить взгляд Фенриса.       - Похоже, не только я из нас двоих страдаю от любопытства, - расхохотался он. От полноты чувств кентавр даже притопывал копытами, вспенивая воду.       Фенрис вспыхнул и отвернулся, ворча себе под нос.       - А вот и не..!       Ласковая рука на ушах заткнула гневную тираду на корню.       - У тебя необычные уши. Как плавники, - тихо проговорил Хоук, подошедший незаметно и бесшумно. Удивительное свойство: такой громкий, а подкрадывается тихо-тихо.       - Почти, - так же тихо ответил русал, наслаждаясь тем, как осторожно перебирали чужие пальцы перепонки и косточки. Эти места у русалок были особенно чувствительные. В воде мало обладать слухом – нужно чувствовать вибрацию, чтобы вовремя уловить опасность. Потому-то прикосновения Хоука заставляли Фенриса буквально млеть.       - Однако, интересно, - задумчиво сказал кентавр, глядя, как разнежился под его нехитрой лаской русал. Эксперимента ради Хоук наклонился и легонько сжал губами тончайшую косточку «уха». Фенриса словно молнией ударило: он вздрогнул всем телом, и с губ его сорвался хриплый стон, полный удивления и... наслаждения. Буквально потеряв контроль, Фенрис свалился бы на песок, не придержи его Гаррет.       Когда русал пришёл в себя, первое, что он увидел, так это довольно ухмыляющегося Хоука. Осознав, что случилось, Фенрис залился краской до кончиков злополучных ушей и раздражённо дёрнул хвостом.       - Ты... Не делай так больше! – но прозвучало это не отнюдь не грозно из-за севшего голоса.       - А мне показалось, что тебе понравилось, - кентавр приподнял бровь. Согнув ноги, он пристроился рядом с русалом на песке. – Я, кстати, думал, что ты будешь на вкус как рыба. Но нет... Просто солёный.       - Я тебе не вобла, чтобы меня на вкус пробовать! – вспылил Фенрис, выбитый из шаткого равновесия произошедшим.       - Да ладно тебе! У нас тоже есть «секретные» места. Давай тогда секрет в обмен на секрет, - предложил Хоук. Глаза его пугающе блестели.       - Да нужны мне твои секреты, - проворчал Фенрис, хотя сам был заинтригован. Про анатомию кентавров он знал крайне мало.       - Да ладно тебе, просто полезный обмен информацией!       - И что ты можешь мне интересного рассказать? Только смотри, чтобы я не уснул в процессе, - сдался Фенрис.       - Вот у вас, у русалов, чувствителен хвост? – задал со своей стороны вопрос кентавр.       - Плавник хвоста не очень, а вот рядом с другими плавниками – да, достаточно.       - Что, правда? То есть если я коснусь этого плавника, ты почувствуешь? – протянул Хоук руку в опасной близости от самых чувствительных и интимно расположенных плавников.       - Тронешь – и ты труп, - грозно предупредил Фенрис. Гаррет резво убрал руку и продолжил, как ни в чём не бывало.       - А у нас, у кентавров, самыми чувствительными частями являются ноги.       Хоук с готовностью вытянул передние перед Фенрисом, предлагая полюбопытствовать. Тот смутился и отвернулся. Вся эта ситуация казалась ему неправильной. Да, они с Хоуком испытывают друг к другу... ответную симпатию. Но раскрывать друг перед другом такие подробности? Интимные подробности, можно сказать. Это смущало. Это не могло не смущать. Но и не нравиться тоже не могло.       Хоук доверял ему. И самое меньшее, что мог сделать Фенрис, так это ответить доверием на доверие. И он протянул руку.       - Строение передних ног очень похоже на строение рук. Вот это, например, локоть. Здесь предплечье, а дальше запястье и пясть. А вот здесь путовой сустав, - тихо говорил Хоук, ведя руку Фенрис по всей длине ноги, называя части. Русала вело от гладкости и мягкости шерсти под пальцами, но ещё больше - от жара чужого тела.       - Я думал, это называется коленом, - смущённо пробормотал Фенрис, оглаживая запястье Хоука.       - Нет, колено на задней ноге. Там есть бедро, колено, голень, скакательный сустав и плюсна. Мама говорит, что наши задние ноги сходны с человеческими, но мне кажется, что это чушь. Ведь их ноги такие... уродливые, - в голосе Хоука прозвучало нескрываемое отвращение. - Как вообще можно передвигаться с двумя ногами?       - Не знаю, я и без ног вовсе справляюсь.       Фенрису не понравилось отвращение в голосе Хоука. Нет, русалу тоже не за что было любить людей, и их строение ему тоже казалось аляповатым, но коли Хоук так реагирует на чужие особенности, то что будет с его реакцией на Фенриса? Гаррет, кажется, верно уловил ход его мыслей.       - Нет, ты не подумай... Одно дело - люди, а другое дело – ты. Ты же в воде плаваешь, а не по земле ходишь. У вас там свои причуды. А здесь свои.       И эти слова не понравились Фенрису. «Там», «здесь», «мы», «вы». Словно кентавр грубо указывал на их различия. Будто Фенрис и сам не знал о них и не думал. Очень даже думал. Можно сказать, постоянно. И это нервировало.       - Ты чего? – обеспокоенно спросил Хоук, глядя в лицо Фенрису. Он чутко уловил резкое изменение в его настроении, но не мог понять причины.       - Забудь, - дёрнул плечом Фенрис. Не хотелось валить в больной головы на здоровую. Но от Хоука нельзя было так просто отделаться.       - Нет, скажи!       - Отстань, - русал отвернулся и принялся настойчиво копаться в песке, будто ожидал там отыскать жемчуг. Раздражение нарастало. Фенрис знал себя и отлично понимал: ещё чуть-чуть и он сорвётся. Его уже начали бесить даже песчинки, налипшие на руки и на хвост. Хотелось побыстрее оказаться в воде, такой приятно-тёплой, ласкающей. Избавиться от сухости, ощутить поцелуи родной стихии. Но ещё больше хотелось ощутить поцелуи Хоука. Они были приятнее морских. Но Гаррет только болтал без умолку.       - Нет, так не пойдёт. Рассказывай давай! – донимал его кентавр. От порыва чувств он даже стукнул кулаком по песку рядом с рукой Фенриса. Тот равнодушно глянул на чужую ладонь. По сравнению с его она была просто огромна. Его хрупкие тонкие кисти, будь их больше, чем две, легко бы могли поместиться в такие-то ручищи раза три-четыре. И их было бы так же легко сломать, раздробив хрупкие кости. Но Хоук не делал этого. Он даже ни разу не был груб и всегда с осторожностью, даже чрезмерной, прикасался к Фенрису, если такое случалось. Русал для него был хрупкий, словно раковина. Того и гляди осколками посыплется.       - Фенрис!       - Да заткнёшься ты или нет?! – рявкнул Фенрис. Он так и не поднял глаз. Не хотел видеть выражение лица Хоука. И так догадывался, что ничего приятного на нём не отразилось.       Молчание затянулось. Гаррет молчал, Фенрис тоже не подавал голоса. Больше всего ему хотелось, что кентавр сейчас просто встал и ушёл. Закончил весь этот фарс. Плевать, что потом придётся унизительно ползти по песку до воды, цепляясь пальцами за обманчивый песок и глотая слёзы. Как когда-то давно, настолько, что, казалось бы, прошла целая жизнь. Зажили шрамы от рыболовных крючков, забылся издевательский смех и уродливые лица, искажённые похотью.       Всё забылось. Но причинённая боль осталась. Не физическая. Душевная. Пускай и залеченная умелыми словами, рана продолжала гноиться, словно отравленная.       - Фенрис, - тихо позвал Хоук, осторожно накрывая его ладонь своей. Русал мог его оттолкнуть и почти сделал это, когда вдруг понял: он дрожит. И слёзы орошают песок, и без того полный соли.       Фенрис боялся остаться один. Ведь он больше никому не нужен. У него даже нет места, которое он может назвать домом. Разве что этот берег. Эту бухту, где он когда-то встретил Гаррета. Разве это не иронично, что его домом стала земля?       А у Хоука есть. У него есть семья, родной табун, луга, реки, весь мир его. Куда бы не ступили его копыта, он повсюду чувствовал себя нужным. Его любили, уважали. Фенриса же либо не замечали, либо презирали. Даже стража у ворот посмеивалась, когда он с первым лучом солнца покидал город. Слухи ползли, словно гады, такие же мерзкие и ядовитые. А от косых же взглядов, казалось, топорщилась чешуя и чесались кулаки.       Тёплые руки обняли его, как всегда предельно осторожно и нежно. Зарывшись носом в белые волосы, Хоук вдохнул запах моря. Фенрис всхлипывал, прижимаясь к могучей груди кентавра, сжимал в руках гриву, спадающую со спины, и силился что-то сказать. Гаррет успокаивающе шептал ему всякие глупости, гладил по спине, ерошил волосы и плавно покачивал, словно ребёнка.       - ...какой прок тогда? Я не смогу жить на суше, а ты в море. Между нами нет ничего общего! Я не знаю, что делать, Гаррет, не знаю... - разобрал, наконец, Хоук. И грустно улыбнулся, поняв, о чём речь.       - Глупый, - прошептал кентавр, целуя русала в макушку. – У нас есть общий берег, на который мы можем приходить. У нас общий воздух. И одно небо на двоих. А ещё чувства. Видишь? У нас куда больше общего, чем у многих.       Фенрис постепенно успокаивался. Всхлипнув в последний раз, он оттолкнул Хоука от себя (хотя такую махину поди сдвинь, но тот понял намёк) и отвернулся, скрывая покрасневшие глаза.       - Это не может долго продолжаться, - хрипло сказал он, глядя вдаль, там, где лес вплотную подходил к морю. – Твой табун кочует, скоро они будут вынуждены уйти из этих мест. И не факт, что в следующий раз они окажутся близко к морю. Рано или поздно ты уйдёшь.       - Уйду, - проговорил Хоук. Фенрис невольно вздрогнул, получив подтверждение своим словам. Горечь разлилась внутри него, словно желчь. Но прежде, чем она его разъела, он услышал. - Из табуна. Я действительно не смогу их долго держать вблизи моря, да они и не обязаны. Карвер, мой младший брат, давно уж подрос. Ему бы опыта немного набраться, и выйдет хороший вожак. Думаю, он сможет присматривать за всеми не хуже меня.       - Ты... уйдёшь? – неверяще прошептал Фенрис, резко разворачиваясь к кентавру. Тот был предельно серьёзен. – Но... как же твоя сестра? Мать? Они твоя семья. Я знаю, что...       - Они для меня много значат. Да. Но это не означает, что я буду вечно ходить, уцепившись за хвост матери. Я выбрал себе свою долю. Быть вожаком мне нравится. Но ещё больше мне нравится быть с тобой.       Фенрис молчал, поражённый услышанным. Хоук готов пожертвовать своей связью с семьёй, чтобы быть вместе с ним. Но это означает...       - Тебе придётся быть одному. Всегда. Ты не сможешь жить на берегу, тебя здесь могут заметить. Ты будешь в опасности, и...       - Я ведь буду не один, так? – прервал его Гаррет, коснувшись бледной щеки русала своими мозолистыми руками. – Рядом будешь ты.       - Да, но...       Он хотел сказать, что не сможет вечно торчать на песке, что ему нужно будет уплывать в море за едой, в город на ночь под защиту стен. Однако одна мысль, прежде, чем он договорил, осенила его. Зачем стены? Ведь можно...       - Ты можешь поселиться в этой бухте, - озвучил его мысли Гаррет. – Да, здесь неглубоко, но ночные твари поэтому сюда не заплывают. А днём можешь уплывать дальше, на охоту. Я буду ждать. Для меня здесь рядом есть лес, я смогу укрыться в нём.       - А зимой? Ты ведь не сможешь перекочевать в более близкие места, а я не смогу торчать на берегу! – мысль о том, чтобы осесть на одном месте, одновременно пугала и будоражила.       - Значит, у нас будет время, чтобы отдохнуть друг от друга, верно? Я найду себе зимовье. Здесь полно пещер, в которых есть тёплые источники. Я без проблем могу там перезимовать, коли запасусь пропитанием.       Кажется, Хоука захватила эта идея не меньше, чем Фенриса, и он прямо сыпал решениями. Невольно Фенрис перенял его задор и присоединился.       - Послушай, если ты сможешь отыскать источник, вода которого близка к солёной и он будет достаточно глубок, я смогу зимовать вместе с тобой. Если повезёт, там может оказаться выход к морю и тогда...       Сильные руки сгребли его и вздёрнули в воздух. Фенрис вскрикнул от неожиданности. Мир вокруг него кружился, лишь лицо Хоука, озарённое безумно счастливой улыбкой, оставалось на месте. Кентавр хохотал, кружа русала, взбивая копытами влажный песок. Вцепившись в крепкие руки, Фенрис держался изо всех сил, чтобы пережить этот внезапно обрушившийся на него ураган, однако сам он был не менее счастлив.       - Мы действительно можем сделать это, Фенрис! Быть вместе! Жить вместе! Видеться каждый день! – кричал восторженный Хоук. Запутавшись в собственных ногах, он чуть было не свалился, но удержался. Под копытами шумело море.       - Пусти меня, иначе познакомишься с моим обедом, - тихо пробормотал Фенрис, чувствуя, что его еда просится наружу. Кентавр поспешно выполнил просьбу, доскакав до ближайшего камня и осторожно усадив на него русала. От природы смуглый Фенрис был подозрительно зеленоватым.       - Больше... так не делай, - приходя в себя, сказал русал Гаррету. – Учти, я очень плохо переношу штормы.       - В нашей бухте штормов не будет.       - Кроме тебя.       И оба рассмеялись. Фенрис тихо, с хрипотцой, а Гаррет громко и раскатисто.       - Ты ведь понимаешь, что я... - начал было Фенрис, когда смех затих внутри него, и пелена веселья и счастья спала.       - Что? – недоумённо спросил Хоук. В его сознании всё казалось решённым, оставалось лишь воплотить решение в жизнь.       - Я... не смогу быть тебе... партнёром в полной мере. Ты действительно хочешь лишить себя этого? - Фенрису жутко неудобно было говорить об этом.       - Ты о чём? – всё ещё не понимал Хоук. Фенрис выругался сквозь зубы. Уточнять хотелось ещё меньше. Зачем он вообще упомянул?..       - Ну кобылки там, игрища, метание икры, - путаясь и жутко смущаясь, проговорил русал. Ему показалось, что даже уши покраснели. В этот раз Хоук всё понял.       - Дурак, - сказал он беззлобно. – Да какая мне разница до кобылок? У меня же есть ты. Так что забудь обо всех этих глупостях.       - Но...       - Забудь, я сказал, - прервал возражения Гаррет. – В жизни есть вещи, более важные, чем те, о которых ты говоришь. Для меня важнее ты, нежели возможность обзавестись потомством.       Фенрис чувствовал себя польщённым. Он важнее, чем семья. Важнее, чем родные хвосты. Чем свобода. Гаррет готов был ради него отдать всё, что имел. А что же Фенрис? У него и так ничего не было. Кроме него самого. И чувств. «Противоестественных», - как сказали бы многие. Этим «многим» Фенрис бы врезал, не раздумываясь, и бился до конца за свою правду. Ведь именно Гаррет, а не другие, оказался рядом, когда русал был на грани смерти. И не прошёл мимо. Наплевав на все различия.       - Гаррет, я... - Фенрис запнулся, боясь продолжить. Счастье переполняло его, и слова вырвались прежде, чем он подумал. А когда понял, что хотел было сказать, испугался. Кентавр внимательно слушал, не перебивая. – Я хочу сказать тебе, что...       Хоук всегда говорил ему, что лицо Фенриса словно пруд – отражает все его чувства. Мягко улыбнувшись, Гаррет покачал головой и мягко коснулся губ русала своим пальцем.       - Не нужно. Потом скажешь. Будет время ещё.       Да. Теперь у них будет время. Много времени. Фенрис надеялся на это.