Кэр, мой Кэр

Просыпался Лагерт всегда быстро и сразу, в этот же раз почему-то разлепить глаза было тяжелее на порядок, а выпутываться из горячих тонких рук и ног... ЧТО?!? Паладин подлетел над диваном, как ужаленный скорпикорой. Потом сообразил, что Кэр наверняка замерз ночью и приполз греться. Нечистик сонно сел, покачался и снова свернулся на теплом, зарываясь в паладинский плащ. Ну такая милаха, если забыть о том, что не человек. И об ошейнике. Кэр облапил его. Пускай греется, немочь бледная. Вспомнил, как эта немочь его разделала, хмыкнул. Да и не бледный он – золотистый, словно солнцем облитый. Ладно, будет день, будет и пища. Вот сообразит на свежую голову, что делать... С этими мыслями Лагерт снова задремал. И проснулся уже только утром, причем, далеко не ранним. Кэра под боком уже не было. Нечистик обнаружился в сарае, куда паладин отправился за дровами. Он кормил Прорву розовыми клеверными головками и улыбался, когда конь аккуратно снимал пушистые соцветия с узкой ладошки бархатными губами. - Его зовут Прорва. И это неслучайно, - хмыкнул паладин. Кэр кивнул куда-то за спину, паладин заглянул туда и обнаружил мешок с остатками овса и аккуратную такую копну свежего клевера. Видимо, нечистик позаботился о том, чтобы Прорве было, что есть. А вот о самом нечистике следовало позаботиться Лагерту. - Ладно, сейчас остатки каши доешь, а на обед приготовлю что-нибудь повкуснее. Прорва, поехали, надо латы в деревню отвезти и продуктов купить. Латы он запихал в дырявый мешок, оседлал коня, удивляясь тому, что не пользовался амулетом, а уже ничего не болит. Однако, стоило выехать в сторону деревни, рядом обнаружился неспешно бегущий ровной рысцой Кэр, похожий на юного жеребенка с вороной гривой. - Кэр, почему б тебе не подождать в башне? Нечистик замотал головой, не сбившись с бега. - Может, тогда в седло сядешь? Опять нет. Вот же... упрямая тварюшка! Стоило бы снова приковать его к решетке. Лагерт боялся, что крестьяне поднимут мальчишку на вилы. Или что он размечет их своей силой. - Можешь хотя б не показываться людям? Я боюсь за тебя. Кивнул. Ну, вот и славно. Да и не стоило пока говорить людям, что башня свободна. Еще полезут. Скажет, мол, пока никак не победить порождение некроманта. Латы предъявит опять же. Покореженные. Деньги, кстати, он все же отыскал - целый сундук серебра. Ну, ладно, не сундук, а небольшую такую шкатулку. Фокус заключался в том, что в шкатулке лежала горсть монет, но, сколько бы он не вытаскивал, их не убывало. Надо было поставить защиту на башню. Куполом накрыть. От любопытствующих. Он не заметил, как и когда исчез из поля зрения Кэр, но в деревню въехал уже в одиночестве, правда, пристальный взгляд в спину чуял хорошо. - Кузнец, выправи мне латы к вечеру, - паладин свалил груду железа у входа. - Потрепала вас тварь, господин рыцар? - сочувственно прогудел кузнец, рассматривая покореженный нагрудник. - К вечеру, говорите? Ну, сделаю, отчего ж нет. - Ничего, справлюсь... - заверил паладин и отправился закупаться едой. В селе был и свой трактир - маленький, но уютный, там Лагерт и затарился окороком, связкой колбас, тремя свежими караваями, мешочком с крупой, парой луковок и еще всякого по мелочи. Там же и позавтракал, навернув миску наваристого мясного рагу. Угрызения совести, хоть и были болезненными, но аппетит не испортили. Паладин пообещал этой кусачей стерве, что накормит Кэра сразу же, как доедут до башни, от пуза. И прихватил еще горшочек варенья. Совесть успокоить. И Кэра полакомить, может, сладкое ему понравится. У хозяина трактира он выспросил, где можно купить кое-какую одежду. Тот послал паладина... да не туда, куда все сразу решили, а к вдове, у которой муж был примерно Лагертовой стати. - У Янины наверняка мужнины вещи остались в закромах. Вдова долго паладина мучить не стала, отдала вещи в обмен на серебряную монету. Бабенка была еще не старая, симпатичная и улыбчивая. Подмигнула мужчине, приглашая на постой, раз с наскоку некромантскую башню очистить не удалось. Лагерт отказался, скрепя сердце. На самом деле, просто побоялся, что Кэр заявится в дом к женщине или покажется ей на глаза. Покупать для него одежду он не решился. Лучше уж приспособит что-то из некромантских сундуков, штанины и укоротить можно, сами штаны на время веревкой подпоясать, а лейны по подолу вообще отрезать - раз плюнуть. В башню он направился, нагрузив коня как следует. - Проживем как-нибудь, Прорва. Конь согласно ржанул, мотнул тяжелой башкой, и паладин увидел Кэра, как ни в чем не бывало идущего рядом с ними. Нечистик на ходу отрывал у клевера головки и скармливал прожорливому коняге. - Он и тебя сожрет, - предрек смеющийся Ларгет. Кэр обернулся, хмуро смерил его взглядом, но потом его губы все же чуть-чуть выгнулись в намеке на улыбку. Он покачал головой и сорвал несколько ярких метелок "беличьего меда", пахнущих сладко и нежно. Прорва благосклонно принял и это подношение, схрупал сочные стебли и цветы. - Прорва, не жри, как бездонный. Конь не повел и ухом, нагло подталкивая нечистика в спину по направлению к очередному островку "беличьего меда". Паладин препятствовать не стал - пускай подружатся. Хоть кто-то Кэрову симпатию завоюет быстро и без проблем. Похоже, сам Кэр был очарован Прорвой, готов хоть все луга и леса окрест обобрать для него. Конь милостиво позволял себя кормить и не изображал даже желания цапнуть или лягнуть. Странно, вообще-то, Прорва никогда так себя не вел. Чистить и кормить его мог только хозяин, этот жеребец с трехмесячного возраста был отдан юному тогда еще послушнику, и Лагерт воспитывал его сам. - Шкура ты продажная, Прорва, - паладин потрепал его по уху. Конь досадливо дернул им, всхрапнул, косясь на всадника. "Это я-то?" Лагерт знал, что никого дурного конь к себе не подпустил бы. Эта животина чуяла врагов и просто нехороших людей за лигу. М-да, видно, Кэр входил теперь в тот узкий круг доверия Прорвы, куда до сих пор был впущен только паладин. - Иди-иди. И жри, смотри, тебе еще один букет притащили. Так и дошли: Прорва хрустел цветами, Кэр ему их таскал, Лагерт восседал в седле, придерживая мешок с пожитками, и думал, что делать дальше. - Значит, надо написать в гильдию магов, чтоб прислали сюда кого-нибудь из некробратии, такую библиотеку нельзя бросать. Только чтоб кого хорошего слали. Конь одобрил. Некромантов он любил - и топтать, и кусать. - Потом в Орден, - паладин тоскливо вздохнул. - Или не стоит? Может, само обойдется как-нибудь? Ну, там, чудом? Прорва помотал башкой, мол, не обойдется. - Эх... Писать, что ли? Ладно, вот вечером и напишу. Кэр, тебе одежду что, никогда не давали? Он уже понял, что за два года нечистик просто одичал и немного помутился в разуме, привязанный к мертвому хозяину. А теперь должен восстановиться. Кэр задумался, морща лоб и нос, почесал спутанную гриву и упругую мальчишечью задницу. Пожал плечами. То ли не мог вспомнить, то ли не мог ответить однозначным жестом. - Ладно, сошью что-нибудь, - мужественно решил паладин. Шил он... мгм... проще было взять мешок из-под овса и прорезать в нем дырки для головы и рук. Вышло бы красивше. На худой конец, он решил в самом деле просто подрезать лейн бывшего хозяина Кэра. А то нагота нечистика уже начинала смущать. Поймав себя на такой мысли, Лагерт так удивился, что аж поводья натянул, отчего Прорва обиженно захрапел. Он - и смущение?! Да его не смущало самому голышом ходить, а тут мальчишка, да еще и не человек, к слову, откуда это нелепое ощущение? И какого лысого жмура он пялится на мелькающую из-под длинной гривы задницу Кэра, сравнивая мускулистые, поджарые половинки с... с чем - с чем? С персиком?! Так, похоже, пора задействовать амулет. У него жар и бред. Деменция. - Исцеление, - скомандовал он амулету. Тот послушно замерцал. Не полегчало. - Да что за... Кэр обернулся, вопросительно уставился на паладина. А тому в голову лезли только матюки, даже молитвы не вспоминались. Очень мешала высокая и жесткая передняя лука седла и мешок, лежащий перед ней. - Иди-иди, я так... думаю. Думалось исключительно о чем-то далеком от реальности. А башня была все ближе, и там придется слезать с седла и идти внутрь. Мешком прикрываться, что ли? Видно, так и придется поступить. И быстро-быстро того... подрочить втихую. Ну что за напасть? Лишь бы Кэра поблизости не было, хотя это как раз таки сомнительно, парнишка не отлипает, хвостом таскается. Послать его разгружать купленное, что ли? Чай, мешок не с паладина весом, дотащит, не переломится. У башни Лагерт так и сделал. Протянул нечистику мешок: - Разложи продукты, Кэр, и сам поешь. Хоть кусок мяса с хлебом, что ли? Иди-иди. Терпежу дойти до кабинета уже не было, так что Лагерт привалился к стене сарая, наплевав на кажущийся насмешливым взгляд Прорвы, раздернул гашник штанов и сжал руку на ноющем от напряжения члене. Конь все-таки отвернулся, соблюдая мужскую солидарность. Паладина аж затрясло от прошившего все тело облегчения, на полу расплескалось семя. Ох, что ж за... Лагерт поднял голову и замер, глядя на Кэра, застывшего в проеме двери. Из рук нечистика сыпались листочки и травинки, сам парнишка не отрывал широко распахнутых глаз от невольного своего хозяина. - Что? - слабо спросил паладин. - Ну... Того... бывает. Кэр подскочил, словно ужаленный, выронил остатки травы и метнулся прочь. - Вот же... Прорва, я его, кажись, напугал. Конь укоризненно посмотрел, мол, напугал, точно. - Не виноватый я, оно само, - пробурчал паладин. - Вот уедем отсюда, забурюсь в первом же городе в бордель. В конце концов, я здоровый мужик в самом расцвете сил, мне трахаться охота. Прорва грустно вздохнул. Для коней борделей не существовало. - Ай, да ладно тебе! Найдем и для тебя, старый ты греховодник, табунчик, перелягаешь там всех жеребцов и покроешь всех кобыл. Пф-ф, Прорва, тебе пятнадцать лет, а все как трехлетка. - Фр-р-р! - гордо сказал конь. - Да-да, - Лагерт оттер руки пучком сена, потрепал коня по холке, - ты у меня самый лучший. Прорва гордо хапнул овес и принялся шумно пережевывать. Как бы Лагерт ни оттягивал возвращение в башню, а нужно было идти. Найти Кэра, заставить его искупаться, расчесать лохмы, может, подрезать их или заплести, да хоть в хвост связать. И одеть. Одеть, кому сказано! Волосья нечистику завязывать только чтоб любоваться его задницей, он не станет. - Кэр? Кэр, ты где? Позвякивание цепочки выдало прячущегося от хозяина нечистика. Тот сидел в библиотеке, за большим креслом, сжавшись в комок, но при виде паладина взвился и зашипел. Вот те на, снова здорово. - Что такое? Что случилось, Кэр? Весь вид парнишки говорил: "Не подходи, убью". Выставленные вперед когти, оскаленные зубки. Свет Милостивый, тощий же, как ивовая веточка, тронь - переломится, и коготков тех... Да и подрать, если что, не сумеет же, и защиты от паладина у него теперь нет... В голове будто эхом отдалось: "Нет защиты... он твой... только руку протянуть... Возьми, сейчас... Так удобно - гриву на руку намотать, в кресло носом уткнуть!" - Бр-р, - Ларгет помотал головой. - Бред какой-то. Кэр, ну чего тебя опять так трясет? Нечистик шипел, затравленно глядя на паладина. Да нет, не на него, вернее, на него, но не в глаза, а пониже пояса. Лагерт только сейчас ощутил некое неудобство, опустил взгляд и застонал: штаны снова топорщились, выдавая нешуточный стояк. - Что-то я уже ничего не понимаю в этом мире, - решил мужчина и медленно направился в сторону кабинета. В голове крутились невеселые мысли. Он же никогда даже не глядел на парней, ему по душе были пышногрудые и крутобедрые сельские девки, не упускавшие шанса поваляться со статным красавцем-паладином на душистом сене. Ну, или на травке у реки или озера. Напряжение естества прекрасно снимали редкие - когда были лишние деньги - визиты в бордели, там он тоже выбирал далеко не худышек с мальчишечьими фигурками, а сдобных пышечек, которых и помацать есть за что, и подержаться. Да и голос этот внутри, недобрый и настойчивый, почти требующий взять уже свою собственность, распластать на первой же попавшейся горизонтальной поверхности или у стены, показать, что он хозяин, утвердить свою власть. Завершить построение связующих уз... А! Вот оно! Вот о чем говорилось в дневнике некроманта! Вот блядство-то, а? Завершить... И что делать? Это ж мальчишка вообще, какой с ним трах? Не то, чтобы он не знал про всяческих моральных извращенцев, которые спят с представителями своего пола. Но он же паладин, ему такое нельзя! Или льзя? Наставники в Ордене как-то об этом умалчивали. Лагерт сел на диван, обхватил голову ладонями. Нужно рассмотреть проблему с другого угла. Говорил же ему наставник: не можешь победить - возглавь. Если нельзя снять узы, как и ошейник, надо думать, как сделать все наименее безболезненно. Кэр боится, и это понятно. Он - магически сильная тварюшка, да и физически, несмотря на худобу и маленький рост, он явно сильнее человека такой же комплекции. Но против тренированного паладина, а теперь еще и без возможности оттолкнуть его, шансов у нечистика... ну, мало, скажем так. Какие-то, совсем мизерные, наверное, все же есть. - Кэр, иди сюда. Подумаем вместе, как это вообще все... То ли нечистик в кои-то веки послушался, то ли его все же тоже тянуло к хозяину, но он показался в дверях, и паладин мгновенно понял, что зря. Голос уз стал громче, заглушая здравый смысл. - Ты вообще представление имеешь о том, как это все должно быть? Через долгие минуты молчания Кэр нерешительно кивнул. Ну, да еще бы. Его ж создавали для этого, наверняка, некромант (теперь Лагерту вовсе не хотелось считать его хорошим) закладывал в свое создание все возможные знания. Плохо, что времени у паладина было так мало. Может, если бы они провели вместе чуть больше дней, познакомились поближе, подружились, чем не шутит Свет, все прошло бы легче и без страха. - Не бойся, я боюсь еще больше тебя. Иди сюда. Голос внутри он заглушил, в конце концов, паладин должен суккубам противостоять, не дрогнув, а тут даже не соблазняют, так, магия слегка треплет. Просто придется следить, чтоб Кэру было не больно. Ну, или хоть постараться, чтоб не так сильно больно. Это паладину пришло в голову сравнить размеры, свой и несчастного нечистика. Тот сгорбился, как испуганный кот, пошел боком, медленно, осторожно перебирая ногами. Глазища из-под челки так и сверкали, когтистые пальчики нервно царапали воздух. - Иди-иди. Лесной кот, - подманивал его паладин. Да, с этим существом не пройдет "сунул-вынул". Придется приручать. Погладить, например. Только б терпежу хватило. Слава Свету, что он в сарае подрочил. - Одни кости. Ты совсем не ел? Под ладонью вздрагивала худая спина, Лагерт чувствовал пальцами каждый острый позвонок, выпирающий из-под тонкой кожи. В пальцах путались черные космы, на удивление мягкие. И пахло от них клевером, да и от парнишки пахло чистотой, как от лесного ручья. Нелюдь же, одно слово. - Пахнешь как луговая трава, Прорва точно съест, - Лагерт рискнул потрогать губами тонкую шею. Испуганное шипение закончилось растерянным всхлипом. Кэр дернулся, пытаясь вырваться из его рук, и Лагерт только усилием воли заставил себя отпустить волосы, которые его ладонь схватила без ведома разума. Но выгнувшаяся шея, напрягшиеся плечи - все это словно во вспышке молнии запечатлелось в его сознании. Он притянул Кэра поближе, снова погладил, успокаивая. - Потерпи. Может, потом связь успокоится и перестанет тянуть. Он трогал тонкую загорелую кожу, удивительно мягкую, замшевую, ничуть не огрубевшую от того, что Кэр ходил голышом и в зной, и в холод, и убеждался, что ненавидит некромантов. Только злой гений мог создать это существо, дав ему магическую мощь и лишив возможности воспользоваться ею для защиты от того, кого судьба сделает хозяином. Вспомнились слухи, ходившие о той сволочи, которой этот "подарочек" предназначен был. Бр-р-р, вот так и поверишь, что все, что ни случается, к лучшему. Может, паладин и не самый умелый любовник, но он умеет заботиться о беззащитных существах. Как-нибудь, может, все даже получится не очень паршиво. - Тише, не бойся. Тише, - уговаривал он парнишку, с неудовольствием понимая, что собственный голос хрипнет от накатывающего желания. Чертовы узы! Кэр дрожал в его руках, напряженный, как струна. Свет Милостивый, может, стоило бы напоить его? Интересно, а не осталось ли в башне вина? - Кэр, ну чего ты так боишься? - паладин решил его на пробу поцеловать. Нечистик цапнул его за губу острыми, как иглы, зубами. Больно, уй! Лагерт облизнулся, чувствуя вкус крови. Нет, ну какой же он дикий все-таки. А губки нежные, только чуть обветренные, шершавые. Он все-таки сгреб в горсть шелковую гриву Кэра, лишая того возможности отдернуться, снова поцеловал, осторожнее, чтоб не быть укушенным снова. Вкус земляники - лесной, горьковатой - мешался с привкусом крови, дурманил голову. Увлечь его на диван, осторожно, плавно, снова погладить. Что ж он, как струна? От быстрых, как высверк молнии, ударов коготков его спасло золотистое поле браслета, Кэр завяз в нем, глядя в лицо Лагерту совершенно черными глазами. - Эй, глупый, я никого никогда не насильничал, и сейчас не хочу, - хрипло пробормотал ему мужчина, снова придерживая за волосы, чтоб не дергался. - Расслабься ж ты, будет не так плохо, как тебе кажется. Лагерт очень пытался быть нежным, гладил, целовал, отгоняя паладинским воспитанием подальше магический голос, указывающий, что делать. Может, не будь уз, ему показалось бы все происходящее кошмарным, но вряд ли. Чистый бархат кожи под языком, вкус родниковой воды и немного - соли. Бешеный стук сердечка под ладонью, сливающийся с собственным сердцебиением в единый мощный звук, завораживающий и погружающий в какой-то транс. Кажется, он пытался еще что-то Кэру говорить, успокаивать. Этого он уже не запомнил, только яростную вспышку удовольствия, когда, втиснувшись между тощих, но мускулистых и сильных ног, отчаянно пытавшихся брыкаться и пинаться, придавил выгнувшееся веткой тело к дивану и проехался членом между сжавшихся ягодиц. Кончить - не кончил, но голову повело совсем. Разум все-таки сдался под натиском чар, к которым не было иммунитета: такому паладинов точно не учат, и не учили никогда. Кэр даже не закричал, может, потому, что не имел возможности издавать громкие звуки, просто забился под паладином, раскрывая разом пересохший рот. Лагерт перехватил его тонкие запястья, прижал к диванному подлокотнику, втискиваясь в слишком узкое тело. Горячее, как адская бездна. Чуть погодя стало полегче, вроде как, когда раззадоришь бабенку, и она потечет. В голове паладина даже не возникло мысли, что парни не "текут". Хотя в голове мыслей не водилось сейчас никаких вообще, кроме одной - так хорошо ему еще никогда не было. Нечистик под ним брыкался все тише, пока совсем не перестал, замер, откидывая голову назад. Обнаженная шея, так беззащитно выгнувшаяся, стала последней каплей. Лагерт впился в золотистую кожу зубами, словно хищник, выплескиваясь... и очнулся, почувствовав острый, жгучий привкус на языке - чужой, нелюдской крови. Наваждение спало так резко, что у него закружилась голова. - Что это было... - он кое-как сел, посмотрел на Кэра. Тот неподвижно лежал так, как его оставили, даже руки не опустил, из-под сомкнутых ресниц поблескивали капельки слез, так и не пролившихся. На шее багровел укус, словно клеймо, чуть ниже задравшегося к самому подбородку ошейника. Смотреть дальше Лагерту стало страшно. Он не боялся ни химер, ни аспидов, ни личей, но сейчас внутри будто стылый кисель дрожал. Лечить наложением рук без амулета он умел плохо, не давалась ему магия, но сколько он смог собрать, все сейчас влил в Кэра, положив руку тому на грудь и зажмурившись до огненных полос перед глазами. Только когда прерывистый, рваный стук сердца под ладонью сменился более-менее ровным, спокойным, он рискнул открыть глаза и посмотреть, что же натворил. Лучше бы не смотрел, но это было б уже и вовсе поступком, недостойным даже смерда, не то, что паладина. Измазанные кровью и семенем бедра, обивка дивана, темные синяки над по-детски круглыми коленками и на тонких, изящных щиколотках. - Прости, - тихо сказал паладин. - Это магия. Больше не повторится. Эй, моргни хоть, нечистик. Кэр, наконец, разлепил мокрые ресницы, уставился в потолок, потом медленно перевел взгляд на хозяина. Теперь уже - в самом деле хозяина, отныне и навсегда, до самой смерти человека. Сиреневые радужки постепенно становились шире, ярче, хотя вначале казались тусклыми ободками вокруг черных провалов зрачков. Он моргнул, неловко пошевелился, опуская руки. На запястьях тоже наливались синяки. Лагерта совесть уже не просто грызла - доедала. - Сейчас, амулет найду. С ним лечить получается намного лучше. Он встал, штаны - упали. К догладывающей его душу совести прибавился обжигающий стыд. Амулет, к счастью, оказался заряжен, так что лечение прошло на славу. Не удалось залечить только один след - на шее. Вернее, он перестал быть укусом, превратившись в довольно изящное, четкое клеймо, словно вытатуированное на золотистой коже: свернувшуюся в кольцо коронованную ящерицу. Лагерт сглотнул, глядя на это клеймо: он уже почти позабыл герб семьи, давшей ему рождение, да и не больно-то он имел права на его ношение, будучи хоть и законным отпрыском, но рожденным вне брака. Отец с матушкой, как говорится, поторопились, но опоздали: если б его признали родившимся хотя бы трехмесячным, да хоть недельным! Но нет, увы. - Надо ошейник надвинуть. Чтобы это спрятать. Паладин взялся за украшенный золотом и аметистами обруч... и тот распался на две половинки у него в руках. И Кэр, и Лагерт уставились на него в некотором шоке. Нечистик опомнился первым, мстительно сощурился, вскинул руки к груди. Ничего не случилось, повредить Лагерту он все так же не мог. - А вот теперь я вообще перестал понимать... Золотой браслет на его запястье насмешливо поблескивал аметистом. Кэр, зашипев, вскочил и метнулся прочь, куда - паладин не стал смотреть. Он понимал, что сейчас парнишку лучше не трогать вообще. Пришлось идти к Прорве и все рассказывать. Мудрого совета от коня было не получить, но хоть немного стало легче. - А еще это клеймо. Ты ж не думаешь, друг мой, что отец вдруг переменил решение и сделал меня наследником? Конь тяжело вздохнул и задумчиво фыркнул. - Да он даже не знает, жив ли я еще, согласись, обидно назвать меня наследником, а потом выяснить, что я полгода как где-то в лесу лежу, расклеванный воронами. Прорва потряс головой и оскалил желтоватые зубы, поднимая губу. - Ну-ну, не злись, я знаю, что ты не дашь меня в обиду, - улыбнулся паладин, хоть ему вовсе не было весело. - Послушай-ка... знаю, звучит так, будто я свихнулся, но... может, ты объяснишь Кэру, что я не прикоснусь к нему больше и пальцем? Я вовсе не хотел этого... да я ж по бабам только! А? Конь подумал и кивнул. - Вот и славно, - паладин погладил его по теплой шее. - Завтра, пожалуй, отправимся в путь, как думаешь? Если кузнец латы выправит. Захватим с собой шкатулку, если она "бездонная", то пару лет мы точно не будем голодать в дороге. Прорва посмотрел на овес, на траву, потом нехотя фыркнул. - Эй-эй, да не хочешь ли ты сказать, что был бы рад остаться тут? - изумился паладин. - Нет, клевер тут, конечно, просто великолепный, не спорю, но мы же "Рыцари дороги", а? Наша крыша - небо голубое, наше счастье - жить такой судьбою! Прорва фырканьем и встряхиванием гривой объяснил глупому двуногому, что он уже староват для дорог, да и Лагерту не восемнадцать юных лет. - Да ладно тебе, мне всего-то второй год четвертого десятка пошел. Хм... А может, ты и прав. Но это ж некромантская башня, Прорва! Меня ж в Ордене не просто засмеют, меня оттуда пинком под зад спровадят! - Пфр-р-р-р, - презрительно сказал конь, намекая на то, что видел из орденской конюшни, кто по ночам в окно Магистра лезет, оставляя клоки черно-серебряной мантии на выступах камней башни. Этого паладин, к его счастью (и спокойствию рассудка, и без того уже весьма побеспокоенного тем, что содеял) не понял. Все-таки, он читать мысли верного друга-коня не умел, и все его слова были не более чем размышлениями вслух. - Ладно, напишу, что жажду вступить в наследование этой башней потому, что коню нравится клевер, и уходить отсюда конь не собирается. Прорва покивал и принялся подпихивать его куда-то в угол мордой. За поленницей обнаружились: слегка ржавая коса, такой же топор, вилы и грабли. Намек более чем прозрачный: если уж решили оставаться, нечего от дела отлынивать. Клевер и трава сами себя не накосят и в стога не сложатся. А крестьян нанимать - бесполезно, у каждого свое хозяйство. Паладин взял косу, проверил. Хорошо ковали, даже вполне еще и пригодна. - Ну что, Прорва, смотри, не лопни. Наставники, давно, еще во время обучения, говорили, что нет ничего лучше для того, чтоб изгнать дурные мысли из головы, чем тяжелый труд. Что ж, они были правы, сто раз правы. Пока под острым лезвием падали пряно и медово пахнущие травы, паладин успокоился и привел свою душу в равновесие. Да, он виновен, даже несмотря на то, что к насилию его принудила магия уз. Но если б в глубине души не гнездилось зерно порока, он сумел бы ей противостоять. Но он не святой. Значит, будет искупать свой грех, постарается завоевать расположение Кэра, сделать так, чтобы тот забыл об учиненном насилии. Вернулся паладин в башню, когда на небе проступили первые звезды. Что ж, если тут оставаться, время он выбрал хорошее, можно заготовить Прорве сена, да и самому озаботиться припасами. В здешних лесах водилась в изобилии дичь: косули, зайцы, мелкие дикие свиньи, на лесных озерах гнездились утки и другие водные птицы, еще можно было ловить рыбу - круглый год, а судя по кустам малины и ежевики, сплошь усыпанным пока еще неспелыми ягодами, по непролазным зарослям лещины, он не останется голодным, если приложит хоть сколько-нибудь старания. - Пойду завтра на охоту, - решил паладин. - Пора запасать мясо.