Параллельные прямые

Еще никогда работа не доставляла ему столько удовольствия. Мозг, каким-то совершеннейшим чудом освободившись от тягостных последствий прошедших выходных, впервые работал настолько эффективно, что временами ему казалось, что он волшебным образом позаимствовал фотографическую память Майка – цифры и факты укладывались в голове ровными стопочками, в строгом порядке и очередности. Состояние внутреннего ликования временами мешало сосредоточиться, и тогда он поднимал голову, чтобы снова убедиться, что она здесь, рядом, тут же вознагражденный еле уловимым поворотом головы и искорками улыбки в ее глазах. Ему понадобится еще много дней, чтобы привыкнуть к этому вновь обретенному состоянию гармонии, так давно утерянному и не чаявшему вернуться снова. Ему предстоит с усмешкой осознать, что здесь, в его мире, она гораздо более приятна людям, чем он сам –он не помнит столько внимания к своей персоне даже после назначения на должность именного партнера. Стоило поднять глаза, как у ее кабинки стоял очередной коллега, весь вид которого выдавал, насколько тот был рад ее возвращению. Компанию радости на их лицах частенько составляло любопытство и самые смелые кидали заинтригованные взгляды через стекло в его офис, очевидно, додумывая полную картину, но ему было наплевать. Весь рабочий день его волновало лишь одно: невозможность сейчас прикоснуться к ней, вновь прочитать в ее сияющих глазах заветное и долгожданное «да» и сжать ее до боли в своих объятиях. Он так долго ждал без надежды, но ожидать надеясь, оказалось не менее мучительно. Харви с трудом заставил себя остаться на месте, увидев, как Донна удаляется в копировальную комнату. С трудом удерживался, чтобы не включить интерком и озвучить все, что роилось в голове. Они вновь были командой, слаженной и безупречной, не нуждающийся даже в каком-то промежутке времени, чтобы вновь сработаться и привыкнуть друг к другу, чтобы вновь читать мысли друг друга. Временами он чувствовал на себе ее взгляд, и, поднимая глаза от бумаг, ловил ее улыбку, немного вопросительную, будто она сама не в состоянии была пока поверить, что смогла сделать это. Они покинули офис вместе, за пять минут до окончания рабочего дня, не дав шанс сияющим весь день Майку и Рэйчел утащить себя куда-нибудь праздновать. Они найдут для этого время чуть позже, когда хоть немного ослабнет эта до дрожи мучительная потребность прикоснуться друг другу, осознать, что рядом не эфемерная, несбыточная мечта, а реальное тепло любимого человека. А пока быть рядом и не сжимать ее в объятиях просто невыносимо, но впереди у них еще одна остановка –в отеле неподалеку от офиса, где так и стоят в двух чемоданах, почти не разобранные, ее вещи, где он все еще приказывает себе держаться и с трудом отводит взгляд от широкой кровати. Ее жесты робкие и неловкие, словно она до сих пор не в состоянии осознать произошедшие с ним перемены, словно до сих пор не до конца понимает, что долгий путь к так давно желанному мужчине, наконец, пройден. Сидя в такси, направляющемся в его пентхаус, они постепенно затихли, переполненные эмоциями такого грандиозного события в жизни, и лишь его рука крепко и уверенно окутывала теплом ее тонкие пальцы. Несколько раз он краем глаза встречал ее осторожный, брошенный украдкой взгляд, и тогда, переполненный эмоциями и не в силах произнести ободряющих слов, просто сильнее сжимал ее руку. Ему хотелось сжать ее объятиях, зарыться лицом в рыжий шелк ее волос, вдохнуть полной грудью ее запах, и он с нетерпением отчитывал оставшиеся десятки метров до дома. Лицо пожилого косъержа Роберта озарилось при виде Донны - точно так же, как и лица коллег в Пирсон-Спектер-Литт, а затем приобрело удивленное выражение при виде двух внушительного размеров чемоданов в руках Харви. Лифт, стремглав, нес их к вершине, а они просто стояли и смотрели друг на друга. На ее лице было все то же несколько беспомощное и в то же время растерянное выражение, и он подарил ей самую теплую улыбку, на которую был способен. -Мне страшно, Харви,-прошептала она, не прерывая зрительного контакта. Он усмехнулся, хитро улыбнувшись в ответ. -Не знал, что ты такая трусишка, Полсен. -Ты что, совсем ничего не боишься? Новая жизнь, новый человек в твоей квартире. Я все еще помню, как ты говорил, что любишь просыпаться в одиночестве. Вдруг… Он шагнул ей навстречу, и было, очевидно, в его взгляде что-то такое, что заставило ее затихнуть и просто смотреть в его глаза, а затем на несколько секунд медленно прикрыть свои, когда его рука бережно коснулась ее щеки, отведя в сторону рыжий локон. -Я боялся весь этот год, каждый день. Боялся, что потерял тебя, что пустил свою жизнь под откос. Лифт стал замедлять ход, и Харви, наклонившись, нежно коснулся ее губ раскрытыми губами, чтобы после, слегка отстранившись, поймать искорки янтарного и зеленого в ее светящихся глазах. -Добро пожаловать домой, Донна. …Весь день излучавшая уверенность, теперь Донна совершенно не походила на себя, молча наблюдая, как он достает из бара ее любимое Шабли и, ловко расправившись с пробкой, наполняет темно-рубиновой жидкостью два бокала. Она, очевидно, все еще озадачена сомнениями в его –не в своем –решении, все еще боится, что, получив желаемое, он скоро осознает, что потерял цель, и она в один миг потеряет и свое прошлое, и свое настоящее. Он, пожалуй, ее единственное слабое место, с упоением подумал Харви, поднося сверкающий от потолочных светильников напиток растерянной и смутившейся единственной женщине в жизни. -За нас, Донна. За будущее. Слегка коснувшись ее бокала, Харви сделал пару глотков, хитро глядя на нее поверх бокала. Пригубив вина, она вскинула полный смятения взгляд. -Что? -Рад находить в тебе что-то новое после стольких лет. -Хочешь опять сказать, что я трусиха? Я просто эмоциональная, только и всего. Я только что повернула свою жизнь на 180 градусов. И ты, кстати, тоже. Тебя хоть что-нибудь может встревожить, чурбан ты эдакий? Прикончив бокал, Харви сделал шаг вперед, со смесью удовольствия и восторга наблюдая за ее смятением. Забрав из ее рук полупустой бокал, он поставил его на барную стойку, все еще не спуская глаз с Донны. -Я сейчас очень, очень встревожен. На ее лице появилось вопросительно-взволнованное выражение, побуждая его продолжать. -Я уже не настолько юн, чтобы выносить такие потрясения. Сначала, после такого мучительно одинокого года, ты весь день находилась на расстоянии нескольких шагов, потом…, - его руки медленно поднялись вверх и невесомо опустились ей на талию, – потом… этот номер в отеле…такси… я встревожен, что скоро не смогу себя контролировать и наброшусь на тебя, как дикий зверь, потому что это невыносимо, Донна,- его голос постепенно перешел на срывающийся шепот, а губы потянулись сделать то, о чем он мечтал уже несколько часов –пробовать вкус ее тела, ощущать его бесконечно, без оглядки на страх отказа, без так долго давлеющих над ними правил и условностей, без груза прошлого и чужих любопытных взглядов –просто касаться губами ее шеи, вдохнуть полной грудью чудный аромат так восхищавших его волос, снова и снова впитывать ее вкус и запах, с удовлетворением отмечая задержку в ее дыхании, ее неловкие от волнения пальцы, пока еще слабо сжавшие его плечи сквозь гладкую белую ткань рубашки. В волшебство момента бесцеремонно ворвался звук вибрирующего мобильника, и Донна вздрогнула, поспешно пытаясь отстраниться, очевидно, все еще не свыкнувшаяся с невероятной мыслью, что теперь он принадлежит ей, что этот момент только для них двоих и нет нужды шарахаться от него, сделав шаг на безопасное расстояние. Даже не повернув голову на настойчиво дребезжащий по гладкому камню барной стойки айфон, Харви настойчиво притянул ее к себе в объятия, вновь зарывшись лицом во впадинку на шее. -Ответь на звонок, -ее голос прерывистый и взволнованный, и он вновь чувствует ее руки на своей спине, прижимающие его чуть сильнее, будто движения ее тела теперь не подчиняются доводам разума и ненужных приличий. -Кто бы это ни был, черт с ним, -Харви чувствует, что держится из последних сил, как и она все еще перемежая периоды уверенности с некоторой робостью, но по большей части чтобы не пугать ее своей бесцеремонностью, однако это замешательство длится несколько секунд – так долго томящиеся по ней душа и тело требуют действий, и он бросается, словно в омут, в свою новую жизнь, где она – его пристанище, его свет, искупление и спасение. Какое невыразимое облегчение –целовать ее, зная, что у них впереди вечность, в тихой обители своей безразмерной и такой огромной для одного квартиры, осознавая, что может делать это бесконечно, что ее, ныне льнущее к нему, роскошное тело принадлежит только ему одному, не пытаясь кому-то что-то доказать, не стремясь получить временное облегчение, а просто парить от пьянящей, туманящей мозг близости, впитывая ее в себя каждым из пяти чувств. И каждое мгновение делает его чуточку счастливее: вот ее губы тихо выдыхают и ощутимо расслабляются, становясь нежными и податливыми, растворяясь в нем и сливаясь с его губами, ее ладони зарываются в коротко стриженные волосы на его затылке, а грудь маняще вздымается над вырезом сочно-голубого платья. И, закрывая глаза, он с упоением сжимает ее в объятиях, всецело отдаваясь ощущению ее теплых, податливых губ. Всегда презиравший подобные действия, Харви вдруг чувствует потребность немного побыть романтиком и джентельменом и, легко подхватив ее на руки, несет к своей нереальных размеров кровати, и она, еле слышно засмеявшись, прижимается лбом к его щеке. -Еще и романтик… Ты ли это? Кто вселился в тебя за этот год, Харви? -У тебя есть шанс проверить мою подлинность, Полсен. Если, конечно, ты еще меня помнишь. Между ними, словно призраки прошлого витают одни на двоих воспоминания о той далекой безрассудной ночи, но он больше не хочет жить прошлым. То, что начиналось, как нежность и легкое подтрунивание, а продолжилось разгорающимися искрами, превратилось в бурный, неистовый пожар, как только ее спина коснулась прохладного шелка его простыней, и он впервые за столько лет почувствовал под собой ее лишающее рассудка манящее тело. Ее глаза сверкают, даря ему всю свою энергию, всю удивительную яркость, а затем медленно закрываются, и нет в мире больше никого и ничего, кроме столько лет скитающихся друг без друга душ и томящихся друг по другу тел, и каждый его поцелуй так не похож на все, испытанные ранее, в том числе и с ним тоже. И каждый из них лишь сейчас, в столь зрелом возрасте, с изумлением осознает, что поцелуи и касания рук могут быть не только призваны дарить наслаждение –они могут говорить «люблю», и эти такие новые ощущения в сто тысяч крат богаче и восхитительней всего пережитого. Он так хочет сказать ей, как она восхитительна, как его сводит с ума чувственные изгибы ее тела, как он не может надышаться ее запахом, но пульс в висках отбивает неистовый ритм и от волнения перехватило дыхание, поэтому он просто жадно приникает к ее губам, шее, впадинке между ключицами, стремясь отметить ее всю своими губами, с упоением замечая, что она так же как и он парит между мирами, отдаваясь и доверяясь ему так всецело, как ни одна женщина в жизни. Где-то среди бушующего внутри огня мелькает мысль, что еще немного и он просто сгорит, но Харви никак не может оторваться от нее - губы и руки действуют словно по своей собственной воле, и в этот самый момент она тихо выдыхает: -Харви Он на мгновение с трудом задерживает дыхание, боясь не сдержаться –эта совершенно новая интонация ее голоса буквально вытягивает из него все жалкие крохи оставшейся выдержки. Просьба, томление, трепет, сладкая мука и тягучий жар слившиеся воедино в его имени взлетают далеко ввысь, воспаряя над всеми его самыми жаркими фантазиями, и, следуя ее зову, он тянется вверх, к ее лицу, губы к губам, глаза в глаза, сердце к сердцу, соединяясь, наконец, с самой невероятной женщиной в его жизни. *** Это была бесконечная, безумная ночь, отнимающая все силы, но дающая долгожданное чувство неги и безмятежности, усиливающееся многократно, когда он открывал глаза, видя на своей груди ее разметавшиеся рыжие волосы, чуть сильнее сжимая ее в объятиях, чтобы удостовериться, что она здесь, в его постели. В его жизни. Навсегда. Очередной раз стиснув Донну в объятиях и невесомо проведя кончикам пальцев по ее обнаженной спине, пояснице и ниже, насколько мог дотянуться, он услышал ее тихий смешок: -Если б я не доверяла своей приятельнице по йоге, я бы подумала, что у тебя ничего не было с ее племянницей. Ты точно не постился весь год, Харви? Усмехнувшись в ее макушку, Харви прикоснулся к ней губами. -Ох и люблю я твои редкие комплименты. Всегда пожалуйста. -Я серьезно. Он и сам не мог объяснить, откуда взялось это невероятное ощущение, когда после головокружительного, искрометного завершения, он хотел слиться с ней с новой силой, еще и еще, выпивая ее всю без остатка, чтобы дать ей считанные минуты передышки и снова с головой окунуться в невыразимый восторг обладания этой удивительной женщиной. -Наверстываю упущенное,-полушутя-полусерьезно выдохнул он. Ее пальцы задумчиво выводили круги на его животе, и он почувствовал, как мучительная истома вновь просачивается в каждую мышцу. -Харви? –тихо произнесла она в темноте. -Угу? -Когда ты это понял? Что что-то упущено? Он задумался. -Не знаю точно… Когда ты уволилась в первый раз, может быть. Потом… не раз и не два при разных обстоятельствах. Но когда ты уехала, я осознал, что мне нечем дышать. Если б ты не приехала так скоро, я бы не смог двигаться дальше. Париж сломал меня окончательно. -Не говори так. Тебя ничего не сможет сломать –ты слишком сильный. -Я не явился в суд, ушел в запой и курил травку… А ты? Когда решила подарить мне весь мир? Я думал, что потерял тебя. Я не жил и не давал жить другим. Она молчала, и он не торопил, находя умиротворение в комфорте темной спальни, заполненной тихими звуками ее дыхания. -Когда впервые увидела тебя в зрительном зале,-наконец, немного робко прошептала она.- Весь этот год я пыталась себя занять по полной, стремясь избавиться от этой больной зависимости, но потом поняла, что это неизлечимо. Мы столько лет существовали рядом, живя при этом совершенно разными жизнями. А оттого было особенно больно осознавать, что ты проник в каждую мою клетку, в каждую мысль, в каждое воспоминание. И я поняла, что это мой крест –болеть тобой. И я просто смирилась. Этьен… он мягкий и нежный, любящий, заботливый и веселый. В какой-то момент я действительно поверила, что он –тот, кто вылечит меня. Все постепенно налаживалось, и я даже временами стала забывать, что он –не ты, я двигалась мелкими шагами, но верно, но как только увидела тебя в зрительном зале, поняла, что все напрасно. -Ты казалась такой счастливой и излучала такое сияние, что у меня просто разрывалось сердце. -Я и была счастлива. Впервые за долгое время по-настоящему счастлива. Ты зажег этот свет, Харви. А после прогулки на кораблике я поняла, что ни с одним мужчиной никогда у меня ничего не получится. И с тобой в том числе. Ты говорил слова, которые я мечтала услышать от тебя всю свою жизнь, но выглядел таким уверенным, таким щеголем, что я посчитала, что это твое упрямство подсказывает тебе вернуть недостающий предмет в твою жизнь. -Я не умею раскрывать свою душу, Донна. Возможно, теперь научусь,-улыбнувшись, он потянулся вниз и встретил на полпути невесомое прикосновение ее теплых губ. -Ты уже научился. Той ночью, в моей парижской квартире, после того, как я очередной раз с горечью убедилась, что твои поцелуи в состоянии вознести меня до небес и тут же растоптать при мысли, что для тебя это несерьезно. Ты сказал тогда, что любишь меня. Сказал сердцем, впервые по-настоящему раскрыв свою душу, и, осознав этот факт, я поняла, что больше без тебя не смогу. Вернувшись, я немного опасалась, что поняла тебя неправильно и выдаю желаемое за действительное, но теперь я чувствую это, Харви. Я чувствую твое сердце. В этот раз Донна сама потянулась к его губам, удивительно раскованная и легкая, будто своими признанием она скинула с души последний груз, мешающий отбросить тревоги и сомнения, позволив им окончательно стать друг для друга воздухом и смыслом жизни. *** Он очнулся ото сна лишь когда не по-осеннему яркое солнце залило своим набирающий силу светом огромную спальню, сверкнув всполохом крошечных огненно-золотистых искр в ее рыжих волосах. Тело приятно ныло, и впервые в жизни он так радовался новому дню. Она смешно уткнулась головой в подушку, и он с трудом подавил соблазн отвести в сторону упавшие на лицо пряди ее шелковистых волос, опасаясь не дать ей добрать свое количество сна после долгого перелета, смены часовых поясов и такой неспокойной ночи. Еле слышно поднявшись с постели, Харви отправился на кухню и щелкнул выключателем кофеварки. Пару минут спустя, он с радостным изумлением ощутил, что уже скучает и, стараясь не шуметь, вернулся в спальню с чашкой дымящегося кофе, застыв в дверях и зачарованно глядя, как медленно и соблазнительно потягивается на его шелковых простынях самая прекрасная женщина на свете. -Привет,-ее голос после пробуждения нов для него, слегка хриплый и ниже, чем обычно, и где-то внутри вновь загорается стремление вернуться в постель. -Привет. -Мы проспали,-смущенно улыбается она, совершенно очевидно не чувствуя себя виноватой. -У нас выходной. -Когда это ты решил? -Только что. Можешь мне поверить, никому и в голову не придет трезвонить и требовать, чтобы я вышел на работу. Сделав два осторожных глотка и отставив чашку, Харви с готовностью уступил порыву вновь держать ее в объятиях и, скинув халат, опустился рядом, притянув ее к себе. -Ты ненасытный, ты знаешь это? –прошептала она, с готовностью подставляя губы. -Ты очень неправдоподобно жалуешься. -Ты измучил меня. -Значит, тебе необходим свежий воздух. Тем более, что у нас есть кое-какое дело. -Выкладывай. -Не подумаю. Люблю, как ты выглядишь, когда присутствует эффект неожиданности. -Я еще не отошла от твоего финта с невероятно сногсшибательным пониманием французского. Не думаю, что в ближайшее время меня что-то сможет удивить больше. -Tu doutes encore de mes capacités?* Широко распахнув глаза, Донна обескураженно приоткрыла рот. -à Dieu ne plaise! Ce temps-là, sur le petit bateau, tu m'as juste stupéfiée, mais maintenant je n'ai pas de mots,** -восхищенно пролепетала она. Он хитро улыбнулся. -Je peux plus*** -Je tremble toute entire****,- с каким-то совершенно девчоночьим азартом она откинулась на спину, с улыбкой наблюдая, как он навис над ней и несколько секунд выдержал паузу, ни на мгновение не отводя взгляда от ее искрящихся смехом глаз. -Tu me marieras? Aujourd” hui***** По ее лицу было совершенно очевидно, что она ожидала много чего, но никак не этого, и он с поистине ни с чем ни сравнимым удовольствием вбирал взглядом ее широко раскрытые янтарно-карие глаза, чуть приоткрытый рот и, так и не дождавшись в ближайшие полминуты никакого ответа, засмеялся. -Ну же, Полсен, ответь что-нибудь. Или ты от испуга перестала понимать французский? Придя в себя, она поспешно вдохнула, не сводя глаз с его довольной физиономии. -Нет, я просто… просто не знаю, чему удивляться больше… твое произношение… оно почти безукоризненное… как ты… -Ты издеваешься?- почти простонал Харви. –Я только что прыгнул выше головы, а ты вцепилась во французский. -Но Харви, это же потрясающе. Есть что-нибудь, что ты не в состоянии сделать по высшему разряду? Я целый год истязала себя их бесчисленными гласными, зубрила окончания, а ты… -Если ты сейчас не ответишь, я буду держать тебя в заточении до бесконечности, и в конце концов Джессика нас обоих вышвырнет за прогулы, -он притворно нахмурил брови, чувствуя, как смятение в душе заполняет каждую клеточку тела и только сейчас заметив, что она тоже взволнована, просто старается не подавать вида. -Ну же, Донна. Ты выйдешь за меня? Не думал, что это так тебя испугает. -Я не испугалась. Просто это так… так по-нормальному… по-человечески, будто это не ты и не я, -в ее голосе послышались слезы. -Пытаюсь привыкнуть… И да, конечно, да. Харви в ту же секунду потянулcя к манящему теплу ее губ –он и так ждал слишком долго, и словно не было невероятной, восхитительной ночи –его тело стремилось к ней снова и снова, не осознавая, что доставляет большее удовольствие - отдавать или брать, любить или быть любимым. Он не может припомнить, чтобы хоть одна женщина так точно угадывала его желания и с восторгом очередной раз осознает, что наконец-то получил от жизни все, о чем когда-либо мечтал. *** The *happy* End))))) ______________________ * -Ты все еще сомневаешься в моих способностях? ** -Тогда, на кораблике, ты меня просто ошеломил, но сейчас у меня просто нет слов. *** -Я могу больше. **** -Я вся трепещу. ***** -Ты выйдешь за меня? Сегодня?