Когда ты пьян

- Акулий мусор! – заорал Занзас из своего кабинета. - Чего тебе, чёртов босс? – со злостью спросил Скуало, заходя в святую святых. - Для тебя есть задание. Так, пустяковое, и дня не займёт. - Врооой! Я несколько часов назад вернулся с предыдущего! - И что? – спокойно спросил несостоявшийся Десятый, наконец удосужившись оторвать взгляд от стакана с виски и взглянуть на собеседника. – Ран у тебя нет. И вообще, ты не хрустальный, не разобьёшься, если ещё раз убьёшь этих тварей. Все, иди собирайся. Но перед тем, как уйти, обязательно зайдёшь ко мне, – он откинулся на спинку кресла, – я тебя отымею.       Борзо, однако.       Безусловно, они были любовниками не один день, и даже не один месяц, и никто из них никогда особо не церемонился при выражении своих желаний: без стука врывался в комнату, громко ударяя дверью о стену в дорогих обоях, - это и служило знаком того, что неплохо бы потрахаться. Разговоров во время горячего секса у них не было, а на утро они снова были Главой и Капитаном.       А сейчас Суперби, гордому, элитному убийце, приказывали, как дешёвой шлюхе, прийти и подставить свой зад.       Это была наглость. Дерзкая и беспардонная. Требовавшая наказания за попытку унижения.       Но алкаша абсолютно не беспокоило чьё-то уязвленное самолюбие, он уже закрыл алые глаза и погрузился в глубокую дрёму.       Развернувшись на каблуках, Император, полный злобы, покинул кабинет, вынашивая план мести за причинённое оскорбление. *** - Мммм…. – пробурчал проспавшийся Занзас, втягивая слюну – так хорошо он отдохнул.       Тряхнул черной шевелюрой, рассеивая пьяный туман в голове, и чуть пошевелил корпусом – после сна все тело неимоверно затекло.       Эхх… Хорошо. Позвонки шеи и поясницы смачно хрустнули, вставая на место, и Десятый заразительно зевнул, решив протереть воспаленные глаза кулаками.       ЧТО-О-О??!!       Приятная полусонная нега мгновенно испарилась.       Его мощные запястья крепко удерживала толстая бечёвка, а широкие кисти были замурованы в какой-то черный параллелепипед, напоминающий кандалы.       Он дернулся. Черт! Узел, которым он был привязан руками к массивной спинке сего ложа, только сильнее затянулся.       Занзас лежал на громадной кровати в викторианском стиле, застеленной черным покрывалом и имеющей лишь одну плотно сбитую подушку. Приглушенный свет бра холодным серебром переливался на ткани и дрожал тонкими тенями на стенах, мешающими оценить их цвет и понять общую картину окружающего. До углов комнаты отблески светильника не доходили вообще, и они, скрытые тьмой, узкой высокой полосой уходили под черный потолок. Алкаш поднял глаза выше и обнаружил свой собственный силуэт в большом зеркале над кроватью, в котором он, обнаженный ниже пояса и лежавший на спине, увидел свое отражение.       Он был связан!       Связан!!!       Запрокинув голову к спинке кровати и уперевшись затылком в мягкость подушки, Зан опять уперся взглядом в свои же собственные глаза. Не понял. Совершенно не понял и вновь тряхнул почти протрезвевшей головой, смахивая волосы со лба.       В некоторые из кованых элементов симметричного рисунка были вмонтированы вырезанные зеркальца. Они располагались под разным углом и имели различные размеры, а потому показывали всю незавидную позицию плененного с разных ракурсов. И именно в одном из этих миниатюрных зеркал брюнет и лицезрел свои алые очи.       Он не поверил открывшейся картине, решив связать ее с мохнатым рыжим другом, часто приходившим к заядлым любителям спиртного. Только маленько охуел этот дружок, послав ему такое видение. Дернув руками для подтверждения своих догадок, до Босса вдруг дошло, что это вовсе не галлюны.       Мразь!       Что за мразь сделала это? И, что самое важное, она собирается делать дальше? - Очнулся, пьянь подзаборная? - услышал Зан насмешливый голос в другом углу комнаты.       Он перестал бороться с веревкой и опустил голову вниз, на источник звука.       Твою мать! У него ещё и ноги связаны! Разведены к краям кровати и так же надежно прикреплены к ее изножью нетолстым канатом.       Босс зашевелил щиколотками, совершая круговые движения и стараясь ослабить путы. Бесполезно. Здесь такие же узлы – от любого касания они еще больше затягиваются, начиная резать тонкую кожу своей грубостью.       Шлюха. С распятыми конечностями и оголённой промежностью он смотрелся, как шлюха. С опытом в ролевых игрейках. – Хаха, непривычно? – поймав озлобленный взгляд начальника, повеселел Скуало. – Сраный мусор… – У, а вот говорить тебе не надо, – нежно проворковал капитан.       Блондин подошел к ложу и больно хлестанул брюнета тонким как тростник, но жестким, как бамбук, прутом, что вытащил из шлевок на брюках. Кожу выше коленки обвила розовая змея, нещадно жаля и распарывая плоть. – Здесь Я устанавливаю правила. Твои выпендривания осточертели. Теперь начались мои игры. – Мусор!... – начало было связанный, но его перебили грубым голосом: – Я, кажется, сказал закрыть рот. Выполнять!       Еще один удар. Тонкая полоска легла на живот и начала розоветь, пульсируя. – Прекрати! – повторная попытка воззвать к социальному превосходству Занзаса и возможности последующего наказания за подобные выходки с ним не возымела никого действия.       Суперби наклонился и протянул руку, наматывая челку босса на мощный натренированный кулак и задирая его голову с черными прядями вверх. – Молчать. Слишком много гавкаешь, – в чуть обветренные губы уперся шарик с кожаными ремешками, застёгивающимися на затылке. – Ммм…. – глава Варии крепко сжал зубы, не давая заткнуть себе рот. Ску насмешливо хмыкнул и зажал ему нос двумя пальцами. С издевательской улыбкой он смотрел, насколько хватит любовника.       Гордость мешала пленнику вдохнуть. Он отчаянно краснел, но держался, и сверлил злобным взглядом своего мучителя, который беззлобно усмехался, не отводя ртутных очей.       Через полторы минуты раздался судорожный вздох, и с дьявольским смехом Скуало пропихнул в раскрытые губы Зана кляп. Отвязно похлопал его протезом по небритой колючей щеке и оценивающим тоном произнес: – А тебе так очень идет.       Красноглазый начал мычать и вертеть головой, пытаясь скинуть бледные руки со своего лица.       В ответ тишину комнаты распорол оглушительный шлепок по скулам, а из бордовых глаз брызнули непроизвольные слезы. Глава растерялся, и в то же мгновение послышался щелчок замка на затылке.       Занзас был откровенно взбешен случившимся.       Он тряс руками, отчего веревка с глухим звуком билась о спинку; извивался на кровати, пытаясь всеми способами освободиться и посылал плохо произнесенные проклятия на белобрысую голову. – Не шевелиться! – рявкнул раздраженный таким поведением Суперби и еще раз хлестанул прутом.       Мощный рык разорвал небольшую мрачную комнату, а длинноволосого, столь сексуального блондина, мысленно сожгли заживо.        «Убью, щенок!!!!» - негодовало гордое Небо. - Хочешь, запишу на камеру и анонимно разошлю всей Варии? Ты та-а-ак восхитительно возмущаешься…        «У.Н.И.Ч.Т.О.Ж.У.», - выжигалось в сознании. Красные зрачки сузились до вертикальной черной полоски от откровенного насмехательства, послав мускулистому телу импульс, от которого оно стало нагреваться и формировать по всей его поверхности пока еще слабое Пламя Ярости. - Пф, - усмехнулся Хранитель Дождя, - можешь не стараться, простынь и веревка пропитаны антипиреном, и твои огоньки никакого вреда не нанесут. Разве что будешь лежать на вздувшихся и горелых пупырышках.        «С.У.К.А.».       Неоднозначная ситуация не приносила Боссу никаких пикантных ощущений - это было омерзительно и низко. Ему АБСОЛЮТНО не нравилась роль нижнего – было в ней что-то в корне неправильное: какая-то невозможность быть снизу. Даже не потому, что это прерогатива других, а потому, что он не получал удовольствия. Никакого. Совершенно. Нынешнее положение вызывало лишь отторжение. Ощущение какого-то гадства, что-ли. Хотелось освободиться, въехать по морде этой зарвавшейся суке и пойти опустошить литра полтора элитного пойла. А потом очнуться и решить, что это лишь приснилось в пьяном бреду, а не сия мразь решила «поучить» его таким методом. Все равно урок брюнет не усвоит, а вот длинноволосый по прекрасному хлебалу все-таки получит.       Анализ душевного состояния прервали откровенно наглые действия блондина: он начал одевать на загорелые щиколотки какие-то черные лакированные манжеты с заклепками и большим кольцом. Они соединялись между собой стальной палкой, не позволяющей соединять ступни вместе.       Когда попытавшийся лягнуть мечника Занзас получил ощутимый удар стеком, Скуало все-таки развязал толстую веревку, и мощные бледные щиколотки стали плотно обхватывать лишь эротичные кожаные наножники. Бечёвку, что все еще была в его руках, Капитан привязал с двух сторон к распорке и задрал стройные мускулистые ноги босса, привязывая другой конец к спинке кровати за головой Зана.       Красноглазый охерел от этих действий.        «Это, блять, как назвать?! Хули эта срань смеет ставить меня в ТАКУЮ позу?!»       В зеркало, что отражало его жалкий вид, он старался не смотреть, но как, лежащим на спине, это сделать?!       Небо Н.Е.Н.А.В.И.Д.Е.Л. своего заместителя. - Разделим сей процесс на две составляющие: первая тебя проучит, а вторая - ублажит, - проговорил блондин с широкой улыбкой и на коленках подполз к доступной промежности начальника.       Он провел чуть шершавой ладонью по мягкому члену, чье основание скрывалось в жестких темных волосках, огладил не менее пушистые яйца и неторопливо спустился пальцами к плотно сжатому анусу в редкой поросли. - Фи. Ты должен быть гладким, а внутри еще и стерильным, - сказал Скуало, полностью изменив положение тела всесильного начальника, - Не буду ж я тебя ебать в грязную жопу, правильно?..       И Суперби начал то, что Занзас впоследствии даже вспоминать не хотел по причине того тотально унизительного ощущения, что старалось потопить в себе некоторую часть его самоуважения.       Гордого Босса Варии насильно заставили очищаться, наполняя его нутро несколькими литрами воды. Эта неприятная процедура проводилась гребанных четыре раза в совокупности с едкими замечаниями оборзевшего мусора.       И, когда, казалось бы, мужественнее красноглазого, все это стерпевшего, и в природе нет, Капитан недобро улыбнулся и переключился на другой, не менее приятный и комфортабельный процесс – полное избавление Зана от волос в интимной зоне. И снова все сдобрено отменным остроумным ехидством, что сочилось из блондина в каждом слове.       После окончания экзекуции и лобок, и розовый анус больше не скрывались под темной растительностью, радуя серебро глаз Хранителя Дождя мягкостью гладкой кожи.       Злоба питала каждую составляющую организма Босса: Его, Великого и Всемогущего, сделали опущенным пидорасом! Полное бессилие уязвимостью давило на сознание, ведь никто не смел так с ним обращаться еще со времен его глубокого детства. Ярость кипела в крови, превращая ее в жидкий огонь и растекаясь по телу плавленой магмой.        «Ненавижу», - четко выжженная мысль горела в голове.       Когда мягкая бумажная салфетка впитала в себя последние капли ароматизированной и абсолютно чистой воды с упругих бедер, брюнет снова, все так же забандажированный, был грубо кинут обратно на кровать. Заведенные за голову связанные руку все так же привязали к резной высокой спинке, но лежал теперь Десятый на животе, отдыхая после мучений и чувствуя необычные ощущения в опустошённом животе.       Возникало желание в перекусе, но, разумеется, такой сердобольный мечник удовлетворять его не станет.       Каучуковый шарик-кляп за весь этот нелицеприятный процесс так и не изымался изо рта, но, будучи средних размеров, лишь частично лишал возможности говорить. Исковерканные матерные слова на певучем итальянском языке злобными плевками извергались из гневного нутра пленника.       Утомившийся слушать отборную брань, блондин приподнял влажные от перенапряжения темные волосы Зана и щелкнул замком на затылке, освобождая открытый рот. - ТВОЮ. МАТЬ. ТЫ. ЗАПЛАТИШЬ. ЗА. ЭТО, - чеканя каждое слово медленно говорил алкоголик, выжигая голубые глазницы мечника испепеляющим взглядом. - Сомневаюсь. Ибо на первой части игра не закончится, - он сделал интригующее движение бровями вверх-вниз, явно изгаляясь над красноглазым и не принимая его угрозу всерьез. - Ты … и когда я тебя …., ты станешь…, и будешь…, а после этого …, - тихо шипел брюнет, неотрывно глядя в отражение спины отошедшего к столу мечника.       Но не одно обещание даже самой жестокой пытки не умоляло энтузиазма Скуало, который все свои действия сопровождал легкой полуулыбкой на красивом бледном лице.       Вновь подойдя к кровати, он смеющимися глазами смотрел сверху вниз в алые очи, отраженные в зеркале, что частично прикрывались прилипшей ко лбу черной челкой.       Суперби нагнулся и резко задрал голову босса назад, заламывая шею. Улыбнулся и больно вцепил длинные пальцы в щеки плененного, открывая ему рот крепким нажатием и снова всовывая резиновый шарик - на этот раз огромного размера, несравнимого с предыдущим. Упругий кляп разрывал уголки губ, мешал вдыхать полной грудью и начисто лишал возможности глотать слюну.       Похлопав босса Варии по смуглой щеке жестом, которым награждали в старину холопов, длинноволосый спустился легкими движениями пальцев по позвоночнику вниз и несильно ударил по загорелым бедрам. Звонкий шлепок отразился от стен, чей цвет был не различим в полумраке комнаты, и, грубо схватив каждую из аппетитных ягодиц расставленными пятернями, он рванул вверх бедра пленника, ставя того раком.       Брюнет, попытавшийся тут же лечь обратно, больно получил по ногам свистнувшим в воздухе кнутом, что оставил извилистую линию на его коже.       Рыкнув сквозь мешающий предмет во рту, он добился лишь разлетевшейся в разные стороны слюны, которая прозрачным бисером попала на искривлённое злобой лицо. Мечник засмеялся жалкому виду своего начальника, привязывая каждое его колено к бечёвке, что тянулась к спинке кровати и привязывалась Скуало по сторонам от узлов, крепящих руки.       Босс представлял собой марионетку. Красивую, хорошо сложенную безвольную марионетку, в чьих глазах пылал жар всеобъемлющего остервенения, направленного исключительно на ту сволочь, что посмела его засабировать.       Скуало широко улыбался пленнику, пребывая на вершине морального удовлетворения. Согласитесь, сногсшибательно видеть того, под чьим началом находишься, в таком положении при полном подчинении. Пусть и не добровольным. Но кого эта добровольность интересует?       Занзас сейчас абсолютно его. Весь. Полностью. В его власти жёстко оттрахать брюнета или же нежно поиметь его. Он может ВСЕ.       Ощущение вседозволенности пьянило разум, а забандажированное рельефное тело заставляло глаза мутнеть томной поволокой желания: развратная поза, призывающая всадить ему, и взгляд ледяных алых глаз, обещающих убить…       Все это одурманивало сознание Скуало.       Замышляя данное, он совершенно не беспокоился о том, что будет после. Надо жить сегодняшним днем, справедливо полагал Суперби. И задание, которое дал ему Босс, он, разумеется, тоже не выполнил. У него были дела поважнее, чем секундное красивое убийство, выверенное с филигранной точностью. Он должен был отомстить за причиненное оскорбление и показать Занзасу, что, не смотря на особые отношения, которые у них сложились, Скуало все равно не даст унижать себя и ни во что не ставить. Трахаться, так трахаться обоюдно. И сейчас он именно этим и займется – еблей своего шефа, ибо нечего ему было раскрывать рот и позволять себе непозволительное.       Отставленная задница из-за поджатых к животу расставленных ног открывала полный вид на едва приоткрытый от клизмы розовый анус.       В бледной руке варийца оказалась прозрачная бутылочка с анальным лубрикантом, а тонкие губы растянулись в одной из улыбок Бельфегора. - Что ты там сказал? «Я тебя отымею»? Давай поменяемся ролями, как и в прошлые разы. Только тематика немного другая, как видишь, - за коварно изогнутыми губами показалась белизна зубов.       Он уничтожает брюнета.       Он морально убивает его гордость.       Холодный гель с высоко поднятой руки тягучей струей опустился на боссовскую задницу. Дернувшийся от неожиданности Занзас чуть не испачкал потекшей по яйцам смазкой черную простынь, за что и получил увесистый удар по обнаженной спине, на которой уже алели нанесенные ранее пульсирующие полосы.       Отложив длинный тонкий стек, Скуало зашелестел резиновым напальчником, прихваченным им вместе со смазкой.       ЧЕГО?! «Неужели эта сука смеет брезговать мной??!!»       Возмущению не было предела: Занзас НИ РАЗУ не пользовался кондомом во время секса, полностью доверяя своему заместителю и ослепительно кончая в его тугое нутро, а вот патлатый ублюдок посмел одевать на себя эту хрень, показывая подобным жестом свою пренебрежительность к нему.       Капитан самодовольно улыбался, видя гамму эмоций на красивом лице в шрамах. Он раскатал напальчник по среднему пальцу и поднес его к губам босса, желая, чтоб тот облизал резинку. Хмыкнувший Занзас демонстративно отвернул голову, показывая всю бредовость этой идеи – он НИКОГДА не станет обсасывать то, что впоследствии может трахнуть его.       Усмехнувшись этому девчачьему поведению, блондин провел пальцем по его губам, собирая с них слюну, которую невозможно было проглотить из-за этого дурацкого шарика, так унижающего достоинство Зана. Скуало водил подушечкой в белом латексе по мокрому кляпу и описывал его контур, переходя узорами на щеки и размазывая по ним остывающую слюну. Бесившийся от такого оскорбления пленник стеклянным взором смотрел в стену, решив никак не реагировать на любые действия этой обнаглевшей бестии. Он отомстит, гарантированно отомстит, а сейчас надо лишь перетерпеть. Сейчас, увы, Зан ни на что не может повлиять, и независимость от его решений бесила сверх меры!       Хранитель Дождя оторвал палец от измазанного слюной челá и, спустившись ниже по кровати, удобно расположился между ног Занзаса.       Длинный палец с небольшим сопротивлением сфинктера проник в теплую мягкость рифлёного ануса. Едва нагретая вода при очистке остудила внутренний естественный жар, и теперь обычно горячее лоно немного отличалось по ощущениям своей чуть пониженной температурой.       Небо намеренно сжал мышцы анала, перекрывая, как мог, доступ крови к конечности Ску, что торчала из его зада – это он так неприкаянно мстил.       Суперби рассмеялся: - Думаешь, не смогу вытащить?       Резкое изъятие полностью вошедшего перстня из напряженной дырочки стоило Занзасу чуть распахнувшихся глаз и странной, несравнимой ни с одной из бывших у него ран, болью.       Итальянец схватил босса за смоляную челку и резко задрал его голову. - Не стоит, - холодно сказал он, - не ТО твое положение, - хмыкнул Капитан напоследок, прежде чем с размаху впечатать пленника лицом в подушку и надавить рукой на затылок, мешая начальнику дышать. Вскоре блондин заменил запястье коленом и с силой вдавил его голову всем весом в темную поверхность ткани.       Шарик, упиравшийся в горло из-за нажима, душил своим объемом и намеревался влезть в гланды. Разрывавшаяся глотка вызывала рефлекторные слезы, что, незамеченные, мгновенно впитывались в шелк постельного белья.       Он замычал, изворачиваясь под коленом своего заместителя и чувствуя приставленные к анусу два.. нет, три пальца. Они, блестящие, с легким чавком входили в задницу, грубо растягивая ее в разные стороны, но Занзас не слышал этих звуков, яростно харкая в подушку в непреодолимом стремлении глотнуть воздуха. От нехватки кислорода в глазах начинали рябить мушки; саднящее горло давило каучуком, а слишком большое растяжение ниже пояса причиняло дискомфорт. Десятый выпал из реальности, лишь наполовину находясь в сознании, и хотел на этом свете только одной вещи: мочь дышать. Наполнять легкие прохладной свежестью до отказа, чтоб она разрывала внутренности, и чувствовать головокружение от притока кислорода к органам.       Вся сила постепенно уходила из натренированного закалённого тела, покалываниями опустошая тяжелевшие мышцы. Загорелое туловище брыкалось все меньше и меньше, изредка конвульсивно вздрагивая, и хрипы становились все тише, царапая дыхательные пути.       И тогда Скуало решил, что пора зарвавшегося начальника обеспечить живительным воздухом.       Вытащив смазанные пальцы из ануса, он убрал колено с затылка и неспешно поднял покрасневшее лицо: прикрытые глаза тут же чуть распахнулись, а комнату разорвал громкий звук судорожного глубокого вздоха.       Император Мечей мимолетным движением руки щелкнул замочком кляпа, и красный шарик, весь в слюне, упал на подушку, оставляя на ней потемневшие мокрые пятна.       Брюнет закашлял и захлебнулся своей же слюной, что наполняла рот до отказа и стекала по подбородку. Он вновь обрел способность четко мыслить и ненавидеть – ярость вместе с сознанием опять наполняла бунтующий мозг.       К глазам снова стали поступать окружающие изображения, а цветной дождик, что мелькал в черноте закрытых глаз, постепенно сошел на нет. Организм начал работать, и Зан почувствовал, как по венам течет энергия, наполняя его приятной негой. Тело весило, кажется, намного больше, чем до скарфинга, и лишало возможности шевелиться.       После еще одного глубокого вдоха зановское дыхание полностью выровнялось, способствуя дальнейшему продолжению первой части игры.       Остывший и мокрый сабский кляп среднего размера, что Скуало одел на босса в первый раз, снова занял свое место в открытом рте пленного.       Тот гигантский каучуковый шарик был нужен лишь на время удушения. В остальном же мечник желал слышать жалкий блеющий голос Зана, искажённый латексом.       Капитан отшвырнул чёрную голову красноглазого от себя, ударив ее лицом в подушку, и спустился к тазу. Приподнятые из-за подвязанных к животу ног, бледные бедра призывно играли мышцами напряженного тела, вызывая жгучее желание трахнуть эту прекрасную задницу. Суперби вжикнул молнией на черных брюках и извлек наружу налитый кровью орган, совершенно готовый к соитию. Крупная бордовая головка исходила секрецией, и он сжал в ладони свое достоинство, чуть надрачивая его и распределяя влагу по всему члену. Блондин подался корпусом вперед и приник своим нежным и раскрытым концом к лону бесившегося начальника, плавно, но тяжело скользя между ягодиц от тех нескольких капель лубриканта, что он нанес на заранее одетый презерватив.       Это умопомрачительный диссонанс изувеченного шрамами тела и так призывно торчащей задницы с умилительно-девственным анусом. А Скуало не сомневался, что задница девственна. И он у этой попы каждый раз первый. Всегда интригует.       Мечник еще раз провел ладонью по своему возбужденному фаллосу, лучше смазывая его, и, крепко удерживая бедра искусственной рукой, надавил на вход.       Сфинктер упорно сопротивлялся проникновению, напряженно сжимаемый своим хозяином, и впустил в себя Суперби только наполовину длины. Розовая мякоть крепко обволокла чувствительный ствол, туго на него давя и посылая приятное колющее ощущение в икры. Сильное давление усилило возбуждение Императора, и он вторым движением вонзил все до основания - покрытые светлыми волосами яйца со звонким шлепком ударились о гладко проэпилированные ягодицы, покрытые лосьоном от раздражения и чуть щиплющие кожу блондина легким холодком.       Конечно, мечник мог бы и порвать босса за его неуважительное к нему отношение, но тогда вся суть происходящего потеряла бы свой смысл. Нет, Зан должен схлопотать оргазмы к концу всей этой игры, а разодранный анус совершенно не способствует семяизвержению. Но сейчас, вначале, ему надо прочувствовать лишь унизительность ситуации и всю ущербность своего сабского положения. Для достижения полного эффекта он обязан увидеть самого себя в роли боттома, и потому Скуало плавно вышел из него, перевернул обратно на спину, не миновав небольшой борьбы с деланным сопротивлением, и снова медленно вошел, наблюдая за реакцией своего начальника.       Брюнет смотрел в зеркало над кроватью стеклянными глазами, не желая видеть и признавать ни своего бандажа, ни раздвинутых ног, между которых был вставлен член, грубо входя и выходя из него. Длинный тонкий ствол со светло-русым пушком у самого основания исчезал в темной глубине теплого нутра, не вызывая никакого удовольствия.       Невозможно быть возбужденным, когда совершается насилие над сильными мира сего, - такая мысль проскользнула на закорках сознания Босса. На том маленьком участке мозга, что еще не был отравлен желанием закопать к собакам патлатую срань. Невозможно иметь стояк, когда, сука, ты не сверху. А белобрысая тварь этого явно не понимал, даже не удосужившись возбудить его хотя б простым миньетом!       Он ненавидел это длинноволосое отражение, склонившееся над его пахом и со злорадством и страстью наблюдающее за своим собственным членом, разрывающим его задницу.        Это зеркало!       Все было бы намного лучше, хотя и не было бы, если б не оно.       Отражение являло разъяренному взгляду брюнета низость его теперешней натуры. И искаженное яростью лицо было единственным, что выдавало полное несогласие пленника на эту роль. Он не выносил мазохизма в свою сторону. Сам мог делать со всеми что угодно – вплоть до убийства в Бельфегорском стиле. Жестоко, жёстко, долго и мучительно.       Но ЕГО никто не смел трогать, а тем более ебать так легко и естественно, будто мечник делал это каждый день.       Не любой может быть нижним, иначе это может вызывать неприязнь и полное отвращение к такому прекрасному явлению, как садо-мазо. А чтоб оно действительно было прекрасным, нужно ПРАВИЛЬНОЕ распределение позиций, и Зан на должность принимающего не подходил однозначно!       Он всей разгневанной сейчас душой желал зарубать к чертям конченного Императора, что посмел повесить зеркало параллельно плоскости кровати, где виднелась малейшая деталь этого акта правонарушения. Невольно, этот вид навсегда запечатывался в его памяти как один из самых омерзительных моментов жизни, где он не был победителем.       Но Занзас не будет Занзасом, если не отомстит. Он припомнит этой патлатой акуле В.С.Е. Он не забудет, это точно. И загнобит эту белобрысую суку любым способом. А точнее – всеми. Затрахает, изнасилует, порвет, изобьет, повесит во дворе Варии, чтоб каждый проходящий мимо тоже мог в него плюнуть, побить или чпокнуть. Он уничтожит его. Обязательно.       Его самым наглым образом втрахивали в матрац, а он никак не мог повлиять на ситуацию, отчего чувствовал себя униженным скорее перед собой, чем перед недоделанным отбросом.       Рваный и быстрый темп фрикций блондина в зафиксированном теле шатал большую кровать, и темная голова ритмично ерзала по черным подушкам: вниз-вверх, вниз-вверх, регулярно ударяясь растрепанной макушкой о металл кованой спинки.       Небо так и не расслабился до конца, чтоб облегчить себе участь и уменьшить сопротивление; он лишь неотрывно смотрел в потолок мимо зеркала, видя в нем любимого себя, которого сейчас так безжалостно ебали в зад, нисколько не беспокоясь о доставлении ему удовольствия.       Его мягкий член все так же спокойно лежал на животе, завалившись на бок, и не подавал никаких признаков возбуждения.       Скуало же парил на Эвересте похотливого экстаза. Его искуственная рука держалась за веревку на коленях, которая жгуче впивалась в кожу красноглазого, а другая до побеления костяшек жмякала одну из покрасневших ягодиц. Плотью он ощущал каждое из двух колец мышц, что закрывали анус, и при каждом входе чувствовал, как головокружительно они сжимали его.       Суперби совершал методичные поступательные движения, и подвластность всегда неподвластного Босса приятной негой расползалась по телу, предвкушая момент физического оргазма напополам с моральным.       Его длинные волосы рассыпались по спине, несколько прядок прилипли к взмокшим вискам, а стальные холодные глаза потемнели под игом желания, подкатываясь и выражая частичное удовольствие блондина процессом. Процессом порабощенности его непосредственного начальника и того непоправимого, что он собирался сделать.       На последних секундах перед семяизвержением Скуало с остервенением вытащил детородный орган из ануса брюнета, сорвал презерватив, и, все так же на коленях, подполз к его лицу. Схватил Зана за мокрую черную челку, запрокинул его голову и, удерживая ее коленом под подбородком, стал яростно дрочить свой раскрасневшийся ствол прям перед челом начальника. Чавкающий звук смазанного члена противно резал острый слух Неба, перед чьим носом и совершалась мастурбация. Длинные пальцы скользили по возбужденной плоти, быстро ее лаская, в то время как другая рука была занята яйцами, сжимая тонкую кожу на них. Скуало оттягивал их так же яростно, как и член, тря в ладони, и ногтем скреб по простате с внешней стороны. Небольшое количество времени – захлебнувшийся тихий вздох, напрягшийся живот, поджатый яички – и на Главу Всея Варии вылились струи тягучей спермы. Одна из них под напором попала в левый глаз, отчего утробно рычащий Зан зажмурил свое око и брезгливо дернул головой. Мутные капли не спеша потекли по впалым щекам с едва заметной щетиной и, огибая правую бровь, стекли к пылающим от позора красным ушам. Но самое ужасное и омерзительное по мнению пленённого заключалось в испачканном капитанским семенем приоткрытом из-за кляпа рте. С его кожаных ремешков на подбородок, а оттуда к онанирующей бледной руке, тянулась ниточка белесой жидкости.       Тонкие пальцы, расслабленные после оргазма, лениво водили по члену от основания до раскаленной набухшей головки, что успокаивалась на глазах.       Один приоткрытый алый глаз обещал изрезать на куски это самое хозяйство, что посмело кончить на него!       Увидев угрозу в бордовом взгляде, Скуало ткнул мужским органом в незапачканный глаз, испустив удовлетворенно-удивительный выдох: густые трепещущие ресницы приятно щекотали чашу семенного канала и приоткрытый конец.       Сильнее откинув голову назад, Зан по-собачьи тряхнул волосами, намереваясь скинуть горячие капли со своего лица, но крепкая рука вновь жестко сжала антрацитовые пряди, не давая двигаться. Кривая ухмылка платинового блондина сопровождалась дразнящим размазыванием семени по всей поверхности лица. - Обкончанный педераст… - на выдохе произнес Суперби, не прекращая своего занятия и унижая непреклонную гордость.        «УРОЮ НАХРЕН!!!».       Ничего не видящего Босса с саднящим задом выворачивало наизнанку от терпкого и насыщенного запаха мужской спермы, чьи капли свисали с прямого носа, норовя вот-вот сорваться и затечь в ноздрю.        «Гадко, пошло, стрёмно!» - рычало его сознание в бешенной конвульсии. – Я смотрю, мирно ты не настроен? Исправим. Итак, - многозначительная театральная пауза, - вторая часть, - грандиозно проговорил Ску, - в процессе которой ты САМ попросишь меня вставить тебе как можно глубже. И он с шакалиной улыбкой склонился над головой пленника, неотрывно смотря в почерневшие от гнева глаза.