В мгновение ока

      Стоял час сразу после Большого Отлива – самого мрачного периода темного цикла, когда поднимался уровень воды, температура падала, а туман становился плотнее, сокращая видимость до жалких пары футов. Этот сезон был для Нарда первым, и, дежуря от имени Караула, он отдавался своему долгу целиком, не прерываясь ни на один цикл, несмотря на недружелюбную атмосферу. Он надеялся, что его верность будет вознаграждена принятием в ряды Почетного караула и возможностью вместе с ним вступить в тайную войну против врага.       Нард был очень юн. Как и у большинства его сородичей, у него была бледная и жирная кожа, расширенные зрачки и тонкие волосы. Во время Большого Отлива падшие обычно спали, но вот они, напротив, были активнее всего. Враги. Грязные, мерзкие менки.       Именно из-за них Нард сидел в засаде на самом краю леса по колено в грязной траншее, под прикрытием шаткого навеса, по которому на землю стекали мокрые капли конденсата. Враги заражали этот мир мерзкой рыбной вонью и разговорами о мире. Они должны были вернуться к войне и снова разжечь конфликт с павшими. Это было лишь делом времени.       И вдруг он услышал. Несомненно, это было щелканье бронированных перейопод*, быстро пересекавших покрытое туманом болото. Нард потянулся к подзорной трубе, рывком открыл ее, выдвинув светозахватывающий окуляр, и прильнул к ней глазом.       Параболическая труба была уникальным инструментом, которым владели только павшие. Подпитываясь фотонами, которые успевала схватить, она отфильтровывала туман, мешавший видеть вдаль, и вылавливала детали даже в самое темное время. Для павших это было одно из самых важных устройств, ведь их зрение так и не адаптировалось к вечной ночи неродного мира.       После недолгого изучения Нард уловил крошечную вспышку света, отраженную его жертвой – сидящим верхом менком, направлявшимся от реки к ближайшей горной тропе. Поднявшись с колен, юноша покинул свое укрытие и, шлепая безразмерными галошами по мягкой грязи, ринулся назад в город. Через несколько мгновений он миновал ворота и вошел на городскую площадь. От цели его отделяла лишь пара пустынных улиц, и, добравшись туда, он трижды твердо постучал в крепкую деревянную дверь.       Через несколько секунд послышался звук отодвигаемого засова, а затем – протяжный скрип двери, которая, наверное, была самой большой и тяжелой в городе. За ней стоял, пожалуй, самый большой и тяжелый житель. Натягивая на свое огромное тело плащ, этот огромный медведеподобный человек сверху вниз смотрел на Нарда. У него были длинные густые белые волосы, пышная борода и единственный пронзительный глаз с явным оттенком розового, который Нард мог видеть даже без светоотражающих линз.       – М-менк, – запинаясь, произнес Нард. – Идет через лес к монастырю. Я видел его минуты три назад.       – Отлично, – ответил человек, запахивая лилово-голубой плащ с вышитыми знаками отличия капитана Почетного караула. – Давно у нас не было возможности развлечься.       Натянув на лицо капюшон, капитан поднял большой переливающийся перламутровый рог, вырезанный из раковины огромного моллюска. Приложив рог ко рту через отверстие в капюшоне, такое же, как и для глаз, он сделал глубокий вдох и выдул длинную, громкую, мощную ноту, созывавшую его собратьев из их пристанищ по всей деревне.       Через несколько минут Нард уже смотрел, как закрывшие капюшонами лица всадники быстро удалялись из города, держа в голых руках горящие факелы, отправляясь на поиски своей ненавистной добычи. Нард видел, как шевелились от любопытства обитателей занавески в ближайших домах, но никто не желал вставать у всадников на пути.       «Скоро, – подумал он. – Скоро я буду скакать рядом с ними».       ТАРДИС накренилась.       Отношения Романы и Доктора лучше не становились. В отличие от его прошлых спутников, Романа оставалась с ним только из необходимости найти Ключ Времени. Задача была выполнена, и Романа готовилась вернуться на Галлифрей. Однако теперь она оказалась изгоем, как и он, – по крайней мере, до тех пор, пока они не найдут способ сбросить с хвоста Черного Стража. Не имея определенной цели, раздражаясь от его самодовольного и нравоучительного поведения, она начала огрызаться на каждое его слово. Последний спор закончился глубоким молчанием, которое не нарушалось до настоящего момента, когда ТАРДИС приземлилась с, мягко говоря, серьезными помехами.       Оба повелителя времени стояли по разные стороны шестиугольной консоли пространственно-временного корабля, и в глазах их читалось одинаковое мрачное предчувствие.       Ротор натужно поднимался и опускался. Романа взглянула на свою сторону консоли.       – Внешний плазматический щит теряет мощность, – сказала она. – Мы словно материализовались в центре звезды.       – Но это же невозможно, – Доктор прекрасно понимал, о чем говорят данные, но ТАРДИС никогда не была в лучшем состоянии, чем сейчас. Вся аппаратура работала идеально, и… он взглянул на приземистое черное устройство, которое установил всего несколько часов назад. – Если только…       – Генератор вероятностей?       Доктор кивнул.       – Незначительная техническая неполадка.       Прикусив язык, Романа взглянула на сканер. Тот был пуст. Переключившись на экран, она вывела список элементов, составлявших поле перегретой плазмы, в котором материализовался корабль.       – Водород, гелий, литий…       – Это очень старое солнце, – сказал Доктор. – Есть следы загрязнения?       Романа покачала головой.        – Все гораздо хуже, Доктор. Это невидимое солнце. Массой в пять сотен и радиусом одной астрономической единицы**. Нам понадобится развить скорость света, и даже тогда я не думаю, что мы сможем выбраться, учитывая почти полное отсутствие внешней обшивки.       – Солнце, поглощающее собственный свет? – любопытство Доктора явно превышало беспокойство. И он совершенно не замечал, в каком настроении находилась Романа. – Две невозможных вещи до завтрака.       – Считай три, Доктор. В самом центре есть планета.       – Планета?       – Да, – она перенесла данные на главный экран, подтверждая свои слова. На мониторе, в отсутствии визуальных данных, появилась математическая симуляция планеты с ее полными топографическими расчетами. Поверхность ее была не менее опасна, чем атмосфера, в которой находилась ТАРДИС.       ТАРДИС снова накренилась, на этот раз сильнее. Успокаивающе стабильный ропот ротора внезапно сменил тональность.       – Мы можем там приземлиться? – Нотка волнения прорезалась в голосе Доктора. – Может, под землей будет безопасно?       – Проверяю… она полая. Поверхность планеты – это жесткая скорлупа, состоящая из дейтерия, гальвиния, ирия, нейтрония, тарания, и… Доктор, вот тебе четвертая невозможная вещь перед завтраком.       – А что?       – Ее внутренняя часть обитаема.       Доктор хлопнул в ладоши. Его нахмуренное лицо осветила слабая улыбка. Это был первый признак того, что его хоть сколько-нибудь занимала вероятность их неизбежного уничтожения.       – Вывернутый наизнанку мир внутри невидимого солнца? Чего же мы ждем?       Размяв пальцы, Доктор потянулся к навигационной консоли, надеясь рассчитать удачные координаты, по которым можно было бы посадить ТАРДИС и дать ей возможность восстановиться.       Плум. Корабль почти вслух выразил свой отказ.       – Ах, – Доктор снова нахмурился. – Я бы посчитал это пятой невозможной вещью, если бы такое не происходило со мной регулярно.       – Доктор?       – Не могу зафиксировать координаты. Возможно, помехи из-за звезды, или отсутствия внешней оболочки. Так или иначе, мы не знаем, где… и когда… мы находимся.       – Для начала, такая массивная звезда может существовать…       – В начале времен? Да, я тоже об этом подумал.       – Значит, отправлять сигнал бедствия бессмысленно, – сказала Романа. – Повелителей времени нет, они не смогут его принять. Мы вообще не должны так далеко забредать во времени.       Ее недовольство Доктором никак не желало рассеиваться, а третий толчок ТАРДИС все только усугубил.       – Если бы ты не заменил изохронный регулятор генератором вероятностей, этого бы не случилось!       – Если мы в самом деле в прошлом. Я уверен, что мы все выясним на той планете.       – Нам еще нужно туда добраться. А, если верить индикаторам, у нас осталось около сорока процентов внешней оболочки ТАРДИС.       – Сорок процентов? Когда мы покинули Галлифрей, у нее было меньше двадцати процентов, и все было хорошо, правда, старушка? – Доктор погладил консоль, пытаясь скорее успокоить себя, чем свою спутницу. – Тогда справились, справимся и сейчас.       – Двадцать процентов? – в голосе Романы звучало сомнение. – Ремонт занял бы уйму времени.       – Да, примерно четыре сотни лет.       – Она у тебя всего пятьсот двадцать четыре года.       – Ну, да… Надо просто подкорректировать генератор вероятностей и… – ТАРДИС накренилась в четвертый раз, и что-то выскользнуло под ноги Доктору. Опустив взгляд, он вдруг воодушевился. – К-9, как у тебя с предположениями?       – Хозяин?       – Мне нужно, чтобы ты рассчитал точку приземления, исходя из относительного расстояния между ТАРДИС и внутренней поверхностью планеты.       – Подтверждаю. Работаю… – обрабатывая запрос, К-9 наклонил голову, его уши завертелись. – Семьсот семьдесят шесть тысяч, четыреста восемьдесят километров, триста…       – Да, да… – перебил его Доктор. – Не говори мне – скажи ТАРДИС.       Через несколько мгновений они были спасены, и ТАРДИС, зафиксировав координаты, дематериализовалась.       – Ну вот, все не так плохо, – Доктор постучал К-9 по спине, слыша, как гул ротора ТАРДИС возвращается в норму.       – Плохо? – Романа была не в восторге. Мрачный настрой не оставлял ее: повреждения ТАРДИС были серьезными. – Доктор, ты проигнорировал все протоколы безопасности до одного. Спасибо хотя бы за то, что ты попросил К-9 найти нам посадочную площадку. Я уже думала, что ты начнешь тыкать пальцем в небо.       – Я задет, – неискренне заявил Доктор.       – А этот твой генератор вероятностей явно бракованный прототип. Он еще опаснее Черного Стража.       – Ну, это ведь был тестовый полет. Пара поправок – и…       Это уже был перебор.       – Пара поправок? Доктор, иногда я задаюсь вопросом, как ты вообще окончил обучение в Академии Времени.       Повелитель времени заискивающе улыбнулся.       – Я был настойчив.       – Я бы ни за что не доверила тебе ТАРДИС, – парировала она.       – Как и повелители времени, – сказал Доктор. – Пришлось самому ее заслужить.       – Ну да. Наверняка ты выиграл ее в конкурсе «Дом и ТАРДИС».       – По крайней мере, у меня она есть, а у тебя – нет. Бу-бу-бу, – Доктор насмешливым жестом приложил большой палец к носу, надеясь таким образом немного разрядить обстановку.       – Хмм, – она поняла намек. – Когда мы вернемся домой, меня там наверняка будет ждать капсула семьдесят шестого типа.       – Домой? Ты забыла про Черного Стража? Ты надолго застряла со мной и моей ТАРДИС.       – Да как мне забыть? Я вряд ли пересеку галактику автостопом.       В этот раз ее слова искренне задели Доктора.       – Я настолько ужасен?       – Ты невыносим. Особенно когда пытаешься нас убить.       – Но генератор вероятностей…       – Только плохой мастер ругает свои инструменты, Доктор. Из-за твоих инструментов мы застряли в ТАРДИС с разрушенной внешней оболочкой посреди звезды, которая нас не выпускает!       – Во всем есть светлая сторона. По крайней мере, тут есть на что посмотреть.       Романа вздохнула. Она остро нуждалась в отдыхе от Доктора и его шуток.       – Я не в настроении, Доктор. Иногда я жалею, что не выбрала Ворчуна темой своей диссертации.       – Ворчун, Ворчун, Ворчун, – проворчал Доктор. – Когда это он менял законы времени?       От такого неожиданного откровения Романа застыла на месте. Даже теперь она не могла определить, говорит Доктор правду или просто приукрашивает свое прошлое. А ведь ее называли экспертом, когда заходила речь о жизни Доктора.       – Это невозможно. Рассилон заметил бы это.       Доктор пожал плечами.       – Поправил всего пару слов. К тому же, Рассилон был плагиатором. Мне понадобились всего пара часов и три бутылки водки, чтобы убедить Блиновича переработать Второй закон причинно-следственных отношений.       Романа приподняла бровь. Если бы Доктор действительно имел отношение к созданию закона времени, которому следовал с таким трудом, это было бы невероятно иронично. Она решила окончить этот спор и не задавать вопросов.       – Доктор, ТАРДИС надо чинить, а у меня неожиданно развилось острое желание поскорее вернуться на Галлифрей.       – Держи, – Доктор состроил гримасу и засунул руку в карман пиджака. – Тебе понадобится звуковая отвертка. Оставайся и проверь т-почту, а я хочу на воздух.       Открыв дверь, Доктор развернулся и с демонстративной обидой вышел вон. Через мгновение конец его вязаного шарфа, как лассо, влетел в комнату и обмотался вокруг шеи К-9, потянув его к выходу.       – Идем, К-9, я не собираюсь оставаться тут, под градом стрел разгневанной повелительницы времени. Поищем ориентиры.       К-9 выкатился из ТАРДИС, двери закрылись, и Романа с облегчением расслабилась, активировав внешний монитор.       – Шестерёнки свои заодно по дороге поищи, Доктор, – сказала она, ни к кому особо не обращаясь, но чувствуя удовольствие от того, что последнее слово осталось за ней. – Это полая планета, звёзд отсюда разглядеть не получится.       Из динамиков раздался голос Доктора.       – Ах. Есть множество других способов определить свое место во Вселенной, Романа, – сказал он и исчез в тумане.