Когда падает ширма

       Гарри никогда не думал, что его нынешняя жизнь будет сложнее, чем прежняя. Теперь он знал будущее, имел действительно верного друга. Но чем больше Гарольд открывал для себя — тем тяжелее казалась ему жизнь. Ответственность, которая была теперь на нём, чувствовалась огромным грузом, следить приходилось за каждым движением, словом, эмоцией. Исчезла наивность того мальчика из кладовой Дурслей, который верил всем, кто с ним обращался лучше, чем семья кузена Дадли. Не было слепой веры в чёрный и белый свет, он наполнялся цветами и оттенками.        Понимание того, что он не является беспомощным, конечно грело душу. Он — ребёнок, с душою подростка, различными умениями, большим магическим потенциалом — это его козырь. Но как бы то ни было, он всё равно с ограниченными возможностями. Он хорошо понимал свои силы на данный момент, учитывал помощь Невилла, гоблинов — но это крохи по сравнению с тем, чем могут оперировать Том и Альбус — на их стороне широкая общественность, каждый из них имеет своих соратников. И пока они с Невом ещё до конца не знали, как действовать в этой ситуации, решили притаиться. Но… видит Мерлин, не мог вчера он смолчать. Теперь мало того, что эссе готовить и наказание отбыть y Снейпа, так профессор ещё больше им заинтересовался, а с ним в придачу ещё и первый курс Гриффиндора и Слизерина. Не вызывать повышенного внимания? Ох, теперь нужно думать, как это утрясти без лишнего шума. Но не мог же он молчать на унижение «самого себя» — видно гордость в тот момент проснулась.        Опять перевернувшись на другой бок, Гарольд хотел продолжить свои невеселые думы, но свет который бил через прикрытые веки, не позволял сосредоточиться.        Комнату начало затапливать искусственным светом. Поскольку комнаты всех слизеринцев были под землей, свет здесь был из факелов, ламп, свечей, а на окна была наложена иллюзия. Поэтому определить время было трудно, но судя по тому, что происходило, получалось будто начинало светать наверху. А вот минут через двадцать ты уже не определишь даже приблизительно которая половина дня. Их комната была обставлена мебелью из тёмного дерева, которая весьма хорошо гармонировала с тёмно-зелёными обоями. Также по всему полу стелился ковёр, без вычурных рисунков, однотонный — травянисто-зелёный, по которому было приятно ступать, и не таким холодным был пол. Два стола напротив заколдованного окна позволяли делать уроки здесь, не выходя в общую гостиную, что не могло не радовать Гарольда и Невилла. Здесь, можно сказать, было уютно, если бы не было постоянно прохладно.        На соседней кровати также проснулся Лонгботтом.        — Темпус! — Сказал Гарольд и перед ним из воздуха возникли цифры.        — Ну, который час? — спросил друг, потягиваясь.        — Шесть утра.        — Да, рано, — проворчал Невилл. — Я думал, что уже около половины восьмого.        — Всё равно не умрем от того, что встали раньше, так что поднимаемся.        — Ага. Чур, в душ первый я.        — Барышням принято уступать, поэтому возражать не буду, — улыбнулся Блэк.        — Ах, ты джентльмен… Ну и сиди здесь, — Невилл соскочил с кровати и юркнул в ванную комнату. Наверное, ещё одним существенным плюсом были свои душевые в комнатах.

* * *

       Большой зал был полностью заполнен учениками. Суп, который эльфы подали сегодня, почти не вызывал аппетита. Слизеринцы активно делали имитацию процесса обеда, когтевранцы просто перемешивали ложками что-то в своих тарелках, исключение составляли лишь гриффиндорцы — те ели всё быстро, без видимых манер, от чего морщились аристократы. Настоящим спасением для большинства стала доставка почты. Совы влетели цельным строем в открытые окна Большого зала. Крылатые друзья принесли детям облегчение, ведь это прибыли письма от родителей, друзей, а кому и газеты. Только к нескольким детям прилетели сразу пара сов, или больше, но в общей неразберихе этого никто не замечал.        — Ого, — послышалось со стороны Гарольда, Невилл увидел свою корреспонденцию.        — Так нас здесь засыплет! — с насмешкой продолжил Лонгботтом.        Немного приподнятая правая бровь была ему ответом, за исключением этого и чуть повернутая в сторону друга голова, даже нельзя было сказать, что Гарольд поддерживает беседу. Они синхронно поднялись из-за стола и направились к выходу из Большого зала, в окружающей суматохе даже преподаватели не увидели как быстро исчезли две невысокие фигурки из зала.        — У нас же сейчас окно, потом урок квиддича, а потом… — хитро продолжил Невилл, но Гарольд его перебил.        — Отработка y Снейпа, — хмуро закончил бывший Поттер. — Я помню.        Они продолжили спускаться по лестнице в подземелье.        — Ну, ты сам виноват, — протянул Нев.        — Как будто я этого не знаю.        — Всё будет хорошо, не переживай, — поддержал друга Лонгботтом.        — Да я и за это не очень переживаю. Я думаю, что же написала леди Блэк в письме, — задумчиво ответил «Блэк».        — Ну это уже другое дело. Я думаю, чтобы там ни было, всё равно переживёшь, это точно будет легче, чем Василиска преодолеть, — весело закончил Невилл, впихивая друга в комнату.        — А остальные письма от кого? — любопытство так и выкручивало Лонгботтома.        — Да с Гринготтса, от Шарлотты, а остальное — газеты и журналы.        Гарри присел на стул у стола и начал вскрывать конверты. Невилл же устроившись на застеленной постели вчитывался в бабушкины строчки. И хотя письмо у него было одно, читать пришлось долго. Для бабушки будто прошло уже несколько лет: и по Невиллу успела соскучиться, и посетила своего старого друга, у дяди Невилла побывала. И всё ей было интересно, как у внука дела, нашел ли себе друзей, как первые дни в школе. Одним словом, отвечать он на всё это будет долго, а Невилл же не сказал ещё на каком факультете он учится.        Пока Лонгботтом читал своё письмо, Гарольд успел прочитать все свои, и взялся за сегодняшний выпуск газеты «Пророк».        — Что бабушка пишет?        — Какая разница, что она сейчас пишет, тебе должно быть интересно, что писать ей буду я.        — Оу, ты не сказал ей, что слизеринец?! — насмешливо продолжил Гарри.        — Ну, я это оттягивал как мог, видно мой судный час настал, — сказал тихим голосом Невилл и с трагизмом закрыл рукой лицо.        — Когда-то ты бы уже с разрывом сердца слёг от того, что пришлось бы писать бабушке.        И правда, Невилл очень отличался от себя прошлого: больше не было той угловатости, постоянного румянца, неуверенности, страха перед всем. Тот, кто сидел сейчас перед Гарри, был достойным гордого звания наследника чистокровного рода, уверенный взгляд, никакой сутулости — действительно тот, кто не побоялся броситься с мечом на змею Воландеморта.        Невилл рассматривал своего друга и улыбался. Гарри без шрама, который так докучал ему в прошлом, чёрные непослушные вихри были сейчас аккуратно собраны в низкий хвост, а сами локоны доставали до плеч. Глаза, которые теперь не скрывались за стеклами ужасных очков, завораживали. Изысканные манеры, бескомпромиссная уверенность, прямая спина, одежда, соответствующая его статусу и размеру — всё это его делало абсолютно другим человеком, а что уж говорить о пропавшей худобе. А ещё Гарри был выше своего прототипа на несколько дюймов, а также перегнал Малфоя.        — Ну, тогда я её боялся, был маленьким, и думал, что она меня ненавидит и винит в смерти родителей, — спокойно пожал плечами Невилл. — Ты лучше скажи, какие у тебя новости.        Он кивнул в сторону разложенных на столе писем Гарри.        — Ну… — начал Гарри. — Грипхук пишет, что с моего детского сейфа Поттеров перевели одну тысячу галеонов на личный счет Рональда Уизли, и разрешение на эту операции заверено «моей» палочкой. Удивительно, правда? — улыбнулся собеседнику.        А Невилл, не веря услышанному, заглядывал в глаза другу.        — То есть за дружбу с тобой… — Невилл сглотнул комок в горле, а затем поморщился. — Уизли получали деньги? До чего же противно.        — Ага, — Гарольд развёл руками.        — А что там леди Блэк? — поспешно перевёл тему Лонгботтом.        — Ну, так как она меня не видела ни разу, завуалировано попросила приезжать на зимние каникулы к ней, — начал Гарри. — Не знаю, что мне на это ответить. Хотя, её заинтересованность можно понять.        На вопросительный взгляд друга «Блэк» продолжил.        — Гоблины постарались на славу. На родовом гобелене Блэков моё имя освещается серебряными буквами — «Гарольд Регулус Блэк». Значит, я Наследник, заметь — прямой. Конечно, она хочет познакомиться с внуком, и всё обо мне пронюхать. Поскольку в графе матери у меня золотое свечение и имени нет, то выводы делай сам.        Невилл на секунду задумался и ответил.        — Правильно, спросить о тебе из архивов что-то невозможно — не полная информация о родителях. Но, поскольку ты светишься серебряными буквами — значит чистокровный. А зная помешанность леди Блэк на чистоте крови, ты просто находка! Их род гаснет после смерти Регулуса, детей от Сириуса ждать было бы ещё долго, а тут ты. Не могу поверить, что ты это от меня скрывал! — притворно возмутился Невилл на друга.        — Но зато бы я не смог удивить тебя сейчас, — улыбнулся Гарри.        — Кстати, а почему она раньше о тебе не узнала?        — Ну, леди Блэк с Сириусом были во французском домике, и в старый дом никто не наведывался, — развел руки в стороны Гарри. — Да и повода, чтобы заглядывать на семейный гобелен, не было. Регулус умер не будучи женатым, Сириус был в Азкабане, а остальные члены семейства погибли ещё раньше или перешли в другой род. Ничего не должно было меняться.        — А здесь ты как снег на голову!        — Да, — уверенно кивнул Невиллу зеленоглазый.        — Нужно поспешить, чтобы успеть к мадам Хуч.        — Ага. По дороге расскажешь, что там написала Шарлотта.        — А что рассказывать? Спрашивала как здесь школа, рассказывала, что у неё всё хорошо.        — Ясно. Жаль, что нам до третьего курса нельзя хотя бы в Хогсмит выходить, — печально продолжил друг.        — Ну, вообще то…        — Постоянно забываю, с кем дружу, — бодро сказал Невилл и похлопал друга по плечу.

* * *

       Ясный прохладный день, трава под ногами, которая шелестела при шагах — это было именно то, что уже несколько дней ждали первокурсники. Уроки полёта на метлах. Когда Невилл с Гарольдом достигли поля, все слизеринцы уже были там, даже некоторые гриффиндорцев пришли вовремя, остальные уверенно шли к тому, чтобы опоздать.        В этом году на уроке мадам Хуч не должно быть несчастных случаев, усмехнулся про себя Гарольд. Невиллу напоминалку не присылали, они не гриффиндорцы, плюс друг наконец держится на метле прекрасно. Проверить это на собственном опыте Гарри не успел, но с рассказа друга представления имел. Те мётлы, что выдавала школа, были чрезвычайно старыми, и с точки зрения той же безопасности их бы должны заменить уже давно, но видно здоровье учеников — это не так уж важно.        Драко стоял лицом к группке студентов из Слизерина, спиной к факультету красных, но и те и другие студенты одинаково внимательно его слушали. А Малфой, купаясь во внимании, хвастался своим умением летать на метле. С приходом Лонгботтома и Блэка ничего не изменилось, только блондин бросил быстрый взгляд на пришедших, но не заострял на этом внимания, поэтому и остальные студенты дальше заглядывали ему в рот.        После прихода преподавательницы началась практика, всё было почти как в прошлый раз, кому-то быстрее, кому-то позже удавалось оседлать метлу. Все слизеринцы вели себя с достоинством, тихо и уверенно, ведь для них этот полет был далеко не первый, чего нельзя сказать о факультете львов. Маглорожденные создавали больше шума, так выражая свою радость. Рон хотел что-то кому-то доказать, Гермиона на пару с мадам Хуч пробовала всех успокоить. Закончилось всё предсказуемо: тридцать очков с Гриффиндора, отработка в Уизли у декана золото-красных, обиженная мордочка Грейнджер, над которой не забыл ехидничать Драко. В замок все слизеринцы возвращались в приподнятом настроении — у врага факультета снова отобрали очки.        Более пар у первокурсников не было, поэтому они разбились на группки и пошли делать кто что. До ужина оставалось ещё много времени. Невилл направился в библиотеку для сбора информации на эссе о трансфигурации, которое Макгонагалл им задала ещё в первый день, а Гарри направился на отработку к профессору Снейпу.

* * *

       — Добрый вечер, профессор, — поздоровался мальчик, зайдя в аудиторию и поклонился, как требовал того этикет чистокровных. Северус этот жест оценил по достоинству. Он хоть и полукровка, но с манерами высшего света был хорошо знаком.