Между нами

Тишина, витавшая в воздухе, создавала особую нагнетающую атмосферу, оглушительно давя на нервы и обостренные до предела чувства. Лишь ветер дул, заставляя густую листву деревьев покорно шелестеть и собою напоминать, что звуки все еще могут существовать в этом мире. В тот момент каждая мелочь имела значение: вдох, выдох, движение тела, неловкий шорох. Я осторожно втянула воздух носом и замерла, тесно прижимаясь спиной к широкому стволу дерева и крепко сжимая в руке сюрикен. Выдохнув, немного откинула голову назад, упираясь затылком в древесину, придирчиво прислушалась. Через секунду раздался резкий лязг металла, и я легко догадалась о его происхождении. – Ты уже начал… – тихо пробормотала, вставая на ноги. По прилепившийся привычке поправила темно-зеленый жилет и задернула рукава кофты, а после выглянула из своего убежища. Моему взгляду предстала вполне ожидаемая, привычная картина. Узумаки Наруто, мой сокомандник, сейчас напарник по большей части миссий, дрался с опасным ниндзя-отступником ранга S, которого нам поручил выследить Какаши-сенсей. Никак не могу привыкнуть называть его «Хокаге-сама», как ни старалась, но он этого и не требует, к счастью. Он уже три года как на посту и, похоже, вовсе не собирается покидать его, но по этому факту никто не переживает, даже главный претендент на пост Седьмого Хокаге – Наруто. Нам с Узумаки уже по двадцать одному году – взрослые люди. Прошло целых три года, как Цунаде-сама ушла с поста Хокаге, три года, как кончилась война. Многое переменилось за это время. Многое теперь совсем иное, нежели раньше, но нам, ниндзя, не привыкать к переменам. Саске ясно дал понять, что не вернется в деревню. И я ровно так же ясно поняла, что ждать чего-либо с его стороны уже не имеет смысла. Тем более выяснилось, он обнаружил свою истинную в Узумаки Карин, молодой красноволосой девушке-омеге, примерно одного возраста со мной. А вот что-то так и не переменилось. Для всех я так и осталась обычной бетой. Так и не сумела никому признаться, что омега. И с каждым годом мне все больше начинает казаться, что эта тайна умрет вместе со мной и еще несколькими людьми, но это уже не суть. Смысл один. Я успешно скрывалась и продолжаю, вполне довольная жизнью. Глотаю препараты, скрывающие мою «сущность». Улыбаюсь на медосмотрах врачам, почти искренне говорю, что со мной все хорошо, и не лгу. Никто не умирает, деревня восстановилась после войны и процветает. Отношения между странами пока неплохие, ведь нынешние Каге вполне ладят, и никаких разногласий не возникает. Друзья встречаются, заводят отношения. У них появилась своя личная жизнь. Я улыбаюсь, так как, правда, рада за них. Но вот только мне на душе становится гадко от мысли, что на моем личном фронте без перемен, которых мне не придется дождаться. Мои взоры все чаще обращаются к Наруто. Хоть под действием препарата я не чувствую запахов, одно понимаю наверняка: он по-настоящему расцвел. Его мощь, ментальная сила заметна невооруженным глазом. Он – альфа, самый настоящий, который только может быть. Сильный, смелый, решительный. В его глазах не мелькает ни тени страха, только отвага и мужество. Накачанное тело, точеные рельефные мышцы, ослепительная улыбка и вечная искорка задора в глазах – все это сводит меня с ума. Золотистые длинные волосы, чуть отливающие на лучах солнца, немного спадающие на челку, голубые бездонные глаза, в которые я безумно влюблена. Впрочем, как и многие девушки – Узумаки сейчас популярен в деревне, и это, если говорить честно, задевает меня. Наруто же ко всем своим поклонницам относится прохладно, сдержанно. Автограф даст, на вопрос ответит, может улыбнуться коротко уголками губ – и пойдет дальше. Меня это немного успокаивает, но все равно не гасит всей ревности. Он больше обращает внимание на меня. Незаметно касаться руками, засыпать в обнимку в холодную ночь, предложить сходить в кафе, в «Ичираку», смотреть на закат вдвоем и иногда засматриваться друг на друга часами. Это мы. Наши отношения уже как два года не похожи на дружеские. Я незаметно сдерживаю их, но никогда не отстраняюсь – не могу. Меня тянет к Наруто, и это нельзя отрицать. Но если я хочу быть с ним – придется раскрыть свою сущность. И тогда – конец мне, как шиноби, медику, личности. Отправят борщи на кухню варить, запретят участвовать в миссиях. Только детей выхаживать, все. Я отвлеклась от мыслей, сделала шаг, бросаясь в атаку. Наш противник был силен и умен. Мы его уже изрядно потрепали, дело за малым. Наруто отступил назад, замечая меня и давая возможность нанести удар. Я сконцентрировала чакру в кулаке, занося руку для мощной, решающей атаки. Неожиданно, движения отдались несильной болью в животе. Я прикусила губу и негромко чертыхнулась. Забыла принять препараты. С силой нанесла удар, и соперник замертво упал на землю, пораженный мной, а я замерла, настороженно прислушиваясь к собственным ощущениям. — Отличная работа, Сакура-чан! – обрадованно и одобряюще крикнул Наруто и подошел ко мне, довольно улыбаясь. – Что с тобой? – он удивленно посмотрел на меня, замечая, что я не двигаюсь с места и сосредоточенно пялюсь в одну точку. — Все хорошо, – я встала, отряхнув колени ладонями. Боль отступила, и я решила, что мне показалось. Это не начало течки. Сделав пару шагов, ободряюще улыбнулась, уверенно говоря. – Просто задум… Договорить мне не дал тот самый приступ боли, пронзивший тело. Живот внезапно особенно сильно скрутило, и от неожиданности я резко пошатнулась. Перед глазами все мгновенно поплыло, а горлу подступило неприятное, забытое чувство тошноты. Тут же меня подхватили за плечи сильные руки, осторожно опуская на землю. — Что с тобой? – напряженно повторил свой вопрос Наруто и осекся. Он втянул носом воздух, и замер в шоке. Я шумно выдохнула, прижимая руки к животу. Запахи вокруг резко обострились, и ощущения стали в несколько раз четче. Запах Наруто ударил в нос, и я с наслаждением вдохнула его, чуть не простонав от внезапно нахлынувшего возбуждения, клубком тепла скопившегося внизу живота. — Ты прав, Наруто, – тихо прошептала, завершая цепочку его мыслей, вполне очевидную мне. – Я омега.

***

Омег никогда не считали за людей. Природная слабость, скромность, застенчивость в мире шиноби не сыграло им на руку. В обществе их традиционно считали шлюхами, ведь течки обезоруживали их, подчиняя власти инстинктов, затмевавших разум и лишая возможности здраво мыслить. Я знаю, что это такое. Возникало невиданное сексуальное желание, которое они стремились удовлетворить. В течку, если не предохраняться, существует стопроцентная возможность забеременеть. Она служит своеобразным призывом к продолжению рода. Альфы всегда были не прочь воспользоваться их состоянием. Ведь течная омега вызывала у них жгучее желание овладеть. В такие минуты обычно проявлялась вся сущность альф: властная, сильная, в какой-то мере даже жестокая. По большей части они даже не пытались сдерживаться и умело пользовались беспомощностью своих жертв. В госпиталь, где я работала, часто привозили не только шиноби. Привозили омег, потерпевших насилие над собой, разбитых и измученных, лишенных смысла жизни. Смотря на растерянные, отрешенные лица, я не раз ловила себя на мысли, что никогда бы не хотела оказаться одной из них. Омегам было запрещено становиться ниндзя. Обычно, кто кем будет, становится понятно лет в десять – двенадцать. Принимали всех, потом по сущностям отсеивали. Когда мне исполнилось тринадцать, у меня не было ни течек, ни малейших намеков на запах. Врачи, покачав головами, единодушно поставили в моей медкарте «бета», чему я была несказанно рада. Я хотела быть шиноби, хотела догнать Наруто, Саске. Поэтому я никогда не была омегой, даже где-то в душе. Все изменилось одним летом. Наруто и Саске уже не было в деревне. Я активно тренировалась с Цунаде-сама и каждый раз полностью выматывалась на тренировках. Мне было практически все равно на свое самочувствие, и только потом я поняла, что пропустила все основные симптомы течки: повышенную усталость, головокружение и легкую тянущую боль внизу живота. Сваливала все на тренировки и даже думать не хотела, что со мной происходит, полностью сосредоточенная на своем желании стать сильнее.

***

Как-то раз, я была очень не собрана и растеряна на тренировке. Чувствовала себя в тот день особенно плохо, так что не смогла не обращать на это внимания. В результате Цунаде-сама заметила это и решила отпустить меня, решив, что слишком измучила меня на прошлом занятии. Поблагодарив ее, я спешно направилась домой. По приходу, я просто рухнула на колени от резко нахлынувшей на меня слабости. Я еле доползла до кровати. Даже не помню, как это сделала. Помню лишь как, и то смутно, рыдала, не в силах пошевелиться, мучилась от пугающего меня саму желания, меня, девочку, которая всю сознательную жизнь была бетой. Я не могла встать с постели два дня. Помочь мне было некому: родители были на долгой миссии, а так, к нам никто не заходил. Где-то на третий день мне стало немного легче и, услышав звонок в дверь, я смогла встать с кровати. На пороге стояла Цунаде-сама. Она решила зайти проверить мое состояние – я не появлялась на тренировке. Увидев мое состояние, она ужаснулась. Напоила меня какими-то настойками, дала пару таблеток. Придя во вменяемое состояние, я стала умолять наставницу дать мне таблетки, подавляющие сущность омеги. Сначала, меня ожидаемо пытались убедить, что это может повлиять на меня, на мое здоровье, возможность иметь детей. Но разве я думала об этом? Мне было на это откровенно плевать. Я упорно стояла на своем. Цунаде-сама согласилась неожиданно быстро, как-то тяжело вздохнув. Она давала мне таблетки на протяжении нескольких месяцев – дальше я занялась их добычей сама. Только два года назад я узнала, что моя учительница тоже была омегой, совсем такой же, как я. Таблетки действовали безупречно. Они не дали сбой ни разу за столько лет. У меня не было больше течек – я старалась забыть об этом, как о страшном сне. Однако это сложно было делать, принимая каждый день таблетки и смотря на них. Я должна была родиться бетой. Мои родители были бетами, родителей моих родителей – тоже были бетами. Изучая генетику, можно сказать – в таких случаях дети обязательно рождаются бетами, но бывают, конечно, и исключения. Одно на тысячу человек в среднем, не больше. И таким исключением «посчастливилось» стать мне.

***

Наруто, поняв, что идти я никуда не смогу, понес меня на руках. Он тихо доставил меня до ближайшего населенного пункта и взял комнату в небольшой гостинице, двухместных номеров не оказалось. Узумаки спешно пронес меня в помещение и, уложив на широкую кровать, вышел из комнаты «подышать» свежим воздухом. Я тихо простонала от бессилия, дрожащими руками скидывая с себя всю имеющуюся у меня одежду и забираясь под тонкую ткань одеяла обнаженной. Наруто сдерживался. Это было заметно невооруженным взглядом. Несмотря на то, что он был моим… Другом, так скажем, это не избавляло его от желания. Он нервно сглатывал, смотря на меня, чуть прикусывал губу, чесал затылок, виновато и натянуто улыбаясь, не решался даже приобнять меня за плечо, как обычно он делал в символ своей поддержки. Он просто пытался удержаться, чтобы случайно не трахнуть меня, грубо говоря. Это было отвратительно. Я сходила с ума от возбуждения, металась по кровати, сжимая пальцами белоснежную ткань простыни. По ногам стекала вязкая смазка. Меня передергивало о мысли, что сейчас происходит, и было отвратительно все в себе: мои слабость, течка, неконтролируемое влечение к Наруто. Я была отвратительна самой себе. Наруто вернулся в номер ближе к одиннадцати часам вечера. Едва зайдя, он остановился у двери, смотря на меня. От этого мутного взгляда, то ли смущенного, то ли отвращенного, и резко отведенного, меня покоробило. Я, с трудом найдя силы, ведомая своими чувствами, приподнялась на кровати, прижимая одеяло к груди. Растерянно опустила глаза. — Я тебе отвратительна? – это было, наверное, самое банальное, что можно было только сказать. Наруто шумно вздохнул, устало потирая переносицу указательным пальцем, и едва заметно усмехаясь. — Ты… – на выдохе произнес. Зависла недолгая пауза. – Своим запахом срываешь мне крышу, Сакура-чан. Мне очень сложно сдерживаться. Он… восхитителен. — Так не сдерживайся, – сказала я на одном дыхании. Возможно, это мне продиктовали эмоции, но я просто не смогла сказать что-то другое. Жутко хотелось почувствовать его в себе полностью, стонать от ощущения в себе и губ на моем теле. — У тебя течка, понимаешь… Мы сейчас – альфа и омега, а не просто Наруто и Сакура, мы не отвечаем за свои… — Когда ты успел стать таким занудой? – не сдержалась. Я хотела отношений с Узумаки, и боялась, что наше отчуждение сейчас станет преградой в будущем. Я отпустила край одеяла и на ватных ногах встала, подходя к нему. Прямо так, ничего не надевая. Простыня соскользнула, обнажая грудь. На щеках Наруто вспыхнул румянец, и он в нерешительности замер. Я плавно опустила ладонь на его плечо, прижимаясь к его телу и ощущая жар, распалявший меня жарче самого яркого на свете огня. — Наруто, дело даже не в этом, я… Порывистый, легкий поцелуй коснулся моих покрасневших опухших губ, постепенно углубляясь, переходя в глубокий. Губы Наруто требовательно сминали мои, и я старалась отвечать со всем желанием, сосредоточенном в моем теле, стараясь показать всю глубину чувств. Пальцы Узумаки скользнули по изгибу позвоночника легко, невесомо, затем опускаясь ниже. Не отрываясь, я разорвала на Наруто кофту, не отдавая отчет своим поступкам. — Молчи, – тихо рыкнул Узумаки, поглощая меня потемневшими голубыми глазами, на мгновение отделяясь от меня. Я плавно скользнула руками к шее, обнимая его за нее и притягивая к себе. Наугад мы дошли до кровати, на которую я была осторожно опущена. Наруто снял штаны с нижним бельем, и теперь нас ничто не разделяло. Он провел рукой по контуру моей талии, провел губами по ключицам и немного провел пальцами, оглаживая внутреннюю сторону моего бедра, вызывая внутри дрожь и сладкую, тягучую истому. — Ты моя истинная. – Наруто прикоснулся губами к моей шее, опаляя ее горячим дыханием, заставляя меня прикрывать глаза и едва заметно вздрагивать, и провел языком, оставляя влажный след. Он сводил меня с ума. – Позволь мне сделать тебя своей. Я уже принадлежу тебе. Я выгнулась, немного подаваясь вперед. Он впился своими губами в кожу шеи и немного прикусил, оставляя красноватый след, который станет моим спутником и напоминанием о том, что отныне я принадлежу только и только ему, моему Узумаки Наруто. Его душе, его страсти и нежности, нашей любви. Его прикосновениям, в которых сейчас не было ничего, кроме лишающей разума чувственности и красоты. — Я ждал тебя слишком долго, – сказал он охрипшим голосом. – Могу быть терпеливым еще немного. Узумаки опустился ниже, настойчиво проводя языком по ложбинке меж грудей. Я слабо выдохнула, растерянно проводя руками, очерчивая на его спине причудливые узоры, ведомые только мне самой. Наруто прильнул губами к моему соску, прикусывая его зубами и немного оттягивая, еще и проводя языком. Руки слегка сжали мои ягодицы, вырывая из моих губ грязный, похотливый стон. Прелюдии распаляли меня все сильнее, и желание большего становилось все более и более невыносимым. Я потерлась бедром о достоинство Наруто, едва подавляя в себе стон предвкушения. Узумаки понял намек, осторожно раздвинул мои ноги и быстро, рывком вошел. Мне это не причинило особых неудобств, смазка значительно облегчила проникновение. Я лишь простонала, скорее, рефлекторно, приподнимаясь и прижимаясь к сильному, разгоряченному телу, запуская пальцы в золотистую копну волос. Наруто встревоженно посмотрел на меня, на что я ответила глубоким поцелуем. Наруто сделал толчок, второй, еще медленно, давая мне привыкнуть к чувству наполненности внутри. Я лишь слегка подавалась вперед в ответ, показывая, что готова. Постепенно, нежность отступала на второй план, отдавая наконец, инициативу лишь сумасшедшей страсти. Мы захлебывались в наших стонах, теряли контроль над всякими остатками разума. В этот миг существовали лишь двое: он и я. И больше ничего не было. Он входил в меня и выходил, и я терялась в бешеном темпе, чуть не лишавшем меня чувств от наслаждения. Оргазм накатывал волнами, но это не могло насытить нашей страсти. Мы были истинными. И мы нашли друг друга.

***

Мы откинулись на кровать, тяжело дыша. Воцарилось недолгое молчание. Усталые и удовлетворенные, мы лежали в обнимку, не зная, что сказать. — Как полагаю, – решил начать Узумаки. – Все, как в старом анекдоте. Теперь я обязан на тебе жениться? Попытка отшутиться засчитана, и я улыбнулась, чувствуя, как разряжается обстановка. — Подождем месяц, – задумчиво ответила я, вспоминая, что мы не предохранялись. И все-таки, это чудесно, ощущать себя полностью в его руках, чувствовать, что он рядом, – Посмотрим. — Так… долго? – немного расстроено спросил Наруто, опуская руки на мою спину. — А тебе не терпится? – я легко рассмеялась, забавляясь его тону. — Да я… так. – Наруто счастливо улыбнулся, сильнее прижимая меня к себе. – Хоть в ранг парня я попал? — Автоматически, – бросила и немного покраснела. – Бака. — Я тебя тоже люблю, Сакура-чан. Наруто вовлек меня в новый, долгий поцелуй.