***
В маленьком конференц-зале было прохладно из-за включённых кондиционеров, однако я чувствовала жар в теле, пока рассказывала Эдварду, стоящему в паре метров от меня, свои заготовки по сертификату качества. То ли от выпитого бокала вина, то ли от волнения я ощущала лёгкое приятое головокружение. Казалось, Эдвард слушает слишком внимательно, смотрит на меня слишком пристально, стоит слишком близко, выглядит слишком неотразимо. Что-то витало в воздухе комнаты, что-то тягучее, почти осязаемое, но не осознаваемое до конца моим уставшим от перелёта мозгом. Я продолжала повествование по инерции, явственно, почти на физическом уровне чувствуя янтарный пристальный взгляд мужчины на себе, и когда я закончила и обратилась к нему с вопросом «что скажете?», Эдвард вдруг в один размашистый шаг преодолел мнимую дистанцию между нами, и, пока я туго соображала, что происходит, его правая ладонь уже скользнула за моё левое ухо, погружаясь длинными пальцами в мои волосы, и тут же притянула меня к себе, а идеальные губы накрыли мои резко, но в то же время нежно. Земля неожиданно пошатнулась у меня под ногами, а по телу прокатилась лёгкая волна эйфории, поднимаясь от кончиков пальцев ног к лицу и обратно, пока я ощущала сладкий вкус его поцелуя. Это длилось всего секунду, но сердце уже в привычном ритме начало отплясывать непристойный танец радости, а низ живота наполняться теплом ровно до тех пор, пока мой разум не напомнил мне, кто такой Эдвард Каллен и что он хочет от меня. Я резко прекратила непонятное завораживающее действие, оттолкнув его от себя обеими руками и одновременно отступая на шаг назад, жадно глотая воздух. Разбежавшиеся в миг мысли медленно возвращались в мою голову, пелена помутнения начала сходить с моего сознания, уступая место возмущению, быстро перерастающему в ярость: — Какого чёрта ты делаешь! – со злостью почти прокричала я, не заботясь о том, что меня могут услышать, грубо переходя на «ты». Каллен опешил от моего заявления, он молча стоял и сверлил меня своим прожигающим взглядом. На его лице отразилась целая череда эмоций, сменяющихся одна другой в несколько секунд: удивление, разочарование, недоверие и наконец усмешка. Я так и стояла в позе защищающегося, ожидая ответа, казалось, на риторический вопрос и часто дышала от гнева. Я чувствовала, как пылают мои щеки, как трясутся колени от нервного напряжения, как ярость всё разрастается внутри меня, сдавливая горло тугим узлом и затмевая все другие ощущения. — Неужели ты ничего не почувствовала?! – вдруг задал он встречный вопрос, слегка склонив голову набок и продолжая взглядом выискивать какой-то ответ в моих глаза. Уголки его губ дрогнули, он сделал ещё одно мимолётное движение в мою сторону, но я отшатнулась назад. Каллен застыл на месте, кривоватая улыбка вдруг появилась на его лице, а колкий взгляд практически проделал дыру в моей душе. Эта перемена в нём охладила мой пыл. Меня как будто ударили обухом по голове, пелена ярости сползла куда-то в область живота от области груди, и мозг начал медленно работать, возвращая мне хладнокровие. Вдох, выдох, вдох. — Знаете что, мистер Каллен, — уже спокойнее и тише заговорила я, подойдя к своему ноутбуку, извлекая из него HDMI кабель и захлопывая крышку, — этот проект самый важный в моей карьере, но он не стоит того, чтобы терпеть домогательства! С этими словами я резко развернулась, захватывая со стола свой ноутбук, и с гордой осанкой быстро направилась к выходу, не дав ему шанса сказать что-либо в ответ. Как только двери переговорной закрылись за моей спиной, осанка и невозмутимый вид, так старательно выдерживаемые мной, опали, словно карточный домик под воздействием слабого сквозняка. Я почти бегом направилась в сторону лестницы, опасаясь, что Каллен бросится догонять меня к лифту. Тело била крупная дрожь, ноги не слушались, оступаясь через раз, а руки тряслись так, что я практически не чувствовала в них ноутбука. Ком в горле продолжал расти, мешая вдохнуть полной грудью. Не помню, как вбежала на пятый этаж к своему номеру, но, когда я вошла в него, захлопнула дверь и повернула замок на несколько оборотов, резкий поток рыданий вдруг начал вырываться из меня. Я сползла спиной по двери вниз, ноги сами вытянулись вперёд, а руки закрыли лицо, словно пытаясь тем самым остановить слезы, смешанные с громкими всхлипываниями. Обида и унижение, пережитые несколько минут назад, вырывались из моего сердца через слёзы. Я злилась не только на Каллена, но и на себя. Я допустила возможность, что он может быть порядочным человеком, что тот инцидент — ошибка, и он раскаивается. Я знала, что ему нельзя верить, но упорно не слышала свою интуицию и свой разум, надеясь на лучшее, и всё из-за чего? Из-за того, что меня тянуло к этому мужчине, тянуло физически, и я хотела быть рядом, зная, насколько это опасно и чем может обернуться. И вот теперь это случилось — он предпринял ещё одну попытку затащить меня в постель! Я поняла, что вся эта поездка была продумана, Каллен был уверен, что соблазнит меня и добьётся своего! Боже, что я наделала! Я загубила свою карьеру, загубила компанию, в которой работаю, ведь наверняка Каллен так зол, что откажется от наших услуг и разорвёт контракт после того, как я так грубо отшила его! Я рыдала в голос так сильно, что была уже на грани истерики. Осознав это, я попыталась успокоиться, но чувство безысходности и гибели чего-то важного в жизни не давали мне взять себя в руки. Мне необходимо было выплакаться, избавиться от тоски, выплеснуть из себя разочарование, и слёзы были единственным доступным способом выпустить эмоции наружу. Я проплакала не меньше пятнадцати минут, во всяком случае, мне так казалось, и это сработало. Когда жидкости практически не осталось для рыданий, я медленно поднялась с пола, помогая себе руками, и подошла к графину с водой. Руки тряслись так, что я едва наполнила половину стакана, разлив часть на стол. Выпив несколько глотков, я поставила стакан на стол, чувствуя, как стучат зубы от только что пережитого эмоционального потрясения. Единственное, что может помочь мне успокоиться и прийти в себя – это тёплый душ. Решив так, я прошла в ванную, всё ещё всхлипывая вслух. Открыв горячую воду, я на автомате разделась, побросав одежду прямо на холодный кафель пола, и забралась в ванную в надежде на улучшение самочувствия. Струи тёплой воды текли по моему лицу, плечам, животу, ногам, смывая нервное напряжение. Я сосредоточилась только на телесных ощущениях, стараясь перестать думать о случившемся. Понемногу приятный аромат геля для душа и успокаивающий звук льющейся воды сделали своё дело – дрожь и истерика отступили, и разум вновь получил возможность рассуждать, освободившись от сильных эмоций, будто бы смытых струями воды. Нужно было решить, что делать дальше. Ясно было одно — я не хочу и не могу больше видеть наглеца Каллена. Он привык получать любую женщину, которую захочет, но я не намерена быть его очередным эротическим приключением. Когда первые мысли о мерзавце Каллене отошли на задний план — появились новые, более серьёзные и весомые. Страх начал заполнять мою душу, медленно пробираясь своими чёрными холодными щупальцами прямо к моему сердцу, когда я осознала, что проекту конец, а значит конец и всем моим мечтам и надеждам на партнёрство. Мало того, судьба самой компании, в которой я работала, висела теперь на волоске, ведь Джейсон делал огромные ставки на этот проект, без него нас объявили бы банкротами ещё месяц назад. Первым порывом было спуститься вниз и поговорить с Эдвардом, исправить ситуацию, сделать вид, что ничего не случилось. Свободный от эмоций мозг говорил о том, что я слишком бурно среагировала на поцелуй, но моё оскорблённое женское достоинство не уступало в этом поединке, оно уверяло, что я поступила правильно. Моя гордость была сильнее страха: не могу я поступиться своими принципами и стать разовым приключением женатого мужчины ради того, чтобы получить партнёрство — это унизительно! Он видел во мне легкодоступную женщину, не сомневался в своей победе, был уверен, что я соглашусь переспать с ним! От этих мыслей было так мерзко на душе, что я начала ещё усерднее тереться мочалкой, чтобы смыть с себя воображаемую грязь чужого вожделения. Я ненавидела Каллена в тот момент за всё: за то, что он божественно красив, за то, что меня тянуло к нему, за то, что он выбрал меня в качестве очередной игрушки, за то, что он женат, за то, что он лицемер и избалованный мальчик, за то, что притворялся так искусно, что я почти поверила, что он лучше, чем есть на самом деле, за то, что разрушил мою мечту, за то, что появился в моей жизни! Эта ненависть придала мне уверенности и решительности — завтра же первым рейсом улечу в Сиэтл и плевать мне на сертификат качества и на встречу с лабораторией, я не намерена продолжать совместную работу с тем, кто не уважает меня как профессионала, с тем, кто позволяет вести себя недостойно со мной! Я не твоя игрушка, Эдвард Каллен! Вытирая тело огромным мягким махровым полотенцем и наматывая второе поменьше на голову, я размышляла о том, что скажу Джейсону. Мне совершенно точно не хотелось говорить ему унизительную правду. Я буду выглядеть в его глазах предателем, если не придумаю уважительную причину, почему я бросила проект на середине, но мне ничего не приходило в голову. Я забралась под одеяло, чувствуя, что дрожь снова захватывает меня в свой плен – нужно сохранить тепло. Я чувствовала жуткую усталость, моё тело ныло от переутомления, мышцы ломило так, словно по мне проехались танком. Голова гудела, сил не было даже на то, чтобы высушить волосы феном – я так и лежала на подушках с полотенцем на голове. Из меня как будто разом высосали всю энергию, я ощущала себя выжатой, даже эмоции отступили, не найдя себе места в моём измученном теле. Отдых – вот, что мне нужно. Я зацепилась за эту мысль, словно за спасательный круг — я не была в отпуске ни разу с тех пор, как начала работать после рождения сына. Я попрошусь в отпуск, а дальше будь, что будет! С этой мыслью я сама не заметила, как провалилась в беспокойный сон. Утром меня разбудил противный писк будильника, который я предварительно завела на семь утра. Пелена сна медленно отступала, а воспоминания и переживания прошлого дня снова заполняли меня, заставляя горло сжиматься от страха за будущее, а ладони покрыться холодным потом, но решимость улететь и поставить проект на паузу осталась. Я поднялась с постели, всё ещё чувствуя некоторую слабость в теле от пережитых волнений. Умывшись холодной водой и одевшись, я села за рабочий стол и открыла ноутбук. Зайдя на сайт авиакомпании и убедившись, что ближайший рейс на Сиэтл в десять утра, я забронировала себе билет в экономклассе и начала собирать чемодан. Механические действия не дали мне погрузиться в неприятные воспоминания и начать думать о будущем, которое теперь было абсолютно неизвестным, неопределённым и пугающим. Через несколько минут всё было готово к отъезду. Я спешила — не хотела столкнуться с Калленом, поэтому позвонила на ресепшн и попросила вызвать такси до аэропорта заранее. Когда телефон в номере снова зазвонил, и девушка на том конце провода сообщила, что такси ждёт меня у выхода из здания, я быстро спустилась вниз, сдала ключ и почти бегом покинула этот красивый и величественный отель с поникшей головой и тяжёлым сердцем. Весь полет до Сиэтла я думала, что сказать Джейсону. Я была уверена в том, что он будет зол и недоволен, впрочем, не меньше, чем я сама. Меня мучили мысли о проекте, который я завалила, пройдя уже добрую половину пути и потратив два месяца времени, кучу сил и миллион джоулей энергии. Ощущение потери постоянно перемешивалось с чувством страха за будущее, но желание прекратить все попытки домогательств мерзкого Каллена было сильнее всего. Поэтому, едва приземлившись в Сиэлте, я первым делом набрала номер своего босса: — Джейсон, привет, — поздоровалась я, пытаясь изображать бодрость духа. — Кого я слышу, сама Белла Свон — наш герой, спасший компанию от банкротства, — торжественно начал Дженкс, — как прошла встреча с лабораторией? Уверен, все мыслимые сертификаты уже у нас в кармане! — продолжал говорить мужчина, а моё сердце с каждым сказанным им словом сжималось всё сильнее, пока не сжалось, по ощущениям, до размеров маленькой горошины. Горло пересохло, я не могла вымолвить ни слова, только пыхтела в трубку и ежесекундно сглатывала. — Рассказывай уже, Белла, как всё прошло? — не унимался мой начальник. — Сейчас заеду в офис и обсудим лично, — наконец проговорила я хриплым голосом. — Что случилось? — голос Джейсона уже не звучал так торжественно, он почувствовал неладное. — Мне надо срочно в отпуск!***
Сказать, что Джейсон был в гневе — ничего не сказать. Он рвал и металл, быстро шагая из угла в угол своего кабинета и буравя меня при этом грозным взглядом, от которого хотелось залезть под стул, на котором я сидела. — Ты понимаешь, что нам конец!? — кричал он, взмахивая руками. Я молчала, я знала, что ему надо выговориться сначала, а потом он успокоится, так всегда было, это неизбежно, и поймёт меня, поэтому я молчала и терпеливо ждала, когда первый приступ паники закончится. На этот раз потребовалось больше времени, чем обычно, всё-таки так жёстко я не лажала уже давно, и никогда ещё судьба компании не зависела от успеха конкретного проекта. А раз успех проекта зависел от меня, то и вина за крах фирмы также лежит на мне. — Ты никогда не брала отпуск, — уже спокойнее продолжил мой босс, осознав, что я приняла решение и не сдвинусь с места. — А сейчас беру, мне правда очень надо, — умоляюще промямлила я, зная, что это работает на Джейсоне всегда, — я заслужила за пять лет, разве нет? — Ох, Белла, — вздохнул мужчина, — конечно заслужила, ты самый ценный мой сотрудник, но, боюсь, это будет твой первый и последний отпуск в этой погибающей компании. С этими словами он медленно сел за свой стол, глядя на меня своими живыми глазами, в которых сейчас отражались тоска и горечь. — Джейсон, мне так же тяжело ставить проект на паузу, как и тебе, но сейчас нет другого выхода. Я понимаю, что сроки горят, до завершения осталась пара месяцев и ещё куча работы, но сейчас так надо, поверь, — уверяла его я, — так будет лучше. Казалось, Джейсон не верил ни одному моему слову, да я и сама не верила в то, что говорила. Я бросила Каллена в Спокане, не довела до конца получение сертификата – наверняка лаборатория уже разорвала с нами договорённость, муж Денали уже наплёл жене о моей несостоятельности, как маркетолога, и она уже подыскивает другое рекламное агентство, получше нашего. Я была больше, чем уверена, что и предоплату они попросят назад, а если мы не согласимся — всё-таки, половина работы сделана — подадут в суд и выиграют его несомненно: отец Денали — уважаемый промышленник штата, да и сам Каллен — политик, что гарантировало им связи во всех сферах, в том числе и в судебной. Но даже это не могло заставить меня пойти на попятную — унижаться перед Калленом, умоляя вернуться в Спокан, чтобы дожать сертификат качества, было бы пределом моего унижения и морального разложения, а опуститься до уровня мужа Тани я не смогу. Безысходность и отчаяние читались в глазах Джексона, видимо так же, как и в моих, но он молча подписал приказ на двухнедельный отпуск, велел в бухгалтерии выдать мне отпускные из кассы, молча кивнув на прощание, выдавив из себя подобие улыбки, и тихо закрыл за собой дверь в своём кабинете.