Доверься судьбе

В понедельник я чувствовала некоторую нервозность с самого утра, готовясь к поездке, и сама не могла разобрать, что больше меня волнует — будущий успех встречи с партнёрской лабораторией или совместное путешествие с Калленом. Во всяком случае, признаться самой себе в том, что я мандражирую по второй причине, было непросто. Всё утро я пыталась работать в офисе, но сосредоточиться не получалось, и всё буквально валилось из рук, поэтому, когда пришло время выезжать в аэропорт, — я была уже на взводе. Когда в два часа дня я собиралась вызвать такси из офиса, ко мне вдруг подошла секретарь и сообщила, что автомобиль мистера Каллена ждёт меня у выхода из бизнес-центра. Кровь прилила к моему лицу — такого я никак не ожидала, мало того, что мы летим одним рейсом, так ещё и дорогу в аэропорт придётся делить с ним. Волнение усилилось, и я почувствовала, что теряю контроль над собой в предвкушении встречи с Калленом. На негнущихся от нервозности ногах я спустилась в вестибюль и медленно шла по направлению к стеклянному выходу из здания, волоча за собой небольшой дорожный красный пластиковый чемоданчик на колёсах и пытаясь успокоить громко бьющееся сердце в груди, которое только отвлекало от попыток успокоиться. Его громкие, почти осязаемые удары внутри мешали мне думать и трезво оценивать обстановку. Увидев меня из окна автомобиля, припаркованного прямо напротив выхода, муж Тани вышел из машины, чтобы помочь мне сесть в неё, пока водитель аккуратно убирал мой чемодан в багажник. — Изабелла, — учтиво проговорил он, открывая заднюю дверцу чёрного, сверкающего чистотой «Мерседеса». — Благодарю, — ответила я сквозь зубы из-за волнения, стараясь быть вежливой, хотя голос мой при этом звучал не слишком любезно и даже отчасти грубо. — Прошу прощения, что не предупредил, что заеду за вами, — начал он, как только мы уселись на заднее сиденье автомобиля, — вы подготовили материалы для встречи? — Да, всё готово, — ответила я, пытаясь не смотреть на него, специально разглядывая дорогую гладкую бежевую обивку внутри «Мерседеса», хотя сама остро ощущала взгляд Каллена на себе. — Хорошо, я бы хотел взглянуть на них перед встречей с партнёрами, — продолжил он уверенным приятным голосом, все ещё глядя в моё лицо. Его близость и замкнутое пространство автомобиля действовали мне на нервы. Я чувствовала его превосходный парфюм, его дыхание рядом, физически ощущала его взгляд на себе и не могла осмелиться посмотреть ему в глаза, боясь выдать себя, выдать свою внутреннюю реакцию на его такое близкое присутствие. Я кожей чувствовала его уверенность в себе, и, казалось, ещё немного, и я потеряю волю, превращусь в маленькую девчонку, которая не может вымолвить ни слова в присутствии мальчика из старших классов, в которого она влюблена. Эта мысль слегка отрезвила меня, я уже давно не подросток, я состоявшаяся личность, женщина, которая многого добилась в этой жизни самостоятельно. Я глубоко вдохнула, возвращая вместе с втянутым воздухом уверенность в себе и способность противостоять чарам этого успешного мужчины. — Да, я направила вам утром все материалы по почте, — ответила я, осмелившись повернуться к нему лицом и заглянуть прямо в его глаза. — Я видел их, Изабелла, но хотел бы, чтобы вы презентовали их мне лично до встречи с лабораторией, это важно для исхода завтрашней встречи, если вы не против, — твёрдо произнёс он, давая понять, что возражения не принимаются. От звука моего имени из его уст моё сердце в груди слегка сжалось на полсекунды, что-то исходило от этого мужчины, какая-то незаметная глазу аура, состоящая из смеси тестостерона и дерзости, которая волновала меня. Его уверенный спокойный голос кричал о том, насколько этот мужчина силён духом, решителен и хладнокровен. Я ни на секунду не могла усомниться в том, что это человек разума, а не чувств, но именно это и заставляло меня испытывать к нему двоякие эмоции — отвращение, смешанное с восхищением. Его непоколебимая уверенность в себе граничила с гордыней и переходила в неприятную самоуверенность, которая отдавала нарциссизмом и была противна мне равно в той же степени, что и завораживала. Он казался мне самовлюблённым индюком, но этот незримый, но ощущаемый стержень внутри его, закалённый волей, решительностью и умением вести дела, одновременно притягивал все моё нутро, будто магнитом, настолько от него пахло хищником, за спину которого можно спрятаться в момент опасности. — Я не против, если это важно, — ответила я, инстинктивно не желая спорить. — Хорошо, — сказал мужчина, наконец отведя от меня взгляд. –- Надеюсь, мои извинения были приняты? Услышав последний вопрос, я ощутила, как кровь прилила к лицу, принося с собой лёгкую пульсация в висках. Несколько секунд я не могла произнести ни одного слова, пытаясь подобрать верные слова для ответа. Когда Эдвард вновь обратил на меня свой взор, я смело выдержала его и процедила: — Они были уместными. Он продолжал смотреть на меня странным, испытующим взглядом, как будто ожидал какого-то ответа на незаданный вопрос. Этот взгляд медовых глаз завораживал, затягивая в свой золотистый омут. Его чёрные брови еле заметно дрогнули, когда он мимолётно взглянул на мои губы и сразу же вернулся обратно, продолжая изучать моё лицо. Эта игра в гляделки, которая продолжалась несколько секунд, смутила меня, и я первая отвернулась. «Нельзя так рассматривать людей, это неприлично», — подумала я, нервно теребя край своего синего в белый горошек платья, радуясь, что надела именно его. Оно было из натуральных тканей, лёгкое и «дышащее». Если бы я надела что-то синтетическое, то от такого пристального взгляда Каллена была бы уже вся мокрая и никакой бы автомобильный кондиционер не справился с жаром, разливающимся сейчас внутри меня под действием обаяния этого мужчины. Мужчина также тактично отвернулся, поняв по моему тону, что я все ещё возмущена произошедшим на балу инцидентом. Всю оставшуюся дорогу до аэропорта мы молчали, глядя каждый в окно автомобиля со своей стороны. В самолёте напряжение слегка ослабло, когда муж Тани начал интересоваться моим мнением об успешности продвижения продукта. Весь полет мы обсуждали наш проект, и Каллен вёл себя довольно вежливо и профессионально. Он не критиковал, а, напротив, всячески давал понять, что доволен моей работой и уверен в успехе рекламной кампании. Меня на самом деле удивил тот факт, что он был не так уж далёк от маркетинга, наоборот, полтора часа общения в самолёте показали, насколько он всесторонне развитый человек, интересующийся не только политикой и бизнесом, но и культурой, историей и психологией. В какой-то момент мы плавно перешли с формального общения на общие темы, и он показался мне приятным мужчиной, способным поддержать любой разговор и обладающим к тому же отменным чувством юмора. Он не был наглым или напыщенным, напротив, казался вполне любезным и заинтересованным в обсуждении человеком. Это слегка смутило меня, так как первое впечатление о нём, которое я получила на том благотворительном бале, противоречило его поведению сегодня. Это как будто был совсем другой мужчина, хотя я не могла не обратить внимание на то, как он время от времени смотрел на меня, как смотрят не только на коллегу или партнёра по проекту, так смотрят на женщину, к которой проявляют интерес, и было бы глупо отрицать, что мне это не льстило. Я настолько увлеклась беседой с ним, что пришла в себя только когда пилот объявил о готовности к снижению, и мне пришлось мысленно одёрнуть себя, вспоминая, что он женат, и тогда я снова стала жёсткой в разговоре, возвращая его в формальное русло. Я видела, что смена моего настроения и отношения к нему не проходит бесследно. Как только я снова стала холодна с ним, в его медовых глазах промелькнуло лёгкое разочарование, смешанное с грустью. Не могу сказать, что мне было приятно прерывать беседу в неформальном русле, напротив, мне хотелось говорить с ним, смотреть в его красивое лицо и искренне улыбаться его шуткам, наблюдая ответную улыбку, но я боялась ступать по этому тонкому и острому лезвию опасности, грозящей привести меня к разбитому сердцу. Я ощущала желание в продолжении общения с этим чужим женатым мужчиной, как будто я знала его давно, как будто мы были родственными душами. Одновременно с этими чувствами я испытывала страх сближения с ним, настолько меня начало тянуть к нему, что мне приходилось прикладывать немало волевых усилий, чтобы с помощью разума охладить свою тягу и заставить непослушное сердце притормозить свой безумный танец радости в его присутствии. Было ясно одно — Каллен женат, и это был железный аргумент для того, чтобы остановить начавшийся процесс сближения. Увлечься им было бы огромной ошибкой, а я считала себя достаточно разумной, чтобы идти на поводу сексуального инстинкта и загубить тем самым на корню свою жизнь, счастье и карьеру. Признаться, мне было намного легче игнорировать его и испытывать неприязнь, зная, что он обычный бабник и предлагает секс направо и налево каждой, кто согласится, и что-то мне подсказывало, что соглашались многие. Я была более, чем уверена, что его обходительность, внимание к слабому полу, внешность, ум и чувство юмора не могли оставить равнодушными многих женщин. Однако же эти два часа совместного полёта показали его абсолютно с другой стороны, он будто бы снял свою мерзкую маску подонка или, напротив, надел маску порядочного и достойного мужчины. Сложность была в том, что я не могла с точностью утверждать, какая из этих масок была его истинным лицом, и это напрягало. Я предпочла бы обмануть свои ощущения и поверить, что как раз в самолёте он играл другого человека и что верить его идеальной актёрской игре не стоит, а верить нужно своим разумным доводам, которые кричали о том, что порядочные женатые мужчины не флиртуют и не пытаются затащить в постель едва знакомых женщин, что он и пытался сделать на благотворительном приёме. Я вдруг поняла, что Каллен просто поменял тактику и начал свою охоту, но я тоже была не так проста, как могло ему показаться при первой встрече, я тоже умею играть и меня не так-то просто ввести в заблуждение. Под влиянием разума и трезвых рассуждений я умело подавила в себе зарождающиеся положительные эмоции в сторону мужа моей заказчицы и мысленно приказала себе объективно оценивать обстановку, а не скатываться с верного пути каждый раз, как Каллен включал обаятельного и харизматичного мужчину, ослепляя меня своим обворожительным взглядом и завораживающим голосом. Все эти мысли кружились в моей голове всю дорогу, пока мы ехали от аэропорта Спокана в отель, и прервались только тогда, когда Эдвард Каллен открыл заднюю дверь автомобиля и протянул мне руку, чтобы помочь выйти из такси. Я не отказалась от предложенной им помощи, и зря. Как-только мои прохладные тонкие пальцы оказались в его сильной и горячей ладони, лёгкий импульс пробежался по всему моему телу, останавливаясь в районе груди и заставляя моё сердце пропустить удар под своим воздействием. Я заглянула в лицо мужчине и поняла, что он почувствовал этот импульс, ощутил мою реакцию на его прикосновение и, казалось, был доволен этим эффектом. Я резче, чем требовали правила приличия, выдернула руку, вновь прислушиваясь к своему разуму, который услужливо подкинул противную мыслишку, что Каллен умеет соблазнять женщин и что я наверняка далеко не первая и даже не десятая в его списке. — Благодарю, — как-то дёргано произнесла я, быстро направляясь в сторону входа в отель и стараясь привести в порядок мысли и угомонить лёгкий шум в ушах, который образовался то ли от полёта на высоте две тысячи метров, то ли от водоворота моих собственных размышлений. Каллен проследовал за мной, лихо подхватив у таксиста свою черную кожаную дорожную сумку и мой красный чемоданчик. Отель выглядел шикарно для меня и, смею предположить, довольно скромно для размаха Калленов-Денали. Огромное четырнадцатиэтажное светлое здание, обойти которое вокруг у меня заняло бы полчаса времени как минимум, стояло прямо передо мной. Большая вертикальная вывеска «Devanport Grand Hotel» в центре здания горела тысячами ламп и завлекала гостей на огонёк. Я так и замерла у входа, боясь войти не в ту дверь и заблудиться. Каллен в тот же момент поравнялся со мной и, заметив моё замешательство, двинулся вперёд, уверенно показывая мне дорогу. Я послушно последовала за ним, все ещё оглядываясь по сторонам и восхищаясь мощью постройки, отчего чуть не споткнулась о ступеньку на входе. Как только мы приблизились почти вплотную к входу, огромные стеклянные двери бесшумно разъехались в разные стороны, впуская нас внутрь. Я невольно залюбовалась обстановкой, признаться, раньше мне не доводилось проживать в таких роскошных отелях. Пол вестибюля был выложен гладкой светло-бежевой плиткой, которая была отполирована так, что в ней отражалось всё вокруг. Можно было смело поправлять причёску, смотрясь в такой пол вместо зеркала. Дизайн первого этажа поразил меня своим необычным видом: белые потолки высотой в несколько метров, светлые стены с одной стороны и огромные окна с другой делали холл воздушным и даже волшебным. Футуристический стиль заявлял о себе огромными белыми каменными перегородкам между зонами отдыха, в центре которых насквозь была проделана кругла дыра диаметром не меньше полутора метров, обрамлённая сверху по кругу подсветкой, а внизу декорированная искусственным камином, который создавал уют, пусть даже всего лишь имитируя огонь. В какой-то момент мне, как ребёнку, захотелось пролезть сквозь такую дыру, перебравшись из одной зоны отдыха с белыми диванчиками в другую точно такую же, Лукас бы точно оценил такую затею. Путь от двери до стойки регистрации занял у нас несколько минут, всё это время я не переставала вертеть головой направо и налево, поражаясь размахом дизайнеров и проектировщиков отеля. — Добрый вечер, — поздоровался Эдвард с первой попавшейся ресепшионисткой, когда мы наконец приблизились к полукруглой каменной стойке регистрации, за которой ещё сновали несколько девушек и мужчин, — у нас забронированы два номера на имя Каллен. — Минуту, — ответила девушка, опустившись на стул и проверяя информацию в компьютере, — да, всё верно, паспорта, пожалуйста. Мы протянули документы для регистрации, и когда девушка, изучив наши удостоверения, поняла, что мы не пара, лицо её заметно оживилось и просветлело. Она несколько раз то поднимала на Каллена свой взгляд, то опускала, томно хлопая густыми ресницами. Наконец, спустя пару минут таких попыток пострелять глазами, девушка выдала нам карточки от номеров: — Пятьсот первый и пятьсот второй, пожалуйста, — слащаво проговорила она, улыбаясь моему спутнику самой, надо полагать, своей очаровательной улыбкой, от чего мне стало не по себе. — Спасибо, — ответил ей мужчина, вежливо улыбаясь в ответ и забирая карточки, — лифт в какой стороне? — Проходите налево от стойки, — ответила она, изящно указывая направление тонкой рукой, продолжая мило улыбаться. Каллен одарил девушку ещё одним взглядом и двинулся в сторону лифта, захватив с собой багаж, а я незамедлительно проследовала за ним. — Это ваш, — проговорил он у лифта, протягивая мне ключ. – Я так проголодался, не составите мне компанию во время ужина? Неожиданный вопрос слегка ввёл меня в ступор. Несколько секунд я боролась со своим нежеланием есть одной и обещанием самой себе быть холодной с этим мужчиной. Он, видя моё замешательство, улыбнулся своей безупречной улыбкой и произнёс: — Не отказывайтесь, Изабелла, я всего лишь прошу о деловом ужине, за которым мы обсудим нашу тактику поведения с лабораторией завтра. Я вдруг покраснела, можно подумать, я восприняла его приглашение как свидание, вот ещё: — Да, конечно, давайте обсудим, — ответила я, стараясь выглядеть невозмутимой. Двери лифта наконец открылись, что спасло меня от неудобной ситуации. Мы вошли внутрь, и Каллен в одно мгновение оказался так близко, что я кожей ощущала его свежее дыхание, смешанное с ароматом его парфюма, такого восхитительного, что хотелось прикрыть глаза, медленно вдыхать воздух и наслаждаться ощущениями. Я боялась поднять голову и посмотреть на него, я так и стояла неподвижно и молча, сверля взглядом элегантный узел его дорогого галстука, пока мы поднимались на пятый этаж, и, казалось, время остановилось, столь мучительно мне было находиться в такой опасной близости к нему. Не знаю, что чувствовал он в этот момент, но краем глаза я заметила, как крепко он сжимает ручку моего чемодана, настолько сильно, что побелели костяшки его длинных аристократичных пальцев. Выйдя из лифта, мы прошли по коридору почти в самый конец, где располагались наши номера. Эдвард поставил мой чемодан рядом с дверью «пятьсот один» и произнёс: — Я зайду за вами через час. — Хорошо, — промямлила я, судорожно пытаясь вставить карточку в узкое отверстие, будто бы спасаясь тем самым от своих собственных ощущений, ещё не отпустивших меня после короткой поездки в лифте. Наконец дверь поддалась, и я ввалилась в номер, втаскивая за собой чемодан и захлопывая дверь. Несколько минут я так и стояла, опершись о дверь спиной, судорожно пытаясь сообразить, что происходит. Нет, я не думала о том, что происходит в целом, меня удивляли мои ощущения, я не могла разобраться, что же происходит со мной в присутствии Эдварда Каллена. Очевидно было лишь одно — мне неспокойно, когда он рядом. Мои мысли путаются, когда он находится в непосредственной близости, моё тело удивляет меня своей неадекватной реакцией, несмотря на то, что разум всё время старается тормозить эмоциональные качели, раскачивающиеся всё сильнее то вверх, то вниз под влиянием этого мужчины, который может быть настолько разным, что хотелось залезть к нему в голову и узнать наверняка, кто он такой и что ему нужно от меня. Чтобы немного затормозить бесперебойный поток мыслей, грозящий взорвать мой мозг, я приступила к осмотру номера. Комната казалась слишком огромной для проживания одного человек. Три больших окна вдоль стены, декорированные тяжёлыми шторами из дорогой светлой ткани, бежевые шёлковые обои на стенах, деревянный паркет, покрытый шерстяным ковром, трёхстворчатый деревянный шкаф с зеркалами, туалетный столик, огромная двухспальная кровать, круглый журнальный стол, окружённый двумя уютными бежевыми креслами, и рабочая зона говорили о том, что категория номера не ниже люкса. Приятно удивившись роскоши комнаты, где я буду проживать ближайшие сутки, я начала разбирать свой чемоданчик. Механические движения моих слегка трясущихся рук оказали успокаивающее действие, и мысли наконец перестали перескакивать с одной на другую. Разрешив себе не копаться больше в себе и не пытаться понять, кого из себя представляет Каллен, я успокоилась. Он просто муж моей заказчицы, который согласился помочь мне с сертификатом качества, и всё остальное нужно просто игнорировать, в том числе его перевоплощение из бабника в приятного человека. Каковы бы ни были мотивы его поведения — моя реакция будет однозначной: он женат, а значит никогда ему не светит что-то большее, кроме делового пожатия руки при встрече. Такое умозаключение окончательно успокоило меня, и, решив так, я начала переодеваться к ужину, выбрав классические чёрные брюки, обтягивающие мои бедра, и белую рубашку из тонкой натуральной ткани, которая, на мой взгляд, слишком сильно подчёркивала грудь, но другой в наличии сейчас у меня не было. Запасные туфли я не брала с собой, поэтому надела те же черные лодочки на шпильке. Глянув на часы, я убедилась, что у меня есть ещё пятнадцать минут, чтобы освежить макияж. Нанеся немного бежевых теней на веки, я подчеркнула скулы классическими румянами и подвела губы красной помадой. Волосы я решила собрать в строгий пучок на затылке, раз уж это деловой ужин, к тому же, такая причёска лучше всего гармонизировала с моим образом бизнес-леди. Взглянув на себя в зеркало, я осталась довольна отражением. Не успела я нанести немного своих любимых духов на запястья, как в дверь робко постучали. Я схватила сумочку и двинулась навстречу мистеру Каллену, вновь подмечая, как лёгкое волнение охватило всё моё существо.