Лети

Чем ближе к октябрьским матчам, тем скупее на перерывы становился тренер Укай, но Цукишима все равно находил возможность урвать немного отдыха в одиночестве в одном из закутков возле спортзала, в которые никто, кроме него, не совался. А Кагеяма находил возможность ускользнуть от Хинаты и уходить следом. Уже к началу учебы это превратилось в привычку, частую и во многом пугающую, но она уже вросла в Цукишиму слишком глубоко. Если задуматься об этом, то он легко привыкал к хорошему и изо всех сил старался игнорировать мысль, что всему рано или поздно приходит конец. Особенно хорошим вещам. — Опять здесь прячешься, — заметил Кагеяма, выглядывая из-за угла. В руках он держал бутылку «Покари», наверняка из того самого автомата. Что-то сжалось внутри от воспоминаний, и стало жарко. Цукишима отдавал себе отчёт в том, что дело вовсе не в погоде раннего сентября, и скривился. — И где же твой хвост? — плоско поинтересовался он, намекая на Хинату. — А твой где? — в тон спросил Кагеяма, явно поняв, о чем речь. Было что-то нереальное в том, как Кагеяма с каждым разом всё спокойнее возвращал его подколы. Он бросил «Покари» ему прямо в руки, дождался, пока Цукишима напьется, а потом, ухмыльнувшись, отобрал бутылку и сам сделал пару глотков. В отличие от Цукишимы, Кагеяма не брезговал сидеть на земле. Пока Цукишима стоя подпирал стенку, Кагеяма устроился рядом, вытянул загорелые ноги, и под чуть подскочившими шортами показалась белая полоска кожи. И на нем бег по травяному холму в Шинзен оставил свой след. Цукишима бездумно коснулся его макушки, отчетливо ощутив, как Кагеяма крупно вздрогнул от неожиданности. Что-то нереальное было и в том, как близко он был, как держался рядом без всякого стеснения, словно это было естественно. Волосы у Кагеямы были очень мягкие, влажные после тренировки, но Цукишима не чувствовал неприятия. Все так же молча он перебирал темные пряди. Этим он до сих пор себя удивлял: он, человек, у которого зачастую не находилось смелости на самое важное, первым протягивал ладонь. — Сядь, — чуть охрипшим голосом сказал Кагеяма. Цукишима мог бы пошутить про королевские замашки, но не стал. Уже один этот тон, требовательный и слишком близкий к тому, который он использовал на площадке, говорил о том, что Кагеяма не сомневается. Цукишима же никак не мог перестать. Но что толку об этом думать? В итоге, он осторожно присел рядом, словно не до конца верил, что можно. Кагеяма в свойственной ему манере развеял все сомнения — тут же придвинулся ближе и вжался в бок Цукишимы. По уже сложившейся привычке задел его колено своим. — Хочу тебя поцеловать, — без обиняков заявил он. И только потом, как будто спохватившись, добавил: — Можно? — Говоришь такие вещи с обыденным лицом. А ты повзрослел, Кагеяма-кун. — Отвянь. — Кагеяма легонько ткнул его локтем в бок. Понахватался у Хинаты. — Так «отвянь» или «хочу поцеловать»? — ехидно уточнил Цукишима, легко входя в привычную роль, которая хотя бы на мгновение, но позволяла отвлечься от слов Кагеямы, таких простых и таких сложных. — И то, и другое, — буркнул Кагеяма, отвернувшись. Цукишима мог бы напомнить ему, что противоречия еще никому не облегчали жизнь, но сам был ничем не лучше. — Какой ты жадный. С первым ничего не обещаю, но… Он прижался губами к щеке Кагеямы, коротко, почти мимолетно. Тот резко повернул к нему голову, и они оказались почти нос к носу. Однажды, наверное, сердце Цукишимы перестанет подпрыгивать всякий раз, когда он так близко к Кагеяме — словно тот дергает его за ниточки. — Цукишима… — Нам пора возвращаться, — перебил он, поднимаясь, и резко отряхнувшись, и протянул Кагеяме ладонь, чтобы помочь встать. Забытая бутылка «Покари» валялась у его ног. «И то, и другое» выполнено, как по заказу. Говорить об этом вслух Цукишима, конечно, не стал. Кагеяма хмыкнул, но руку принял. Цукишима дернул его на себя, возможно, слишком сильно, и Кагеяма, ввалившись в него всем весом, заставил его пошатнуться. — Больше тренируйся, Цукишима-кун, — с каменным лицом поддразнил его Кагеяма, — а то едва на ногах стоишь. А вот это дурное влияние списать на Хинату уже никак не получалось. — Разбежался, — беззлобно отозвался он. Кончики пальцев зудели, до того хотелось снова погладить Кагеяму по голове. — Я пойду вперед. — Ладно, — Кагеяма махнул рукой, словно прогонял его, как какое-нибудь шкодливое животное. — Я догоню. — Не торопись. Несмотря на то, что на словах они договорились разойтись, оба все так же стояли на месте. От Кагеямы было сложно уходить. Ощущение невероятно дурацкое и совершенно безосновательное, но накрывало Цукишима всякий раз, когда он оказывался перед выбором — остаться или уйти. И минуты не пройдет, как Кагеяма следом за ним вернется в спортзал: от вечерней тренировки им осталось около часа. Потом по домам. Потом все заново. Ничего ужасного — но, тем не менее, Цукишима чувствовал себя именно так. Отвратительно. Цукишима сделал шаг. Раз за разом он шел навстречу Кагеяме, а тот стоял неподвижно и ждал, как будто позволяя привыкнуть, давая понять — можно. Цукишима не знал, откуда в нем, обычно таком нетерпеливом, взялось это бесконечное терпение. Сам бы он на месте Кагеямы давно решил, что не стоит усилий. Кагеяма посмотрел ему в глаза и вызывающе задрал подбородок, словно брал на слабо. От вспыхнувшего раздражения прикосновение получилось более грубым: Кагеяма непроизвольно ойкнул, когда Цукишима с силой взъерошил ему волосы. — Что это ты делаешь? — Глажу тебя по голове, — любезно разъяснил Цукишима. — В каком месте это называется «глажу»? — проворчал Кагеяма, но сбрасывать руку Цукишимы не стал, пока тот, наконец, не опустил ее сам. — А теперь я и правда пойду вперед, — мягко сказал Цукишима, подавляя улыбку при виде растрепанного и озадаченного Кагеямы. Не дожидаясь ответа, он выскользнул из закоулка, и конечно же, не прошло и пары секунд, как ему встретился Хината. — А! Цукишима! — заприметив его, Хината тут же громко об этом сообщил. — Кагеяму не видел? — Нет, — соврал Цукишима, не испытывая при этом никаких угрызений совести. — Тогда пойду его поищу. — Ага, так и сделай. Цукишима подождал немного, пока тот скроется за углом, а потом, расслышав потрясенный вопль: «Кагеяма, что у тебя с волосами?!», тихонько прыснул.