Как ковался Клинок

Аромат кружит голову, дурманит не хуже скумы. Дельфина протягивает руку и аккуратно, двумя пальцами выдергивает крохотный цветок из пестрого соцветия. Тщательно его обнюхав, с глупым смешком забрасывает в рот и, продолжая бестолково улыбаться, начинает жевать. Три лепестка. К удаче. Застали бы за таким в Храме, то махала бы лопатой, натужно пыхтя, целое лето. Впрочем, наставников можно понять — если все новобранцы начнут себя вести аки козы, то растительности не останется, не у крестьян ведь саженцы таскать? Она тихо хмыкает, а затем кое-как маскирует ветками следы своего «преступления»: коли хозяйка поместья увидит, то воя не оберешься. А то и поджаренных пяток, никакая бретонская невосприимчивость не спасет. Горячий вечерний воздух ласково обнимает за шею, мягко целует щеки, сладко пахнет тополями и липами. И сиренью, да. Куда же без сирени. Любимые цветы Ноктюрнал — старая детская сказка, но что-то в ней есть правдивое. Солнце садится задумчиво, степенно: на Летнем Острове никто никуда не спешит, и светило не исключение. Магнус здесь — неторопливый альтмер на прогулке по цветущему саду. Дельфине все кажется, что она просто ходит во сне и сейчас ударится со всей силы о промерзшую стену Храма, слишком уж всё нереально. Вокруг парят неземные видения, а она просто разомлевший на жаре ребёнок, задремавший в коконе золотых лучей. Только травянистый вкус удачи на языке подсказывает, что это взаправду. Безродная юная служанка-бретонка вяло водит метлой по дорожке — шур-шурх, шур-шурх, никого, вокруг совсем никого. Имение — огромный пустой дворец, никого, с первого дня никого. Говорили, что будет опасно и трудно, но здесь нет ничего, вообще-вообще ничего. Сказочный замок спящей принцессы, но рыцарь еще не пришёл — злой чародей зарастил путь сиренью, и спаситель плутает в лесу. Лиловые тени скользят по дорожкам — цвет леди Ноктюрнал ползёт в небеса. Шуршат легкие прутья, ладонями скряги сгребая к себе свой клад: аметистовой россыпью тянется, тянется всё сирени пахучий след. Разум ее ныряет дельфином в волшебные облака. Эльфийские чары и эльфийские корни друг друга всегда найдут. Она-то, конечно, — такое бывает — не слишком сильна в колдовстве; но все-таки это не так много значит, ведь Дельфина-то здесь не за тем. Старшим были нужны смекалка и хитрость… а, ну и зоркий глаз. И, конечно же, этим всем в полной мере Воры одарены. Видеть, внимать и впитывать телом каждый цвет, каждый миг, каждый звук; тени молча скрывают мягким движением чудный, чудесный сад. Сказка волшебных цветов Ноктюрнал ароматом туманит ум. Лишь бы, лишь бы к рассвету только удача осталась с ней. Прохладный ветер по легким к сердцу скользит, остужая пыл. Клинок наготове, хоть спрятан в ножны. «Твой разум острей меча. Помни об этом; тогда, быть может, увидишь и новый день.» — Хмурый наставник сурово смотрит… прям мозоль на ладони болит. Вкус сирени тогда был резкий и горький — такой же он и сейчас. В Храме вечерний гонг на закате, как всегда, уже прогудел. И тот злосчастный кустик сирени прячется у стены. Друзья смеются, спешат на ужин, их гонит в спины мороз. Пришла зима… уже третий месяц с ее отъезда идет. Благие боги, вы только дайте снова увидеть снег. Три лепестка сирени к удаче — значит, удачен Вор. Сказка о лучших цветах Вечнотени, может, и полный бред, но хочется, хочется нестерпимо вернуться с успехом домой. Дельфина не знает, кому молиться — и лишь молча жует цветок.