Под дождём

Ичиго не думал, что так всё закончится. Эн попросту исчезла, никого не предупредив и ничего не оставив. Ушла, не дождавшись его возвращения. И каждый раз, когда он думает о ней, голос Эн возрождается из воспоминаний и сам начинает отвечать, будто бы девушка слышала его мысли. «Какая тебе разница, что и когда я делаю?» Ох, если бы всё было так просто… Последнее, что он помнит, как заносит занпакто для удара, а пустой отпускает грязные выражения в сторону няни, этим провоцируя парня. Ничего, кроме желания убить его и поскорее выбраться из внутреннего мира, не было в мыслях синигами. Лишь бы побыстрее со всем разобраться и продолжить вести ту жизнь, которую он вёл с девушкой… Вернее, мечтать о том, как их «совместная» жизнь продолжается, когда он сдастся капитанам, а Эн отправят домой. Как бы они ни старались удержать пустого, тот всё равно вырывается наружу, уничтожая всё на своём пути. Потом весь внутренний мир начинает дрожать, дома разрушаются и поднимают клубы песка вверх, а расплывчатая тьма быстро окружает синигами с пустым, поедая и оглушая их. Тело ужасно болит, и Ичиго вспоминаются все битвы, которые выматывали до потери сознания и становились причиной перебинтованных конечностей. Пустой подозрительно молчит, что настораживает парня. «Что ты натворил? Где Эн?» — мысленно спрашивает он, но в ответ получает лишь тишину. Внезапная сонливость мешает здраво оценивать ситуацию, соблазнительно манит подчиниться ей. В голове — пустота, тело больше не подчиняется воле хозяина, а боль на время ослабевает. Куросаки снилось, как он пытается убить девушку. Словно смотрел старый фильм с чёрно-белым изображением, где на каждом кадре — разные места, разные ловушки, разные способы убийства и всегда одна Эн, играющая роль жертвы, с испуганным и заплаканным лицом умоляющая его остановиться. Парень осознавал все свои действия, эмоции, видел происходящее наяву, но руки не подчинялись его воле и делали так, как сами хотели… как хотел пустой. Эти сны выматывали сильнее драк и оставляли после себя неприятный осадок. «Знай, Ичи, если ты заболеешь, то я тебя лечить не собираюсь», — слышится голос няни издалека. Ичиго подрывается на постели и тут же жалеет об этом: спина и руки, усеянные ранами, напоминают о своём присутствии и вынуждают лечь обратно. Временный синигами трогает перебинтованное плечо, оценивая болезненность своих ощущений. — Братик! Ты проснулся. Повзрослевшая с последней встречи Юзу наклоняется над ним и радостно улыбается, встречаясь с его глазами. Она была в школьной форме, которую носят дети из средней школы, и это замечание несколько вводит в ступор парня. Сестра, проследив за его взглядом, встала в полный рост и покрутилась на месте, демонстрируя свою одежду. — Мне идёт, правда? Мы с Карин-тян уже в средней школе. Она только что вышла за папой, поэтому скоро вернётся. Как ты себя чувствуешь? Есть хочешь? Попить воды? Я принесу, только скажи. Ичиго не верил своим глазам. Неужели это настоящая Юзу, его младшая сестра, не галлюцинация и не сон? Парень много раз представлял себе встречу с семьёй, разговоры и улыбки близких. От этой мысли в груди теплело, а на губах расцветала улыбка. Теперь же он боится спугнуть эту живую картинку воспалённого мозга и внимательно изучает лицо девочки, пытаясь запечатлеть его в памяти. Сестра пугается такого взгляда и осторожно касается руки брата. — Братик, что-то не так? Её ладонь тёплая и мягкая. Карие глаза смотрят обеспокоенно, но девочка не спешит звать на помощь или задавать ещё вопросы. Куросаки приподнимается на постели и осторожно обнимает свободной рукой сестру, боясь спугнуть её. «Это не сон», — думает синигами и притягивает Юзу ближе, обнимает крепче, прижимается головой к её плечу. Юзу медлит пару секунд, прежде чем облегчённо улыбнуться и обнять старшего брата в ответ. — Всё закончилось, братик. Когда вернёмся домой, всё будет так, как раньше. Мы снова будем вместе. Теперь всё будет хорошо… — ласково повторяла девочка, поглаживая рыжий затылок парня. «Когда вернёмся домой, я вытащу тебя из постели в пять утра и потащу смотреть рассвет».

***

Ичиго не думал, что так всё закончится. Жизнь превратилась в дешёвый фильм, который поставили на быструю перемотку. Разные события, радостные и не очень, налетели бурной волной на голову, закружили в свой водоворот, на первый взгляд непреодолимый и нескончаемый. С каждым днём парень всё больше поражается происходящему вокруг. Например, когда Урахара попросил его заскочить к себе после возвращения из Общества душ, временный синигами ожидал приговора. К удивлению, никто из капитанов не собирался его убивать или засаживать в тюрьму Общества душ. С подозрительно довольной улыбкой на лице Урахара предложил иной выход из сложной ситуации. — Анулировать реацу? — Именно, Куросаки. Мы с капитанами просто сведём её до того минимума, который есть у обычных смертных. — Значит, я больше не буду временным синигами? — Да, — согласно кивает Киске. — Ты будешь обычным человеком. Призраки и пустые тебя больше не побеспокоят. Ты ведь всегда хотел этого, не так ли? Ичиго отрешённо смотрит на свои перебинтованные руки. Орихиме и Рукии, находившимся рядом в этот момент, не понравился этот взгляд. Но чувство вины не позволило издать и звука. «Я уже не знаю, чего хочу».

***

— Всем приятного аппетита! — восклицает Юзу, довольная накрытым столом. Слюнки потекли бы у каждого, кто хоть раз отведает пищу, приготовленную младшей сестрой Куросаки. Рис, карри, морские продукты, фрукты и овощи, аккуратно нарезанные дольками, грибной суп и шоколадный торт — это обилие еды никого не оставит равнодушным. Ичиго смаковал всё медленно, катал пищу языком, вспоминая её вкус и пытаясь запечатлеть этот момент в памяти. До сих пор не верилось, что всё происходит наяву. Вот Юзу наливает отцу добавку супа. Вот старик Иссин смешивает этот суп с карри, за что дочь его тут же ругает. Вот Карин салфеткой вытирает с щеки Ичиго остатки съеденного риса, и парень не может вспомнить, делала ли она так раньше. Семейный ужин проходит в приглушённом свете и присутствии двух горящих свечек по разные стороны стола. Озорные отец и сестрёнка решили устроить в честь возвращения «блудного сына» праздник и навешали по дому шары и распечатанные в больших размерах семейные фотографии. Старший брат с Карин при каждом взгляде на это закатывали глаза, но ничего не комментировали, решив не портить идиллию и убрать всё утром. Несмотря на все приготовления, парень не мог расслабиться и полностью насладиться атмосферой домашнего уюта. Множество вопросов касательно Общества душ, пустого и Эн крутились в голове, и ужасно то, что с каждой минутой их всё больше и больше, а ответы не приходят. — Ичиго, всё хорошо? — спрашивает отец, заметив отрешённый взгляд сына. Тот отвлекается от своих мыслей и обращает взгляд к Иссину. — Что? — Ты будто не здесь, а совершенно в другом месте. О чём задумался? Ичиго несколько секунд медлит, решая, как ответить. — Об Эн. Унохана-сан сказала, что она в порядке, но я с ней не виделся после… — парень тщательно подбирал слова, — после того, как пришёл в себя. Вы видели её? — В последний раз мы виделись четыре недели назад, поэтому не знаем, как она сейчас. — Разве она не часто сюда приходит? — изумлённо спросил Куросаки. — Раньше — приходила. Теперь в этом нет смысла, — злобно отвечает Карин и хмурит брови. Старшего брата удивляет её тон. — О чём ты, Карин? — А ты не в курсе? — голос звучит громче и тоньше обычного, буквально звенит среди стен кухни. — После возвращения из Общества душ они с матерью продали свой дом и уехали в дурацкий Киото, а куда именно — не сказали. Их телефоны недоступны. Кто бы мог подумать, что Эн такая трусиха. — Карин-тян, что ты такое говоришь? — Юзу подскакивает на месте и поддаётся в сторону сестры. — Эн никогда бы не… — Бросила нас? Ушла, не попрощавшись? Юзу, она уже это сделала! Мне всё равно, что там у неё случилось, но она могла бы предупредить, что уезжает. Вместо этого она решила сбежать, как трус. — Карин, мы ничего не знаем! — Неважно, я в ней разочарована!.. Они долго спорили. Ичиго никогда ещё не видел, чтобы сёстры так ругались между собой. Это выходило за рамки привычной системы. Даже отец не мог вставить слова, открывая рот и затыкая его, бегая глазами от одной дочери к другой. Нарастающее напряжение создавало невидимую пропасть между членами семьи, и в один момент Куросаки перестал различать слова. Тонкие голоса девочек звенели, подобно свисту кипящего чайника. Отцу всё-таки удаётся вставить слово и что-то пробубнеть, но его не заметили. Ичиго молча встаёт из-за стола, не задвигая обратно стул. Сёстры испуганно замолкают, наблюдая, как брат скрывается на лестнице. Свет в его спальне так и не загорелся. Утром он находит у себя на столе записку, где кривым почерком был написан старый адрес Эн, номер её мобильного и название школы. «От папочки», — гласит в нижнем углу бумажки. Сын признателен такой чуткости старого извращенца.

***

Её дом мало чем отличался от соседних. В Каракуре для каждого района был характерен свой тип зданий, так что отклонение от классики тут считается странным. Однотонные голубые стены, красная крыша, двухэтажный, белые рамы окон, невысокий заборчик с маленьким внутренним двориком — практически как у семьи Куросаки. И вправду ничего особенного. Удивительно, что в одинаковых домах живут абсолютно разные люди. Это неправильно, как считает Ичиго. Няня презирала моду и похожесть. С трудом верится, что такая странная девушка живёт в таком примитивном доме. Именно поэтому Куросаки с подозрением косится на входную дверь и не решает постучать. Как глупо… Новые жильцы заселились недавно, ровно две недели назад. Пожилая пара с девяностолетней бабусей искали мирное место подальше от шумного города, а тут появилась возможность купить дом за недорого. Говорят, бывшая хозяйка очень торопилась уехать отсюда. Куда? Вроде в Киото, говорят. Была ли у неё дочь? Хозяйка упоминала о ней при переезде, но лично с ней не знакомы, говорят. Странное имя у девушки, удивляются. А вы, молодой человек, её друг? Иначе бы не искали. Возьмите номер хозяйки, созвонитесь. Номер Эн и её матери по-прежнему недоступны. Ичиго скрипит зубами и забивает в поисковике телефон приёмной её школы, которая указана в записке отца. И начинает отсчитывать гудки. Гу-у-у-у, гу-у-у-у, гу-у-у-у… Возникает шорох и уставший женский голос. Куросаки не знает фамилии девушки, но уверен, что в школе могла быть только одна с именем Эн. — Как-как её зовут? — Эн, — он растягивает слово, произносит чётко по звукам. — Нет, такой точно нет, я бы запомнила. Может, оно сокращено от другого имени? — Не думаю, что оно сокращено, — твёрдо отвечает парень, но вопреки своему уверенному тону сомневается. Он не знает. Но будь у неё другое имя, Эн или отец с сёстрами предупредили бы. — Пожалуйста, можете проверить? — просит Куросаки, сглатывая накопившуюся слюну. Кожа на спине почему-то покрывается мурашками. — Подождите. Проходит около минуты, когда женщина на том конце телефона сообщает, что девушки по имени Эн здесь нет и никогда не было. Словно вылили ведро ледяной воды на голову, перерезали нутро и вытянули все внутренности. Ичиго чувствует пустоту. Ичиго чувствует одиночество. Ичиго чувствует себя обманутым. Только не ясно, кто или что именно его обманывает. Воображение? Родные? Друзья? Няня многое недоговаривала, так что это неудивительно. А как же остальные? «Не пойми меня неправильно. Мне действительно нечего о себе рассказывать. Моя жизнь настолько скучная, что даже за мухой на потолке интереснее наблюдать». — Что за чёрт…