Под дождём

— Братик, ты ничего не забыл? — Ты спрашиваешь меня об этом уже который раз, Юзу. — Я знаю, прости. Но вдруг ты что-то забудешь? Достаточно ли ты взял тёплой одежды? Может, по дороге купить ещё продукты? У Эн-тян точно есть запасное одеяло? — Юзу, перестань играть заботливую мамочку. Ичиго уже взрослый, сам разберётся. Ичиго окидывает взглядом ряд коробок и чемодан, подготовленные для переезда. В уме перечисляет необходимые вещи и сам себе кивает — этого достаточно для пары месяцев проживания в Киото. Учебники для университета выдадут на месте, а если что-то забыли, то это можно приобрести в городе. На плечо мягко легка чья-то рука, и Куросаки оборачивает к своей девушке. Она, как обычно, широко улыбалась, отчего у краешков её глаз образовались морщинки — особенность, которой Ичиго мог любоваться бесконечно. За последние полгода Эн похорошела — кожа на лице стала здоровее, плоды занятия спортом отражались в более подтянутой фигуре, новая стрижка каре подчёркивала форму её лица. Что уж скрывать, с началом их отношений девушка словно расцвела. — Я, конечно, ценю заботу твоего отца, но это уже перебор. Коробка, которую она держала в своих руках, была полностью набита мужскими контрацептивами. К одной из упаковок была приклеена бумажка со смешным смайликом и надписью: «Весёлых вам вечеров (и дней). С любовью, Папа». — Я его ненавижу, — шипит красный с макушки до шеи Ичиго и, краснея ещё сильнее, добавляет тихо: — Всё брать необязательно. Эн, хихикая над его лицом, кивает (однако всё равно заклеит полную коробку и незаметно подложит к остальным). Нельзя сказать, что их жизнь круто перевернулась после того поцелуя на крыше — наоборот, всё менялось медленно, постепенно, не обрушиваясь на голову подобно ведру ледяной воды. Ничего друг другу не обещая и не объясняя, они расстались ранним утром на одной из улиц Каракуры. Через пару дней так же неожиданно, как и в прошлый раз, Эн стучит в дом Куросаки, виновато кланяется всем членам семьи и протягивает лично испечённые кексы в знак примирения. Тем же вечером Эн поцеловала Ичиго во второй раз, когда тот провожал её на железнодорожный вокзал, и дала свой новый номер телефона. Потребовалось около недели, чтобы парень пересилил себя и первым написал: «Доброе утро». В следующие выходные вся семья Куросаки приехала к ней в гости. Мама Эн и Иссин как настоящие шпионы подкрадываются к уснувшей в обнимку на диване парочке и фотографируют их. Одно это фото до сих пор висит над кроватью девушки, другое же стоит в рамке на столе Ичиго. Первое свидание проходило в Токио, где они вкусно поели пиццу, посетили какой-то фестиваль и выиграли в тире плюшевую акулу. И, как бы странно ни звучало, Эн купила покойному отцу пакетик конфет и оставила их у его могилы. Ичиго думает, что только она могла в первое свидание притащить парня на кладбище знакомиться с отцом, но воспринял этот жест как признак доверия. Рождество они отпраздновали в чьей-то квартире вместе с друзьями Куросаки и лучшей подругой Эн в качестве прощального праздника перед выпуском. Когда на улице стали запускать фейерверки, девушка наклонилась к уху своего парня и прошептала: «Знаю, что говорю это поздно, но ты мне очень-очень сильно нравишься, Ичи». Одни выходные они провели наедине, закрывшись в комнате Куросаки. Какие бы извращённые мысли не приходили в голову другим членам семьи (и вам, читатели), но подумать о простых настольных играх никто не мог. Какой-то извращенец в общественном транспорте положил свою руку на оголённое колено Эн. Ичиго намеревался переломать ему пальцы, но для поспешных извинения достаточно было «хрустящего» рукопожатия и убийственного взгляда. Несколько ночей раздавался звонок, после которого следовали приглушённые всхлипы и извинения за беспокойство. Ей во сне являлся бледный отец, молящий о прощении дочери, лучший друг с кровавой улыбкой, образ её разбитого тела в перевёрнутой машине. Ичиго терпеливо убаюкивал девушку по телефону, повторяя, что это всего лишь сон. С кошмарами пришла бессонница, а во время маминых отъездов девушка вовсе могла не спать ночами. Беспокоить Ичиго каждую ночь звонками и приглашать к себе она не смела, но, один раз проболтавшись об этом, семья Куросаки с сочувствием отнеслась к состоянию няни и вскоре сама позвала Эн на пару дней с ночёвкой. Перебирая аккорды на гитаре, они сочиняют мелодии под известные хайку Басё. Сквозь сон он слышит, как дверь скрипнула. Чьи-то холодные руки прижимаются к его спине, такие же холодные стопы касаются его ног. — Ты замёрзла, — констатирует Ичиго и поворачивается на другой бок, сонно заключая девушку в свои объятия. От её влажных волос исходит приятный цветочный аромат, и парень блаженно вздыхает, зарываясь носом в её макушку. В другой раз он бы отнёс Эн обратно в спальню сестёр, но этот запах и тепло слишком заманчивы, чтобы отказываться. «Всего один раз, а потом она будет спать у них», — погружаясь обратно в сон, думает Куросаки. Он так думал каждый раз, но вскоре это перестало иметь значение — никто из них не был против проводить так несколько ночей подряд. Эн не помнит, когда в последний раз смущалась в присутствии Ичиго. Она в принципе не привыкла смущаться в присутствии каких-либо людей. Так в какой момент ей захотелось провалиться сквозь землю со стыда? Когда его взгляд стал более глубоким и изучающим? Или когда мужская шея показалась самым изысканным деликатесом? Когда в магазине нижнего белья захотелось купить более сексуальное? Когда она попросила его приехать в отсутствие матери? Сгорая от неловкости, они сами закрыли себе путь обратно, когда направились в спальню и стали стягивать свои футболки. Встречаться на расстоянии сложно, пусть между их городами лишь пара десятков километров. С началом подготовки к поступлению стало ещё сложнее. Эн точно знала, что хочет пойти в сферу психологии, а Ичиго не имел понятия, куда поддаться. Однако стало спокойнее, когда они сошлись на нескольких университетах, где могли бы учиться вместе. — Было бы здорово жить вдвоём, — задумчиво произносит Эн, перебивая рыжие пряди. Куросаки приоткрывает глаза и удобнее устраивается на её коленях. — Вдвоём? — Да. Возможно, это слишком смелое заявление для нас, но… Я не против такого расклада событий. Но я не хочу спешить и намекать тебе на что-то, совсем нет. Просто… — она сражённо вздыхает. — Просто мысли вслух. На совершеннолетие девушки одним из подарков от Ичиго был документ о поступлении в Киото. И теперь всё было готово для переезда в однокомнатную квартиру, снять которую им помогли родители. — МАСАКИ! — ревущий во всю мощь Иссин налетает на плакат с изображением покойной жены. — ГОСПОДИ, КАК БЫСТРО НАШИ ДЕТИ РАСТУТ! — Страшно подумать, что будет, когда мы с Юзу вырастем, — небрежно бросила Карин, из-за чего их отец разревелся пуще прежнего. — Может… сделаем фотографию на память? — вежливо предложила мать Эн. Как ни в чём не бывало, Иссин мигом оторвался от обнимания стены и достал фотоаппарат. Пока он возился со штативом и настройками, остальные посчитали идеальным фоном диван в гостиной. Карин удобно расположилась на подлокотнике, рядом с ней на диване села Юзу и обняла за шею старшего брата. Эн комфортно себя чувствовала, сидя по-турецки на полу у колен Ичиго. Мать Эн выбрала своим местом другой конец дивана. Когда в камере пошёл отсчёт десяти, старший Куросаки быстро забежал за диван и подстроил Ичиго и матери Эн «рожки» за их головами, широко улыбаясь в камеру. — Ну-ка, скажите все «папаша». — Папаша! Вспышка.