Травы

Солнце, мне кажется, ты устало светить, Устало быть справедливым и мудрым. Я гляжу на твой негатив И твержу монотонные сутры. Стихнет шепот песочных часов, Выскользнут в море алмазные четки. Ты - мой самый несбыточный сон, Самый сладкий и самый короткий Сон... Fleur, "Колыбельная для Солнца"

Трава – подчинение, покорность. Пепелица ещё молода, а Огнезвёзд только недавно вернулся из путешествия к Небесному племени, и его мучают затяжные бессонницы. Предводитель с потухшим взглядом, усталыми глазами, неловкими лапами, каждый воин считает своим долгом намекнуть ему, что он должен больше отдыхать. А бывший наставник предпочитает игнорировать подобного рода намёки и продолжать вставать раньше, делать больше, ложиться позже всех. Пепелица давно оставила попытки увещеваний. - Я просто не привык спать один, - говорит ей как-то раз. – Лежу всю ночь и смотрю на звёзды, как мышеголовый дурак. Ты понимаешь? Она понимает, но не особо этому рада. Обычно в старшем возрасте появляются страхи, на мягких лапах просачивающиеся в твою палатку и заставляющие широко распахивать глаза. Пепелица ещё почти юна, но она уже знает, каково это – бояться засыпать. Перед целительницей, конечно, особой проблемы сделать это не стоит – за день она весьма устаёт, даже если дел не особо много – передвигаться на трёх лапах всё же не так-то легко. Сон приходит быстро, он обнимает и утешает – сейчас. Раньше было не так. Пустая палатка беспокоила, как свежая царапина, Пепелица вертелась с боку на бок, не в силах угомониться. И тогда под покровом тьмы приходили они. Кошмары. Целительница никогда не считала, сколько раз она видела сгорающего заживо Безуха, задыхающуюся от дыма Щербатую, длинные когти Бича. Страшная вещь – сны. Пепелица открывала глаза и тут же сбивалась со счёта. Всё выглядело так реалистично – дрожащие лапы, горящая шерсть, сдавленный кашель. Под простую сухую цифру это всё решительно не умещалось. И не умещается. И не уместится. Когда-то Пепелица дала бой своим страхам и выиграла – с той поры кошмары мучают её гораздо реже. Теперь и Огнезвёзду предстоит такой бой. Но это вовсе не значит, что целительница позволит ему биться в одиночестве. Никогда. - Наверное, я просто не могу забыть дневные заботы, - пробует отшутиться предводитель, но Пепелица даже не улыбается. Поздним вечером она приходит к нему с травами. Плети плюща у входа слегка колышутся под лёгким ветерком. Палатка выглядит мрачной и пустой без Песчаной Бури, занятой дочерьми. - Я войду? – спрашивает Пепелица, чтобы разогнать тишину. - Разумеется, - тихо отвечает Огнезвёзд. Шаги у целительницы звучат некрасиво, а выглядят почти нелепо. Лапа сломана уже очень долго, но смириться с этим едва ли получится до самого конца. Рыжие уши предводителя настороженно ловят звуки ночи. Пепелица не позволяет себе этим любоваться. У неё есть пациент, которому нужна помощь. Он никогда не рассказывал ей о своих кошмарах. Целительница же не могла заставить себя спросить. Это, конечно, интересно, но вместе с тем глубоко лично и сокровенно. Хотя, разумеется, если бы Огнезвёзд полюбопытствовал у неё, она бы всё открыла. И горящего Безуха, и задыхающуюся Щербатую, и Серебрянку на залитых кровью камнях. Но он не спрашивал. - Разве травы могут мне помочь? – интересуется Огнезвёзд. - Почему нет? – задаёт ответный вопрос Пепелица. - Ну, они ведь могут вылечить далеко не всё. Например, им не под силу сделать целым разбитое сердце… Но это мне, конечно, не грозит. Зато есть кое-что другое. Травы не сделают ничего с тем, что я чувствую, - предводитель лежит на спине, его лапы прижаты к груди, и он выглядит таким… уверенным, что целительница не сможет ему помочь. Она клянётся, что справится, чего бы это ей не стоило. - И что же это? Что чувствуешь ты? - Страх. Пепелица не знает. Она ожидала услышать про горечь, ярость, про что угодно, но страх… Это кажется очень неправильным и странным. Предводители не боятся. Но ведь и целительницы не влюбляются в них по самые кончики ушей. Она никогда не спрашивала у него, что он видел на своём пути, какими тропами шёл от дома и обратно, что за коты и кошки попались ему в пути. С чем ему пришлось сразиться? Неужели это было таким… Что на него даже не хватает слов? Пепелица не ожидала. Предводители не боятся, а целительницы не влюбляются. Но предводители не бывают и домашними котиками, а целительницы не мечтают участвовать в битвах и патрулях. О этот странный подлунный мир, куда ты завёл нас? Пепелица слышит шаги. Это идут их страхи, сверкая огромными клыками в ночной тьме, предвкушая скорую трапезу. Действительно, травы от этого не помогают. Но есть что-то ещё. Всегда есть. -Ты знаешь лекарство от страха? – усмехается Пепелица, садясь рядом с подстилкой предводителя. – Да, Щербатая не об этом мне рассказывала. Хорошо, что мне нужны не только её уроки. Хочешь услышать? - Да, - говорит Огнезвёзд, и в его голосе будто бы слышится искренний интерес. - Когда Царапан похитил нас с братьями и сестрой, он принёс нас в лагерь племени Теней. Там была одна королева… добрая. И очень-очень испуганная. Мы начали плакать, а она стала рассказывать нам истории. Многие. Разные. Их было столько, сколько предков на небе. Ни до, ни после я не слышала таких интересных сказок. Я часто вспоминаю их, когда мне становится плохо. Я очень хотела поблагодарить эту кошку, даже спросила о ней у Пёрышко, но он сказал, что она уже умерла. Назвал имя, но я его тут же забыла. Это, пожалуй, и к лучшему. У таких сказок должен быть самый загадочный рассказчик. Прошло много времени, и я поняла – та королева рассказывала не просто легенды. Они были о ней. Просто она сделала их похожими на сказки. Ей тоже было страшно, и так она успокаивала себя и нас. Это так просто – когда больно и жутко, нужно только выговориться. Нет лекарства вернее. Что скажешь? - Скажу, что ты невероятная, - отвечает Огнезвёзд, и Пепелица видит в его глазах звёзды и огонь, давший ему имя, пожравший Безуха, задушивший Щербатую. В глазах предводителя ему самое место. Там он не может напугать целительницу. – Скажу, что мне давно уже пора было выговориться. Ты будешь слушать? Она кивает. Ей интересно. И очень хорошо. Огнезвёзд рассказывает долго-долго, время переваливает за полночь, а Пепелица всё слушает и недоумевает – как же смог её предводитель столькое пройти и не сдаться, не покориться судьбе? Это действительно невероятно. Целительница снова готова брать пример со своего бывшего наставника. Она видит, как глаза Огнезвёзда постепенно смыкаются, пока он не начинает запинаться в фразах. Пепелица мягко шепчет ему: - Спи, прошу. Остальное подождёт до утра. И предводитель верит ей, как себе, он укладывается на подстилке, носом ко входу, и сонное дыхание утыкается целительнице в хвост. У неё же – сна ни в одном глазу. Она смотрит на Огнезвёзда – и видит долгие яростные битвы, тёплые ночи бок о бок, травы, гнущиеся под лапами. Видит признания, клятвы, детскую, двух котят, общую старость. И сама смеётся над собой, тихо, почти про себя чтобы не разбудить. Пепелица знает, что мечты остаются мечтами, даже если начинаешь в них очень верить, как помнит наизусть мамины истории и сказки той оставшейся безымянной королевы. Целительница, как её предшественники, никогда не рискнёт тем, что имеет. Но и не позволит судьбе сломить себя, склонить, подчинить. Всегда против ветра и всегда рядом с Огнезвёздом. Предводитель, который достал до звёзд, и целительница, не склонившаяся перед судьбой. О них сложат легенды, которые будут рассказывать испуганным малышам. Пепелица уходит мягкими шагами из чужой палатки в наступающее медленно утро, и её серые бока сливаются с пепельным небом. Да, травы не всегда помогут. Покорность не поможет никогда. До рассвета целительница засыпает на смявшейся подстилке, и этот кусочек дрёмы слаще ей, чем лежание до полудня. Как Огнезвёзд, со всеми его заминками и неловкостями, такой недоступный и идеальный, лучше любого кота из всех четырёх племён. Ждёт утро. Ждут тревоги и заботы. Ждут обязанности. Наступит новый рассвет, старейшины расскажут новые легенды, пташки на ветках споют новые мелодии, а шелест травы напомнит о чём-то самом приятном. Спи сладко, Пепелица, звёзды, которым ты так верна, будут стеречь твой короткий сон.