Показатель преломления

      Бежать по бесконечным переходам, смотреть на безликие, бесчувственные станции, вдыхать безразличный воздух… Что может быть проще, приятнее, нужнее, если все это — навстречу к нему. К Шерлоку. Пусть и в один из последних раз. И Джон шел, бежал, смотрел, дышал, с Чисвик Парк до Южного Кенсингтона, мимо Найтсбриджа и Гайд Парк Корнер до Грин Парка, а там, всего Бонд Стрит и вот уже, родная Бейкер.       Удивительно, как в одной точке могут сплестись истории страны, города и одного человека. 10 января 1863 года с Бейкер Стрит началась история лондонской «трубы». Почти сто пятьдесят лет спустя здесь же обрела свой смысл, начавшись заново, жизнь Джона Хэмиша Уотсона.       И линии лондонской трубы больше не казались утомительными извилинами, толстыми веревками опутывающими своих жертв, нет, они виделись сосудами, жизненно важными артериями несущими в своих полостях форменные элементы — людей. Эритроциты и тромбоциты, сегментоядерные лейкоциты и лимфоциты, со своими функциями и возможностями, сроком жизни и местом упокоения, они были сейчас близки и понятны Джону как никогда. В кои-то веки он не сторонился, не поводил зябко плечами, лишний раз стараясь не коснуться никого из окружающих, не отводил глаз и не делал вид что целиком и полностью увлечен рекламным щитом на очередной остановке. Нет, он жадно впитывал жизнь бурлящую вокруг, ощущая себя ее полноценной, пусть и достаточно редкой частичкой. Каким-нибудь метамиелоцитом или базофилом*. Единичным, но необходимым случаем со своими функциями и задачами. И это странным образом успокаивало и умиротворяло.       Поезд выкатился на очередную станцию мягко оттормаживая в конце перрона. Джон прекратил, наконец, исподволь рассматривать молоденькую девушку, сидевшую напротив него и прижимавшую к груди скромный букетик цветов. Конечно он не мог, как Шерлок, просто посмотрев на нее в течении минуты или даже меньше, рассказать всю ее подноготную, но почему бы не пофантазировать о том, что, возможно, ни так уж и далеко от истины, хоть и не подтверждено никакими логическими выкладками, а только шепотом мудрого сердца. Представить что она, так же как и Джон, влюблена и это чувство — взаимно. И от этого — тепло внутри и щекотно в носу.       Боясь опозориться окончательно он глянул в окно и замер, враз растеряв весь романтический настрой. На плакате с очередной сногсшибательной длинноногой красоткой рекламирующей панацею от всего кто-то желтой краской вывел слишком знакомые Джону символы.       Ханзу.       Китайские числительные. Азбука уличных торговцев. Дело о заколке на девять миллионов.       Самый простой код из возможных, если знать куда смотреть. А тут даже путеводителя не надо, буквы сами прыгают в слово.       Джон       Хочется выскочить из вагона, но он только впивается пальцами в сидение до побелевших костяшек и кажется что это не колеса — само сердце гремит на предполагаемых стыках, и не лампы туннеля, а вспышками память, услужливо подкидывающая казалось абсолютно не нужный код, который он шутки ради заучил тогда, в полной уверенности что не пригодится. А вот поди же… Жду       На Бейкер предсказуемо не было ничего, кроме указующей стрелки по ходу движения и хотя да, он обещал, он твердо обещал Холмсу, но черт побери! это Шерлок виноват в том, что он сейчас едет дальше. Шерлок и вирус любопытства, незаметно передавшийся от него Джону. А покалывающий кожу адреналин тут абсолютно не при чем. Как не при чем пусть и хаотичные, но такие своевременные мысли об авторе. И чувствуешь себя Алисой падающей в кроличью нору. И хочется узнать едят ли мошки кошек?*       И кто же это, кто же, кто же, кто?       Кто-то кто знал историю «слепого банкира»? Тут можно подозревать всех подписчиков его блога и еще миллиона полтора гуглящих ежедневно.       Холодно       Кто-то, кто умел пользоваться ханзу? Как минимум — половина китайской диаспоры, если не считать туристов и нелегальных эмигрантов.       Еще холоднее. В детстве Уотсону бы уже объявили что он замерз. И все же, все же... И историю знал и ханзу пользоваться умеет.       Кто-то уверенный в том, что Джон, в силу своего врожденного упрямства и тщательно оберегаемой независимости поступит именно так — поедет от сестры в трубе.       Тепло.       Кто-то столь же упрямый, если не сказать упертый, готовый разрисовать всю подземку ради него одного.       Может Джон не гений сыска и его умение строить логические цепочки применимо только к выявлению возможного возбудителя той или иной заразы, но будь он проклят если именно сейчас на ум не пришла одна конкретная кандидатура, идеально подходящая под такого рода задумку. Хотя представить ЕГО с баллончиком краски? Хмм…       Но еще одним дополнительным плюсом в пользу скоропалительной версии Уотсона служил тот факт, что его адресат точно знал, что за Джоном будут приглядывать, даже если и оставят иллюзию самостоятельности. Камеры в трубе ничем не отличаются от тех что снаружи, а бездомные так же вызывающе незаметны. Поэтому - никаких телефонов. Поэтому - думай и вспоминай, даже когда стрелки исчезли. Исчезли? Пусть. Но если он прав…       Переход на Южном Кенсингтоне, потом — на Монументе и до Хайгейта вполне достаточно времени чтобы принять решение. В конце-концов он только проверит. По возвращению домой его ждет хорошая взбучка, и, вероятность того, что больше его не отпустят от себя ни на шаг. Тогда их шитый белыми нитками план рухнет как карточный домик и Гарри с Кларой точно придется лететь в Бразилию.       Плевать. Так даже лучше.       Мрачные места Крауч Энда с его двухэтажными хмурыми домами, с шумом несуществующих поездов вечно идущих по давно разобранным и заросшим путям, все до боли знакомо, словно не было всех этих лет, словно еще вчера они были здесь. Вместе. Одни против всего мира. И разве что-то изменилось сейчас?       Толкнуть незапертую дверь и угодить в привычное кольцо медвежьих объятий. Позволительных только для этого места. Надо же, угадал.       — А я уж думал ты не придешь. — Едва заметная усмешка и еще более призрачное облегчение. — Если ты так подумал Себ, то ты еще больший идиот чем я. — а у самого улыбка до ушей. — Ну… — Моран отстраняется, внимательно разглядывая его. — Мой сейчас у твоего. Самое время обсудить что нам действительно делать дальше, а, Джонни?       Он отодвигает Себя и решительно идет на кухню. Тут ничего не поменялось, кофе и коньяк, и сэндвичи горкой уже ждут его. Все как они любят, все как он и предполагал.       Что ж. Похоже Шерлок сегодня ужинает один. ____________________ Прошу прощения за такую малость. По логике этот кусочек должен был быть в предыдущей главе, но... "умная мысля приходит опосля"(с). Обещаю постараться сделать следующую того размера за который не стыдно. Еще раз - извините!