Показатель преломления

      Время выцвело.       Серым бессмысленным комком оно застыло вокруг, поглотив все окружающие звуки, запахи и движения. Протянулось в бесконечность, слизывая со своего пути неугодных, толкая в пустоту, где нет ни часов ни минут, где секунда - длиною в век, с неотрывной тяжестью затекших коленей и холодного бетона.       Солнце, повинуясь его безмолвному призыву, нырнуло в глянцевую лужу, натекшую из под коротких прядок и, словно испугавшись своего опрометчивого поступка, дернулось назад, окрашивая мир темно-бордовым, почти черным. Но липкая масса только сыто выдохнула, глотая его безвозвратно, гася, так же, как Джим погасил своего снайпера. Задушил в пренебрежении. В показном безразличии. В кровавом презрении. Так почему же сейчас он никак не может уйти?       Ведь вот же, все получилось практически так как он хотел. Большая игра. Два ферзя, белый и черный. Их пешки, верные оруженосцы, исполнительные немые, разменные монеты придуманной войны. Нарушившие все правила, одним длинным проходом достигшие края шахматной доски, тяжелыми турами вставшие на защиту собственных интересов, отказавшись от богатства и славы. От почестей и наград. От привязанностей и сантиментов. От невысказанной любви. Рокировка*. Вот как это называется. Джим на Себа, Джон на Шерлока. Испортили веселье, глупые щенки. Возомнили себя равными и что? Разве белому ферзю будет легче от этого обмена на опознании переломанного асфальтом Лондона тела? Разве черному ферзю хотелось выбирать?       Надо решиться. Дотронуться ладонью до аккуратных бровей, последний раз почувствовав их вызывающую колкость... Слегка надавив на веки опустить их вниз, закрывая серые глаза, насмешливо и вызывающе уставившиеся в равнодушное небо. Задержаться на миг у кончиков ресниц, прижать их к нижнему краю основания орбиты в безумной надежде что вот сейчас, сию секунду они затрепещут упрямо, щекотя ладонь и вновь рванут ввысь, сбрасывая оковы чужой воли. Как и их хозяин. Как и их хладнокровный, язвительный, мужественный, умный, красивый, бесконечно любимый хозяин. Но ничего этого не произойдет. Чтобы совершить такое надо быть по меньшей мере живым. А не трупом с замершим сердцем. С холодной кожей. С застывшим взглядом. ...со слегка подрагивающей под кожей на шее жилкой...       Джим нахмурился. Джим, для верности, пару раз похлопал ресницами. Галлюцинация не исчезла. Под тщательно выбритым с утра подбородком, чуть сильнее справа от кадыка и едва заметно слева, бился пульс. Выверенно. Спокойно.       Джим пару раз сглотнул, так, на пробу. Потом втянул воздух через нос, раздумывая, что лучше - довершить начатое руками или добраться до своего пистолета, отброшенного на край крыши. Впрочем, второй раз повторять шутку - дурной тон. Да и, как оказалось, это вовсе не смешно - хоронить кого-то. Кого-то столь необходимого. Пусть эта необходимость и осознана и признана перед самим собой всего-то полчаса назад.       - Интересно, Басти, твоя настоящая фамилия, случаем, не Ситас?** - голос все-таки подвел, дрогнул в конце, сводя на нет всю легкомысленность фразы.       Серая радужка медленно, будто нехотя поползла в угол глаза, утягивая за собой бездонную черную дыру зрачка и вот уже, словно жерла пушек нацеленные прямо в душу, гляди - не хочу.       Минуту они сверлили друг друга взглядами злобно сверкая глазами, и от витавшего между ними напряжения только что не сыпались искры, и, казалось, черкни кто случайно кремнием зажигалки - взрыва не миновать. А потом... А потом Джим сдался. Первым. Впервые.       Стремительным рывком бросил тело вперед, схватил за плечи, притягивая, прижимая к себе, попутно ощупывая абсолютно целый затылок, пачкаясь в искусственной крови. Басти охнул - видимо не ожидал такого маневра или отлежал себе что-то и резкий прилив крови к настрадавшейся части тела не вызвал ни приятных ощущений, ни добрых эмоций. Джим ждал что вот, сейчас, его снайпер начнет выворачиваться из объятий, как делал это всегда после их близости, утверждая что такое проявление эмоций верх идиотизма для двух здоровых, не состоящих в отношениях мужиков, если не считать за них, за отношения, быстрый перепих или медленный трах, инициатором которых неизменно был Джим и которые начинались и заканчивались так и тогда как хотел он. Без учета желаний и потребностей партнера.       Но нет, похоже Себ еще не до конца пришел в себя после своей смерти. Или ему самому давно уже хотелось этих объятий, а произошедшее ранее запланированного воскрешение - чем не повод?       Или, попросту, не обратил внимание на подобную ерунду ощупывая собственную поясницу и то что было ниже. - Черт, похоже я задницу себе отморозил. Ни черта не чувствую. Говорил мне Джон: "Надень, Себ подштанники, не лето, застудишься", а я... - А ты - упрямый... - Хм. Ну, Джона мне все равно не обскакать. - Гордый... - Уж какой есть. - Глупец. - Не глупее некоторых. Ты же поверил?       Джим, так же резко, как только что начал обнимать оттолкнул от себя Морана, отчего тому с трудом удалось удержать равновесие и не завалиться обратно в лужу крови и, подойдя к краю крыши, выглянул за парапет. Как он и думал. Если не считать осколков разбитого стекла - никаких следов.       Пожалуй он и вправду непозволительно долго закрывал глаза на очевидные вещи. Теряет хватку? Может быть, может быть... Джеймс плотоядно улыбнулся. Это действительно должно оказаться интересным. Действенным лекарством против скуки. Неожиданным козырным тузом, припрятанным в рукаве. Давно было пора признаться во всем, прежде всего самому себе и начать натаскивать Басти на управление их империей. Да, теперь однозначно, не "его", а "их". Тем более Моран просто сногсшибателен в костюме. И невероятно сексуален без него. Но сначала - отпуск. Что-нибудь на островах или, может быть, даже кругосветный круиз? Да, пожалуй... Посетить колонии и посмотреть как там идут дела. Почистить, подновить, поменять. Совместить приятное с полезным. Он может себе это позволить. Совместить. А пока...       Джим повернулся обратно к насмешливо разглядывающему его Себастьяну. - И чье же это было творчество? - Если я скажу что совместное - поверишь? - Почему нет? - Джеймс попытался оттереть руки от темно-бордовой липкой гадости, но потом понял всю никчемность данной попытки и брезгливо отбросил платок в сторону. - Потому что ты нас с Джоном никогда всерьез не принимал. - Ну хватило же у вас ума воспользоваться моей наработкой. Правда все равно у вас ничего бы не вышло. Поднимайся, мы и так уже потратили тут кучу времени. - Джим шагнул ближе и протянул руку все еще сидящему Себу. Тот однако покачал головой, вновь становясь серьезным. - Официально я мертв. Свидетельство о смерти уже есть, так что извини, Джим, ты мне больше не указ. Почему я должен идти с тобой? Назови хоть одну стоящую причину. - Может потому, что, как любит повторять один беспокойный детектив ты - клинический идиот и без должного руководства и часа не протянешь? - Хорошая попытка. Но - мимо. Попробуй еще раз.       Джим раздраженно пожал плечами, а после, по привычке засунув руки в карманы, улыбнулся совершенно сумасшедшей, всегда действовавшей обезоруживающе на Морана, улыбкой. - Может ты мне скажешь? - Почему ты не ушел, Джим? Это был очень хороший план. Ты был просто обязан броситься за Джоном. Спуститься вниз и увидеть его тело. Услышать о констатации смерти от врачей. Может, даже, прийти на его похороны, встать где-нибудь невдалеке и наблюдать за церемонией. В драматично распахнутом пальто... - на этих словах у Себа, похоже, закончилось дыхание. Но - не воображение. Видимо, представив сам все, что только что наговорил, он не выдержал и фыркнул, поганя всю душещипательность момента.       Джим не преминул отбить подачу: - Плохо же ты меня знаешь, Себ. - демонстративно возмутился он картинно вскидывая брови, - Или с кем-то путаешь. Нервы, пальто... Да я бы, скорее, устроил внеплановую эксгумацию на следующую же ночь! А, может, в тот же день. Или, сразу, в морге бы проверил. Еще не решил какой вариант интереснее. Ты же знаешь, какой я не постоянный. Хотя... Шерлок бы тоже мог на это пойти... Еще бы этого, как его, ну из полиции, седой такой, позвал копать. А старшего братца - фонарик держать...       - Ну, на этот случай у нас был вполне себе ничего труп. Даже два трупа. Неотличимых от оригиналов. Маска, немного грима, Джона бы опознала сестра, меня - Молли, признав старого, еще со студенческих времен знакомца. Журналисты придумали бы очередную чушь, написали бы о моей к нему любви, что я, приревновав его к Шерлоку, похитил детей посла, подстроив все так, чтобы после подозрение пало на детектива, и Джон бросил бы его. Но после того как ничего не вышло - заманил на крышу, где, в результате непредвиденной случайности Джон оступился, а я, помутившись от горя умом, совершил самоубийство. После нас бы, согласно завещаниям, кремировали, пока мы бы летели себе спокойно в Колумбию в качестве "груза 200". Отработанная схема. Комар носа не подточит. Так почему ты не ушел, Джим? - Скажем, я внезапно пересмотрел свои приоритеты? - И что мешает тебе сделать это еще не один раз? - Жизнь вообще череда непредсказуемостей, я сам - "Мистер Непредсказуемость", тебе ли об этом не знать? - А я думал ты - "Мистер Секс"... Скажи это. Скажи сейчас. Чтобы я не подумал что воскресаю напрасно.       Джим еще раз пожал плечами. Раздраженно. Словно поражаясь занудности Морана и его необходимости облечь в слова то, название чему не мог бы дать сам Мориарти. Пока не мог. Не смотря на всю свою гениальность. - У меня есть предложение получше. Я не буду озвучивать очевидное. Это так банально, так скучно. А я ненавижу скучать! Так что не порти момент, тигр. Лучше поцелуй меня и начнем все сначала.       Он протянул руку и Себ, не раздумывая, принял ее, легко вскакивая на ноги и тут же, притягивая Мориарти к себе, нагнулся, шепнув в приглашающе приоткрытые губы : - Привет. - Привет. - Майкл Фассбендер***. Писатель. Автор двух книг об охоте. - Эндрю Скотт. Профессор. Исследования бинома Ньютона. - Будем знакомы, Эндрю. Как насчет обеда? Я голоден, словно никогда в жизни не ел. - Хорошее предложение, Майкл. Я знаю неплохой ресторанчик в Сохо. Домашняя кухня и без посторонних глаз. Подойдет?       Ответом ему был поцелуй. Жадный, жаркий, словно новоиспеченный Майкл вознамерился вместо обеда употребить вытащенного из закромов Эндрю. И не так уж он был против. Эндрю, конечно. Сам Джим как-то незаметно отошел в сторону, позволяя мистеру Скотту на время взять верх. Ведь никто не помешает Джеймсу вернуться обратно когда он захочет и когда Себу надоест, а он уверен что надоест, благовоспитанный Майкл? Он уже представлял это - огромные билборды по всему Лондону, центральное телевидение и кабельные каналы и везде он, Джеймс Мориарти. "Соскучились по мне?" Да, это будет феерично. Года через два. Пожалуй да.       И улыбнувшись сам себе, Эндрю Скотт позволил Майклу Фассбендеру увести себя, наконец, с этой чертовой крыши. ***       Падение - это как полет. Разве что с более ожидаемым концом.       Джон не любил летать. Если честно, хотя, наверное, недостойно сознаваться в такой слабости, он ненавидел высоту. И поэтому, назло своим страхам, уверено прыгал за Шерлоком в крыши на крышу, в попытке таким вот немудреным образом побороть непонятно откуда пришедший кошмар. Может это было обыкновенное предчувствие? Знание, дарованное свыше? Знак, что однажды, высота сможет забрать его жизнь?       "Господи, дай мне жить", шептал Джон в песках Афганистана, истекая кровью. Немудреная молитва дала свой результат. Позволила, по возвращению, встретить самого поразительного из всех существующих на земном шаре людей. Предоставила возможность, как и просил, не существовать, а именно жить. Дышать в унисон, стоять рядом, иногда осторожно, невзначай касаться. Быть счастливым. По-своему. Но ведь он и не просил взаимности и любви, о чем же теперь сожалеть?       Но, если все сейчас пойдет не по плану, архангелы не обессудят за то, что в свой последний миг он обратился не к создателю всего сущего, как когда-то, бесконечно далеко и давно, а к своему персональному кумиру. Божеству, возведенному на пьедестал в джоновой голове. Единственно нужному и необходимому. "Шерлок". Сердце в глотке и мимо четвертый этаж. "Шерлок". Нет сил вздохнуть и вот уже третий.       "Шер..." - звон стекла, водопад осколков, хлесткий захват обездвиживающий тело, не успевший толком наложиться на первый приступ паники смертельный страх, что все сорвалось и он сейчас погибнет по настоящему...       А потом его завертело в обратном порядке, вздернуло, подкинуло вверх и, ловко перехватив, втянуло в разбитое окно третьего этажа. Миг и он, нетвердо стоящий на позорно подрагивающих после пережитого ногах, оказался буквально спеленут тентаклями, притянут к чьему-то телу.       - Идиот, - прошептал этот "кто-то" в макушку, еще крепче прижимая к себе, - Больше от меня ни на шаг. - Шерлок? - А ты кого ждал? Молли? Ну так она была настолько любезна, что посвятила меня в подробности вашего сумасшедшего плана. Это же надо такое придумать! Джон, ты и этот твой дружок... - Моран. Себастьян Моран. - ... вот я и говорю, ты и твой дружок - и не надо так сопеть, не собираюсь я запоминать имя идиота который чуть не угробил тебя - чем вы вообще думали? Он же, кажется, гуманитарий? Общественная политика и социальная работа? Оно и видно! Но ты, Джон! Ты же военный! - Я врач... - И военный! Вас там что, в Сандхерсте вообще считать не учат? Это же элементарно! Физика на школьном уровне... - Себ, между прочим, тоже военный. - Оно и видно... - Отпусти. - Нет. - Шерлок! Ты ни черта не понимаешь! - Я сказал - нет!       Джон, немного отошедший от потрясения, попытался выпутаться из обвивших его конечностей, но не тут-то было. Тентакли, не пытаясь проникнуть под кожу, живыми путами удерживали его тем крепче, чем настойчивее он стремился освободиться от них. Пару минут молчаливой, безрезультатной борьбы и до него наконец дошло: Шерлок, попросту, в шоке. И если он не хочет грохнуться в обморок, будучи слегка придушенным вышедшими из-под контроля частями тела Холмса, и тем самым привести к еще большей панике, с заведомо неприятными последствиями, ему стоит перестать дергаться и позволить Шерлоку проявить свой собственнический инстинкт в полной мере. Дать почувствовать что идеально подходящий партнер не пытается сбежать, целиком и полностью доверяя ему.       Пара глубоких вдохов и выдохов позволила немного успокоить все еще заполошено бьющееся сердце. Потом он очень медленно поднял руки и осторожно, словно Шерлок страдал несовершенным остеогенезом**** и любое чрезмерное воздействие могло привести к перелому, обнял его. Тентаклии рефлекторно сжались чуть сильнее.       - Шшшш... Я здесь, Шерлок. Со мной все хорошо. Я никогда больше... кхм... больше никаких прыжков с крыш, никаких глупостей, пока ты со мной. Клянусь. Дыши. Вот так... Хорошо...       Тентаклии слегка расслабились и Джон осознал что помимо вспомогательных конечностей его удерживают и руки Шерлока. Правая обхватила затылок, вдавливая его щекой в грубую ткань пальто, вторая, уверенно обосновавшаяся на пояснице все время норовила соскользнуть ниже. Сейчас хватка на голове немного ослабла и теперь Шерлок не тянул его волосы, болезненно сжав их в кулак, а слегка поглаживал и Джон чувствовал как чутко подрагивают пальцы, готовые в любой момент снова судорожно вцепиться в свою добычу.       С трудом оторвав щеку от пальто, ощущая отпечатавшиеся на коже рубчики и проверив, чисто инстинктивно, зубы кончиком языка, он смог поднять глаза на Шерлока. Тот в упор смотрел на него, но, кажется, не замечал, все еще продолжая находиться в просчитанном в гениальном мозгу ужасном финале. Похоже отходняк от не случившегося накрыл его намного сильнее чем самого Джона, бывшего непосредственным участником и требовалось что-то более действенное, чем успокаивающий шепот и нежные поглаживания по спине.       Джон облизнул губы в последнем, ненужном отрицании, а после, ухватив Шерлока за лацканы пальто, привстал на цыпочки, и, нагнув к себе эту каланчу (зачем тот только такой высокий?), поцеловал. Казалось целую вечность он медленно посасывал чужие губы, обводя контуры языком, чуть прихватывая зубами то верхнюю, то нижнюю и уже не надеялся на какой-то отклик, ибо Шерлок, неожиданно, еще больше напрягся, если такое было возможно, но когда чудилось что уже ничего не произойдет и страх вечного одиночества, постыдной ненужности, отвергнутости готов был накрыть с головой, Шерлок вздрогнул, отмирая, его губы приоткрылись, впуская чужой язык и они, наконец, закружились в паре.       Сначала нерешительный тур вальса, попытка узнать и почувствовать желания и предпочтения партнера, после - несколько кругов игривой польки, с первыми осторожными стонами и укусами и затем - как пожар - обжигающе-горячее танго, со страстью, кровью и огнем желания внизу живота, приправленным щедрой порцией еще не до конца выветрившегося адреналина.       "Восхитительно! Невероятно! Потрясающе!" - эти слова бились в черепной коробке Джона, никак не находя выхода, так как рот, его собственный нахальный рот, в это время был занят, совершая абсолютно невероятные, непотребные вещи, которые в здравом уме и твердой памяти Джон Хэмиш Уотсон, капитан Пятого Нортумберлендского полка не позволил бы себе никогда в жизни, но отставной военный врач, мистер Джон Уотсон не только допускал, но и с радостью, с восторгом предавался им, наконец-то понимая КАК это может быть, когда ты встречаешь идеально подходящего тебе человека. Единственно необходимого. Шерлока Холмса.       И уже совсем не важно было где они: в Бартсе или в спальне Шерлока на втором этаже Бейкер Стрит - вовсе не похоть, а любовь, наконец-то вырвавшаяся наружу, руководила его действиями. И все слова, все признания и объяснения были абсолютно не нужны и не важны. Просто был Джон. Просто был Шерлок. А теперь они стали Джон и Шерлок. Или Шерлок и Джон. Кому как нравится. Не важно кто первый, главное - вместе...       Осторожное покашливание от дверей, наконец-то пробилось сквозь плотную феромоново-мускусную завесу окружившую их тела. Джону с трудом удалось оторваться от вожделенного тела Холмса и выглянуть тому за спину, в то время как тентаклии последнего снова собственнически обхватили его, не позволяя отойти даже на пол шага.       В дверях стоял Майкрофт Холмс. В неизменном костюме-тройке, благородного, темно-синего цвета в едва заметную тонкую полоску и с неожиданно узким, вызывающе ярким, красным галстуком, повязанным в безупречный "полувиндзор", и со ставшим уже традиционным поводом для шуток на Бейкер зонтом-тростью, он с отеческой снисходительностью оглядел обоих, прежде чем убедиться что все внимание пары принадлежит ему.       - Джон, рад видеть Вас в добром здравии. Шерлок, машина, как ты и просил, ждет у подъезда. Думаю вам стоит поторопиться, если не хотите столкнуться в дверях с нашим криминальным дуэтом. Да, Джон, мистер Мориарти сделал свой выбор. Думаю Вы не сильно огорчитесь, если узнаете что он - не в Вашу пользу? Нет? Ну я, собственно, не сомневался. Мои люди присмотрят за ними, о, не надо так сверкать глазами, доктор. Я обещаю Вашему другу полноценный медовый месяц, а, после, у меня есть кой-какие предложения для них обоих. Думаю и мистеру Мориарти и мистеру Морану понравится. Что ж. Не смею вас задерживать. И да, Шерлок, спешу напомнить, что мамочка ждет вас с доктором на ужин в пятницу. До встречи, Джон. Не скучай, братец. - и Майкрофт Холмс, непотопляемым линкором Британской Империи выплыл из дверей смотровой, где, как смог теперь определить слегка ошарашенный его пламенным монологом Джон, они и находились все это время.       - Домой? - Шерлок, нетипично молчаливый во время речи Майкрофта, наконец отмер и Джон только тогда сообразил что тентаклии, до этого плотно обвивавшие его, незаметно исчезли, отчего он ощутил себя так, словно вышел голым на Трафальгарскую площадь. Но неуютное чувство тут же растворилось стоило заглянуть в удивительные глаза его соседа. Его друга. Его любимого. Его Шерлока.       - С тобой - куда угодно. Но домой...кхм... Дом - это хорошо. Да, пожалуй, домой. Там миссис Хадсон, наверное, волнуется и вообще... - неожиданно смутился Джон, когда слегка притушенное приходом брата пламя, вспыхнуло во взгляде Шерлока с новой силой.       Тот улыбнулся, немного нерешительно, словно сам был поражен страстью, которая в доли секунды разгорелась между ними, стоило обоим отпустить тормоза, но синие глаза Джона были наполнены тем же светом и той же любовью, которая была в них всегда и которую он, опрометчиво, долгое время предпочитал не замечать. Пока, в один момент, чуть было не стало слишком поздно.       Но сейчас... После всего что ему рассказала Молли, на что, с привычной усмешкой указал ему его собственный брат (как бы не было противно осознавать, что тот заметил это первым) после того что он увидел собственными глазами и почувствовал собственным телом он понял: лучше поздно, чем никогда.       Конечно, Мориарти вернется. Не тот он человек чтобы плясать под дудку братца. Конечно, Джон еще вспомнит шерлоково обещание не вмешиваться, а он припомнит его собственное - ничего не предпринимать. Конечно, первый раз получится совсем не таким, каким он представлялся самому Шерлоку (но от того не менее прекрасным), а первый раз с тентаклями, на который, в конечном итоге, согласится Джон, будет еще совсем не скоро. Но это все будет. И будет именно с ними. Джон и Шерлок. Шерлок и Джон. Детектив и его блогер. Человек с двенадцатью парами, всю жизнь считавший себя уродом и фриком и человек не имевший ни одной и точно так же страдавший от этого. Если это не судьба, то что тогда считать ею?       - Пойдем. - он протянул руку и Джон, ни секунды не колеблясь, вложил в нее свою ладонь. Как тогда, когда они скованные одними наручниками бежали по ночному Лондону. Как он будет делать всегда, до конца их долгой жизни. Доверяя и полностью доверяясь.       Шерлок почувствовал как еще не до конца привычное, теплое чувство, не имевшее никакого отношения к похоти и вожделению, охватывавшему тело еще пять минут назад, наполнило все его естество, проникнув в прежде нелюдимые, холодные Чертоги, расцвечивая мир вокруг в джоновы цвета: золотисто-желтый, солнечный и теплый и стальной синий, мужественный и верный. Нежность? Любовь? Какая разница как называть? Главное - теперь они точно были вместе. Навсегда.       Шерлок решительно тряхнул головой: - Помнишь, я говорил тебе как отличить хороший китайский ресторан от плохого? - Что-то про нижнюю треть дверной ручки? - тут же подхватил, мгновенно настроившийся на его волну Джон. - Как насчет того чтобы проверить мою теорию прямо сейчас? Я знаю парочку неплохих мест в Сохо... - Было бы неплохо. Знаешь, я чертовски голоден. - Ну тогда - вперед! - и Шерлок, решительно потянув Джона за собой, повел его прочь из Бартса, навстречу новым приключениям, новым отношениям, новой жизни. Конец.)