Никто не уходит из стаи

Друид говорит, это возможно. Он говорит, что видел Дикого, и его следы на снегу. Он говорит с матерью Дерека, у него разрисованное лицо, хрупкое тело и ломкие кости. Тогда была его седьмая зима, и Дерек помнил ярко-синие рисунки в уголках его губ, вдоль всей шеи и подбородка. Но больше всего он запомнил, что Дикие существуют. Волки-одиночки, несчастные волки, печальные волки, волки, бродящие ночью. Волки без стаи, которых не любит Луна и гонит взашей, швыряет прямо в лицо горсти снега, листьев, песка и пыльцы. Волки, которых не видели десятки лет. Говорят, их истребили почти всех люди, в поселении на десяток приходился один волк. Те вымерли или истощали. Либо слабее человека, либо сильнее альфы. Никто не может уйти из стаи. Дерек прожил семь зим, когда услышал о том, что кто-то может быть сильнее матери, и он грубит друиду, сворачивается в клубке шкур. Как можно уходить из стаи, думает Дерек, смотря на свою мать - красивую, высокую, с облачком пара, вырывающимся из ее рта после улицы. У нее нежный голос, добрые слова, а друид снаружи хватает окровавленное горло ладонью, пачкая снег. Дерек слышал - ему пели у костра - что из-под крови сквозь снег всегда пробиваются подснежники. Никто не уходит из стаи. Дерек любит свою мать. Мальчишка, которого притаскивают вместо старого друида спустя год, действительно мальчишка. От него смешно пахнет - будто украли прямо из поселка - каким-то пряным запахом человека. Никто так не пах - даже старый друид. Тот слишком долго пробыл в стае. Мальчишку зовут Стайлзом, он даже не плачет - смотрит серьезно, как воробей, глазами-бусинами, и вздрагивает, когда его кутают в одну из шкур. Он не хочет быть друидом, и Дереку обидно. Дерек смотрит на него, помогая Лоре разделывать цыпленка, смотрит на чернеющие на холоде ресницы и родинки, и не может понять, хочет он разодрать горло этому парню или лечь у его ног волчонком. Ему приходится выбрать второе, потому что у человека слабые легкие, покрасневший от холода нос и больные от слез глаза. Стайлза не крали из поселка, с сарказмом отвечает Питер, стирая с запястья кровь, его семью убили в самой чаще. Будет друидом. Стайлз шмыгает носом во сне, и Дерек вяло, неумело, пискляво рычит, тянет к себе, неаккуратно царапая, и думает, что парень прожил не больше семи зим, как он, год назад, увидев разодранное матерью горло. Ты не можешь не хотеть быть в стае, ты же человек, ты слаб, ты был один, а вот они мы, и вот ты, и я. Дерек рычит, вьется вокруг него, греет и кладет морду ему на грудь. Стайлз засыпает, у него слезы на ресницах и упрямые брови. Он говорит, это возможно. Он говорит, что видел волка-одиночку. Говорит, он был красивым. Дерек чешет волосы Стайлза и мажет вдоль его щек красной краской. Стайлз взрослее, у него злые острые плечи и упрямое все - от рта до кончиков пальцев. Неподатливые плечи Хейла расслабляются под его пальцами. Стайлз рассказывает ему истории, и Дерек делает вид, что ничего не помнит, когда находится рядом с другими. Он слушает его сказки - так и называет, уже взрослый серьезный волк, юноша с презрительными губами, - слушает его сказки и видит злой укол во взгляде, когда Стайлз смотрит на кого-то в стае. Дерек чувствует его ненависть, Дерек чувствует его желание уйти, когда приходится опускать голову и подставлять затылок старшим в стае. Стайлз говорит, Диким быть хорошо. Он видел - ему было видение, в его узкой комнатушке, пропахшей травами так, что Дереку чихать хочется. Он видел - иногда, сбивая ноги вокруг костра, видишь, когда не ощущаешь тела. Он видел - когда Дерек тепло дышал под боком, уставший после охоты, пахнущий адреналином. Можно уйти и не испытывать ненависти. Можно уйти и не умереть. Луна любит одиночек, волк - по природе одиночка, они как друиды. У них нет семьи. Семья Дерека горит так, как горела бы любая другая. Он так думает, смаргивая слепоту после первоначального взгляда на старое вывороченное логово. Все, что он чувствует - горький запах паленой плоти, трав Стайлза, который босо ступает по черной траве позади. Он чувствует смерть. Та пахнет как розмарин. Не выживает никто - они оба переворачивают каждое тело, а потом собирают вещи и уходят, не похоронив. Стайлз говорит, так надо. Лес сам похоронит своих. Дерек не хочет касаться обугленной руки матери, поэтому верит на слово. Они откапывают еды, тканые одеяла и одну шкуру - все, что сохранилось. Листья, касающиеся щек, царапают их, когда они удаляются. Стайлз идет позади, - он всегда позади - чтобы не дать Дереку возможности оглянуться. Он говорит, это возможно - быть Диким. Когда - ни семьи, ни друзей. Никого. По вечерам Стайлз рассказывает сказки. Во взгляде нет тлеющих злых уголков.