Нам Ярость

      Изабель Баратеон снилось, будто она летает. В ее лицо бил холодный резкий воздух, из-за чего у нее щипало в глазах, и Изабель не могла разглядеть горизонт перед собой. Только посмотрев под собой, она увидела темно красный панцирь, огромного животного. Изабель чувствовала как болят ее бедра, и как жар от тела чудовища распространяется. Изабель слышала резкие взмахи крыльев. Изабель снилось, как она летит на огромный дракон, его чешуйчатые темно-красные крылья сверкали на солнце, а мощное тепло переливалась в его лучах. Изабель не знала, чувствовала ли она себя напуганной, но когда она привыкла к яростным порывам ветра и резким толчками дракона, она могла только взлетать ввысь, все выше и выше в голубое небо. Изабель смотрела только вверх. Небо, ясное и чистое, манило взор. Когда Изабель смотрела вниз, она не могла различить ничего кроме грозного, темного лика гор. Изабель не знала, где она, но она понимала, что она не хотела приземляться назад. Под нею были тени, и чудовища, и призраки бывших Императоров, проклятых жить вечно в оцепенении, выжидая тех, кто никогда не вернется. Изабель летела все дальше и дальше. Горы начали расходиться, и под ней появилась пустыня. Она тянулась на много километров, без признаков того, что в ней могли обитать люди. Пролетев пустыни, Изабель летела над бушующим морем. Море штормило, сильные ветры заставляли волны подниматься ввысь, пугая самых смелых мореплавателей. Изабель знала, что она пролетает над Севером, где зимы тянулись вечно, а солнце было скрыто под непрерывным одеялом туч. После штормящего моря, Изабель пролетала над Войной. Тела убитых солдатов были раскиданы по полю боя, тела, сожженные дотла и окровавленные, заставили ее испытать ужас. Все эти люди смотрели на нее мертвыми глазами, будто обвиняя ее в том, чего она не могла осознать. Девушка смотрела на них, но не могла никого узнать — все они были незнакомцами, что пали в битве. Лишь когда дракон начал стремиться к земле, Изабель различила среди мертвых лица ее братьев. Изабель ощутила прилив неведомой ее тоски. Живот Роберта был разодран, а грудь Ренли, казалось, было насквозь проткнутой кинжалом. Вокруг их тел, кружились тени. Тело Станниса лежало вдали от них. Его ожоги делали его почти неузнаваемым. Дракон вновь поднялся ввысь. Изабель летела над городом. Изабель была в этом городе раньше. Его Красные Стены, плотно стоящие дома, и замок с высокими трезубцами делали его почти знакомым. Изабель чувствовала, что дракон начал лететь совсем близко к Земля. Изабель увидела, как тень его тела отражалась надо крышами домов Королевской гавани. Ее полет был завершен. Она проснулась, потому что во сне она начала плакать. Она смотрела в потолок и тяжело дышала. Изабель и раньше снились сны, но никогда такие правдоподобные и яркие, как этот. Изабель чувствовала, что ее спальное платье прилипло к ее спине из-за пота, что градом катился с нее. Ее покои казались ей слишком жаркими. Девушка дышала медленно, стараясь успокоиться. Кровавые тела, мертвые братья, красный дракон — от всего этого болела голова, но картинки кошмара всплывали в ее головы каждый раз, когда она закрывала глаза.

***

      Под утро в ее дверь постучались. Изабель лениво открыла глаза и долго смотрела на распахнутые двери ее балкона. Морской бриз развивал легкие занавески, а солнечный свет падал на пол ее покоев, впуская южный зной. Стук раздался снова. Если то был Ренли, Изабель не хотела его видеть. Она плохо спала, ее голова болела, ее семья вся отвернулась от нее, и она не хотела слушать его речи о том, что предстоит завтрашним днем. Если это была служанка, она могла оставить завтрак у двери. — Уже почти полдень, — голос Станниса раздался по комнате. — Ты должна быть одетой к обеду с принцем Дораном и Робертом. Изабель продолжала смотреть в окно, не замечая реплики брата. Когда молчание затянулось, Изабель повернулась в кровати, рассматривая, как Станнисом с интересом читал обложки привезенных ею книг. – Эта была подарена Королем Эйрисом нашему отцу в день его отправления в Эссос, – Станнис указал на книгу, которую Изабель читала в первый день ее прибытия в Солнечное Копье. – Рассказы Асшая. Она чудом уцелела в кораблекрушении. – Я не знала, что она была с ним в плавании, – Изабель села в кровати. – Это подарок мейстера Крессена на мою свадьбу. Я читала из нее отрывки. Некоторые слова трудно различить из-за плохого состояния страниц, – Станнис утвердительно кивнул. — Почему ты не отговорил Роберта от идеи, что я хочу жить в Красном Замке, — спросила Изабель. Станнис продолжал перекладывать ее книги, словно это было единственным важным делом в ее комнате. — Я устала, что все решения принимаются им, а мое слово ровно пустому звуку. — Это тяжелая участь, быть младшим ребенком, — ответил ей брат. Он положил книгу обратно на полку. — Ты и Ренли росли без отца и матери. Роберт пытался заменить вам обоих. Его слово никогда не будет равным твоему. Изабель наблюдала, как Станнис подходил к ее балкону, сложа руки за спину. Он вглядывался в даль, не обращая внимания на мрачное настроение Изабель. — Я хотел сделать это позже, но судьба сложилась иначе, — заговорил он. — Подойди ко мне. Его тон не оставлял места для спора. Изабель тяжело вздохнула, но встала с кровати, и встала по плечо к Станнису, смотря, как и он в даль моря. Погода была солнечная, как и в предыдущие дни ее пребывания в Дорне. Легкий морской бриз приятно гладил ее по лицу. — Видишь то судно? — ее брат указал на самый ближний к ним парусник, с высокой мачтой и красными парусами. Изабель кивнула. — Это мой подарок тебе. Это славный корабль. Его быстрый нрав и широкие паруса подготовил его к длительным плаваниям. Изабель с недоверием посмотрела на брата, но Станнис не был тем, кто любил шутить. Его подарки всегда заставляли Изабель иначе смотреть на то, каким Станнис показывал себя перед своей семьей. Изабель повернулась к кораблю, любуясь тем, как уверенно он держится наплаву Летнего Моря. — Когда ты была ребенком, — заговорил медленно Станнис, все также глядя вдаль, — ты всегда говорила, что мечтаешь стать Путешественником, когда станешь взрослой. Ты уверяла, что ты будешь плыть по морям и увидишь земли, в которых так детально писали твои книжки. Пускай этот корабль будет малым началом для исполнения твоего желания. – Ты был первым, кто помог мне смотреть на мир иначе, чем кто-либо другой, – Изабель положила голову на плечо Станниса. – Спасибо, — прошептала она. Изабель наблюдала, как корабль c легкостью качается на волнах. — Это самое дорогое, что ты мог для меня сделать. Ее брат покачал головой. — Это меньшее, что в моих силах, — ответил ей Станнис. Изабель пыталась вглядеться в его лицо, но ей было сложно понять о чем он мог думать. — Эта свадьба не должна останавливать тебя, чтобы стать той, кем ты желала быть в детстве. — Я знаю, — тихо ответила Изабель. — Она состоится уже завтра. Я не могу поверить, как быстро пролетело время, отстраненно подумала она. Лишь недавно Изабель была безмятежна в укрытие Штормового Предела, слушая громкие волны моря и гуляя по бесконечным просторам Штормовых Земель. — Эта свадьба лишь одно из первых событий твоей взрослой жизни, — Станнис повернулся к ней лицом, кладя руку ей на плечо и крепко сжимая его. — На твоей судьбе будет много событий малых и больших, которые мне сравняться с твоим предстоящем замужеством. Считай это первым шагом во взрослую, от которой так отчаянно пытался оградить тебя Роберт. Изабель верила Станнису. Его твердый голос вселял в нее грань уверенности, что все окажется именно так, как он предсказывает. Изабель отстранилась и спросила у брата смогут ли они увидеть корабль вблизи в течении сегодняшнего дня. Станнис ответил, что он постарается сделать это возможным, и пока Изабель одевалась, он сказал, что подготовит их свиту к дороге в порт, где останавливалось судно. Изабель была рада провести день в присутствии Станниса. Она размышляла над именем, которое она даст своему кораблю, и как скоро она сможет оказаться на его борту. Изабель в течении всего дня не думала о своем тревожном сне, или завтрашнем дне. Она была рада вновь быть на верхом, идя в ногу со своим братом, подставляя лицо солнечным лучам Дорна, и вдыхая соленый запах теплого моря. Все остальное было для нее неважно.       В день свадьбы, после длительных подготовок к празднику, ее встретил Роберт. Когда Изабель была помыта, высушена, с волосами уложенными в низкую прическу, и одетую, она не узнала себя в отражении зеркала ее спальни. Ее платье не могло сравниться с ее ожиданиями. Темно зеленый корсет плотно облегал ее талию, открывая ее грудь, в то время, как длинные юбки с золотыми кружевами волнами спадали на пол. Перед ней стояла девушка гораздо старше и женственнее ее самой, с ясными глазами, высокими скулами и с осанкой, которой могли позавидовать многие знатные придворные леди Вестероса. Изабель склонила голову к плечу, и девушка в отражении сделала так же. Изабель подняла одну руку вверх, и девушка в отражении повторила за ней, поднимая тонкую кисть, покрытую изумрудной тканью рукавов ее платья. Роберт увлеченно наблюдал за ее движениями. — Как ты чувствовал себя перед свадьбой? — спросила Изабель, когда Роберт зашел в ее комнату. Он был одет в доспехи с гербом Баратеонов. Ренли говорил, что эти доспехи когда то принадлежали их позднему отцу, Стеффона Баратеона, и это были те доспехи, которые он часто носил в присутствии Короля Эйриса Второго, последнего Короля Дома Таргариенов. — Я чувствовал себя обманутым, Изабель, — честно ответил Роберт, подходя к ней и укрывая оголенные плечи сестры тяжелым свадебным плащом. — Мне обещали волчицу, но это был лев, с кем я был обвенчан. — Я чувствую себя обманутой тоже, — ответила ему Изабель, смотря в глаза ее брата. — Мне обещали жизнь в Штормовых Землях, по руку со своими братьями, в крепости, где был мой дом. А вместо этого, я иду замуж на Принца, который опасен для моей семьи, и который никогда не полюбит меня также, как та, что родила ему дочерей. Роберт провел руками по плечам Изабель. Он был хмур, и по его поджатым губам, Изабель сначала, что не одна она чувствует себя тревожно. — Ты выглядишь как самая красивая девушка во всех Семи Королевств, — ответил ей Роберт, проведя ладонью по ее щеке. Изабель отвела взгляд. — Оберин Мартелл должен благодарить всех Семи Богов, что ему досталась в жену настоящая принцесса. Роберт подал руку сестре, которая накрыла ее своей. До септы, где должна была проводиться церемония венчания, им нужно было идти совсем немного, но этот путь оказался для Изабель невозможно дальним. Она не чувствовала, что летит, но наоборот, каждый сделанный ее шаг, ощущался как самое трудное, что Изабель сделала в своей жизни. Когда увидела возвышающуюся септу, блестящую при свете солнца, Изабель замедлилась, но твердая рука Роберта неотрывно вела ее к высокому зданию. Ее крыша была покрыта золотом, но она была не такой огромной, как септа Бейлора в Королевской Гавани. Хотя и ее вид заставил Изабель гулко сглотнуть; а в животе образовался неприятный узел. Им удалось избежать толпы при входе в септу, но едва они вошли внутрь у Изабель замерло дыхание. Народу здесь было так много, что, если бы не брат, то девушка не сделала бы ни шагу дальше. Она видела семью Мартеллов, которые стояли рядом с ее братьями у подножия алтаря; видела множество незнакомых рыцарей, лордов и леди, которые во все глаза смотрели на нее. Девушка, глубоко вздохнув, твердым шагом направилась к алтарю. Яркое солнце дома Мартелл было первым, что Изабель заметила перед собой. Значит, он не сбежал в Вольные Города, отстраненно подумала девушка. Оберин Мартелл был не выдуманной персоной, его высокий рост и темные волосы, показывали на обратное. Роберт подвел ее к Септону, и отпустил ее руку, позволяя Изабель встать поровну с ее супругом. Изабель смотрела прямо на читающего обеты септона, не оборачиваясь к Принцу. Она сделала глубокий вздох, стараясь не показывать всем собравшимся, как сильно она переживает. Когда Септон завершил читать молитвы, Изабель глубокий вздохнула и первой сделала шаг к Принцу. Она с изумлениям вглядывалась в его лицо. Изабель видела этого человека раньше. В сумерках Дощатого Года, когда она почти расплакалась перед незнакомцем от чувства жалости к себе и своем будущем, и почти дала ему забрать свой первый поцелуй. Изабель широко раскрыла глаза, но она не успела произнести ни звука, как она почувствовала ладонь на ее затылке, и ее губы были накрыты чужими. Губы Оберина были приятными, а его рот казался горячим и требовательным, делая поцелуй невозможным, чтобы думать о чем либо, кроме Принца. Свободная рука Оберина легла на ее талию, и когда Изабель почувствовала, что она не успевает за движением принца, Оберин отстранился cо знающим блеском в глазах. — Пред ликами богов и людей торжественно объявляю Оберина из дома Мартеллов и Изабель из дома Баратеонов мужем и женой. Одна плоть, одно сердце, одна душа отныне и навеки, и да будет проклят тот, кто станет между ними, — закончил септон, одними словами превратив леди Изабель Баратеон в принцессу Изабель Дорнийскую. Изабель неверующим взглядом смотрела на дорнийца из Дощатого Города.