Наброски на салфетке

Он никогда не отставал от своего хозяина ни на шаг. Облаченная в черный плащ вулканского покроя тень с жестким лицом, острыми ушами и темными углями глаз под раскосыми бровями не ходила, а бесшумно парила за плечом Кирка, как демон возмездия. Всем было известно, что это существо смертельно опасно: драгоценный, один из жалких сотен, сохранившихся после уничтожения Вулкана, изогнутый кинжал с рукояткой из вулканского агата всегда был наготове, как и тонкий длинный ремень-анвун, которым вулканец творил чудеса. Впрочем, Спок не нуждался в оружии для убийства. Многие искренне недоумевали, как капитан Кирк, коварный и подозрительный ублюдок, доверился этому великолепно обученному солдату, без колебаний ломающему шеи, всаживающему свой острый как бритва клинок в тела и голыми руками душащему даже самых тренированных. Как этот параноик позволяет рабу с покоренной планеты прикрывать себе спину. Тем не менее, Кирк доверял своему вулканцу безоговорочно, и, насколько было известно, доверие это было вполне оправданно. Чертов гоблин, как называл его доктор МакКой, был предан капитану по-собачьи. Сплетничали, что Кирк спас ему жизнь и вулканец дал клятву служить ему до гроба. Вулканец не походил на раба. Если бы не ошейник, в нем вообще невозможно было бы заподозрить чье-то имущество. Слишком сдержаны и при этом свободны были непринужденно выпрямленная спина, гордо поднятая голова, ровный, хоть и почтительный голос и спокойная, уверенная, полузвериная грация первобытного воина — вулканцы были отличными учеными, но их армия оставалась традиционной и диковатой. В движении он, с его острым лицом и развевающимся плащом, напоминал хищную птицу, а грациозная опасность и быстрота его реакции были истинно кошачьими. Капитан Кирк не был мягким или приятным человеком, но этого полукровку держал почти другом. Он доверял его суждениям, полагался на его острый слух и сверхъестественное чутье на опасность и никуда не ходил без него, если этого можно было избежать. Он не унижал его сверх меры, не отправлял в камеру агонии и не пользовался вживленным под кожу вулканца рабским агонизатором. Вопрос о том, почему Кирк не дрессировал своего раба, как это обычно делается, оставался открытым, но от личного энсина капитана было известно, что он почти не наказывает вулканца и относится к нему как к свободному слуге, даже чуть ли не как к равному. Их не раз замечали в комнате отдыха играющими в шахматы, а однажды Спок по просьбе (насколько тот вообще мог просить) своего господина музицировал там на чем-то вроде лиры или арфы. Ходили также слухи, что капитан трахает своего вулканца. Разумеется, в самой идее, что хозяин спит с рабом, не было ничего такого, это было бы даже естественно. Но конкретно этот вулканец был слишком грозным, чтобы его легко было представить стоящим на коленях или раздвигающим ноги, так что тема для обсуждений была неисчерпаемой. Однако взгляды, которые он иногда бросал на своего господина, преданные почти до безумия, многое объясняли. Этот ублюдок явно готов был на все по одному кивку хозяина. В том числе — на нечто столь некомфортное для его расы и унизительное, как секс с Кирком, который, по мнению многочисленных сплетников и сплетниц всех рангов (некоторые из которых делали выводы исходя из собственного опыта), ну никак не мог быть ласковым или внимательным партнером, да еще и без всякого принуждения. В Империи каждый отдал бы душу за то, чтобы найти кого-то подобного для себя, чтобы заполучить абсолютную верность. Когда Кирк захватил власть в Империи, жестоко убив прежнего императора и заняв его место, Спок никуда не исчез. Все так же неотлучной черной тенью следовал повсюду, только вот лицо было украшено приобретенным во время защиты хозяина шрамом через всю щеку, едва не доходящим до глаза. Он внушал чуть ли не больший ужас, чем его господин, своей невозмутимо-прохладной беспощадностью и мощным, безошибочным умом, а больше всего — исступленной преданностью. Все знали, что ближайший раб Императора ощущал опасность и злой умысел против своего хозяина с чуткостью дикого животного и был всегда готов перегрызть кому угодно горло или погибнуть, защищая повелителя. Зато мало кто знал, что наедине, за закрытыми дверями, эти двое соединялись яростно и вечно голодно, поглощая разумы друг друга, и что Кирк, некогда капитан лучшего во Флоте звездолета, а ныне солнцеликий, всемогущий и безжалостный Император, порой еле слышно признавался своему преданному рабу в любви. Шепотом, так, чтобы тот едва уловил своими острыми ушами.