Небеса

Вечером, когда Тсуна приходит из школы, ей кажется, что что-то в их с матерью доме не так. Сердце тревожно сжимается в груди от ужасного предчувствия. И пускается в скачь, отбивая барабанный ритм, ударяясь о ребра, и почти(только почти) разрывая грудную клетку. Солнце медленно садится за горизонт, небо постепенно темнеет, и ветер гонит по улице ещё зеленые листья, а в доме невыносимо тяжелый, металлический воздух, не смотря на открытые настежь окна. Тсуна делает шаг и переступает порог. Мама улыбается, смотрит в потолок остекленевшими глазами. Между рёбер торчит рукоятка кухонного ножа. *** Полицейский отводит взгляд, не смотрит ей в глаза, видно жалеет бедную девочку с дрожащими коленками и слезами на щеках, оставшуюся без матери. -Сожалею вашей утрате, - говорит он. -Мы предполагаем, что это был вор, - Тсуна не хочет слушать. -Он, скорее всего, не ожидал, что в доме кто-то будет, - заткнись ради бога, урод. -Если вам станет легче, она умерла мгновенно и боли не чувствовала, - как от этого может быть легче? -За вами кто-нибудь может приехать? Нет. -Да. *** Старые, проржавевшие качели безбожно скрепят, но Тсуна легко отталкивается ногами от земли, успокаиваясь от мерного покачивания и бутылки вина, зажатой в правой руке. Ночь полна темноты, стрекота цикад и сожаления, затапливающего сознание, оставляя на поверхности только это безумное чувство легкости. Легкости, которая слишком отдает на вкус виной(и вином), падающий на хрупкие плечи тысячетонным грузом. (Облегчением, если честно. Это когда-нибудь должно было случиться.) Ей жаль. (Да, того, что это не случилось полгода назад. Теперь шепотков в школе не избежать, а прогуливать Хибари-сан ей не даст.) Она помнит нежные руки Наны, поправляющие волосы перед детским садом, и ласковые улыбки ободряющие лучше всяких слов. (А ещё она помнит запах пороха, выжигающий все внутри, и горячую, алую кровь на руках, и то, что Наны тогда рядом не было. Её никогда не было, когда Ёши действительно в ней нуждалась.) Хотелось бы верить, что это все же какая-то ошибка, чья-то злая шутка, неудавшийся розыгрыш. (Господи, она все же любила эту женщину, которая воспитала её рохлей и бесхребетной дрянью.) Ночь заполняет мир одиночеством и тоской по близким(нормальной жизни). Ночь заполняет Саваду тьмой и секундным, мимолетным ощущением свободы и безнаказанности. (Никому-нахрен-ненужность и брошенность прилагаются.) *** Выходить из дремы не хочется, так тепло греет чужой плащ, в который она закуталась. Поэтому Тсуна только сильнее приваливается к плечу Занзаса, ощущая как самолет набирает высоту, и оставляет глаза полузакрытыми, наслаждаясь сонной негой и сладким чувством забытия. Недолго, к сожалению. Занзас подает голос. -Это должно было случиться. (А то без тебя не знала.) -Ты слишком долго играла в нормальную жизнь. (Заигралась и забыла о правде - так и скажи.) -Вылезай из своей трусливой шкуры, начинай новую жизнь и стань уже той Десятой, которая нужна твоей придурошной Вонголе. (-А ты?.. А ты признаешь меня? -Никогда.) -Италия ждет нас. (Тебя.) -Хорошо. У нас, - меня, - много дел. *** Тсунаёши не говорит, что плащ Занзаса пахнет пряным запахом выпечки (Нана пекла дважды в неделю, по вторникам и четвергам) и неуловимо кровью. (Он взамен не говорит, что ножи в её доме совершенно тупые.) (Это действительно должно было когда-нибудь произойти)