Цветы

      Продавщица за прилавком суетилась, упаковывая цветы. Людвиг молча стоял, ожидая свой заказ. Погода стояла по-настоящему летняя, не закрытое облаками солнце нещадно пекло. По улицам сновали люди. Кто-то шел как можно быстрее, мечтая о помещении с кондиционером и стакане холодной воды, а кто-то наоборот передвигался очень медленно, словно сонная муха. Людвигу было нестерпимо жарко в строгом деловом костюме, и он позволил себе небольшую слабость, слегка ослабив на шее галстук. Мужчина прикрыл глаза — точно такая же жара стояла ровно 73 года назад. Только дело было не в Германии, а на нем был вовсе не костюм.       Людвиг шел по бескрайнему русскому полю. От нагретой земли исходил жар, а цветы источали разные ароматы, которые, поднимаясь в воздух и перемешиваясь, создавали неповторимый, приятный запах. От цветка к цветку перелетали бабочки и пчелы, не нарушая сложившейся тишины. Немец отстраненно подумал, как нелепо и неправильно он сейчас смотрится в черной форме СС с застегнутым на все пуговицы кителе и пистолетом, висевшем на поясе в черной кожаной кобуре. Вдалеке Людвиг заметил цель своего визита. Анна в легком цветастом платьице сидела прямо на траве, плетя венок. Легкий ветер играл в волосах девушки, растрепывая непослушные локоны, которые то и дело стремились попасть в рот или закрыть глаза. И Анне время от времени приходилось заправлять их за ухо. Брагинская подняла голову и, увидев незваного гостя, вскочила на ноги, выронив недоделанный венок. Байльшмидт много раз представлял этот момент: крики, обвинения в предательстве, презрение — все как обычно. Людвига всегда выводила из себя эта глупая человеческая привычка произносить пустые, ничего не значащие слова, тратить на них драгоценное время. Но Россия никогда не вписывалась в определение «обычной». Она не сказала ни слова, лишь молча смотрела прямо в глаза немца. Тишину разрезал звук летящих самолетов. Девушка вздрогнула, переведя взгляд на небо, по которому ровным строем летели мессершмитты. А Людвиг, резко развернувшись на каблуках, отправился в штаб — он свою задачу выполнил, войну можно считать начавшейся. -Молодой человек, может быть вы возьмете что-нибудь другое? — резко вынырнув из своих воспоминаний, Людвиг посмотрел на продавщицу — женщину лет пятидесяти. По всей видимости, она принадлежала к тому типу представительниц слабого пола, которые считают своим долгом наставлять молодежь на путь истинный. -У нас столько прекрасных цветов: розы, хризантемы, тюльпаны, между прочим, из Голландии, а вы какую-то траву взяли, — женщина показала на простенькие желтые цветочки руты* и весомо добавила, — такое девушке дарить неприлично. -Я предпочитаю сам решать, что и кому дарить, ваше дело упаковать, — недовольно сказал Байльшмидт, а затем, осознав, как грубо это прозвучало, смущенно добавил, — пожалуйста. Женщина с укором посмотрела на мужчину, проворчав что-то про совсем распустившееся поколение, но аккуратно завернула цветы в упаковку. Расплатившись за покупку, Людвиг вышел из магазина, держа в руках букет. Каждый год, именно 22 июня, в день начала войны он дарил эти цветы Анне, как бы говоря, что он помнит, сожалеет и скорбит. 9 мая был праздником для всего мира победой добра над злом, на котором для него не было места. А вот обыденный, ничего не значащий для большинства людей в мире июньский день был только его и Ани. День, о котором никто больше не должен был знать. Вот и сегодня Анна ждет его на том же поле, ветер так же развевает распущенные волосы и снова никто из них не произносит ни слова, следуя странному, никем не озвученному правилу. Вручив цветы, немец сел на землю, последовав примеру Ани, уже давно устроившейся на траве и плетущей венок, который обязательно должен быть закончен. Разомлевший на солнце Людвиг молча наблюдал за монотонными действиями девушки. Вот последний цветок вплетен, и Аня, улыбаясь, надевает венок себе на голову. Пора уходить. Байльшмидт поднимается сам, помогает встать девушке и отряхивает брюки от налипших на них травинок. Уже развернувшись, Людвиг собирался уйти, когда услышал голос Ани: -Подожди, — мужчина обернулся, удивленный тем, что девушка нарушила их правило молчания. А Аня подошла к нему и, улыбаясь, вручила веточку шиповника с красивым**, распустившимся бутоном. *горе, раскаяние **залечить раны