***
Рыжеволосая девушка с осенними глазами тщательно репетировала перед зеркалом будущий вечерней план „Б“, который заключался в том, чтобы испортить вечер любимому, а всячески — легальными и нелегальными (к последнему относилась чрезмерная сексуальность красавицы) добиться своего — приехать быстрее домой и насладиться жизнью, которая предназначена только для двоих. Нельзя было сказать, что Марисса ревновала блондина до всяких светских мероприятий, но неутомимое желание бестии оставаться единственным и важнейшей лицом в жизни Пабло Бустаманте, девушке было просто необходимо. Вот и сейчас маленькая язва корчила разные моськи перед зеркалом, по-актерски изображая бледность, приступ тошноты, слабость и все другие традиционные признаки беременных женщин. Оставалось только придумать, как все это в Марисситы пройдет по дороге домой и каким чудом она выздоровеет и будет чувствовать себя не просто хорошо, а супер-хорошо, — ровно столько, чтобы соблазнить любимого мужа. Мариссита подошла к широкой кровати и подробно начала репетировать обморок, медленно, со страдающим видом лица опускаться на постель, с личиком, как в умирающего лебедя. „Хм, но на празднике этих зануд кровати не будет. Как я там буду падать?“ — пронеслось в рыжей голове. Девушка с грустью оглядела их спальню с Пабло. В этом огромном доме было все по-другому, не так, как в элитном районе, где была их квартира: мебель не ломались, все стояло на своих местах, потолок не падал и даже соседи не спешили переезжать. Девушка еще раз осмотрела кровать и сделала вывод, что этот особый, никому не нужный предмет интерьера, ни разу здесь не ломался. „Непорядок. Надо сегодня это исправить“, — хитро улыбнулась рыжая пантера, анализируя все будущие коварные ходы с своей стороны на вечер. Вдруг к рыжей головке все дошло, мир перестал дарить радость, ноги подкосились, руки начали заламываться и биться в истерике, тело молча упало на мягкую постель. «Пабло же потерял ко мне интерес. Эти все отговорки, относительно работы, постоянная опека, фразочки „тебе нельзя“, „дай я тебя поцелую “, „любимая, давай просто поспим“, теплые объятия вместо лошадиных доз допинга. Господи, это ужас. Мы превратились в обычную аргентинскую средне-статистическую семью, где все, как у людей, даже кровать не ломается». В течение двадцати минут девушка-ураган валялась в постели, громко всхлипывая и время от времени поглядывая на дверь. Поняв тот факт, что план „В“ провалился, блондин не спешит домой и не увидит ее крокодиловых слез, Марисса решила восемнадцатый раз прорепетировать все шаги плана „Д“, которые сводились к внезапному порыве страсти и неотложности медицинской помощи со стороны единственного и неповторимого врача Паблитоса Бустаманте. Посмотрев на часы и поняв, что времени осталось не так много, бывшая обладательница фамилии Андраде, а теперь — молодая сеньора, надела свое вечернее платье, сделала фантастическую прическу и наложила вечерний макияж. Беременяшка осталась довольна результатом собственных усилий. Вот тебе и план „А“ готов! — Ты в этой тряпочке собираешься идти на вечер? — Грозно произнес Пабло, оценив чрезвычайно-сексуальный образ жены из дверей комнаты. — Даже не думай, переодевайся. — Любимый, ты чего? Это же просто вечернее платье, — недовольно надула губки Мариссита. — Ничего себе платье: распорка к середине бедра, спина вся открытая. Постеснялась бы. Да в твоем состоянии надо одеваться соответственно, — стоял на своем добросовестный супруг, глотая слюни от одного только вида этой дамочки. Ее легкий вечерний макияж делал глаза выразительнее, губы чувственнее, взгляд неумолимым; откровенное платье удачно подчеркивало женские формы и слегка заметный животик; прическа только добавила акцент на том, что его жена невероятная красавица. Казалось, что в эту, лишенную ума женщину, он влюблялся ежедневно, ежеминутно, ежесекундно, очаровываясь ее шармом и непостижимостью. Именно с ней было так просто. Именно с ней жизнь была невероятно сложная. Но, если бы был выбор, именно с этой ненормальной дурочкой он бы снова начал все сначала. Зря, что она грызет его, насилует, издевается над ним. Без сомнения, это любовь. — Марисса, давай ты переоденешься, — мягче произнес Паблитко, обнимая любимую. — Пабло, у меня нет больше платьев. Все остальные на квартире, ну не идти мне в пижаме. — Любимая, не льсти себе, у тебя нет пижамы. В чем проблема? Давай заедем в магазин или на квартиру, и переоденемся. — Но все эти продавцы… Сам знаешь… А квартира в другом конце города, надо макияж будет иной сделать, тебе придется меня ждать часа три, потом ты начнешь злиться. А я беременная, мне нельзя волноваться, и ты снова будешь виноват. Тебе подходит такой вариант? — Ты права, — Пабло нежно поцеловал Мариссу в мочку уха. - Но, давай мы наденем мой пиджак, скажем, что ты замерзла и ты не будешь отходить от меня ни на шаг. — Ты бы меня еще бы в кожух одел. Я от тебя и так ни на шаг не отойду, еще чего, чтобы какая-то вертихвостка тебя у меня отобрала. А пиджак тебе подходит. Ты вообще сегодня, как кавалер, где ты откопал такой фрак? — Моя новая секретарша — просто золотце. Зная все твои издевательства над моим желудком, она кормит меня три раза в день, расплетает завязанные тобой хвостики и даже гладит по голове. Вот она меня и приодела. — Бустаманте, тебе зубы во рту мешают? Я могу с этим помочь. Вот Ильда, старая карга, хочет тебя к рукам прибрать. — Марисса, ты чего? Это по твоей рекомендации я взял ее на работу. Хотя, признаю, что если бы она так на лет пятьдесят или шестьдесят была бы помоложе, я бы на ней женился. У нас была бы счастлива семейная тихая жизнь, а я бы в этой жизни скучал бы по одному рыжему ходячему недопонимании. -Буста … — Марисса хотела возразить и сказать какую-то гадость, однако умелые губы мужчины вовремя закрыли ей рот, а теплые руки заново изучали контуры хрупкой женской талии. — Будь вежливой девочкой, это не трудно, — Пабло оторвался от губ любимой. — Когда это я была вежливой девочкой? — Удивилась Марисса, воруя у сыночка мэра еще один поцелуй. — Правда, никогда. Марисса, пообещай мне, что ты не станешь приставать ко мне в течение вечера, мы с тобой не застрянем в лифте и ты ничего не будешь искать под столом, как это было в прошлый раз. — А чем тебе в лифте и под столом не понравилось? — Марисса! — Еще чего. Обещать ничего не буду, — честно призналась девушка, осознавая, что муж таки настаивает на своем, и ее план „А“, согласно которому поездка должна была отмениться, а Пабло не устоять перед ее сексуальным образом и набросится на свою жертву (еще спорный вопрос, кто жертва) здесь и сейчас, с треском провалился. Девушка приподняла брови, надула губки и покинула дом под ручку со своим суперменом покорять высший свет аргентинского общества.***
Прошло уже два часа, так называемого светского мероприятия. Рыжеволосая девушка продумывала очередной ход, который должен поставить любимому и шах, и мат. Все выходки за последние несколько часов полностью потерпели крах: сорок восемь раз Марисса „чисто случайно“ ударила Пабло и еще ровно столько „совсем случайно“ задела коленом важный мужской орган с тонким женским намеком „Если надо, то я сейчас тебя полечу“; четыре раза продемонстрировала гостям все прелести своего откровенного платья, после чего разъяренный блондин, известный только ему способом, достал иглу и нить и собственноручно зашил бестии распорку, безразлично, что неуклюже, а еще более не важно, что нить была белого цвета, а платье черного, главное, что на стройные ножки жены больше никто смотреть не посмеет; шесть раз Мариссита намекала мужу на уютную коморку в конце коридора, которая предназначена только для их двоих, однако парень еще не утолил свою злость от флирта любимой с его боссом и наглым способом объявил жене забастовку; после всех этих несправедливых несчастий, которые случились с беременяшкой в течение вечера, девушке не оставалось другого выхода, как демонстративно хлюпать носиком, вертеть хвостиком и постоянно наступать любимому на ногу. Где-то Мариссита случайно услышала, что от размера ноги мужчины зависит продолжительность процесса полового акта. Несмотря на то, что в Пабло явно не было с этим проблем, девушка решила поэкспериментировать, а вдруг способности только ей известного греческого бога превзойдут себя и станут еще лучше: несколько часовая безпрерывная сексуальная выдержка изменится на многодневную, а если повезет- на несколько недельную. Пабло не обращал внимания на выходки малой засранки, поняв простую истину: он не просто скоро станет папой, под его опекой давно находится пятилетний ребенок, который никогда не вырастет из этого возраста, вот только этот ребенок так уж развращен, что блондинистая голова не могла придумать, как с ним бороться: любить ее просто так не получается, ей все мало и мало. Мужчина нежно обнял жену за талию, гордо демонстрируя, что у него скоро поменяется статус и, постоянно шепча любимой какие-то шалости. Марисса игнорировала этикет и никоим образом не поддерживала бесед, однако последние услышанные обрывки фраз просто насторожили хитрые лисьи ушки: — А ты на кого ставишь ставку? — Спросил у Паблито какой-то очень странный пузатый дядя. — Я вообще не читаю прессы, а там, что-то интересное? — Это просто какой-то ураган. Прочти последнюю статью от этой Мариселлы. Там девушка такие эксперименты проводит на своем муже, что я бы на его месте давно бы ее задавил и закопал в тихом спокойном саду. — Президент Аргентины, обещал, что даст этому потерпевшему статус неприкосновенности и орден героя „За мужество в анти-террористических военных операциях“, — вмешался в разговор другой. — Это глупости, а вот президент Америки обещал ему предоставить статус беженца. — Правда? — Паблито приподнял брови и с улыбкой косо посмотрел на жену. — Это, каким ненормальным надо быть, чтобы жить с таким монстром под одной крышей. Однозначно ставлю ставку на нее. — Ты чего? Она точно чокнутая совсем, но, по моему мнению, он конкретный псих. Хотелось бы узнать, кому так не повезло. Я бы ему венок отправил, — на последних фразах Мариссита громко топнула ножкой и сильнее сжала пальцы блондинистого куска. — Венок не венок, но руку я бы этому сеньору пожал. — Простите, мы с женой должны вас покинуть, — Пабло бережно провел Марисситу к выходу. — Таки коморка? — Поежилась рыжая бестия. — Любимая, мне показалось, что ты как-то неудобно себя чувствовала в последней нашей беседе. — Что ты? Совсем — нет… Просто, просто … — В карих глазках заблестели крокодиловы слезы. — Пабло, ты думаешь, что я монстр, да? — Ну что ты, Мариссита. Какой из тебя монстр. Ты у нас монстрище! — Правда? — В шоколадных глазах в момент высохли все слезы, а на личике появилась счастливая улыбка. — Конечно, — влюбленный поцеловал жену в висок. Сильные мужские руки крепче прижали к себе талию, давая ощущение надежности и защищенности. Пабло бережно коснулся губами нежной кожи своей супруги. Голова девушки запрокинулась, открывая белую шею для поцелуев, спина прогнулась, подчиняясь ласковым указаниям мужских ладоней. Его губы властно накрыли ее рот, от сладкого поцелуя коленки совсем ослабели. Пабло обнимал свою малышку, и ему казалось, что вся она может уместиться в его ладонях, словно маленькая мурашка. Оторвавшись от губ девушки, супермен молча опустился на колени, все еще обнимая за талию рыжую бестию и, прижимая ухо к ее животику. — Пабло, что ты делаешь? Сюда люди могут зайти. — Странная ты Марисса: страстно целоваться в коридоре со своим мужем то можно, секс в чулане — только намекни, а послушать свою доченьку мне что, нельзя? — Пабло, ну она не разговаривает. Она еще маленькая, — глаза Мари заблестели искренней радостью от нежностей со стороны блондинистой мордочки. — Марисса, ты в этом ничего не смыслишь. Моя маленькая Марисиниточка хочет, чтобы папа ее погладил по головке. — Что? Пабло, ты уверен, что ты выдержишь двух Марисс на одной жилой площади? — Любимая, я буду терпеть только одну Мариссу, другая будет хорошая девочка. — В таких двух психопатов, как мы с тобой, не могут получиться даже нормальные дети, а ты хочешь хороших, — Марисса нежно погладила блондина по голове, кивая ему и забирая последнюю маленькую надежду. — Ну, помечтать то можно? — Мечтай, Паблитко, только не долго. Дыхание блондина согрело запястье, рождая в ее теле сладкое томление. Пабло сильнее сжимал ее талию в объятьях, и девушка таяла, растворялась в ласковом голосе, в его горячности и беспредельной нежности. — Марисса, кажется, она пошевельнулась, — радостно воскликнул Пабло, сильнее прижимая ухо к животу беременяшки. — Я честно говорю, она движется!!! — Пабло, откуда ты знаешь, что это девочка? — Марисса снова покачала головой, любуясь своим ненаглядным. — Любимая, а какие тут могут быть сомнения? Я — ангел, ты — чертик, твои гены явно преобладают во всех сферах нашей жизни. Здесь шансы на мальчика равны нулю. Девушка не стала спорить, любуясь нежностями мужа, но не могла противостоять соблазну опуститься на колени и прикоснуться губами к его мордашке, перебирая хрупкими пальчиками светлые волосы. — Какая идиллия, не могу поверить своим глазам, — женский сладковатый голос заставил влюбленных оторваться друг от друга. — Паула, — удивленно произнес Бустаманте, не отпуская жену. Лицо рыжей бестии скорчилось от болезненной гримасы, почему-то именно сейчас захотелось убежать. — С каких пор вы вместе? Не думала, что ты снова свяжешься с этой ненормальной, — злобно сказала брюнетка. — Что? Я тебе сейчас все патлы повыдираю! — Рванулась Марисса, однако сильные руки Пабло не позволили ей этого сделать. — Паула, можешь меня поздравить. Я до беспамятства влюблен в эту ненормальную и не променяю ее тараканы, ни на какую другую женщину в мире — от слов Пабло Марисса почувствовала себя увереннее. — А я помню времена, когда ради меня ты готов был бежать на край света, идя против всех, — жестокая фраза резануло уши рыжика. — Паула, забудь о них, — расплывшись в очаровательной улыбке, он с издевкой посмотрел на брюнетку. На лице Риос проскользнула злость. — Лично я их даже не помню. Единственное, что не могу забыть, что из-за тебя причинил боль любимой девушке. Давно хотел сказать, что ты отличный манипулятор! Тебе великолепно удается пудрить мозги, — прижав свое удивленное сокровище ближе, блондин легонько поцеловал Мари в её милый носик. — Пабло, можно я поговорю с тобой наедине? — Хитро пыталась отвоевать свое Риос. — Не думаю. У меня нет, что скрывать от своей жены. — Жены?! — Яростно переспросила брюнетка? — И как давно вы женаты? — Уже несколько месяцев, — гордо сказал Пабло, прижимая молчаливую Мариссу к себе. — Это ненадолго. Когда-то, ты все равно прибежишь ко мне. Говорят, что к первой любви мужчины всегда возвращаются, — не сдавалась Паула. — Удивляюсь я тебе: будто взрослая женщина, а ума то нет. Неужели, ты действительно думаешь, что я когда-то мог бы вернуться к тебе? — А почему бы и нет. Мы любили друг друга. — На выпускном я тебе сказал все, может быть, ты не услышала. Если надо, я могу повторить: Паула, я никогда тебя не любил и считаю твое появление в моей жизни самой большой ошибкой. Тебе записать на всякий случай, вдруг опять забудешь? — последние слова заметно задели брюнетку, она яростно шагнула вперед. — Ты еще об этом пожалеешь!!! — Паула, я честно жалею, что я когда-то опустился до того, что связался с тобой. Прости, но у меня нет времени на болтовню. Моя беременная жена устала и мы едем домой, — на последней фразе блондин положил свои руки на едва заметный животик Мариссы. — Ты спешишь к очередному богатому клиенту? Думаю, что он уже заждался. А меня с любимой ждут важные дела. — Я тебе этого унижения не прощу!!! — Разъяренная Риос направилась к входу в банкетный зал. — Чуть не забыл: надеюсь, что мы больше никогда с тобой не увидимся, — бросил вслед Пауле Пабло. Послышался звонкий грохот двери. Парень сильнее сжал ладонь любимой и заглянул в бездонные карие глаза, пытаясь понять настроение рыжеволосой девушки. — Марисса, ты чего? — А ты не понимаешь? — Нервно ответила сеньора Бустаманте, освобождая свою руку. — Я действительно не понимаю. — Не делай из себя тупого идиота, а из меня блондинку, у которой не осталось ни одной извилины, — рыжик решительно направился к выходу. — Марисса, подожди! — Бросился догонять свою жену Пабло, про себя отметив, что этих женщин никогда мужчинам не понять, а еще труднее осознать, что на шпильках дамочки умеют ходить быстрее, как супермены летать. Видимо из-за того, что к чудо-туфелям прикреплены невидимые метлы. — Такси — взмахнула рукой Марисса. — Марисса, подожди, — Пабло решительно закрыл дверь черно-желтого домика на колесах и привлек девушку в свои теплые объятия. — Отстань от меня, я не хочу с тобой разговаривать. — Любимая, не принимай поспешных выводов. Давай ты успокоишься, а дома мы все обсудим, — искренне сказал блондин, стирая слезинки с янтарных глаз. Когда девушка, наконец, успокоилась, парень открыл дверь своего нового автомобиля, бережно посадил Мариссу на переднее пассажирское сиденье, пристегнул ее ремнем безопасности и нежно поцеловал в лоб. Всю дорогу пара ехала молча. Девушка постоянно смотрела в окно, рисуя пальцами на стекле только ей известные узоры. Пабло внимательно следил за дорогой, время от времени бросая взгляды на жену. В течение безжалостного молчаливого время парень придумывал сотни новых вечных слов, о том, что творилось на дне его сердца. В эти минуты ночных дорог ему больше всего хотелось увидеть ее улыбку, почувствовать на себе новый девичий каприз, или оказаться в эпицентре очередной ее выходки. Только сегодня парень заметил, какая длинная дорога домой, сотни раз себя кляня за то, что пошел на этот известный вечер богатых и знаменитых. Наконец их дом, стены которого знали все неизведанные тайны влюбленной парочки. Марисса молча швырнул туфли на пол гостиной и, не взглянув на Пабло, пошла в спальню. Супермен не стал считать секунды — просто последовал, не позволив Мариссе запереть дверь на ключ. — Марисса, девочка моя, почему ты позволяешь человеку, занимающему последнее место в твоей жизни, выйти из себя? — Пабло трепетно гладил волосы Мариссы, которая легла на кровать лицом вниз. Минутное молчание добавило в воздух напряжения. Парень устроился рядом с женой, опустив голову ей на плечи. — Марисса, я всегда любил, люблю и буду любить только тебя. Запомни это. — Ты издеваешься? — Наконец повернулась девушка, сбросив с себя блондина. — Ты прекрасно знаешь, что я не вру. Я не знаю всех ваших странных вещиц, которые беспокоят головы беременных женщин, но ты не права. — В чем не права? Разве не ты когда-то готов был бежать с этой шваброй в другой конец страны? Не из-за нее мы разошлись на выпускном? И даже теперь, через четыре года она ведет себя так, будто у нее на тебя какие-то права. — Марисса, эта ничтожная женщина никогда не имела никакого значения в моей жизни. Ни на третьем курсе, ни сейчас. Я не знаю, что ты себе понапридумывала, но я послал ее на выпускном сразу же, как только она туда приползла. — Не имела никакого значения? Тогда объясни, почему ты меня так унизил при всех на выпускном? — Да потому, что я приехал к тебе, ты наобещала мне секса на ночь, через двадцать минут набросилась на меня с обвинениями, что я изменяю тебе, собираюсь тебя давно бросить, просто не могу тебе в этом признаться, а потом увидела Паулу и придумала, что я на ней женюсь. Марисса, поверь, я старался терпеть все твои глупости, но такое изменение настроения точно перебор. Вот, объясни мне, откуда ты взяла все эти ложные обвинения? — Я все слышала, Пабло. Можешь не оправдываться. — Что именно слышали мои любимые лисьи ушки, а? — Терпеливо спросил Бустаманте. — Я слышала твой разговор с Франко у нас дома, когда ты меня забирал на выпускной бал. Колуччи говорил тебе, чтобы ты не переживал по поводу меня, так как я глупая упрямая девчонка, а поступал так, как тебе подсказывает совесть. И если ты решил взять на себя такую ответственность и сделать такой важный шаг, то он сам поможет тебе выбрать обручальные кольца, и если потребуется, заменит тебе отца на брачной церемонии. Ты думаешь, мне трудно было догадаться, что ты залетел с какой-то девкой и собираешься на ней жениться? — уверенно сказала девушка, глядя прямо в голубые глаза. — Да, любимая. Еще больших глупостей от тебя трудно дождаться. И поэтому ты испортила мой костюм и „чисто случайно“ расцарапала мне лицо и вышибла локтем один зуб в лимузине по дороге в колледж? А с Франко до сих пор в напряженных отношениях? — Ну, должна была я хоть как-то отомстить, — оправдывалась Марисса. — Золотце ты мое, я никогда тебе не изменял. Даже в мыслях такого не было. Я всегда терпеливо ждал, когда моя маленькая глупышка сама добровольно, только по собственному желанию захочет перейти на другой вид отношений. И всегда тебя прощал, когда ты обещала бурные ночи, а потом сотни раз вновь меня обламывала, забирая свои слова назад. — Бустаманте, мне не послышалось. Не делай из меня дуру. — И не собирался. А свою жену с ребенком я, по-твоему, в Антарктиду отправил? — Засмеялся Пабло. — Ну, может в Африку. — Марисса, Марисса. Я действительно собирался жениться. Так, не бей меня, — рыжая бестия сразу же набросилась на супруга. — Но только на одной рыжей язве, которая только издалека похожа на нежную малую засранку, а на самом деле старая кляча, которая постоянно плохо слышит, придумает какой-то бразильский сюжет и из-за этого портит жизнь всем и подряд. — Что?! — Подскочила с кровати бестия. — Ты думаешь, что я тебе поверю? — А мне врать нет смысла, ты же плоскогубцами правду по миллиметру вытянешь. Можешь Франко об этом спросить, заодно и перестанешь на него ворчать по любому поводу. — Тогда, почему Колуччи рекомендовал не переживать из-за меня? — Да потому, что я думал, что ты мне откажешь. Мы же все-таки были слишком молоды. А Франко говорил, что ты покрутишь носом два-три дня, потом сама ко мне прибежишь. — Допустим, твоя версия очень правдоподобна. Тогда, почему Паула появилась на выпускном и я застукала вас лестнице? — Марисса, ты нас не застукала. Мы делали что-то неприличное, может, целовались? — Нет, — шмыгнула носиком девушка. — Паула оказалась на вечере случайно. Она тогда решила на время сменить вид деятельности. По-моему звук на аппаратуре на празднике настраивала или за доставку пищи отвечала, я не помню. Ну, может, знала, что это мой выпускной и специально приперлась. Она предложила нам вернуть старые времена, я ее отшил в грубой форме. Ты прекрасно сегодня слышала, в чем заключалась сущность нашего разговора. — Тогда, почему ты меня так унизил при всех? — Я просто не выдержал. Ты налетела на меня ни за что, обвинила во всех грехах, сказав, что я думаю только передком и сплю со всякими швабрами, постоянно тебе вру. Что я тебя чуть не изнасиловал, пытаясь удовлетворить свои потребности. Ты меня даже слушать не стала, потом еще и по голове треснула ближайшем подносом. Ты думаешь, что такое возможно выдержать, когда все одноклассники считают тебя маньяком-извращенцем? Вот я и не выдержал. Обозвал тебя синим чулком и сказал, что это у тебя от недостатка секса сносит крышу. Марисса, ты сама нарвалась. Я терпел тебя, сколько было сил. Но, когда твои ненормальные подруги по твоей просьбе сказали, что сами видели, как я руки распускал и силой заставлял тебя раздеваться, пошла нецензурная лексика. — То есть, во всем виновата только я. — Я этого не говорил. Просто ты всегда делаешь выводы, не дочитав последние страницы книги. Я виновен в том, что наговорил тебе лишнего, за что мне стыдно и я прошу у тебя прощения. Любимая, прости своего любимого осла, — Пабло заглянул в шоколадные глаза, руками касаясь щек девушки. — Тогда почему ты не доказывал свою невиновность? Я ждала извинений четыре года! — Так ты же не давала ни единого шанса. Ты не отвечала на мои звонки, не позволяла заговорить. Целый класс до сих пор считает, что я безжалостный насильник. Хотя здесь у нас очень спорный вопрос, кто в нашей семье кого насилует. Даже Томас со мной перестал тогда говорить. И я не знал, в чем заключалась моя вина. Единственное, что я знал, что у тебя в голове завелись странные насекомые, которые съели весь мозг и ты ложно меня обвинил во всех грехах. Вот я и ждал момента, когда ты сама придешь ко мне и у тебя не будет ни единого шанса от меня убежать. — Ты меня хоть любишь? — Конечно, глупая. Разве какой-либо другой нормальный человек прощал бы тебе все твои выходки? — Ну, начнем с того, что ты не совсем нормальный человек, — подмигнула бестия, пытаясь загладить свою вину. Прощения рыжее создания так и не научилось правильно просить, а вот воспользоваться своим шансом и еще раз сделать блондина виновным во всех грехах, не каждый день выпадает. — Марисса, я всегда буду тебя любить, даже тогда, когда тебе это надоест и ты будешь против, — честно признался парень, покрывая лицо бестии нежными поцелуями. — Бустаманте, ты решил откупиться сексом? Ты знаешь, сколько ты будешь отрабатывать за потерянные четыре года? — Догадываюсь, — на мгновение Пабло оторвался от увлекательного занятия целовать свою жену и осознавать, что наконец хоть какая-то стена непонимания из прошлого между ними упала. — Ты вправду думаешь, что меня можно купить ласками и сексом? — Обиженно шмыгнула носиком Мариссита. — Я в этом просто уверен, — наглая моська супермена расплылась в улыбке на все тридцать один зуб. — Правильно делаешь, — поежилась девушка, воруя теплый аромат пурпурных губ на своей шее. — Бустаманте, ты зануда. С тобой жизнь не такая уж и шоколадная, твоя постоянная забота иногда заставляет думать, будто я постоянная пациентка психиатрической клиники. И знаешь, я не часто тебе говорю всякие там сюси-пуси, я просто не умею их говорить. Но ты знай, что я очень люблю твою белобрысую морду, а еще больше твое сексуальное тело, ну может чуть душу и совсем немножко характер. — Я знаю, — улыбнулся самоуверенный блондин, постепенно освобождая жену от одежды. — Откуда? — Искренне удивилась девушка. Последние слова прозвучали обреченным шепотом, однако отвечать на риторический вопрос Пабло не спешил. Он заново изучал каждый кусочек тонкого тела, уступая настойчивости ловких пальчиков, расстегнувших его рубашку. Теплые губы коснулись шеи, спустились по груди вниз к животу, рождая в теле мужчины нетерпеливую дрожь. Девушка трепетала, раздевая мужчину, прикасаясь к гладкой коже, лаская и целуя его. Это было восхитительное безумие, которое заслонило все условности, стерло слово „нельзя“. Девушка, без единой капли стыда, расстегнула ремень на брюках мужа, потянула вниз молнию, скользнула рукой под нижнее белье. Пабло вздрогнул, зрачки расширились, когда нежная ладошка погладила его внизу живота. Шаловливые пальчики пробежались по твердой плоти и совершенно лишили его сдержанности. Он запрокинул голову и то ли рыкнул, то ли муркнул: — Иди ко мне! Моя! — жаркое дыхание обдало щеку, обожгло шею. Поцелуй, словно печать, слово, как заклинание, и не увернуться, не избежать прикосновения его губ. Прикосновение… Да нет, совсем нет. Это не прикосновение, это поглощение. Он приник к её шее горячим ртом, щекоча языком бархатную кожу. Выше, ещё выше, до уха. Мелкие поцелуи по подбородку, по линии скул запрокинули голову супруги, а тело мужчины всё тяжелее придавливало девушку к кровати. Поцелуй накрывает губы, его руки зарываются в рыжие волосы, не позволяя сопротивляться, но разве она попытается? Марисса позволяет его языку проникнуть ей в рот. Не проходит и минуты, как поцелуй становится глубже. Неприлично глубоким. Одна победа за другой не способна отстоять право на одежду. Сильные жадные ладони, рыскающие по груди, по талии, по спине и вниз, нетерпеливо и бесцеремонно сжимают нежные холмики грудей, тискают, гладят. Бежать некуда, а протестующий стон поглотило жадное требование мужского рта. Мужская рука дерзко проникла между стройных бёдер, замерла, добравшись до тесной теплоты. Чем больше открывалось взгляду, тем больше Пабло шалел. Рыжик забился, выгибаясь всем телом, хитро сжимая колени, но было поздно. От его дерзости уже не было спасения, его палец проник в её лоно и начал размеренное движение. А поцелуй в губы стал совершенно нескромным, мужской язык словно желал до дна испить сладость женского ротика. Пабло коленом вторгся между ног девушки, раздвигая их, его руке сразу стало легче двигаться. Марисса улыбнулась, когда Пабло приподнял её, подхватив за ягодицы, а его палец уступил место совсем другому орудию. — Да! — только и смогла простонать бедняжка, чувствуя, как твердое мужское достоинство медленно протискивается в нее все глубже. - Еще! Сильнее! — Я тебе честно скажу, — Пабло губами коснулся голого плеча, — я даже дышать на тебя боюсь, родная, а ты ещё чего-то требуешь! -победно выдохнул мужчина, снова накрывая её губы поцелуем. Беременяшка таяла, растворялась в ласковом голосе. Невозможно было не обнимать его, не искать поцелуев, когда он прижимается, такой горячий, сильный. Он жадно сминал её тело в руках. Приподнимал и вновь опускал, наслаждаясь движением, тугим бархатистым жаром женщины. — Быстрее, глубже! — стонала Марисса, умоляя мужа. — Медленнее и осторожнее, — исправлял Пабло жену, не поддаваясь на ее провокации, а размеренно и технично двигаясь. Через несколько минут супермен медленно опустил девушку на спину, не выходя из нее. Иногда он вел бедра в стороны, от чего хрупкая девочка утыкалась в его плечо и всхлипывала от восторга. Секунды превращались в вечность, минуты перерастали в часы наслаждения, стонов и блаженства. Всё, до гортанного общего крика победы, до сладкой слабости. Не хватало духу уступить своим желаниям. А они были такими простыми. В воздухе царила атмосфера особой простоты и сознания: у тебя есть дом, семья, будущей ребенок, заботливые руки. Любовь. Настоящая любовь. Любовь, от которой заходится сердце. Которую не нужно играть. Которой можно просто жить! И неважно, что сегодня в этом доме не ломается кровать, а просто уютно и тепло.