***
Через час он всё ещё сидел один в уголке маленького кафе перед пустой тарелкой из-под завтрака и смотрел в окно. Сейчас снег падал сильнее, и пешеходы, закутанные в тяжелые пальто, торопились укрыться в крошечных домах старого Монреаля. Кирк снова обратил внимание на свой столик. Свой крошечный столик. Свой крошечный столик на одного, потому что таким он и был. Один. Одинокий. Неважно, сколько людей он затаскивал к себе в постель: на следующее утро он снова оказывался один. И неважно, насколько сильно он мог бы хотеть одного особенного человека: этому просто не суждено было сбыться. Джим Кирк не предназначен для отношений, и события, которые произошли прямо перед увольнительной, были тому неоспоримым доказательством.***
— НЕ ВПУСКАЙ Спока в комнату, Боунз! — умолял Кирк, услышав, как Спок приближается к двери переговорной, на ходу споря с охраной. — Я не могу разговаривать с ним в таком состоянии! — Джим, он же твой первый помощник, и уж конечно… — Что вы имеете в виду под «капитан не желает вас сейчас видеть»? — донёсся из-за двери бесстрастный, но настойчивый голос Спока. — Вы ошибаетесь. Капитан никогда прежде не проявлял нежелания находиться в моем присутствии. Кирк начал паниковать. — Боунз, останови его! — Джим, что плохого в том, что Спок зайдет? Я знаю, что ты нечаянно выпил сыворотку правды, но это же просто Спок. Голос вулканца снова стал слышен из-за двери: — Ваше объяснение и неудовлетворительно, и нелогично. Вполне возможно, что вы страдаете от галлюцинаций. Я не могу позволить вам продолжать удерживать меня от встречи с капитаном. Раздался звук падающего на пол тела. Кирк вздрогнул: Спок использовал нервный захват на охраннике. — Боунз, пожалуйста, я не могу… Дверь со свистом открылась, и Спок шагнул в комнату. — Капитан, я считаю, что энсин Сандерс в данный момент непригоден к службе. Он заявил, что вы не хотите меня видеть, потому что по ошибке приняли сыворотку правды. Нет никаких причин верить в это заявление, так как сыворотка правды встречается крайне редко, но даже если вы бы и приняли такую, почему бы вы стали отказываться от моего… — Я влюблен в тебя. — Кирк зажал себе рот рукой, но было слишком поздно: слова уже вырвались. Брови Спока взлетели вверх. МакКой беспомощно пробормотал «Ох!» — Капитан? — осторожно сказал Спок. — Вы в… Кирк перебил его; из-за руки слова звучали немного неясно, но абсолютно разборчиво для вулканского слуха. — Я, черт возьми, схожу по тебе с ума. Я хочу готовить тебе пломиковый суп и покупать шапочки, чтобы твои уши не замерзали, и знать, что у тебя есть самые лучшие компьютеры для твоих научных исследований. Я хочу просыпаться рядом с тобой каждое утро и каждую ночь засыпать в твоих объятиях. Я хочу слышать, как ты зовешь меня нелогичным каждый день до самого конца моей жизни. Я хочу заниматься жарким грязным межвидовым сексом с тобой и только с тобой; мне никто, кроме тебя, не нужен… Кирк почувствовал укол гипоспрея, и поток признаний в секретной любви, вырванный из его души сывороткой правды, наконец-то прекратился в спасительной темноте. Кирк проснулся в медотсеке. — Боунз, — благодарно выдохнул он, — ты самый лучший друг на свете. — Ну еще бы, — проворчал МакКой, склоняясь над ним. — А теперь руки в ноги и вперед навстречу приключениям. Спок пожелал видеть тебя, как только ты очнешься. — Спок? О нет. Невозможно, ни за что, не в этой жизни. Как только МакКой отвернулся, Кирк выскочил из медотсека и со всех ног понёсся к транспортаторной. Он спустился на Землю под удивленными взглядами своей команды, даже не захватив чемодан. Его план? Прятаться от Спока всю увольнительную в таких холодных уголках Земли, куда любящий пустыню вулканец и носа не покажет.***
Всё это произошло две недели назад, и за эти две недели Кирк побывал в восьми разных городах Канады, надеясь, что сильные снегопады и заморозки отпугнут Спока. Он забронировал себе комнату в Монреале, девятом городе, в паре кварталов от этого маленького кафе. Кирк игрался со своей чашкой, практически белой, за исключением кофейного осадка на фарфоровых стенках. Официант заметил его ищущий взгляд и подошел к столу с кофейником. Внезапно входная дверь распахнулась, и ледяной вихрь ворвался в кафе. Все глаза обратились к источнику внезапного неудобства. — Зак’гойте две’гь! — раздражённо воскликнул официант. Но Кирк позабыл своё недовольство и подавился воздухом, бросив взгляд на вошедшего. Это был Спок. Таким капитан его раньше никогда не видел: волосы взъерошенные и отросшие из его обычной идеальной стрижки; щетина по всему лицу, как будто Спок не брился… ну, две недели. Глаза Кирка расширились, и каждая мышца в теле напряглась. Всё это немедленно бы его возбудило, если бы бесстрастное лицо Спока не выражало каким-то неуловимым образом, но четко и ясно, его намерение расправиться с капитаном. Рука Кирка инстинктивно поднялась к горлу. — Вы. — Одно безэмоционально сказанное Споком слово было страшнее, чем вооруженный клингон. — За последние две недели я побывал в Ванкувере, Калгари, Эдмонтоне, Виннипеге, Торонто… Весь ресторан пялился на сумасшедшего заросшего вулканца, перечисляющего канадские города со странным блеском в глазах. — …в Оттаве, Галифаксе, Квебеке и теперь в Монреале в поисках вас. Спок устремился прямиком к столику Кирка и откинул его в сторону без всяких усилий. Кирк удивлённо (и, будем честными, немного напугано) пискнул, когда Спок вытащил его из кресла за воротник. В следующую секунду Кирк был прижат к стене, удерживаемый над полом вулканской силой. — Никто не смеет, — с расстановкой проговорил Спок в своей обычной выдержанной манере, — признаваться вулканцам в любви… — Прости меня, мне так жаль… — …и после этого убегать и прятаться, как несмышлёный ребенок, чтобы вулканцу пришлось гоняться за ним по минусовым температурам по девяти городам и шести провинциям, чтобы принять его предложение. — Моё… Чего? Спок внезапно наклонился вперед, и Кирк оказался зажат между холодной твёрдой стеной и горячим твёрдым вулканским телом. — Несмотря на ваше ужасное поведение, я принимаю предложение. — Ты… Чего? — Я принимаю ваше предложение моногамных отношений. Прямо сейчас я желаю осуществить ту часть, где вы покупаете шапочки, чтобы сохранить мои уши в тепле. Почти болезненное чувство надежды внезапно затопило Кирка. — Ты имеешь в виду, что… — Как моему бойфренду, вам теперь придется исполнять мои пожелания, — мягко, и в то же время пугающе прошептал Спок, касаясь губами человеческого уха. — Я рассчитываю, что у вас есть комната неподалёку. Я рассчитываю, что мы сейчас туда и отправимся. Я рассчитываю, что вы установите термостат минимум на 30ти градусах Цельсия и не будете жаловаться на жару, так как сами спустились сюда, зная, что здесь неприемлемо холодно для вулканца. — Когда мы окажемся в отеле, — продолжил Спок, опаляя дыханием ухо и шею Кирка, и его щетина — о Господи, у Спока была щетина — невыносимо приятно царапала ему лицо, — я рассчитываю, что вы снимете с себя всю одежду и отправитесь в постель, где позволите мне совершить акт жаркого грязного межвидового секса, которого я желаю именно с вами. Спок отодвинулся, встречаясь полным обещания взглядом с глазами Кирка. — И с этого самого момента я рассчитываю, что вы будете вступать в данный акт со мной и только со мной. Всё ли вам понятно? — Да, — быстро выдохнул Кирк, пытаясь поверить в свою удачу. И после этого, потому что Спок выглядел и соблазнительно, и пугающе в таком виде, он добавил «сэр». На всякий случай. — Хорошо, — сказал Спок с блеском в глазах. Он прижался к губам Кирка в горячем, колючем от щетины поцелуе, который чувствовался как благоговение и желание, и принятие, и возвращение домой. И Кирк, игнорируя удивлённый хаос из официантов и посетителей кафе вокруг них, запустил руки в отросшие черные волосы и ответил на поцелуй. Его сердце готово было вырваться из груди от счастья. «С этого момента, — подумал он, — нам понадобится столик на двоих».