***
— Вон он, смотри! — Где? — Да вон, рядом с блондином. — Это который? — Ты видел его лицо? — Ты видел его шрам? Этот шепот Гарри слышал со всех сторон с того самого момента, как на следующее утро вышел из спальни. Обостренный после трансформации в Хранителя слух сейчас, пожалуй, скорее мешал, чем помогал: возможно, до него долетали бы не все разговоры о его скромной персоне. За дверями кабинетов, в которых у Гарри были занятия, собирались толпы школьников, желающих взглянуть на него. Одни и те же люди специально по нескольку раз проходили мимо, когда он оказывался в коридоре, и пристально смотрели ему в лицо. Гарри предпочел бы, чтобы они этого не делали, потому что это отвлекало, а ему надо было сосредоточиться на том, чтобы добраться до очередного кабинета. В Хогвартсе было сто сорок две лестницы. Одни из них были широкие и просторные, другие — узкие и шаткие. Были лестницы, которые в пятницу приводили Гарри совсем не туда, куда вели в четверг. Были лестницы, у которых внезапно исчезало несколько ступенек в тот самый момент, когда Гарри спускался или поднимался по ним. Так что, идя по этим лестницам, надо было обязательно прыгать. С дверями тоже хватало проблем. Некоторые из них не открывались до тех пор, пока к ним не обращались с вежливой просьбой. Другие открывались, только если их коснуться в определенном месте. Третьи вообще оказывались фальшивыми, а на самом деле там была стена. Запомнить расположение лестниц, дверей, классов, коридоров и спален было очень сложно. Казалось, что в Хогвартсе все постоянно меняется и сегодня все иначе, чем было вчера. Люди, изображенные на портретах, ходили друг к другу в гости, и, Гарри был убежден, стоящие в коридорах рыцарские латы способны бегать. Впрочем, обостренный слух и обоняние выручали мальчика: стараясь не привлекать лишнего внимания, он мягко подталкивал своих друзей в нужном направлении. За завтраком в Большом зале первокурсникам раздали расписание занятий. Первым в списке значилась Защита от Темных Искусств. Все ждали урока профессора Квиррелла по защите, однако занятия скорее напоминали юмористическое шоу, чем что-то серьезное. Его кабинет насквозь пропах чесноком, которым, как все уверяли, Квиррелл надеялся отпугнуть вампира, которого встретил в Румынии. Профессор очень боялся, что тот вот-вот явится в Хогвартс, чтобы с ним разобраться. Разговоры об этом смешили Гарри до невозможности. Тюрбан на голове Квиррелла тоже не прибавлял его занятиям серьезности. Профессор уверял, что этот тюрбан ему подарил один африканский принц, которому он помог избавиться от очень опасного зомби. Но по-настоящему никто не верил в эту историю. Во-первых, потому что когда Симус Финниган спросил, как Квиррелл победил зомби, Квиррелл покраснел и начал говорить о погоде. А во-вторых, потому что тюрбан как-то странно пах, а близнецы Уизли уверяли всех, что это не подарок африканского принца, а просто мера предосторожности. По их словам, под одеждой Квиррелл был весь обвешан дольками чеснока, и в тюрбане его тоже был спрятан чеснок, поскольку профессор, боясь вампиров, желал быть полностью защищенным. И даже спал в том, в чем ходил по школе, — чтобы вампир не застал его врасплох. К огромному сожалению Гарри, запах, исходивший от профессора, невольно подтверждал эти догадки. На некоторых предметах слизеринцы занимались совместно с гриффиндорцами, чему Гарри, в отличие от остальных однокурсников, обрадовался: ему нравились Невилл и Гермиона, несмотря на то, что у обоих были свои забавные недостатки. Мальчик чувствовал в них искренность, которой зачастую не хватало представителям его факультета. После того первого разговора Блейз больше не проявлял к Гарри открытого интереса, держась отчужденно. Даже Драко был более радушен, что, в общем, было ему не свойственно. Гарри подозревал, что Забини обиделся на него, но открывать свою тайну едва знакомому волшебнику все равно опасался. Несмотря на большое количество людей вокруг, Гарри был непривычно одинок. Еще не прошло и недели с момента его отъезда, но мальчик уже очень остро ощущал, насколько ему не хватает его наставников. Решив, что напишет им письмо вечером, Гарри постарался отвлечься учебой.***
Кабинет Снейпа находился в одном из подземелий. Тут было холодно — куда холоднее, чем в самом замке — и, вероятно, с непривычки довольно страшно. Вдоль всех стен стояли стеклянные банки, в которых плавали заспиртованные животные. Снейп, как и Флитвик, начал занятия с того, что открыл журнал и стал знакомиться с учениками. И, как и Флитвик, он остановился, дойдя до фамилии Поттер. — О, да, — негромко произнес он. — Гарри Поттер. Наша новая знаменитость. Закончив знакомство с классом, Снейп обвел аудиторию внимательным взглядом. Глаза у него были черные, как у Блейза, только в них не было того тепла, которым светились глаза однокурсника. Глаза Снейпа были холодными и пустыми и почему-то напоминали темные туннели. — Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал он. Снейп говорил почти шепотом, но ученики отчетливо слышали каждое слово. Как и профессор МакГонагалл, Снейп обладал даром без каких-либо усилий контролировать класс. Как и на уроках профессора МакГонагалл, здесь никто не отваживался перешептываться или заниматься посторонними делами. — Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — продолжил Снейп. — Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… Могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки. После этой короткой речи царившая в курсе тишина стала абсолютной. Только Гермиона Грэйнджер нетерпеливо заерзала на стуле — судя по ее виду, ей не терпелось доказать, что уж ее никак нельзя отнести к стаду болванов. — Поттер! — неожиданно произнес Снейп. — Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни? - Из корня асфоделя и полыни приготавливают усыпляющее зелье, настолько сильное, что его называют напитком живой смерти, - ответил Гарри, поднимаясь со своего места и спокойно глядя в глаза преподавателю. - Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать? - спросил Снейп, а глаза его нехорошо сузились. - Безоар — это камень, который извлекают из желудка козы и который является противоядием от большинства ядов. Но сэр, я бы не стал искать козу, я полагаю, что безоары хранятся в одном из шкафов с ингредиентами? - Гарри приподнял брови и захлопал пушистыми ресницами. Послышался смех. Гарри нервно оглянулся, чтобы увидеть, кто еще над ним смеется, кроме Малфоя и двух его приятелей, — ему показалось, что смеявшихся было человек десять, как минимум, — и встретился взглядом с Симусом. Симус одобрительно подмигнул ему, и Гарри подумал, что смеются, видимо, не над ним, а над его ответом, который почему-то всем показался остроумным. Но как бы там ни было, Снейп его таковым не нашел. — Хорошо, Поттер, а в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха? - в голосе декана послышалась холодная ярость, и Гарри подумал, что нужно будет спросить Забини, когда профессор разозлился, - эмоциональный фон эмпат уловил явно раньше, чем гнев просочился в голос преподавателя. — Волчья отрава и клобук монаха — это одно и то же растение, также известное как аконит, - ровным тоном ответил Гарри, продолжая пристально наблюдать за лицом профессора, силясь понять, что же его так сильно раздражает. — Сядьте! — рявкнул он, так и не поощрив Гарри за три правильных ответа. После того как Снейп усадил Гарри на место, произошло еще кое-что совсем безрадостное. Снейп разбил учеников на пары и дал им задание приготовить простейшее зелье для исцеления от фурункулов. Он кружил по классу, шурша своей длинной черной мантией, и следил, как они взвешивают высушенные листья крапивы и толкут в ступках змеиные зубы. Снейп раскритиковал всех, кроме Малфоя, которому, очевидно, симпатизировал, и Гарри, который варил это зелье уже далеко не в первый раз и просто не мог ошибиться. На автопилоте производя все нужные манипуляции с ингредиентами и котлом, Гарри продолжал наблюдать за деканом. Воспользовавшись тем, что они оказались на уроке в паре с Забини, юноша спросил, пока Снейп был в другом конце кабинета: — Блейз, ты наверняка заметил, когда профессор разозлился?.. Это из-за моих ответов?.. — Не думаю, - спокойно ответил Забини. - Он испытывает к тебе какой-то странный коктейль чувств, могу сказать точно, они связаны с тобой лишь опосредованно. Твои ответы его удивили. Вероятно, он ожидал, что ты не сможешь ответить... и... В этот момент кабинет зельеварения вдруг наполнился ядовито-зеленым дымом и громким шипением. Невилл каким-то образом умудрился растопить котел Симуса, и тот превратился в огромную бесформенную кляксу, а зелье, которое они готовили в котле, стекало на каменный пол, прожигая дырки в ботинках стоявших поблизости учеников. Через мгновение все с ногами забрались на стулья, а Невилл, которого окатило выплеснувшимся из котла зельем, застонал от боли, так как на его руках и ногах появились красные волдыри. — Идиот! — прорычал Снейп, одним движением ладони сметая в угол пролившееся зелье. — Как я понимаю, прежде чем снять котел с огня, вы добавили в зелье иглы дикобраза? Невилл вместо ответа сморщился и заплакал — теперь и нос его был усыпан красными волдырями. — Отведите его в больничное крыло, — скривившись, произнес Снейп, обращаясь к Симусу. - Все свободны. А вы, Поттер, останьтесь после занятия. Мне необходимо с вами переговорить.