***
Том приходил в себя медленно. С каждым разом воссоединение души давалось ему все тяжелее. Объяснения этому феномену не было. Но начав процесс, останавливаться уже не хотелось. Первым вернулось осязание. Том понял, что лежит, судя по всему, в призрачном доме у Салазара и Мадлены. Мадлены! Что случилось с ней, когда она увидела его бывший крестраж?.. Вернувшийся слух подсказал: он в комнате не один. Том слегка пошевелился. - Пришел в себя? - услышал он голос Слизерина, но без привычных заботливых ноток. - Как попала к тебе эта вещь, Том?..***
Процесс постепенного объединения волшебного сообщества, начавшись в недрах Хогвартса, очень медленно, но неумолимо захватывал все больше волшебников. Политика Министерства, подкрепленная наконец-то авторитетом Гарри, который впервые открыто высказывал свое одобрение, давала свои плоды. На публике Гарри появлялся исключительно в сопровождении юного Малфоя и неизменного темноволосого телохранителя, выглядевшего немногим старше самого Поттера, но с очень внимательными мудрыми глазами, от изучающего чуть насмешливого взгляда которых становилось не по себе. Одной из идей действующего после смерти Скримджера временного Министра магии Пия Толстоватого стало проведение Рождественского бала, на котором планировалось еще больше укрепить хрупкий мир между Светлой и Темной сторонами. Гарри понимал, что проводить подобного рода мероприятия сейчас было рискованно, но в то же время волшебники, уставшие от постоянных раздоров и конфликтов последних лет, как никогда жаждали праздника, раз уж между силами Света и Тьмы было заключено это судьбоносное перемирие. Политически шаг был очень верный, и оставалось только надеяться, что Грин-де-Вальд не станет использовать праздник для нападения: цели волшебника были до сих пор не ясны, но уничтожение чистокровных или магглорожденных магов, вроде бы, не было его приоритетом. Постоянное присутствие Ролара возле Поттера значительно успокаивало его, одновременно усиливая безопасность обоих юношей: несмотря на объявленное перемирие, Гарри то и дело улавливал зависть и даже ненависть, обращенную к их "паре", причем от представителей как одной, так и другой стороны. Впрочем, всего одна попытка бросить отравленным кинжалом, который вампир картинно поймал в дюйме от шеи Гарри (Гарри стоило большого труда не увернуться, и только безграничное доверие к возлюбленному не дало ему "проколоться", явив магическому миру свою измененную сущность), и за покушение-то считаться не могла. Но значительно прибавила авторитета словам Гарри и уважения к его "охране". После прочувствованной речи, закончившейся пышным тостом, которые Избранному пришлось спонтанно изобретать, Гарри воспользовался моментом, когда внимание всего огромного зала было обращено к нему из-за неудавшегося покушения: попросил прощения у публики и, поцеловав Драко в запястье (да-да, именно туда, где под тонкой кожей виднелись голубоватые венки, что вызвало умильный вздох у наблюдавших за ними волшебников), выскользнул из переполненного зала. В сопровождении неизменного телохранителя, разумеется. Драко был увешан фамильными артефактами не хуже министерской рождественской ели, да и без присмотра не оставался, что позволяло Гарри хотя бы ненадолго оставлять его, чтобы передохнуть: эманации толпы были более чем утомительны для эмпата, вынужденного постоянно ждать подвоха и сканировать всех попадавших в поле действия Дара. Честно говоря, Поттер держался только за счет своей неимоверно возросшей магической силы. Если бы не кровь Повелителя, парень давно бы уже валялся в глубоком обмороке, если не в магической коме. Ворвавшись в отделанный зеленым мрамором и позолотой мужской туалет, Гарри удостоверился, что они здесь вдвоем, и запечатал дверь таким мощным заклятием, что любого, кто попытался бы открыть ее, отбросило бы магической отдачей. Но волшебнику сейчас было наплевать. Его трясло крупной дрожью. Гарри пошатнулся и побледнел. Ролар подхватил его, не давая упасть, и прижал к себе: - Малыш, что с тобой?.. - Н-не знаю, наверное, переутомился...***
Том рассказал, как нашел диадему в Албании, пройдя по следу ее редких упоминаний в древних текстах и преданиях. Слизерин слушал внимательно, но был молчалив. - Салазар, почему Мадлена так расстроилась, увидев диадему? - спросил Том осторожно. - Я не хотел расстраивать твою жену, прости... - Ты не виноват. В конце концов, уже почти тысяча лет прошла... Но для нее все было словно вчера, понимаешь?.. - Не очень. - Я расскажу тебе. Как ты думаешь, за что я так ненавидел Годрика? - За то, что его храбрость граничит с непроходимой глупостью? - предположил Том, вставая с призрачного ложа и подходя к Слизерину, сидящему по-турецки на полу перед огромным окном, начинающимся прямо от пола и занимающим половину стены. Дом Салазара выглядел каждый раз по-разному, в зависимости от настроения его хозяев. И сегодня окно, за которым горел багровый закат, отбрасывая блики на все предметы в комнате и на самих волшебников, предвещало тяжелый разговор. - Почти угадал, - кивнул волшебник, и рядом с ним из воздуха соткался какой-то диковинный прибор, в котором Том с удивлением узнал нечто похожее на маггловский кальян, который он видел на Востоке во время своих путешествий. - Когда я встретил Годрика и Ровену после длительной разлуки, я удивился, откуда у нашего бравого вояки взялись деньги на постройку Школы. Ты знаешь, Том, создать Школу, в которой бы обучались юные волшебники, всегда было моей мечтой. Но скопленных мною средств хватило бы лишь на то, чтобы заложить фундамент. И тогда Годрик сказал мне, что заработал эти деньги на строительство нашего общего детища. Я был счастлив. Однако я обратил внимание на необычный подарок, который сделал наш бравый Гриффиндор Ровене на день ее рождения. Это была та самая диадема, которую ты впоследствии превратил в свой крестраж. - Как странно, - заметил Том. - Откуда бы недалекому вояке знать толк в дорогих украшениях гоблинской работы?.. - Ты снова прав, Том. Это меня чрезвычайно заинтересовало. Я спросил прямо, где он взял такую шикарную вещь. Но наш весельчак и балагур лишь отшутился, что выполнил серьезный заказ, чтобы заработать деньги на строительство Школы, а диадема досталась ему как неожиданный бонус.***
Ролар легко подхватил Гарри на руки и усадил на мраморный стол между двумя белоснежными раковинами. Придерживая юношу, он открыл кран и, смочив платок холодной водой, бережно обтер его лицо, на котором сразу возникла блаженная улыбка. Вампир обнял Гарри, прижимаясь щекой к груди юноши и позволяя его магии проникать сквозь свою ауру, постепенно успокаиваясь. Гарри стянул с его волос шнурок и запустил в них пальцы: - Ты хоть понимаешь, сколько значишь для меня, Rollearen? - шепнул Гарри. - Если бы не ты, я уже был бы мертв. - Глупости, ты бы и сам увернулся от этого ножа, - спокойно ответил вампир. - Я не про нож. Я сейчас бы разнес тут все к лешему стихийным выбросом и сам бы помер под обломками. Ты... только страх, что я причиню вред тебе, удержал меня... Ролар поднял взгляд на юношу и задохнулся от той нежности, что плескалась в изумрудных глазах. Гарри обхватил ногами талию вампира и взял в ладони его лицо, жадно разглядывая, будто пытался запомнить каждую черточку. - Малыш, что-то случилось?.. - осторожно спросил вампир. - Почему выброс?.. - Ты успел заметить, кто бросил тот кинжал?.. - Да, но я не знаю этого волшебника, - покачал головой Ролар. - А я - знаю.***
Салазар медленно выпускал белесый дым через ноздри на некрасивом обезьяноподобном лице. Том ждал продолжения истории, затаив дыхание. - Тогда я стал искать информацию по различным артефактам. И не нашел. Только спустя много лет, когда я уже отходил от дел в Хогвартсе и тесно сошелся с представителями древней разумной расы, я понял, что эта диадема на самом деле является не человеческой. Это был священный артефакт одной из вампирьих долин: атрибут власти и ключ к Ведьминому Кругу, вокруг которого существовала долина. Я пошел к Ровене и стал просить ее вернуть похищенную Годриком ценность: к тому моменту я был достаточно осведомлен об обычаях вампиров и понимал, что Годрик мог получить эту вещь только сняв ее с трупа Повелителя. Но волшебница наотрез отказалась. - Еще бы. У каждого артефакта есть побочное действие, кроме основного. По всей видимости, диадема как-то влияла своим магическом фоном на ауру Ровены, вызывая усиление магических или интеллектуальных способностей, - заметил Том. - А ты знаешь, Том, сколько всего Долин сейчас существует? - Риддл покачал головой. - Двенадцать. А сколько камней в Ведьмином Круге? - Тринадцать. Погоди, то есть Годрик... - Да. Чтобы получить те поистине баснословные деньги, которые Годрик вложил в строительство школы, он уничтожил целую долину. Женщин. Детей. Стариков. Том, я не могу сказать, что я - ангел. Но бессмысленная жестокость Гриффиндора меня просто поразила. Правильно говорят: сила есть - ума не надо. Ему сказали: там живут опасные существа, они нападают на людей, убей их. Ну он и применил молодецкую силушку. Сжег их заживо. Всех до единого. - А диадема?.. - спросил Том после небольшой паузы. - Повелитель Долины возвращался домой из дипломатического путешествия. Шок, который испытал он при виде пылающего пепелища на месте его родного дома, был настолько силен, что Годрик убил его своим знаменитым мечом, чем потом неоднократно хвастался на разного рода попойках. Маленький сын Повелителя, который был с ним, успел сбежать, пока Годрик снимал с отрубленной головы красивый трофей: психика детей более гибкая, ребенок не осознал до конца потери, он просто испугался, что и спасло ему жизнь. И в итоге дало жизнь Мадлене. Этот ребенок стал впоследствии ее отцом.