Нужнее, чем воздух (переписывается)

      Что заставило меня сделать так? Почему именно она? Что особенного в простой девчушке из Двенадцатого? Ничего. Кроме моей любви, разумеется. Она затмила мой разум. Она - та, за которую я готов отдать весь Панем. К черту, с этим нужно что-то делать. Не могу больше сидеть сложа руки. Надо прекращать наши игры. Надо начинать действовать.       Давно не сплю, смотрю на расписанный вручную потолок и каждый раз нахожу что-то новое для себя. Несмотря на то, что вчер Рея испортила мой день, настроение у меня прекрасное. Чувствую прилив сил. Снова чувствую себя молодым. Хоть моя кожа давно обвисла, а голос уже и не такой, как был десятки лет назад, но я чувствую. Чувствую, что смогу вознести мою Китнисс на небеса своими ласками. Заранее уверен. что они ей придутся по нраву.       Встаю с кровати и чувствую, как холодок прошелся по ногам, отчего тело полностью проснулось. Подтягиваюсь и выглядываю в окно — садовник аккуратно подстригает кусты роз, а несколько безгласых подметаю дорожку. На душе становится легче от сознания того, что все эти люди — рабы. Мои рабы. И чтобы я не приказал — они исполнят. Исполнят, потому что хотят жить. Мысль в голову прилетает моментально, и чтобы не упустить её, быстро накидываю на себя свой махровый халат и вылетаю из комнаты. Целенаправленно иду в сад. Туда, где меня ждет новое развлечение. — Мист… — Мне некогда! — резко отвечаю одному из миротворцев, — все потом.       Желание, что пробудилось во мне несколькими минутами ранее, заставляет перебирать ногами быстрее. Открываю резко дверь и чувствую запах травы и благоуханье роз. Моих любимых белых роз. Моих королев.       С гордо прямо спиной прохожу по тропинке. осматривая свои владения. Безгласые. увидав меня, раскрыли рты и замотали головами в знак приветствия. — Розы… - подхожу к садовнику и беру в руки секатор, — с ними нужно быть нежными, как с девушкой. У тебя есть семья? — Д…да, — заикаясь, отвечает садовник в синей робе. — Да, сэр, — поправляю его. — И…извините, сэр. — Ты боишься? — Н..нет, — садовник больно сглатывает. В его глазах читается ужас. — Боишься. Бери, — протягиваю ему секатор. - Эй, безгласая, — окликаю одну из них, — подойди сюда. — Они переглядываются между собой и не понимают, какую я зову, — крайняя. Да ты, иди сюда. — Она неуверенно плетется к нам. — Мне скучно, — обращаюсь я к садовнику, — поэтому твоя задача - развеселить меня. < tab>Садовник замешкался и, совершенно не понимая, что от него хотят, крутит в руке секатор, смотря то на меня, то на безгласую. — Сэр, я не…не понимаю, — наконец говорит он. — Простите. — Простите? За что ты просишь прощения? Ты ведь даже ничего не сделал. — Я…я не понимаю, чт… — Не понимаешь? Дай мне, безмозглое существо, — выхватываю секатор, — надо просто развеселить меня и все. Но раз ты не хочешь это делать, придется все самому.       Поближе подхожу к безгласой и чувствую от неё запах страха. — Боишься? — она кивает, — правильно делаешь. Дай мне руку, — она безоговорочно мне её подает. Хотя, какие отговорки? У неё нет выбора.       Острое лезвие секатора быстро проходит по её руке, и три пальца падают на землю. Безгласая открывает рот в беззвучном крике, а из её глаз льются рекой слезы. — Вот что надо было сделать, тупой садовник, — кидаю ему под ноги окровавленное орудие, — теперь подбери его, — трясущими руками садовник не с первого раза, но все же берет в его в руки, — оближи его. — Он не понимающее на меня смотрит. — Ты тупой? Я приказал облизать его. Слижи её молодую кровь. Или мне тебе помочь? — садовник замотал головой настолько сильно, насколько мог. Он медленно подносит ко рту секатор и закрывает глаза в надежде все перетерпеть. Но я ожидаю не этого, — Быстрее! — приказываю ему, — ты заставляешь меня ждать.       Садовник громко выдохнул и попытается аккуратно дотронутся языком к лезвию. Но он не смог. Не смог исполнить приказ. Он должен быть наказан. — Какие вы все жалкие, — выплёвываю, — не можете сделать элементарного. — Я не могу это сделать, — его глаза полны слез, — простите меня, сэр, но я не могу. — Конечно не можешь, — подхожу к нему в плотную и забираю секатор, — а знаешь, что еще ты не сможешь? — он вопросительно на меня смотрит, — ты больше никогда не сможешь видеть.       Резких взмах руки, и острый край орудия впивается в левый глаз садовника. Его крик разносится по всему саду и режет уши. Но это радует. Радует, что они навсегда будут меня боятся. Что я всегда буду царем. Садовник дергает головой назад, отчего не удерживается и падает на землю. Сворачивается в калачик и начинает истошно кричать. — Фу, какие вы жалкие, — кидаю на него секатор вместе с мясом, — хватит орать! — кричу что есть силы. — Президент, — ко мне подбегает Сенека, — что здесь происходит? — он морщится, когда замечает садовника. — Мы просто играли. У меня сегодня хорошее расположения духа, — вытираю руки об халат. — Я вижу, — Крэйн закрывает рот платком. Его тошнит. Слабый урод. — Мне позвать лекаря? — Зачем? Зачем мне калеки? Убей его. — Но, сэ… — Убей. Это приказ.       Разворачиваюсь и медленно прохожу по тропинке обратно в дом. За спиной слышу невнятную речь садовника и выстрел, после которого в саду снова настала тишина. Утро сегодня поистине прекрасное.       Надеваю свой красный костюм и, как обычно, прикалываю белую розочку. Символ моей победы. Пусть видят — Сноу не так легко уничтожить. — Сэр, — в комнату вваливается Крэйн, — президент, — он еле дышит, — там, в кабинете... — Ты нашел Рею? — поправляю свою прическу перед зеркало, — красивая, даже когда мертва. Не так ли? — широко улыбаюсь. — Да, — соглашается подхалим, — но где искать новою помощницу? Больше никого не осталось. — Не волнуйся, — застегиваю последнюю пуговицу на пиджаке, — я уже все решил. Завтрак накрыт? — Да, — кивает Сенека. — Позови мисс Эвердин к столу. — Будет сделано, сэр. — Надеюсь на это. Свободен.       Я готов. Я готов начать действовать. И я уверен — Китнисс понравятся мои действия. Выхожу с комнаты и сразу чувствую запах свежеиспеченного хлеба. Мой завтрак уже ждет меня. Меня и Китнисс, разумеется. — Дедушка, — детский крик сзади вырывает меня из мечтаний. — Веорика, звезда моя, — оборачиваюсь и приседаю, раскрыв руки для объятий. Внучка налетает на меня и обнимает со всей своей силой. — Как я рада тебя видеть, дедуля, — целует в щеку. — А мы с папой пришли посмотреть на Катона. — Катона? — удивляюсь. — Победителя, дедуль, — морщит свой носик. — Как я мог про него забыть, — мотаю головой. — Он мне понравился, — шепчет внучка на ухо. — Да? А тебе еще не рано думать о мальчиках? — Мне уже десять, — она краснеет. — Веорика, — слышу знакомый голос - сын. — Сколько раз говорить, носи сам…Отец, — он смотрит на меня прямо. — Сын, — смотрю на него, — у вас все хорошо? — Да, — Август никогда не отличался разговорчивостью. — А у тебя? — Отлично. — Я рад. — Я тоже. Я попрошу Сенеку отвести вас к победителю. — А можно мне потом пойти в сад? — спрашивает Веорика. — Нам некогда, — отрезает Август, — мы только на минутку. — Чувствуйте себя как дома, — отвечаю им, — ходите куда хотите. — Спасибо, дедуля, — Веорика обнимает меня сильнее.       Внучка уверенно потащила Августа в нужном ей направлении, и уже через минуту они скрылись за углом. Сын. Единственный мой сын не понимает меня. Не принимает моего тиранства. Хотя, какое тиранство? Просто власть. Но это беду мы решим. Китнисс подарит мне сына. Моего законного наследника. Такого же, как и я — царя Панема.       В столовой было накрыто для двоих персон. Стол ломился от разных блюд, но я не видел главного десерта — Китнисс. Где моя птичка? — Мисс Эвердин спускалась? — Нет, сэр, — я услышал сзади голос Сенеки, — мисс Эвердин пожелала остаться в комнате. — Почему? — скрещиваю руки на груди. — Не знаю, сэр. — Ладно. Прикажи принести завтрак мисс Эвердин в комнату, а сам, — я показываю на него пальцем, — отведи мою внучку к победителю. — Слушаюсь, сэр.       Красивый коридор довел меня до комнаты моей принцессы быстрее. чем я ожидал. Набравшись смелости, я занес руку, но резко передумал. Вчера повел себя как последний хам — склонял мою королеву к тому, чего она, возможно, и не хотела, но не смогла противостоять. Стало резко стыдно. Но когда услышал как поворачивается ключ в замке, моя тревога отступила. — Ай, мистер президент, — Китнисс подпрыгнула на месте, — вы меня испугали. — А вы меня, мисс Эвердин. Почему вы не спустились на завтрак? — Я… — она покраснела, — мне… — …было не по себе после вчерашнего? — договариваю за неё. — Немного, — поправляет волосы. — Я приказал принести еду в комнату. Тебе нужно поесть, — голос становится более мягче. — Тебе нужно набирать силы. — Знаю. Вы…ты поешь со мной? — Что? — переспрашиваю специально. — Ты позавтракаешь со мной? — Обязательно, — беру её руку и покрываю поцелуями, — если ты захочешь я сделаю для тебя все.       Китнисс открывает двери шире и приглашает меня войти. Удивляюсь, как такая небольшая комната может быть настолько теплой и светлой. Или дело совершенно не в комнате? — Как спалось? — решаюсь заговорить. — Хорошо. А тебе? — она теперь более уверенно называет меня на «ты». — Прекрасно, — поворачиваюсь к ней. — Вчера была глупая ситуация. Я не хот… — Поцелуй меня… — Что? — глаза удивленно расширяются. — Поцелуй, — просит Китнисс, и я не могу отказать ей.       Сначала губы невесомо касаются её губ, а через секунду нас окутывает страсть, и мы начинаем целоваться хаотично. Не думал, что в столько лет смогу потерять голову от одного лишь поцелуя. Мои руки ложатся на её талию, и я прижимаю её к себе сильнее. — Какая же ты горячая, мисс Эвердин, — целую её шею и упиваюсь её запахом. — Прямо огонь, — она молча подставляет все более новые места для поцелуя и громко дышит.       Стук за дверью сообщил нам, что завтрак уже на месте. Осталось его забрать. — Оставь его под дверью и уходи, — крикнул я что есть силы. За дверью послышались шаги. — Нам не помешают. — Буду рада, — улыбнувшись, отвечает любимая.       Её жар передается на меня, и кажется, что скоро я воспламенюсь. Её тело такое манящее, такое сладкое. Хочется испробовать каждый сантиметр её божества. — Тебе жарко? — вдруг спрашивает меня Китнисс. — Да, — не замедленно отвечаю, — а тебе? — Да. Когда ты рядом, я чувствую себя не так как обычно. Здесь, — она кладет руку на сердце, — становится невыносимо жарко. Как в аду. — Ну что ж, для тебя я готов быть и адом. Только попроси.       Ехидно улыбнувшись, Китнисс вырывается с моих объятий и медленно, как кошка, подходит к кровати. — Мне кажется, — говорит она, — что на кровати будет удобнее.       Она ныряет под одеяло и накрывается головой. Через секунду вижу как её рука из-под одеяла достает кофту и швыряет на пол. — Китнисс, — шиплю я, — девочка… - ослабляю галстук и подхожу к кровати.       Это девчонка точно ведет какую-то игру. И эта игра мне нравится. Продолжение следует...