Бутылка текилы на двоих

Когда я проснулся, Валерки уже не было… Он втихаря собрал свои вещи и смылся. Выглядело это как-то… нелепо. — Да ладно, с кем не бывает, — хихикала Катька. — Ну, со мной ещё не было, — хмыкнул я. — Ой, ну подумаешь! Всегда бывает первый раз. — Угу, — пробурчал я. — Я теперь чувствую себя, как дешёвая проститутка. — Ну почему же дешёвая — это всё не так уж дёшево стоило! — заржала Катька, рассматривая инструменты. Не объявился Валерка ни в этот день, ни на следующий, а к концу недели я уже даже и не думал, что вообще когда-то увижу его снова. И тот факт, что меня это расстраивало, бесил больше всего. Сначала я злился, потому что меня не покидало ощущение, что мной попользовались. Потом — потому, что решил, что это была месть и не больше. Но в итоге просто сдался, понимая, что ни то, ни другое меня на самом деле не раздражало. Если Валерка мной и попользовался, то предварительно доставив мне вселенское наслаждение. А если мстил… Так я это заслужил. На выходных мы — не без помощи соседа — заложили буржуйку кирпичом, вытащили всю мебель на улицу под навес и, покрасив деревянный пол, разъехались по домам. Два дня с родителями и братом не пошли мне на пользу. Мама сердобольно каждые пять минут спрашивала, почему я такой худой, не хочу ли я есть и почему у меня синяк на шее. Брат мой, Илья, даже соизволил вылезти из-за компьютера и предложил сходить вместе в клуб, что само по себе было парадоксом: он никогда никуда не ходил, тем более со мной. И даже отец, который вообще никогда — никогда! — не интересовался моей жизнью, дабы не слышать интимных подробностей, с которыми ему приходилось мириться, вдруг предложил съездить с ним на рыбалку. Именно из-за этого его предложения я и понял, что что-то не так. По всей видимости, я не только ужасно себя чувствовал, но и выглядел хреново. Нужно было с этим что-то делать. Илюхина идея с клубом показалась не такой уж ужасной. И — как это могло быть иначе? — направился туда я с Катюхой. Она радостно скакала вокруг меня, как стрекоза в брачный период, и щебетала о том, как здорово, что я позвал её развлечься. Её очень угнетал тот факт, что она уже давно была одна, и на этот вечер у неё были особые надежды. У меня тоже… Клуб оказался на удивление приличным. Чистый — кажется, на тот момент он работал только пару месяцев. Живая музыка тоже не могла не радовать. И напитки… Где-то на четвёртом стакане виски со льдом ко мне подсела какая-то девица, сама в не очень трезвом состоянии. Мы мило беседовали, и я было подумал, что готов даже на такое отвлечение от своих бредовых мыслей. Но помешала Катька. Или скорее — спасла. Конечно, тогда мне казалось, что мне нужно отвлечься, и идея затащить в постель первого попавшегося не казалась ужасной, но на следующее утро я бы наверняка жалел о случившемся. Мы заказали ещё виски, потом ещё… Мы, кажется, даже танцевали, правда, не уверен, что на танцполе. Я вообще плохо припоминаю последние часа два в клубе. Но точно помню, что в какой-то момент мне в голову пришла «гениальная» мысль, и я полез к Катьке целоваться. Спасибо этой безбашенной девчонке — она поняла, что я нажрался в бубен, и только засмеялась. Силком вытащив меня на улицу, она поймала такси и назвала таксисту мой домашний адрес, на что я невнятно пробурчал, что хочу на дачу. Именно там мы и оказались минут двадцать спустя. Уже не помню как, но мы умудрились затащить в дом одеяла, расстелили их на полу, и я сразу завалился спать. Правда, Катька мешала: пыталась раздеть меня, уверяя, что мне будет неловко ехать домой в помятой одежде. А ехать было нужно: я оставил там все необходимые принадлежности. Конечно, Катерину развеселил тот факт, что я надел джинсы на голую задницу. Вообще, я этого не любил, но в клуб я шёл с однозначными намерениями, и трусы мне в этом деле были не нужны. Зато теперь приходилось спать голым. Делать этого не хотелось. Хотя мне вообще не хотелось спать. О чём я незамедлительно сообщил Катьке. — Да ты, мой друг, совсем расклеился, — Катька улеглась рядом, успев стянуть с себя всю одежду, кроме трусов, и начала гладить меня по волосам. Как котёнка. — Угу, — пробурчал я, уткнувшись носом в одеяло. — Тебе точно нужно отвлечься, — вздохнула она. Развернувшись на бок и подперев голову рукой, я недолго раздумывал, стоит ли это говорить или нет, но алкоголь внутри меня сделал своё дело. — Отвлеки меня… Катька удивлённо приподняла бровь, но потом усмехнулась, покачала головой и поцеловала меня в нос. Поднявшись на ноги, она направилась прямиком на кухню и достала из самого верхнего шкафчика коробку, о существовании которой знал только я. И, похоже, Катька. Вернувшись к расстеленному на полу одеялу, Катерина без долгих прелюдий уселась мне на живот, наклонилась вперёд и поцеловала меня, на этот раз в губы. — Расслабься, Дим. Ты отвлекал меня, когда мне это было нужно, я отвлеку тебя… — На то мы и друзья, правда? — усмехнулся я. — Именно, — тепло улыбнулась Катька. Она целовала меня очень нежно, едва прикасаясь, от одного уголка губ до другого. Мою попытку прикоснуться к ней тут же пресекла, буквально пригвоздив мои руки к полу. Намёк я понял, расслабился и больше не делал попыток взять инициативу в свои руки, давая Катьке делать с собой всё, что ей хотелось. Да и, честно говоря, мне именно это было нужно: просто расслабиться, просто получить физическую разрядку. В конце концов, почувствовать себя немножко лучше, чем ничтожеством. Катька не торопясь спускалась вниз, целуя и иногда покусывая кожу… Я прекрасно понимал, что будь я в другом состоянии, то давно бы уже отреагировал на её ласки: они были очень тёплыми и нежными. Но… я был пьян, и в моей голове были совсем другие поцелуи. В какой-то момент мне стало бесконечно стыдно перед Катькой, что я использовал её в таких совсем неблагородных целях. Но её саму это, похоже, не особо волновало — в конце концов, она знала, на что шла, и шла на это добровольно. Добравшись до самых чувствительных мест, Катька раздвинула мои ноги, уселась между ними и, едва касаясь пальцами, начала массировать мой член, который уже успел налиться кровью, но вовсе не так, как должен был бы. Слегка ожив в её руках, я расслабился, закрыл глаза, пытаясь сконцентрироваться на ощущениях, и потому не заметил, как Катька наклонилась ко мне и поцеловала в губы. А потом тихо, шёпотом проговорила: — Ни о чем не думай, Дим. Вот просто сейчас не думай. Потом мы со всем разберёмся. Хочешь, мы его найдем и ещё раз трахнем, как последнюю шлюху? Или вообще забудем о нём раз и навсегда… Не знаю, что в конце концов подействовало: то ли её слова, то ли манипуляции тонких пальчиков, но я на самом деле отключился, забылся и поймал себя на мысли, что мне нравится чувствовать Катькины губы на своем члене — собственно, как она там оказалась, я не заметил. Это было и не важно: она умело елозила язычком по уздечке, мягко сжимая яйца, отчего я полностью отключился от внешнего мира. Когда Катька взяла в рот головку целиком, я уже и думать забыл о каком-то Валерке или о том, что он сделал — я вообще забыл обо всём на свете, кроме горячего язычка, скользящего вокруг головки члена, и пальчика, который неумело проталкивался в мою задницу. Раздвинув шире ноги и согнув их в коленях, я облегчил Катьке работу, и она тут же засунула сразу два пальца внутрь. Я даже не думал о том, почему они так мягко вошли — просто не заметил, как Катька достала из коробки гель. Так она обрабатывала мою задницу и сосала член, пока я не начал громко стонать… А потом она сделала то, на что я давно надеялся, но никак не решался. — Попробуем? Мне даже не нужно было видеть, что именно Катюха достала из коробки: из тех вещей, которые можно было «попробовать» вдвоём, там было только одно — страпон. Чёртова игрушка, когда-то подаренная моим бывшим в шутку и так и валяющаяся без дела. Похоже, настал её звёздный час. Я согласно кивнул в ответ. Катька спешно стянула с себя трусы и, встав на раскоряку, чем рассмешила меня, пыталась пристегнуть ремешки. — Бля, не ржи как конь, — огрызнулась Катька с ухмылкой. — Не могу. Ты похожа на беременную сороконожку! Иди сюда! Катька послушно подошла и отдала мне странно выглядящую конструкцию. Я и сам не сразу понял, что и куда засовывается, но, когда мы разобрались с ремешками, стало понятно и всё остальное. Подползая на коленях к Катьке с инструментом пыток, я чувствовал себя, как раб перед доминой — от этой мысли меня пробрало поржать. За что я тут же получил от Катьки по загривку. Правда ноги она раздвинула послушно — мне даже не пришлось об этом говорить. Проведя пальцем по Катькиной щёлке, чтобы проверить, достаточно ли она влажная, я не удержался и притянул её к себе, лизнул клитор. Она довольно замурчала, как кошка, и, запустив пальцы в мои волосы, притянула голову ближе, давая понять, что ей хочется еще. Её «хочется» уже успело стать для меня «законом», потому я послушно, как тот самый раб, вылизывал маленькую бусинку. Катька, слегка покачивая бёдрами, тихо постанывала… Когда по её ногам потекла липкая и ароматная смазка, я решил, что самое время, и аккуратно начал вводить вибратор: Катька сначала вздрогнула, а потом приподняла свою прелестную попочку, давая странно выгнутому инструменту проникнуть в неё. Пока я застёгивал ремешки, которые с лёгкостью можно назвать убийцей всяческого настроения на секс, вибратор вдруг сам по себе включился, а Катька чуть не подпрыгнула от неожиданности. — Щекотно, — пропищала она, смешно вертя задницей. — Погоди, он убыстряет темп, потом еще скулить будешь, что слишком много счастья. — Счастья много не бывает! — уверила меня Катерина, указывая на одеяло, и я послушно принял горизонтальное положение. — А когда он убыстряет темп-то? Взяв подушку, Катька заботливо подтолкнула её под мой зад, отчего я почувствовал себя как девственница на гинекологическом кресле. — Готов? — поинтересовалась Катерина, намазывая гелем силиконовый аппарат, который почему-то вдруг стал похож на орудие пыток. — Ага. Давай уже, инквизитор. Долго ждать мне не пришлось: Катька навалилась на меня, приставила «орудие пыток» к моей заднице и начала медленно давить. Я ожидал чего угодно, но не этого: искусственный член вошёл, легко скользя, даже не доставляя никакого дискомфорта. — Не больно? — спросила Катерина и, дождавшись отрицательного ответа, добавила: — А то я так ни хера не чувствую. — Погоди, сейчас почувствуешь, — хмыкнул я и, сжимая её ягодицы, потянул на себя. Поняв мой непрозрачный намёк, Катька начала делать поступательные движения: медленно, словно боялась сделать мне больно, внимательно наблюдая за моей реакцией. Мысль о том, что на этот раз она действительно, без всяких условностей, трахает меня, заставила меня застонать: в этом было что-то безумно пошлое и абсолютно доверительное одновременно. Тепло, родившееся в области груди, прокатилось по всему телу, кульминацией собравшись в паху, отчего член поднялся и упёрся Катьке в живот. По всей видимости, такая реакция на старания ей понравилась: движения стали быстрее и размашистей, и очень скоро Катька сама прерывисто задышала. — Какого… Дииим, почему ты не предупредил? В ответ я только усмехнулся: зачем ей было заранее знать, что «внутренняя часть» агрегата увеличивала темп, а потом и вовсе начинала вращать верхушкой в зависимости от того, как нагревалась вторая половинка. Кажется, эта специфика «орудия пыток» Катьке понравилась, потому что двигаться она стала быстрее, хотя и делала это не очень умело, сбиваясь с ритма. Но это было и не важно: меня возбуждал сам процесс и факт. Причём возбуждал так, что я не мог сказать, что мне нравилось больше: ощущения от энергично двигающегося в моей заднице силиконового члена или Катькин вид — она тяжело дышала и стонала одновременно, щёки покраснели, всё тело покрылось мелкими капельками пота, кудряшки приклеились ко лбу. Я догадывался, что долго она такого темпа не выдержит, а мне в пьяном состоянии нужно было гораздо больше времени, чем обычно. Да я и не особо расстраивался: по какой-то причине мне стало абсолютно фиолетово на удовлетворение собственных потребностей… И я оказался прав, но только частично. Когда Катька хрипло зарычала и, упираясь ладонями мне в грудь, неразборчиво забормотала: «я сейчас кончу», до неприличия часто повторяя моё имя, я и сам был уже на грани. Кончила она красиво: запрокинув голову назад и беззвучно глотая воздух ртом. Тёплая жидкость потекла мне на задницу… Я тяжело выдохнул: возбуждённый член требовал разрядки, и я хотел было довести дело до победного конца, но Катька опередила меня — обхватив его ладошкой, предварительно облизав её, она стала елозить туда-сюда, сначала медленно, потом быстрее, в конце концов так быстро и сильно сжимая, что я заскулил от наслаждения и боли, закусил угол одеяла, чтобы не закричать в голос, и очень скоро кончил… Немногим позже, после холодного душа и крепкого чая, мы валялись на полу, глупо хихикая, так, словно ещё совсем недавно не трахались, как две течные болонки. Собственно, именно это было самым чудесным в нашей с Катькой дружбе: мы могли всю ночь заниматься самым извращённым сексом, а наутро легко возвращаться в фазу «мы друзья» — всё было отлично. Это функционировало. — Кстати, Димасик, с днём рождения тебя! — Чёрт! Точно. Сегодня же… — Ты теперь совсем взрослый. — Ага, двадцать лет, на пенсию просто пора, — заржал я. За окнами уже светало. Катька поднялась и, нарочно пошло покачивая бедрами, подошла к окну — на улице пели птицы. Приятный прохладный воздух наполнил комнату. И я почти провалился в сон, как зазвонил телефон. Мой. — У аппарата, — деловито прощебетала Катюха в трубку, потом поморщилась, скривила физиономию и двумя пальцами, словно держала жабу, подала телефон мне… — Слушаю, — настороженно произнес я. В трубке было тихо, и только секунды через три послышался Валеркин голос: — Привет… — Чё надо? — прорычал я, не скрывая раздражения. — Дим… Прости… — виновато прошептал он. — Какого чёрта?! Иди на хер со своими извинениями! — мой голос срывался на крик, но меня это мало интересовало. — Дим… — Да пошёл ты, ублюдок хренов! — Дим… Пожалуйста… Вдруг меня осенило: его голос звучал совсем не виновато. Это было другое. Что-то совершенно другое. — Что… Что-то случилось? — Да, Дим, — прошептал он, и только теперь я услышал, что он плачет. — Мама… умерла вчера.