Сладкая жизнь

       Последние часы уходящих каникул, которые я провела в любимом Брайтоне. Было почти девять вечера. Мы с Пайпер сидели на берегу моря, попивая вишневое пиво, которое я еле уговорила её купить. Сзади нас в кружке сидели ребята: Уилл играл на гитаре, а Гарри жарил нам с Пай сосиски. Мы втроём отмечали мой грандиозный успех. Казалось, с тех пор прошло всего ничего, но именно тот день многое поменял.        С Кристофером с тех пор мы так и не помирились. После моей песни он пригласил меня на медленный танец, но в этот же момент ко мне подошли Дженнифер с Никки. Я растерялась, и тогда мой бывший просто подхватил меня и утащил на танцпол, не давая мне возможности возразить. Ну, а Кристофер, дико разозлившись и наорав на Дженни, покинул бал. Как рассказывают завсегдатаи школьных вечеринок, баскетболист устроил в ту ночь настоящую попойку в своём доме, но сам не выпил ни капли. Я не понимала Кристофера и эти действия.        На следующий день он написал мне сообщение: «Только не говори, что вы снова вместе, я вас обоих убью». Я ответила, что это полный бред. Но с тех пор Кристофер более не писал и не звонил. Я не понимала, что происходит. Но делать первые шаги к примирению с Крисом было для моей гордости настоящим ударом. Ведь в чем моя вина? Поэтому я терпеливо ждала возвращения в школу после каникул, чтобы все разрешить.        — А ты вообще веришь ему?        — В то, что он не спал с этой Анастейшей? Пай, я не знаю, говорил очень искренне, хочется верить полностью, но мои глаза видели то, что видели.        — А я уверена, это полное недоразумение. Кристофер слишком долго добивался от тебя согласия. Мне кажется, чувства к тебе делают его более серьёзным. И ведь они не были раздеты полностью и не лежали под одним одеялом.        Разумом я понимала, что Пайпер права, однако ревность просто захлестывала меня. С другой стороны, как мы собираемся быть в отношениях без доверия? Да, Кристофер не может похвастаться благородным прошлым, но я видела, что со мной он будто бы потихоньку раскрывается, показывает свою истинную суть, и это значило лишь одно: я действительно дорога ему.        — Ты права, Пай. Мне стоит поверить ему.        Внезапно подошёл Гарри, вручил нам поджаристые сосиски и присоединился к распитию вишнёвого пива.        — Дайте угадаю, кого вы обсуждали… Кристофера.        — Не ревнуй, детка, — ответила Пайпер с таким кокетством, что я удивлённо посмотрела на неё. А ещё я больше удивилась, когда Гарри ответил ей довольно милой улыбкой.        — Я далеко не ревную, Пай, просто вы всегда об этом говорили, едва оставались вас наедине.        — Гарри, ты же знаешь, как это важно для меня. — сказала я, устремив взгляд на морскую гладь, в которой отражалась бесчисленная россыпь сияющих звёзд. Да, именно по этому я особенно скучаю, находясь в бетонных стенах Лондона. ***        Вернувшись в мегаполис, я первым делом сходила в душ. Горячая вода обволакивала меня, тело расслаблялось после напряжения, которое случилось из-за мыслей о Кристофере. Я дико скучала по нему. Каждая клеточка моего тела так и кричала о том, как хочет вернуться в объятия его крепких рук, как мечтает почувствовать тепло его тела. За эти дни я устала притворяться, уверяя себя, что все хорошо. Однако идти к нему было самое нежеланное на тот момент действие. «Лучше встречусь с Дженнифер. Приду к ней с бутылочкой вина и устрою сюрприз» — подумала я и, вылетев из душа, стала собираться.        Родители спокойно пустили меня, и через час я уже подошла к особняку семейства Хоуп и постучалась несколько раз, но никто не открыл. Тогда я слегка толкнула дверь: оказывается, она была открыта. Я пожала плечами и зашла. На первом этаже никого не было. Видимо, родители Дженнифер снова улетели в какой-нибудь Милан и оставили красавицу-дочь одну в замке. Затем я очень тихо поднялась на второй этаж и обнаружила приоткрытую дверь в спальню юной принцессы, откуда доносились весьма необычные звуки. Я подошла, заглянула туда и почти не удивилась: Дженнифер была прижата к кровати Ником, они просто пожирали друг друга губами, а рядом стояла опустошённая бутылка шампанского. Я бы сказала, что это уже классика, но вместо этого мне на ум пришла более интересная идея. Я зашла в комнату и закричала:        — Да вы чёртовы кролики!        Надо было видеть в тот момент эту сладкую парочку. Ник просто подлетел от испуга и неуклюже упал на пол, за ним опрокинулась и пустая бутылка. Дженни вжалась в спинку кровати, закрывшись подушкой и жалобно взвизгнув. Через несколько мгновений две пары глаз устремились на меня. Но теперь я не чувствовала какой-либо злости или ревности. Разве мы в состоянии управлять чувствами?        — Белла, это не то, о чем ты подумала… — пролепетала Дженнифер, встав с кровати и попробовав привести её в нормальное состояние.        — Да, именно так! — подхватил Николас, который еле смог встать с пола.        — Делайте, что хотите. Это ваша жизнь. Но поймите: вы обманываете самих себя, а это самое страшное. Ник, -обратилась я к своему бывшему, — ты никогда не был в меня по-настоящему влюблен, ты всегда обожал Дженнифер и даже не смущался этого. Джен, -сказала я, повернув голову в сторону подруги, — Кристофер был для тебя спасением, глотком свежего воздуха после унизительной истории с туалетом, он — влечение, страсть, притяжение для тебя, но никак не те чувства, что ты всегда испытывала к нему, — я кивнула на Николаса, и тогда они оба покраснели. — А теперь я, пожалуй, оставлю вас наедине. До завтра!        Этот случай не ввел меня в состояние глубокого расстройства. Но он будто бы заставил еще больше задуматься о тех вещах, которые я замечаю, но не хочу видеть и понимать. Кто остался брошенным и ненужным, но до безумия влюбленным мальчиком? Кто первый кинулся утешать Дженнифер, едва она узнала о предательстве подруги? Чье лицо начинало по-особенному светиться, едва внимательные глаза заметят среди старшеклассниц копну темных густых волос? Мне следовало понять это раньше.        Я улыбнулась. Ноги сами пришли к порогу его дома. Именно тут жил человек, рядом с которым я никогда не чувствовала себя лишней, ненужной или бесполезной. Какой смысл ждать завтрашнего дня? Мои мысли разбросаны, сердце бешено колотится, а в сумке лежит бутылка хорошего красного вина. Я незаметно для себя задержала дыхание и постучалась. За дверью раздались тихие, но уверенные шаги. Скрип ключа, секунда, я вижу его лицо. Выдохнула. Он стоял передо мной, такой невероятно красивый внешне, но порой безумно уродливый внутренне. Эгоист, но заботливый и внимательный. Очень влюбленный, но способный ждать, словно дикий хищник, выжидающий свою жертву в высокой, лоснящейся под солнцем траве. И вы знаете, я осознанно являюсь жертвой, которая не просто поддалась хищнику, а сама пришла в его логово, готовая отдаться ему. Да, крайне безрассудно, а как приятно, как волшебно я себя чувствовала в тот миг!        Он сделал шаг назад, позволяя мне зайти внутрь. Его ледяные синие глаза прожигали во мне дыру, было больно, но от этого хищника даже боль казалась счастьем. И я сделала шаг вперед, навсегда тем самым перекрыв дорогу в прошлое. Он закрыл за мной дверь. Я достала бутылку вина.        — Будешь? — спросила я. Внутри все трещало, прожигало мои органы, мне казалось, что я сама стала живым пламенем, подогреваемым беспамятной любовью к хищнику. А он продолжал смотреть так бесчувственно, так убийственно холодно, но в то же время я видела в его глазах столько любви, которая приносила ему не меньше боли, чем мне.        — Моя душа оголодала, Белла. Если вино способно умертвить это чувство… Я согласен.        Он вскрыл бутылку и разлил темно-красную жидкость по бокалам. Мы чокнулись и залпом выпили их содержимое. Мы знали, что пить вино нужно медленно, наслаждаясь каждой капелькой, но разве для нас, нарушавших столько принципов, могли существовать какие-то мнимые правила? Могли ли мы воспринимать чужое мнение, как свое собственное? Нет. Мы все грубо перечеркивали, рисовали новое по-старому, черным по белому, выписывали такие круги и чертили такие фигуры, что нам и не снилось в самых воздушных снах.        И я не знала в тот момент, влюблена ли я в Кристофера, в его манеру глядеть этой холодной любовью, или в вино, что стекало маленькими капельками из уголков его губ.