Разворачивая знамя

Они появились на рассвете, когда первый луч золотого солнца едва коснулся Красных гор. Их боевой клич разнесся по полю битвы, развернувшейся в чертогах древнего города, и все замерли с занесенными мечами в руках. Они заставили их искать, блуждая глазами по небу в безуспешных попытках разглядеть что-нибудь в черном дыму горящего города и утреннем тумане, медленно сползающем с заснеженных вершин. Они вынырнули из сизой предрассветной дымки, заставив закричать от ужаса тысячи людей, дравшихся в эту ночь не на жизнь, а на смерть. Они пришли, когда надежда покинула обороняющихся. Они пришли, и вместе с ними древняя магия, вместе с ними восстал весь древний мир, помогая им победить. Они сражались без страха, им были нипочем стрелы, болты, мечи и даже снаряды баллист. Их гнев был ужасен, а искусство боя не оставляло шансов на победу тем, кто против них. Подобно горячей разъяренной волне они слизывали захватчиков со стен. Они крушили, давили и рвали в клочья, безжалостно расправляясь со всеми, кто возомнил себя богом. Потому что богами были они. Защитники стен задирали вверх головы и рвались в атаку с их именами на устах. Захватчики бросали оружие и сдавались в плен или прятались по щелям разрушенных зданий. Они принесли победу в безнадежной битве, спалив дотла вероломных нападающих и пощадив оборонявшихся. Им была неведома несправедливость. Они сами были справедливостью, неся ее на своих крыльях, неся ее своим мечом. Они были совершенны. Они были, есть и всегда будут самыми прекрасными созданиями этого мира. Здесь и за Бескрайним морем. Драконы и их всадники, сражающиеся за армию ополчения в этой бесконечной войне.

Гарис Третий «Война»

Ховард нервно мерил шагами остатки своих покоев, силясь прийти в себя после увиденного. Драконьи наездники давно не показывали себя ни в одной войне последние три сотни лет. Люди даже успели забыть про их существование, точнее, забыли, что им есть откуда ждать помощь. И тем удивительнее было их появление сейчас. - Видимо, война подобралась к их границам, - проговорил он сам себе под нос, совершенно не обращая внимания на своего оруженосца, замершего в углу развороченной комнаты, прижав к себе окровавленный меч. Мальчишка сидел на обломках письменного стола, разнесенного вдребезги вражеской баллистой, и всеми силами пытался показать, что ему совсем не страшно. - Они решили, поддержать вас, - произнес Дариэль, эльф-советник, глядя на нервничающего северянина. – Этого вам должно быть достаточно, - старый лис притаился в другом углу комнаты, как раз между двумя новыми дырами в вековых стенах. Бог знает, почему, но южане, вопреки всем законам, попадали в одну цель не раз, не два и не три. Им под силу было разнести все здание, имея при себе лишь две баллисты. С таким народ севера еще не сталкивался. - Почему именно сейчас? – спокойным тоном спросил Ховард, стянув с рук латные перчатки, залитые бурой спекшейся человеческой кровью. Он бросил перчатки оруженосцу, чтобы тот вычистил их до блеска, только это действие выдавало в мужчине нервозность. Мальчишка, перемазанный в копоти, тут же принялся за работу, уткнувшись носом себе в коленки. Бедняга все еще не мог даже нормально дышать: слишком сильно на его разуме сказалась война, забравшаяся столь далеко на север. Так далеко, что простой люд здесь совсем не знал раньше горестей военных действий. – Почему не полгода назад, когда нас загоняли в горы, словно скот? - Они решили поддержать вас, - в своей обычной манере проговорил эльф, откинув со лба прядку смоляно-черных волос. Он любил повторять свои фразы по нескольку раз, видимо полагая, что с первого раза их смысл недоступен северному генералу. – Этого вам должно быть достаточно. - Мне этого недостаточно, – угрожающе тихо произнес взбешенный северянин, раздраженно погладив выбритый затылок, а затем машинально проведя рукой по туго стянутым длинным светло русым волосам. – Мне нужно знать причины! - Тогда вам придется спросить у них самих, - совершенно невозмутимо проговорил темноволосый эльф, скрестив руки на груди. Эта его манера всегда раздражала Ховарда. Дариэль терпеть не мог, когда на него повышают голос, никогда в жизни не говорил на прямую и все время держал генерала за непроходимого дурака, не способного отличить гусеницу от бабочки. Где-то в городе, который приводили в порядок раздался драконий клич и звук рушащегося здания. - Они доломают то, что еще осталось, - сокрушенно проговорил Ховард, глядя, как огромный черный дракон разгребает завалы старого собора, который и в лучшие свои годы вряд ли бы смог составить достойную конкуренцию размерам ящера. Северянина пугали невероятные габариты черного гиганта, подобно скале возвышающегося над людскими постройками. Даже по сравнению в другими драконами, черный ящер был огромен. - Они помогают спасать уцелевших, - пояснил эльф таким тоном, будто поучал неразумного эльфеныша, а не северянина, чьи кости были подобны камню, а по венам струилась черная кровь. Ховард возвел глаза к небу и шепотом спросил у старых богов, за что ему это, точнее, почему ему достался в советники именно этот манерный и наглый эльф, постоянно теребящий свои волосы. Он был согласен даже на водяного, только бы избавиться от старого лиса, но приказа короля, есть приказ, так и жили, тихо ненавидя друг друга. Эльф и северянин. Тем временем со спины черного дракона по лапе спрыгнул его всадник, закованный в черную чешую, кое-где покрытую острыми шипами. Ящер отошел в сторону и наклонил свою морду, рассматривая, что ему удалось откопать, а рыцарь наравне с солдатами и лекарями стал вызволять погребенных заживо, вымазанных в пыли людей, которые так и остались бы в своей гробнице, если бы не этот гигант и его наездник. - Всего их девять есть на свете, - внезапно подал голос Дариэль, подойдя к северянину, внимательно рассматривавшему деятельность наездника и дракона. Эльф, даже не смотря на свою расу, выделялся на фоне развороченной комнаты, раненого и перепачканного в крови генерала и напуганного ребенка. На Дариэле не было ни единой царапины, а на эльфийских шелках не было ни единого пятнышка копоти или пыли. Однако, Ховард сам видел, как советник сражался, иначе бы не поверил и навсегда заклеймил трусом. – Белее снега Ингвар, парящий выше облаков, глядящий сверху на людей, всем помогающий и жизнь дающий. – Ховард узнал в речи эльфа старую книгу, которую когда-то держал в руках. – Алее крови красный Кифур, смертоубивец и гневлец, взирающий на подданных с вершин Красных гор, несет он смерть, паря на крыльях могучих, наполненных ветром. - Да-да. Еще есть синий Галивар, - продолжил Ховард, неточно цитируя священное писание. – Он добр, мудр и прекрасен, но далек от жизни суеты, ему молись, чтобы в учении подспорье себе заиметь. И так далее. Слышал, - северянину сейчас было вовсе не до старых эльфийских сказок, пророчащих смерть всему живому и обещающих, что драконы исполнят все желания. По мнению генерала ящеры годны были лишь на войне, до выполнения надежд и чаяний им дела не было. Эльф кивнул и глянул на северянина своими девчачьими зелеными глазами в обрамлении пушистых черных ресниц. Эти глаза всегда раздражали Ховарда, не каждая женщина могла похвастать такими. - Если ты хочешь, чтобы я сказал короче, - догадался эльф, которому все же было далеко до краткости в понимании северянина, - То драконы – это боги, которым издревле все поклонялись, даже вы – народ севера. И теперь они снова вступили в войну. Здесь ты видишь трех – Дорэтха, черного, как вечная ночь, Кифура, алого, как кровь первых созданий, и синего Галивара, кто в трудолюбии и упорстве может сравниться лишь с водой. Полагаю, остальные драконы в соседних городах. Самый крупный, а, следовательно, самый старший, черный дракон с серебряным отливом, спокойно стоял около своего всадника, помогавшего лекарям и травникам в лечении больных. Еще два дракона, как северянину теперь напомнили, Галивар и Кифур, занимались примерно тем же, только в других частях города. - Все легенды сплошь о драконах, - задумчиво проговорил северянин и почесал небритый подбородок. – А вот о всадниках там почти не упоминается… - Всадники отреклись от своих истинных имен, а лживые нельзя упоминать в рассказах, - произнес эльф. – Сегодня они представляются одним именем, а завтра уже другим, - добавил он. - Это Дорэтх и его всадник, - сказал советчик, и оруженосец, наконец, не сумев перебороть свое мальчишеское любопытство, прижав к груди перчатки с мечом, ринулся к окошку, смотреть на героев легенд и преданий, бродивших теперь по улицам его родного города. - Я слышал, они покинули наш мир, - произнес мальчишка. – Бабуся мне говорила, что все драконы улетели за Бескрайнее море вместе со своими всадниками… Дариэль нахмурился, скрестив руки на груди, и рассеянно посмотрел на улицу, делая вид, что ничего не услышал. - Это так? – спросил Ховард с нажимом, поняв, что эльф решил замолчать на самом интересном месте. - Так, - кивнул советник. - Тогда почему они вернулись? – снова задал вопрос упрямый, как и все представители своего народа, северянин. - Не знаю, - сдался Дариэль. – Из моего народа их никто не видел около двух сотен лет. И тем более никто не знает, почему они вернулись теперь. - Но одно известно точно, - проговорил Ховард, направляясь к двери, решив, что не будет дожидаться, пока всадники соблаговолят его оповестить о своем прибытии. – На сторону проигравших драконьи наездники не встают. *** Черного дракона найти не составило труда. Гиганта было видно из любой точки города. Поэтому Ховард с охраной легко добрался до развалин, что помогали разгребать черный ящер и его наездник. Генерал привык к лику войны, а вот большинство солдат еще не успело приспособиться к новым условиям жизни. Особенно плохо приходилось людям, никогда не забиравшимся так далеко на север, во владения суровых и угрюмых северян. Это было видно по их лицам – потерянным и злым, усталым и печальным. Но люди даже в половину не боялись так, как северяне, впервые столкнувшиеся с врагом, который не просто одерживал победу раз за разом, а выкашивал всех на своем пути, не делая различий между мужчинами и женщинами, детьми и стариками, эльфами и северянами, людьми и гномами, магами и рыцарями. Южане выжигали земли, морили скот, и обладали неведомой силой, справиться с которой у северян не получалось. Могучие воины севера, отражавшие атаки на свои земли многие тысячелетия, не склонившиеся под напором Войны Стихий, победившие саму смерть, бежали, поджав хвосты, как волчата, завидев взрослого лося. Бежали прочь от армии Юга и ее невероятной силы, понять и победить которую не смог пока никто. - Дорэтх, если верить записям древних, - внезапно заговорил эльф-советчик, появившись буквально из ниоткуда. Он непринужденно шагал по развалившейся брусчатке и острым обломкам камней, будто бы на нем были латные сапоги, а не легкие эльфийские, как их называли северяне, «танцевальные» тапочки. Ховард выругался, но слушать продолжил. – Олицетворяет собой Вечную черную ночь, которая настанет, когда красный Кифур поглотит добродетель зеленой Лиланиэли, а спасти всех может только сияние белого Ингвара и золотого Ниримиса. - Я помню детские сказки, - отмахнулся Ховард, замерев около развернувшихся, слегка потрепанных лекарских шатров. Дорэтх мирно лежал на обломках зданий и лишь лениво приоткрыл глаз, когда услышал приближающийся стук доспехов. Глаза у этого чудища были удивительные. Серебряные, как отлив чешуи, и совершенно бездонные. Эти глаза были печальны, в них читалась скорбь и тоска, тоска по кому-то или чему-то. Одним словом, Дорэтх явно не был счастлив. Или же ящер слишком устал от долгого перелета и последующей схватки с южанами. И, словно подтверждая догадки Ховарда, ящер оскалился, обнажая белоснежные клыки, даже взглянув на которые можно было порезаться. Северяне тут же ощетинились копьями и мечами, предпочитая все же защищаться, не смотря на то, что дракон и всадник только что спасли десятитысячное население города. Но Дариэль залепетал что-то на своем родном языке и принялся кланяться великому Дорэтху – знамению смерти. Гигант раздраженно выпустил из ноздрей колечко дыма, щелкнул зубами, будто предупреждая, и снова закрыл глаза. Казалось, он был абсолютно расслаблен, но инстинкт самосохранения подсказывал Ховарду, что ящер настороже и готов в любую минуту броситься вперед, круша и ломая все без разбора. И это генерала пугало. Северянин в который раз за день поразился немыслимым размерам ящера. Даже издалека он казался невероятно большим, но, когда люди подошли к нему почти вплотную, стало понятно, что даже самому рослому, не достать ящеру и до верхней части лодыжки. - Ему же наши мечи, что мертвому припарка, - процедил сквозь зубы Ховард, со звоном пряча свой меч в ножны. - Он не себя защищал, - пояснил Дариэль, с огромным почтением глядя на развалившегося под солнцем великого бога в понимании эльфов. Ховард же, как ни старался, не смог разглядеть в Дорэтхе ни единого намека на божественность. Обычная огромная ящерица, греющаяся на солнце и отдыхающая от битвы. Ничего удивительного, кроме размера. Однако делегация не успела приблизиться к шатру лекарей; оттуда рыдая и неся на руках ребенка, вышла женщина, на всю улицу вознося хвалы великому черному всаднику. - Он спас мою девочку! – восклицала она, прижимая к груди ребенка-северянина, закутанного в одеяла. – Она жива! Ховард проводил взглядом рыдающую от счастья мать, и подумал, что к такому невозможно привыкнуть. Как невозможно привыкнуть к плачущим детям в развалинах их домов или к кричащим от боли солдатам, насквозь пронзенными вражескими мечами. По бледной коже генерала пробежал холодок, и он поежился, благо под доспехами этого не было видно, и никаких видимых признаков потери самообладания северянин не выказал. Он даже не изменился в лице. Следом же из шатра вышел сам всадник, чья голова все еще была защищена шлемом, а руки латными перчатками. Увидев генерала, наездник направился в их сторону, на ходу снимая с головы черный шлем, украшенный тонкой серебряной вязью, точь-в-точь повторявшей узоры чешуи Дорэтха. - Еще один остроухий, - фыркнул командир охраны, заметив эльфийские уши, показавшиеся из-под доспеха. - Ш-ш, - шикнул Ховард, инстинктивно пытаясь отойти, но на самом деле, замерев на месте, как соляной столб. Мужчина выпрямился и гордо вскинул голову, ожидая, когда наконец всадник приблизится достаточно для разговора. Постепенно во внешности наездника Ховард смог разглядеть новые детали. Да, он явно был эльфом, но эльфом совершенно не таким, как тот же манерный, изящный и степенный Дариэль. В наезднике чувствовалась звериная мощь, как в лице, так и в поведении. Все его движения чем-то напоминали кошачьи повадки, а лицо совсем не вязалось с привычным восприятием аккуратных эльфийских мордашек. Темно-синие глаза с узким вертикальным зрачком, почти незаметные ресницы, острые скулы, ярко-выраженный подбородок и вдобавок ко всему, заостренные клыки. Ховард никогда не видел созданий, подобных всаднику. Зашевелился дракон, поднося свою морду ближе к наезднику, и генерал с удивлением понял – всадник приобрел черты одного из самых древних хищников. Обрел его зрение, его клыки и даже его движения он смог перенять. - Тариен и Дорэтх приветствуют тебя, северянин Абьёрн Ховард, - проговорил наездник вкрадчивым и несколько хрипловатым голосом. Для эльфа его тембр был слишком низким, дракон изменил в нем даже это. Северянин во всяком случае никогда не слышал, чтобы голоса остроухих звучали в таких регистрах. Дракон выдохнул еще одно кольцо дыма, размером с неплохой дом, чем укутал своего наездника, скрывая того на пару секунд из поля зрения людей. Ящер получил желаемый эффект. Люди и северяне, никогда в жизни не видевшие дракона, затрепетали. - Я приветствую вас, Дорэтх и Тариен, - ответил Ховард, как и положено у северян, прижав руку к груди. – С чем пожаловали в наш дом? – задал он традиционный вопрос. Дым, наконец, рассеялся, и Тариен погладив Дорэтха по кончику носа, подошел еще ближе. Теперь, когда их разделяли считанные метры, с новой силой не подивиться диковинной красоте статного эльфа было невозможно. Ховард никогда в жизни не видел подобного. И вовсе не внешность его пленила, а волосы. Северянин никогда не видел, чтобы у эльфа, даже прошагавшего сотни лиг, проплывшего под водой тысячи миль, убившего множество врагов в одиночку, хотя бы одна прядка волос была спутана с другой. Тариен перевернул все мировоззрение северянина с ног на голову, ибо его спутанные белые волосы совсем неаккуратно спадали на закованные в черную чешую плечи, да и острижены были слишком коротко для эльфа. И в этом было какое-то свое очарование, которое придавало образу всадника живости, показывало, что он не просто кукла, что у него есть душа. Возможно, именно это и проложило дорогу к доброжелательной беседе со стороны северянина. - Мы летели с вестью о том, что Король Севера, принял помощь Девяти. И что трое из нас останутся с вами, генерал Ховард, - на чистом северном наречии проговорил Тариен, дружелюбно улыбнувшись, одновременно с драконом обнажая свои белоснежные клыки. - Это отличные вести, - произнес северянин, завороженный зрелищем, совершенно забыв о вопросах, которые хотелось задать. Кто они и куда уходили, сейчас стало совсем несущественным. Главное, что в настоящий момент сила Девяти была надежным подспорьем в страшной войне. – Где вы планируете расположиться?