Разворачивая знамя

…Величие Севера предстает пред усталым путником, как только его стопы пересекут Рубиновое ущелье, прозванное так из-за кровавого оттенка камней, что свисают с отвесных стен и простираются под ногами. Именно здесь пролегает граница между Югом и Севером, и с этого момента путнику стоит держать ухо востро, ибо южные правила перестают действовать. Оставляя позади ущелье, оставляй позади и свое привычное восприятие мира, ибо Север – мир первозданный, ото всех сокрытый пеленой незнания и непонимания. На Cевере в хрупком равновесии научились сосуществовать семь народов, поделив между собой территорию. Эльфы, гномы, люди, северяне и карки немыслимым образом сумели установить порядок в диком краю, не нарушая при этом законов природы, не подчиняя ее, но подстраиваясь под ее суровые условия. На Севере всему главою является древняя магия, хоть с первого взгляда этого и не видно, ибо путник находится в самом начале прекрасного мира, который ему только предстоит для себя открыть Первым по-настоящему северным королевством является Тхириор, где правят славные сыны Рогара, первого человека, не побоявшегося посягнуть на неизведанные земли и основавшего там свой город-цитадель, сплошь выстроенный из красных камней Рубинового ущелья. По большей части в этом королевстве обитают люди, но также иногда встречаются эльфы, гномы и даже северяне – рослые, статные воины, узнать коих не составит труда. Истинные сыны севера огромны: взрослый южный мужчина едва достанет северянину-юноше до плеч, а женщине из этого народа не составит конкуренцию даже самый рослый из южан, что уж говорить о взрослых северянах. Температура тела этих созданий ужасно высока, так что даже в самый лютый мороз они могут обходиться без толстого слоя мехов, разгуливая по заснеженным просторам в легких одеждах, щеголяя всевозможными браслетами, кои свидетельствуют о победах в боях. Чем больше браслетов, тем больше побед одержано их обладателем, тем лучше он сражается, тем страшнее с ним находиться рядом, ибо «победа» на северном наречии также имеет значение «убийства». У северян не бывает стариков, ибо представители этого народа не стареют – только блекнут их татуировки, которые наносятся в день достижения совершеннолетия. После смерти же, горячие тела северян остывают и превращаются в лед. «Лучше быстро остыть, чем медленно замерзать» - говорят северяне, и совершенно ничего не боятся, ни быть осмеянным, ни быть покалеченным, ни тем более смерти, которая в их языке имеет значение «остывать». Северяне, наряду с карками – коренные жители севера, обитающие в тех диких землях с давних времен. И если с северянами можно найти общий язык, то карки с чужестранцами не разговаривают вовсе, только раздраженно подрагивают их уши, позвякивая ритуальными сережками и прочими украшениями. Карки, высоки, как и северяне, такие же искусные воины, но истинными повелителями севера считаются сыны и дочери северных равнин, испокон веков охраняющие весь север от внешних угроз…

Сариф Ори Нарим, «Записки путника»

Гарь в воздухе наконец-то сменилась привычным северной поздней осени ароматом последних в этом году цветов и ягод. Обитатели крепости впервые показали свои носы за пределами полуразрушенных стен, собирая травы для отваров и ища себе пропитания на зиму. Для них это стало вполне привычным делом после двух лет утомляющей и истязающей войны. В былые годы, все, что они сейчас делали своими руками, вполне можно было купить у торговцев. Нынче деньги были не в цене, гораздо важнее был натуральный обмен. Например, небольшое лукошко ягод можно было обменять на краюшку хлеба, а бочонок эля – на что-нибудь мясное. Только вот с каждым днем, с каждым приемом пищи, еды в крепости становилось все меньше. Запасы провизии таяли буквально на глазах, и горожане, помогавшие солдатам в первые дни их пребывания в заброшенном отроге, теперь сами просили помощи у них. Ховард в окружении своего совета не спеша шел по немощеным и узким городским улочкам, к выходу из крепости. Простой люд тут же расступался, едва завидев военачальников в окружении охраны. Громкий лязг тяжелых доспехов раздавался на всю притихшую вечернюю округу, готовую уже отступить ко сну, чтобы утром заново начать борьбу за жизнь. Генерал направлялся ко всадникам, развернувшим свой лагерь вне городских стен. - Место наездника рядом с драконом, - проговорил Тариен, вежливо отклонив предложение Ховарда, о переселении в главную крепость. Эльф и его сопровождающие, разбили свой скромный лагерь на небольшом холме, за которым начинался лес, а перед которым простирался город. Три крохотных палатки разместились на плоской вершине, в центре которой, выложенный камнями, горел костер. Особенно хорошо его было видно ночью; вокруг огня кто-то расхаживал, что-то делал. Складывалось такое впечатление, что никто из наездников не спит по ночам. Ховард ни с кем из всадников, кроме Тариена не был лично знаком, только заочно или короткими наблюдениями. Он несколько раз видел других наездников, выходящих из лекарских шатров, или спешащих куда-то по делам, но времени остановиться и поговорить не было – вся крепость и весь город были заняты тем, что восстанавливали разрушенное и пытались навести хотя бы подобие порядка. - Один из наездников, похоже, южанин, - проговорил Арридан, командующий людскими войсками. - Да, - кивнул головой Дариэль. – Но вас не должно это беспокоить. - Так мы же сражаемся с этими выродками! – воскликнул человек, отпинывая со своей дороги обломок стены. - Наездники отрекаются от своих прошлых жизней, и, я могу тебя заверить, ничего общего у него с южанами нет, - ответил эльф-советник и с тщательно скрываемым беспокойством оглядел остальных членов совета. Гном и карка не подали вида, что им интересен этот разговор, Ховард же и вовсе ускорился, чтоб не слышать бессмысленной болтовни человека и эльфа. По мнению генерала, Арридан был не слишком умен, а Дариэль умело переливал воду из одного пустого разговора в другой, каждый раз неизменно добавляя лишь каплю нового. На прогретых солнцем огромных камнях, недалеко от палаточного островка наездников вольготно расположились их драконы, то лениво подремывая, то о чем-то меж собой перерыкиваясь. Первое время, жители прятались от каждого более или менее громкого рыка, опасаясь драки между гигантами, но позже, привыкли, поняв, что вне битвы ящеры не опасны, а по большей части и вовсе полезны. Если бы не исполины, то так и не удалось бы разобрать завалы, так и не удалось бы поставить новые укрепления и вытащить из-под обломков мирных жителей и раненых солдат. Дорэтх медленно поднял голову, и уставился своими невероятными глазами прямо на Ховарда, обогнавшего и совет, и стражу на добрых двести метров. Ящер приподнял верхнюю губу, и генерал, поняв, что от него требуется, демонстративно убрал руки от меча. Вслед за черным ящером, остальные тоже оторвались от своих предыдущих занятий. Красного и синего северянин впервые видел так близко. И теперь он понял, насколько они все друг от друга отличаются. Он на краткий миг замер чуть поодаль от исполинов, и принялся их изучать. Ящеры с удовольствием подставляли свои бока последними закатными лучами уходящего за горизонт солнца. Самый крупный, Дорэтх, был черным пятном на фоне ярких и по-настоящему царственных Кифура и Галивара. Чешуя красного дракона, будто горела изнутри, поглощая солнечный свет и сторицей возвращая его окружающему миру, играя с людским воображениям и обожествляя без того величественного ящера. Он был подобен пламени, что извергалось из его пасти, пламени первобытному и всепоглощающему. На острых же гранях синей чешуи Галивара красные лучики заката преображались в синее сияние, успокаивающее взор обывателя, завораживая его. Самый тонкий и изящный среди этих трех драконов, Галивар был подобен воде, глубокий синий цвет плескался в его чешуе, будто прибой, бьющийся о скалы. Чешуя Дорэтха же поглощала все, и ничего не отдавала, и даже самый яркий лучик света растворялся в антрацитовых глубинах. Зато у черного дракона было другое убранство. Подобно королевскому венцу, изгибались его рога, и доходили ему до середины шеи, стоило тому запрокинуть свою огромную, покрытую чешуей голову. Три ряда шипов, дорожкой спускались вниз: маленькие по краям, и огромные, острые, как бритвы – по центру. По краю морды, подобно бороде, выступали изогнутые наросты, а конец его длинного хвоста венчал грандиозного размера, отполированный множеством ударов шип, того же цвета, что и сам дракон. А вот шипы Кифура выстроились лишь в один ряд, но зато, его морду украшало уродливое боевое ранение, из-за которого его левый глаз не до конца открывался и закрывался, создавая ощущение слепоты у ящера, в чем Ховард оправданно сомневался. Галивар же был счастливым обладателем шипов, соединенных неким подобием перепонок и более походивших на рыбьи плавники, что окончательно уверило генерала в принадлежности гиганта к водной стихии. Все его строение более подходило для водного обитателя: обтекаемые линии, длинная шея, узкое, по сравнению с остальными, тело и острая морда, без лишних украшений. Ящеры неотрывно смотрели на генерала, в ответ разглядывающего их. Синяя морда Галивара приблизилась к северянину, и на какой-то момент, Ховард будто бы услышал шум далекого моря, но наваждение тут же схлынуло, стоило Дариэлю и совету нагнать генерала. Эльф тут же принялся раскланиваться с драконами, которые, казалось, от этого пришли в глубочайший восторг. Дорэтх утробно заурчал, Кифур прижался к земле, а Галивар, наконец убрал с дороги свой хвост, который ранее северянин отчего-то не заметил. Генерал все же не посчитал нужным склонить своей головы, и молча прошел дальше, инстинктивно стараясь не делать лишних движений, понимая, что ящерам ничего не стоит нечаянно на северянина наступить. По округе разносился приятный запах жареной дичи. По мере приближения к лагерю всадников, не оставалось сомнений в том, кто все это готовил. Дымок струился над палатками, одна из которых оказалась немного больше остальных. - Генерал? – раздался откуда-то голос Тариена. Ховард повернулся на источник звука, и обнаружил перед собой вовсе не того закованного в черные доспехи стройного наездника, а лохматого сереброволосого и босого эльфа в незаправленной рубахе, которая была ему явно не по размеру. Этот диссонанс сделал всадника в глазах северянина еще меньше, чем тот являлся на самом деле. - Арн Тариен? – вопросом на вопрос ответил северянин и беззастенчиво стал разглядывать странного эльфа, держащего в руках три глиняные чашки, с которых, прибивая пыль, на землю стекала вода. - О, вы не один, - многозначительно изрек Тариен, услышав позади шаги. – Вы, честно говоря, застали нас врасплох, - наконец, пришел в себя наездник, и, отступив в сторону, проговорил: - Что ж, добро пожаловать к нашему костру. *** Когда все расположились вокруг очага, на котором в медном котелке что-то варилось, Тариен взял в свои руки разговор. - Мы не ждали гостей, так что не обессудьте, - произнес эльф, пожав плечами. – Хьярти сегодня помогал в лазарете и очень устал, он сейчас спит, а Маэс ушел в лес за своей едой, так как мясо он не жалует. Никто не успел ничего ответить, как тишина в лагере была нарушена. - Та-а-а-а-арие-е-е-ен! – раздался голос из самой большой палатки. – Я умираю с голода! Я мог бы проглотить сейчас твоего Дорэтха! – черный гигант в ответ на эту реплику громко рыкнул и пустил в небо предупреждающую тонкую струйку пламени. - Хьярти проснулся, - поджав губы, произнес эльф и поднялся с земли. – Во избежание еще более неловкой ситуации, позвольте мне удалиться на пару секунд. Но всадник даже пошевелиться не успел, из палатки кто-то выглянул, и тут же нырнул обратно. - Ночь на дворе, а они приперлись! – послышалось недовольное бурчание, которое ничто не перекрывало. Тариен громко покашлял, но второго наездника это не остановило. – Кто вот их звал? По утрам нужно в гости ходить, в крайнем случае по вечерам. Закат! Закат уже прошел! Даже пожрать не дадут. Ховард и все остальные члены совета уставились на сереброволосого эльфа, лицо которого густо покраснело. - Простите, - проговорил Тариен. – Хьярти не гостеприимен и вспыльчив… - Ха, так он все-таки карка? – подал голос один из членов совета, чьи длинные заостренные уши заинтересованно затрепетали, когда наездник красного дракона все-таки соизволил выйти из своего убежища. - Здрасте, - бросил тот и театрально поклонился. – Хьярти, наездник Кифура. Очень не рад вам служить, но Тариен мне приказал, поэтому выбора у меня нет. Неприятно познакомиться. Есть чем утолить мой голод? Тариен сжал кулаки и громко выдохнул. - Хьярти, - произнес эльф со сладкой улыбкой на лице. – Кажется, у нас был припрятан бочонок пива, принеси его, пожалуйста. Наездник, который и впрямь оказался каркой – представителем горного народа севера, гневно глянул в лицо эльфу и, коротко дрогнув украшенными серьгами ушами, резко развернулся. Он был высок, даже выше любого представителя своего народа и много выше самого генерала. Его светлые волосы были собраны в аккуратный пучок, а виски выбриты, как и подобает горцу. - У нас? У нас? – снова заговорил он, отправляясь обратно в свою палатку. – Это у меня! У меня припрятан был. - Прошу простить его бестактность. Даже то, что он карка, не оправдывает этого, - проговорил Тариен, жестом призывая откуда-то семь кружек. – Наш Хьярти довольно импульсивен. - Как и вся наша молодежь, - произнес военачальник карка, поглаживая свою бороду. Было видно, ему льстит, что среди всадников есть его сородич, и ему он готов был простить абсолютно все, в отличие от Ховарда, которого длинноухий заносчивый наездник уже раздражал. Тариен загадочно улыбнулся и посмотрел на трясущуюся палатку Хьярти. - Я думаю, у него есть, что на это возразить, - ответил эльф, подбросив в костер пару поленьев. Дариэль отчего-то поддержал Тариена в его одиноком веселье. - О, а вот и Маэс, - наездник черного дракона указал за спину Ховарда. И через пару минут раздался шорох травы, и совет с генералом в свете костра смогли узреть совсем небольшого черноволосого смуглого человека в венке из трав на голове и лукошком ягод в руках. Мужчина удивленно глянул на Тариена, потом на катившего бочонок ворчащего Хьярти, и все понял. - Маэс и Галивар, - проговорил он и коротко поклонился. – Рады служить вам. *** Искры костра вздымались высоко в небо, паря в чистом ночном воздухе, подобно причудливым птицам. Еще совсем недавно, каких-то две недели назад, весь город пылал, и Ховард готов был поклясться в том, что будет ненавидеть запах дыма до конца своих дней, но вот такой, легкий дымок походного костра, его тепло, с каждой минутой убеждало северного генерала в обратном. Где-то в лесу закричала птица, и многие из совета опасливо обернулись, но истинный северянин знал: этой ночью бояться нечего, туман сегодня не пришел. - Дабы развеять все ваши сомнения, - произнес Тариен, когда все гости получили в руки по кружке пива. – Нам следует расставить все по местам, чтобы отмести прочь ненужные вопросы. - Что вы имеете в виду, арн Тариен? – задал вопрос Ховард, сделав большой глоток из деревянной кружки. Горячительный напиток обжег горло, и генерал позволил себе расслабиться. - Я полагаю, любезный Тариен имеет в виду, что расскажет нам о всадниках, - проговорил эльф-советник, сдув пенку с края кружки. - Любезный Та-а-ариен, - протянул Хьярти, доедая уже третью тарелку похлебки. - Хьярти, будь добр, ешь, - отмахнулся наездник черного дракона от своего брата по оружию. – А уважаемый Дариэль, как всегда, прав, - всадник отблагодарил сородича кивком головы. - Что ж, - буркнул Арридан. – С удовольствием послушаем ваш рассказ. Ховард согласно кивнул, сохраняя торжественное молчание. - Начать стоит с того, что мы все, вопреки уверениям многих, вовсе не боги, - начал Тариен свой рассказ. - Хотя нам нравится, когда к нам так относятся, – Хьярти усмехнулся и затрепетал ушами. Его тут же поддержал второй карка, находящийся у костра. Ховард не смог удержаться, и его губы тоже тронула ленивая улыбка. - Спасибо, Хьярти, - привычно ответил Тариен. – Мы не боги, и нас всего девять. Каждый из драконов олицетворяет собой добродетель или же стихию, - продолжил он. Языки пламени причудливо танцевали по его лицу, создавая на бледной коже узор из ярких пятен и глубоких теней. – Как у всех живых существ, у нас есть свои слабости. Позволите дать вам всем несколько советов? - Пожалуйста, - Ховард махнул рукой и снова глотнул хмельного напитка. - Не стоит добиваться ответа от Маэса, он разговаривает только в исключительных случаях, и когда будет нужно, заговорит с вами сам, - Тариен согнул один палец, а наездник синего дракона согласно закивал. – Хьярти вспыльчив и драчлив, главное, не удостаивать его гневные выпады вниманием, - эльф согнул второй палец, а карка, хотевший было что-то возразить, подавился пивом и лишь закашлялся. Отчего-то Ховарду показалось, что это произошло вовсе не случайно. – Я же порой излишне эмоционален, - Тариен согнул третий палец. - А что до драконов? – задал вопрос военачальник гном. - Драконы непривередливы, - ответил наездник. - А как их кормить-то? – подал голос Арридан. – У нас еды-то не хватит! - Они сами позаботятся о себе, - проговорил Хьярти. – Они уже давно умеют охотиться сами. - Смотрите, чтобы они на соседние деревни не нападали, - пригрозил всадникам сварливый человек. - Не беспокойтесь об этом, - миролюбиво проговорил Тариен. – Все будет в порядке. - Мы пришли просить кого-то из вас вступить в совет, - пробасил Ховард, поняв, что разговор потек вовсе не по тому руслу. - Ха! Так ясно кого! – карка выплеснул в костер остатки пива. – Тариена ж! Генерал глянул на эльфа, который только усмехнулся. - Если вам действительно нужен всадник в совете, то я как старший среди присутствующих наездников, возлагаю эту обязанность на себя, - произнес эльф. – Но я могу лишь давать советы, принимать решений я не стану. И у меня есть одно условие. - Какое? – тут же насторожился северянин. - Никаких арн, никаких господ, никаких других званий, - проговорил эльф, ставя на землю пустую кружку. Хмеля в нем не чувствовалось вовсе. – Я Тариен. Просто Тариен. Запомните, пожалуйста. И обращайтесь со мной на «ты». Ховард усмехнулся и перевернул свою кружку вверх дном. Из нее не вылилось ни капли. - Запомним, просто Тариен, - произнес северянин, резко поднявшись. За генералом тут же поднялись остальные члены совета. - А вот я ничего против арна Хьярти не имею, - вставил свое весомое слово наездник-карка. *** Первые лучи северного солнца едва тронули старые стены крепости, но военный лагерь уже не спал: все готовились к предстоящему приступу. Воздвигались небольшие укрепления, латались стены, над лагерем тонкими черными лентами струился дым походных северных кузниц. Перезвон молотов и наковален гулким эхом разносился над каменной кладкой изувеченных нападением стен. Над легкими пологами палаток солдат и покосившимися домиками жителей перезвону вторили боевые псы, привезенные горными жителями. Разжигались печи солдатских кухонь, заспанные поварята таскали воду из крепостных колодцев и лениво рубили дрова. Вместе с лагерем просыпались и простые жители, они спешили по своим делам, снуя по тонким и узким улочкам, подобно муравьям, словно и не было войны, и не было страшных нападений, а солдатский лагерь был очередным караваном купцов. Только детишки все чаще играли в войну, выкрикивая всем известные боевые кличи. Тариен с интересом наблюдал за жизнью простых людей из окна-бойницы в зале военного совета. Он совсем отвык от простого быта и большого количества народа вокруг. Эльф с большим удовольствием сейчас бродил бы вместе с местными жителями, дышал бы гарью костров, слушал пение первых пташек, но не сидел бы здесь в чистой, но все же пахнущей пылью комнате с военачальниками, не привыкшими действовать вместе. Но всадник слишком хорошо знал свои обязанности, поэтому, как представитель Девяти, сидел по правую руку Ховарда, отделенный от генерала лишь старым Сигиром, гномом, не выпускающим изо рта дымящую деревянную трубку. Тариену казалось, что усы и борода подземного жителя навсегда пропитались горьким запахом табака, который теперь уже никогда не вымыть из жестких гномьих волос. По левую руку от эльфа раздавался перестук деревянных и металлических сережек бывалого карки Заура, почему-то пребывающего в раздраженном состоянии на протяжении всех советов, которые Тариен посетил. Заур порой, вторя своим ушам, начинал отстукивать по деревянному столу костяным перстнем с выгравированной орлиной головой и морщился от сизого дыма, выпускаемого гномом. - Вести речи о наступлении еще слишком рано, - проговорил Дариэль, скрестив на груди свои изящные эльфийские руки. Он выглядел, как всегда безупречно: его смоляные волосы, спокойно лежали на плечах, аккуратно заплетенные в тонкие косички. Тариен согласно кивнул и хотел уже что-то сказать, чтобы поддержать сородича, но его опередил выкрик предводителя людей, разбойника, за которым почему-то шел простой народ. - Брешешь, старый лис! – воскликнул Арридан и даже порозовел от собственной смелости. Ховард, молча, перевел глаза с Дариэля на разбойника и хмыкнул, как многим показалось бы, осуждающе, но человека это нисколько не смутило, и он продолжил: – Князь твой хитрозадый сидит в своем лесу, не чешется и тебе не велит, да? Наездник скрестил руки на груди и откинулся на спинку простого деревянного стула, скрипнувшего при его передвижении. Генерал отвернулся от человека и скривился так, что ни у кого не возникло сомнений в расположении северянина. Снизу доносился запах вареной картошки с мясом, отчего у присутствующих военачальников желание сидеть здесь значительно уменьшилось. - Арридан, - невозмутимо произнес Дариэль, на прекрасном лице которого не дрогнул ни один мускул, чему Тариен мог лишь молча позавидовать, так как свое возмущение он красноречиво выдал. Гном сочувствующе похлопал сереброволосого эльфа по руке и раскатисто кашлянул, выпуская из легких дым. – Смею тебе напомнить, - продолжил Дариэль, - Что армия эльфов пока что единственная армия на всем Севере, которой не довелось испытать оглушительного поражения от южных стрел и мечей. А мой господин, его светлость Норитриэль, находится в ожидании сигнала от короля Рагнара. - Ох уж эта эльфийская осторожность, - буркнул гном. Тариен медленно перевел взгляд на обладателя самой густой бороды в комнате и задумчиво хмыкнул. - Сигир, - проговорил Тариен, улыбнувшись, - Давайте не будем опускаться до сравнительных характеристик народов севера. В конце концов, здесь нет снежных и темных эльфов, чтобы держать ответ. Пухлые губы старика растянулись в усмешке, и бусины на бороде задорно звякнули, ударившись друг о друга. - А мне нравится этот эльф, - рассмеялся карка, не привыкший держать ничего за душой. Наездник молча отблагодарил его кивком головы. - Мы все здесь понимаем, что наступать нельзя, - прервал Ховард военачальников, стремительно отдаляющихся от насущных тем, и постучал пальцами по слишком низкому для северянина столу. – У кого есть конкретные предложения? Разбойник тут же закивал, поддакивая генералу, и вопросительно глянул на Тариена. - Что нам может сказать всадник? – проговорил человек и сурово нахмурил кустистые черные брови. Наездник только пожал плечами и мило улыбнулся. - Специально для Арридана повторю, - произнес Тариен, как бы невзначай одергивая и без того длинные рукава простого холщового кафтана. - У нас не хватит фуража и боевой мощи, чтобы нанести удар по южанам, - наездник облокотился на стол и отвернувшись от человека, продолжил. – Но каждая секунда промедления стоит нам запасов провизии… - Хах, - криво усмехнулся Арридан, не давший всаднику закончить свою фразу. – Это-то мы все знаем… А вот что ты можешь предложить? Ховард сжал зубы так, что смог бы перекусить дубленую кожу с первого раза, но и на этот раз человек остался глух к невербальному посылу северянина. - Спасибо за наводящий вопрос, - тихо проговорил Тариен, которому жутко хотелось напомнить Арридану о правилах хорошего тона, но вместо этого, эльф продолжил. – Я расскажу вам, почему Девять вновь сражаются бок о бок с вами, - проговорил наездник, но был вновь прерван, только теперь Сигиром. - Что ж ты раньше-то молчал? – выдохнул гном очередную порцию серого дыма. - Надо мной тоже есть власть, - проговорил Тариен, и Заур усмехнулся, понимающе кивнув. – Точно так же, как мне подчиняются Маэс с Галиваром и Хьярти с Кифуром, мы с Дорэтхом должны подчиняться приказам Эдалина и Ниримиса, - пояснил эльф и посмотрел на Ховарда. – Сначала все должен был услышать и узнать Король Рагнар, - произнес Тариен, будто бы извиняясь. – И только потом вы. Человек что-то невнятно пробормотал, на что никто не обратил внимания. Гном задумчиво рассматривал старую каменную кладку, а Дариэль почему-то не сводил глаз с наездника, что последнему совсем не нравилось. - Продолжай, - разрешил наконец Ховард, устало откинувшись на спинку своего огромного стула. Он прекрасно понимал, что такое подчиняться приказам, поэтому всадника и не осуждал, но осадок у него остался. - Последний из Девяти покинул ваши земли три сотни лет назад. Мы же с Дорэтхом улетели и того раньше, - проговорил сереброволосый наездник, и внезапно для самого себя замолчал, вспомнив темные для всадников времена. Но, заметив, что пауза слишком затянулась, набрал в грудь побольше воздуха и продолжил. – С того момента, вся наша магия, все наши следы, поросли быльем, про нас помнили только эльфы, чьи жизни неизмеримо длиннее, чем жизни смертных, - Тариен увидел, как кивнул эльф-советник, и ответил ему тем же. – Однако, не так давно, мы почувствовали древнюю магию, которую использовали не мы и которую использовали не во благо. Мы почувствовали магию, которой пользуемся лишь мы, там, где меньше всего ожидали. - У южан, - догадался Ховард, нервно постукивая пальцами по поверхности стола. - Да, ты совершенно прав, генерал, - подтвердил Тариен, и машинально погладил свои запястья. – Именно поэтому драконьи наездники вернулись из-за Бескрайнего моря, чтобы помочь вам в неравной борьбе против врага, которого не одолеть ни одному южному или северному магу, ни одному воину. Никому, если не знать как. - Но их-то вы научили! – вскинулся человек. - Тебе же сказали, что они непричастны к этому! – не выдержал карка, чьи уши только-только прекратили раздраженно дергаться. – Не можешь сказать ничего путного, сиди и молчи! Арридан явно хотел что-то возразить, но его жестом прервал Ховард. - Если я правильно понял, - проговорил Дариэль, погладив собственное запястье. – Вы можете предложить нам оружие, которое сразит южан? - Отчасти – да, - поразмыслив, согласился наездник. – Мы не сможем зачаровать каждый меч в этой крепости, но мы сможем укрыть крепость от вражеских чар так, что никто внутри не пострадает. - Мои люди перемрут от голода, ежели останемся на месте хотя бы неделю, - фыркнул Арридан, клацая доспехами. – Говно, твой план, эльфеныш! Ховард было подумал, что всадник сейчас ударит человека или бросит в него каким-нибудь злым заклятием, но в своих прогнозах относительно наездника, генерал опять промахнулся – он даже не повернулся в сторону источника звука. - Да как ты смеешь? - прошипел Дариэль, вступившись за наездника. – Перед тобой не просто эльф, а всадник Дорэтха! - Да хоть сама Владычица морей, - отмахнулся человек, - План у него дерьмовый, что ж я сделаю-то? Как нам снабжение-то проводить, когда вокруг эти паскуды окопалися, а мы запертые в городишке сидим? Нам друг друга жрать прикажете? - При всем уважении, Тариен, - проговорил гном, хмуро глядя из-под своих тяжелых черных бровей. – Но человек дело говорит. Передохнем с голоду, если останемся. - А если двинемся вперед, нас с таким оружием всех перебьют, - неожиданно спокойно проговорил карка, уняв, наконец, свои уши. - Что ни говори, а уходить отседова надо, - подытожил человек. – Так ведь, ваш милость? Так у нас хоть какая никакая возможность выжить будет! Генерал молча посмотрел в каменное лицо наездника, который в ответ покачал головой. Мол, неправ человек, неправ. И это посадило семя сомнений в голове Ховарда, и без прочего, уставшего от Арридана и его выходок. - Нельзя уходить из города с его теплыми жилищами, - проговорил Дариэль. – Зимний ветер уже дышит в окна, в походе по заснеженной земле всем будет нелегко, особенно простому люду. - Дык, карки с северянами привычные, - ответил человек, - Да и мы, чай не лыком штопанные. - Дорэтх говорит, - внезапно произнес Тариен, уставившись в окно. – Дорэтх говорит, что хоть драконы и не вьючные животные, и не нанимались в охранники к людям, они согласны сторожить обозы и помогать с доставкой грузов. - Солнце превеликое! – воскликнул импульсивный Арридан. – Они еще и разговаривают! - Драконы – разумные существа, - ответил Тариен, впервые за все собрания совета гневно полыхнув глазами. - То, что они не разговаривают со всяким сбродом вовсе не доказывает обратного. - Ты кого сбродом назвал, сволота эльфийская?! – вскинулся человек. Ховарду окончательно надоел этот балаган. Он резко поднялся со стула и оперся руками о стол, громко ударив кулаками ни в чем не повинное дерево, что-то жалобно скрипнуло. Его многочисленные браслеты звякнули от удара, а генерал лишь молча посмотрел на человека и приподнял левую бровь, спрашивая того о его истинных намерениях. Арридан подавился своим следующим воплем и испуганно забегал глазами по лицам военачальников, ища в них поддержки, но не найдя оной, втянул голову в плечи и попытался спрятаться от осуждающих взглядов, сползая по стулу все ниже. Его всего перекосило от внезапно нависшей опасности, и человек судорожно пытался найти способ сменить гнев генерала на милость. Сигир возмущенно пыхтел трубкой, стараясь не смотреть на Арридана, не самого достойного представителя людского рода. Дариэль как обычно сделал вид, что ничего не произошло, лишь подобрал полы своих одежд, искренне жалея о том, что он ближе всех сидит к разбойнику. - Отвратительно, - фыркнул Заур и отвернулся в сторону, гордо вскинув подбородок и уши. Генерал лишь устало отвернулся от человека и опустился на пододвинутый стражником стул. Он бросил краткий взгляд на испуганного Арридана и в сотый раз подивился тому, что именно он сумел объединить людей северо-востока. В комнате повисла гнетущая тишина, не нарушаемая никем из присутствующих. Слышно было даже тихое дыхание стражников, сливающихся с тенями, блуждавшими по комнате. Тариен медленно перевел на них глаза и с удивлением в одном из охранников Ховарда узнал женщину, ничем не уступающую мужчине. Ни в росте, ни в телосложении, ни в количестве браслетов, покрывающих ее руки до самых локтей. Ее выдавало только лицо, красивое, с плавными линиями, присущее только женскому полу и покрытое милыми веснушками. Всадник ей улыбнулся, и она улыбнулась в ответ, сопроводив движение губ кивком головы. - Нужно что-то решать, - вернул всех к теме разговора Сигир, нервно потеребив бусины на бороде, и Тариен с сожалением вернулся в беседу, с трудом оторвав взгляд от северянки. Ноздри Арридана трепетали, но, снова глянув на внушительную коллекцию браслетов Ховарда, человек смолчал, хотя было видно, его распирает от желания снова кого-нибудь оскорбить. - А что решать? Все уже решено, - генерал усмехнулся. – Поступаем так, как сказал Тариен. - Арридан, - обратился северянин к человеку. – Распорядись насчет обозов, - приказал Ховард. – Проводника вам я сам назначу. - Будет исполнено, ваша милость, - проговорил человек, кивнув головой. Тариен буквально чувствовал, как из его слов сочится наружу лесть, которой бывший разбойник, неведомым образом сумевший объединить людей, пытался проложить путь к сердцу сурового северянина. - Ховард, - подал голос Заур, дрогнув ушами. – Никто не знает здешних троп лучше, чем мой народ, думаю, что проводником лучше будет сделать кого-то из моих воинов. - Не нужно беспокоиться об этом, - проговорил Тариен, которому уже надоело здесь сидеть. – С обозом полетят Хьярти и Кифур. Красный дракон и его всадник повстречались на севере и оба знают здешние места лучше любого из ныне живущих. - Так тому и быть, - Ховард хлопнул ладонями по столу и откинулся на спинку стула. – Заседание совета считаю оконченным. Военачальники и их охрана тут же встали со своих мест и начали по одному покидать зал заседания совета, только Тариен сидел на своем стуле и молча созерцал свинцовое небо. - Ты не обязан за меня вступаться каждый раз, - произнес эльф, как только задержавшийся Заур покинул зал. – Я, конечно, очень благодарен, но и сам могу справиться. Ховард глянул на эльфа, чьи синие глаза уже давно не изучали тяжелые тучи, и пожал плечами. - Я не заступаюсь за тебя, - ответил генерал, - Я лечу его заносчивость. - Пусть так, - согласился Тариен, и поднялся со своего места, единственный из всех, задвинул за собой стул, чуть обнажив кожу запястья, и странные белые шрамы, складывающиеся в причудливый узор. – Но все же, прошу тебя, генерал, лечи его заносчивость и, когда он нападает на остальных. – Ховард хотел было что-то возразить, но вдруг осознал, что сказать ему нечего. – Светлого дня, Ховард, - Тариен улыбнулся как ни в чем ни бывало и спокойно вышел из зала заседаний, оставив генерала одного наедине с тяжелыми мыслями о заканчивающейся провизии, разладе в армии и бедственном положении в оружейных.